Дарт Лонгботтом

Когда-то давно в Вене, на месте прекрасного парка «Курпарк Оберлаа», добывали глину. Однако со временем всё прекратилось — природный магический источник, находящийся глубоко под землёй, понравился международному сообществу волшебников своей энергией нейтрального окраса. После этого залежи стали стремительно истощаться, кирпичные заводы вокруг пришли в упадок и закрылись. Уже в двадцатом веке, на изрытой котлованами территории, не без помощи волшебников, разбили великолепный парк, ставший со временем излюбленным местом отдыха горожан. Гуляя по аллеям, между кустов и деревьев, люди обретали спокойствие и ощущали прилив сил. В начале семидесятых годов, возле найденного на территории сернистого источника построили оздоровительную лечебницу Therme Wien. И она, к девяностым годам двадцатого века, разрослась в большой термальный комплекс. Вот только искупаться в бассейнах, попариться в многочисленных саунах или понежиться под крепкими руками массажистов сегодня не было суждено никому из обычных людей. Всё было закрыто на спецобслуживание. На большой глубине под термальным комплексом расположилось огромное здание, в котором ежегодно встречались и решали межгосударственные дела представители волшебных анклавов всего цивилизованного мира. В просторном центральном холле находилась великолепная скульптура. Белая мраморная чаша словно пари́ла в воздухе. Её по кругу держали на вытянутых руках десятки каменных волшебников разных национальностей и цвета кожи. Настолько велико было мастерство скульптора, что казалось, будто живые люди застыли на миг, потянувшись к небу. В чаше клубился золотой туман, выстреливая искрами, словно маленькими звёздами. Немного выше крутился макет планеты, около тридцати метров в диаметре. Если подойти поближе, можно было разглядеть города, улицы, дороги, мосты и даже корабли, плывущие по морям и океанам. Не замечая окружающей красоты, Дамблдор стремительно шёл к лифтам-порталам, которые переправляли волшебников ещё ниже, в огромный круглый зал, где проходили заседания Международной конфедерации магов. Кивая на приветствия знакомых, Альбус вошёл в лифт. Свет мигнул, и Великий Светлый волшебник, или, как его называли везде, кроме Англии, архимаг, мгновенно переместился на сорок этажей вниз. Пройдя по короткому коридору, увешанному живыми портретами прошлых председателей, Дамблдор попал в зал заседаний и уже через несколько минут привычно занял центральное кресло. Остальные члены президиума приветствовали его каждый на свой лад: одни — доброжелательными улыбками, а другие — злобными оскалами. Впрочем, Альбус отвечал им всем зеркально. Много лет у него были напряжённые отношения со славянами. Восточники были уверены, что в 1945 году, устроив дуэль со своим старым другом, он подарил шанс на спасение «кровавому палачу». А именно так называли они Геллерта. Сами славянские маги приготовили для вдохновителя идей нацизма и его слуг целый аттракцион ритуальных пыток. Если бы Гриндевальд попал к ним в лапы, то заплатил бы своей душой за каждую погубленную жизнь, за каждую из жертв, умерщвлённых в концлагерях. Многие пособники фашизма сгинули в дремучих лесах Восточных земель. Их кровь и плоть стали питательной средой для магических источников на землях, истощённых войной. Однако немало фашистов разбежалось, как тараканы по всему миру, воспользовавшись тем, что европейцы и американцы гораздо терпимее относились к гриндевальдовцам, чем славяне. Представители африканских государств тоже не любили Дамблдора, впрочем, как и остальных европейцев, что были родом из стран-колонизаторов. Зал быстро заполнялся делегатами, и вскоре заседание началось. Вначале обсуждали малозначимые для Дамблдора дела, пока представитель австрийского Министерства магии Юхан Калберг не попросил слова. — У меня важное сообщение, господа, — громко произнёс сухощавый светловолосый волшебник. — Вчера очередная проверка камеры самого знаменитого преступника двадцатого века подтвердила, что герр Гриндевальд скончался на сто тринадцатом году жизни. Его сообщение вызвало эффект извержения вулкана. Старейший славянский волшебник вскочил, опрокинув кресло, и рявкнул: — Мы требуем проверки! Символ Вия по-прежнему горит в Храме Всех Богов. А у нас каждый отрок знает, что Всевидящее Око никогда не ошибается. Гриндевальд жив, вы просто решили спрятать его! Поднялся неимоверный шум. Герр Калберг возмущённо кричал, что приглашённые целители из Центральной лечебницы Австрии подтвердили диагноз: Гриндевальд действительно умер. Однако славяне возражали: — Что, если бывший Тёмный Лорд притворился, уйдя в глубокую медитацию, как это делают в Тибете, чтобы пережить голодные времена? Представитель США и Канады наклонился к Дамблдору и прошептал: — Давайте поставим точку в этой истории, Альбус. Из Нурменгарда невозможно уйти самому. Кому, как не вам, это знать? Думаю, лучше исключить любые сомнения в его смерти. Заодно утрём нос славянам, они слишком часто ведут себя вызывающе. Вот сейчас пусть и увидят, что римская школа магии на голову превосходит их дикарские обряды. — Сонорус, — добавил мощи в голос Дамблдор и, заглушая крики, прогрохотал: — Герр Калберг. Во имя справедливости и равноправия! Прошу вас обеспечить доставку тела усопшего в этот зал. Пусть наши славянские «друзья» убедятся, что герр Гриндевальд действительно умер. Шум стих, австриец коротко кивнул и вышел к лифтам, а Дамблдор вновь заговорил: — Несмотря на зло, которое он причинил некоторым из нас, Геллерт был выдающимся волшебником. Великим магом и патриотом Германии. Неправильно будет это отрицать. Он совершил множество открытий, создал немало заклинаний, внёс большой вклад в зельеварение, чары и другие магические дисциплины. Просто магглы, которым Геллерт доверился по своей наивности и вере в людей, оказались настоящими злодеями. Я предлагаю почтить его память минутой молчания! О мёртвых либо хорошо, либо ничего, — как говорили римляне. — Ничего, кроме правды. И не римляне так говорили, Дамблдор, а спартанцы! — яростно прорычал славянский архимаг Велимир. — Вот только правда лишь в том, что Гриндевальд — поганый тать! Чернобог заждался в Нави его мерзкую душонку. К неудовольствию Дамблдора, предложение почтить память умершего поддержали только французы, американцы и аргентинцы. Дальше волшебники начали обсуждение, как следует регулировать численность дромарогов в горных лесах Бразилии. После того, как в 1920 году Ньют Саламандер привёз двух последних оставшихся в Америке волшебных зверей, Международная конфедерация магов предприняла множество усилий, чтобы восстановить популяцию почти исчезнувшего вида, и им это удалось. В бразильском магическом заповеднике дромароги хорошо плодились, ведь там не встречалось их естественных врагов — драконов. Однако уже произошло несколько инцидентов, когда дромароги нападали на маггловских туристов, которые по неосторожности забредали на волшебную территорию Пико-да-Неблина. Причиной агрессии послужили неконтролируемый рост численности магических существ и ротозейство бразильских авроров. Конечно, пропавшими в горах простецами никого не удивишь, но даже незначительная угроза Статуту Секретности требовала внимания МКМ. В итоге волшебники решили открыть ещё один заповедник на островах Карибского бассейна, где хватало скрытых от магглов территорий. Когда вернулся герр Калберг в сопровождении четвёрки помощников, Дамблдор как раз утвердил итоги голосования. Авроры, держа палочки наперевес, торжественно пролевитировали открытый гроб к площадке напротив президиума. Дамблдор со скрытой печалью всмотрелся в мертвенно-бледное лицо старого друга. Он повернулся в сторону волхва Велимира и мрачно сказал: — Прошу. Можете проверять, но постарайтесь, пожалуйста, действовать аккуратно. Не надо издеваться над телом умершего — это неэтично и не соответствует нормам, принятым во всём цивилизованном мире. — Я считаю, провести проверку должен кто-то другой, — надменно посмотрел в сторону славянина французский представитель Кастор Прут. — У вас, Велимир, слишком пристрастное отношение к усопшему. Слова француза поддержали остальные члены президиума. — Я проверю, — вызвался Бабайди Экинбад — чернокожий директор магической школы Уагаду. Кастор Прут скривил холёную физиономию, но возразить было нечего. Африканец отодвинул своё кресло и в напряжённой тишине спустился на площадку. В несколько шагов он оказался там, где поставили гроб с телом бывшего Тёмного Лорда. Бабайди Экинбад подошёл поближе, взмахом руки сформировал над площадкой шестилучевую горящую звезду и начал читать литанию на каком-то древнем африканском языке. Гортанные звуки сменялись леденящим душу шипением, а магическая фигура постепенно наливалась зловещим свечением.  Через пять минут Бабайди Экинбад резко опустил воздетые руки. Послышался низкий протяжный звук, будто где-то ударили в огромный барабан, а следом с телом Гриндевальда начались странные превращения.  Через несколько секунд в гробу лежала и воняла куча дерьма, стыдливо укрытая тряпками и пучком соломы. Все волшебники напряжённо следили за выполнением магической проверки, так что сомнений в правильности полученного результата ни у кого не возникло. Тело бывшего Тёмного Лорда оказалось ненастоящим. — Это ты помог своему любовнику, козлобородый упырь! — взревел Велимир, и в его руке сам собой возник посох, от которого дунуло просто безумно-сильной магией. Дамблдор тоже мгновенно вскочил, выхватив Старшую палочку, и принял дуэльную стойку. — Успокойтесь! Бабайди Экинбад взлетел в воздух и приземлился между противниками, уже готовыми разразиться самыми сильными своими заклинаниями. После чего он весомо сказал, поглядывая то в одну, то в другую сторону: — Во время проведения ритуала я не ощутил того отпечатка магии, который присущ нашему уважаемому председателю, Велимир. Хотя заклятье накладывал точно англичанин, — повернулся он к Дамблдору. — Вот только в оттенках ощущается не ваш огонь, Альбус, а нечто холодное, я бы даже сказал — змеиное… Дамблдор почувствовал, что вспотел. Если Волдеморт освободил узника и объединился с Гриндевальдом против него — покидать Хогвартс было бы неразумно. Старый друг прекрасно знал все его ухватки, и если тот начнёт помогать Реддлу, то даже Старшая палочка вкупе с энергией источника Хогвартса Альбуса не спасут. От фракции восточников поднялся невысокий толстый архимаг из Монголии и низко поклонился президиуму. Он сощурил и без того узкие глазки, после чего вкрадчиво произнёс: — Мы все видим, что здесь в любом случае замечены английские маги, как сказал уважаемый Бабайда Экинбад. Предлагаю снять с должности председателя МКМ многоуважаемого Альбусы Дамблдора на время. Пока ситуация не прояснится, конечно. Если мне не изменяет память, — лукаво ухмыльнулся монгольский архимаг, — ученик нашего многоуважаемого коллеги, некий Томаса Реддл, впоследствии известный миру как Волдеморта, точно имел родовую связь с рептилиями. Он же вроде из Гонтов, да? Возможно, многоуважаемый Альбуса Дамблдор негласно попросил своего ученика о помощи. Ведь ученики — это продолжение наших надежд и стремлений. Кому как не молодым немножко делать помощь своим наставникам? Волхв Велимир вновь схватился за посох, но Бабайди Экинбаду удалось успокоить разбушевавшихся архимагов. За предложение снять Дамблдора с поста председателя, все волшебники высказались единогласно. Альбус тоже не протестовал. Его беспокоило, что Волдеморт и Гриндевальд захватят Хогвартс, пока он находится в Вене. В таком случае сражаться с ними обоими придётся не на своих условиях, а Дамблдор никогда не любил импровизации, предпочитая подготовить интригу заранее. — Мой дорогой друг, — негромко проговорил французский архимаг Кастор Прут, наклонившись к уху Альбуса. — Я бы советовал вам не оставаться сегодня на праздничный банкет. И посещение терм лучше отложить на более спокойные времена. Предвиденье говорит мне, что славяне всё равно хотят допросить вас с пристрастием насчёт этого дела. Вы, несомненно, сильнейший волшебник Европы. Но ведь их много, и никакого почтения перед вашим авторитетом они не испытывают. Уезжайте, Альбус. Николя Фламель проклянёт меня из своей могилы, если я не помогу вам. — Я прислушаюсь к вашему совету, Кастор, — благодарно произнес Дамблдор. — У меня действительно много дел в Англии. Боюсь, я какое-то время не смогу посещать заседания МКМ. Возможно, мне даже следует предложить нашему министру выбрать другого представителя от Англии. По крайней мере, пока Гриндевальд не будет возвращён обратно в тюрьму. — Не убит? Вы, значит, до сих пор испытываете к нему сентиментальные чувства? — улыбнулся Прут. — Ваша с ним дружба вызывает моё восхищение и одобрение. Очень немногие из нас могут похвастать такой же чистотой души, как у вас, Альбус. Мне будет очень жаль, если вы не переживёте эти трудные времена, дорогой коллега. — Постараюсь оправдать ваши ожидания, — криво улыбнулся Дамблдор, внимательно следя за каждым из восточников. — Буду рад, если вы и Генри составите мне компанию до портальных колец. Американский архимаг тоже согласно кивнул, и они плечом к плечу вышли из зала заседаний, договорившись, как и прежде обмениваться важной информацией. Через час Дамблдор был в Хогвартсе и объявил на завтра общий сбор всем действующим и даже бывшим членам «Ордена Феникса». Весь день совы летали над Англией, донося до адресатов письма Альбуса. Уже поздно вечером в окно к Альбусу залетел красивый ястреб и протянул лапку с привязанным к ней письмом. Сообщение от славянского архимага было сухо и коротко: «Мистер Дамблдор, если вам понадобится помощь в обезвреживании Гриндевальда, сообщите нам любым способом. Я пошлю в Англию группу специально подготовленных для этого боевых чародеев. Надеюсь, теперь вы поняли, что наша пословица "Горбатого могила исправит" в точности соответствует характеру вашего бывшего любовника?» — Да не были мы близки! — взревел раздражённо Дамблдор и спалил письмо вместе с не успевшим улететь ястребом и половиной кабинета. — Я только мечтал об этом… Геллерт — никогда!.. Ссутулившись, Альбус поднялся на ноги и, по-стариковски шаркая туфлями, отправился в спальню, приказав напоследок домовикам привести в порядок разгромленный кабинет. Запах гари преследовал его до самой кровати. Завтра требовалось срочно начинать поиск крестражей Волдеморта. Иначе, после появления Гриндевальда в Англии, могло случиться что угодно, даже нашествие славянских орд.    

***

Литтл-Уингинг, Тисовая улица. Четвёртый дом, горделиво стоя́щий в ряду однотипных построек. Живая изгородь, аккуратно обрамляющая небольшой участок. Пасторальность и серость, скука и косые взгляды любопытных кумушек. Типичный пригород, каких много вокруг крупных мегаполисов. Здесь обитала родня Гарри Поттера, самого знаменитого подростка в волшебном мире. Глава семьи Вернон Дурсль занимался оптовой продажей мелкой строительной техники, обеспечивая близким безбедную жизнь. Его супруга Петунья была увлечена домашним хозяйством и воспитанием единственного сына. Причём, если первое у неё получалось на отлично, то вот второе — не очень. Дадли Дурсль, пятнадцатилетний крупный подросток, сколотил банду из таких же малолетних обалдуев, и уже около года молодые люди неуклонно двигались к первому в своей жизни тюремному сроку. На маленькой кухне, за одним столом с хозяином дома, сидел загорелый дочерна Палпатин, пил чай и смотрел, как за окном Гарри Поттер с недовольным выражением лица подстригает живую изгородь. — Не хочу показаться предвзятым, мистер Дурсль, — хлюпнул чаем Палпатин и весело хмыкнул, ещё раз бросив взгляд за окно. — Но мне это кажется, или ваш племянник действительно не очень-то любит домашнюю работу? — Это ещё мягко сказано! Вернон тоже посмотрел в окно и безнадёжно махнул рукой, едва не расплескав чай: — Он настолько неуклюж, что даже кусты подстричь не умеет нормально! Раньше я думал, вот подрастут дети, начнут помогать мне в гараже и по дому. Но оказалось, что у Гарри руки растут не из того места. К сожалению, то же самое можно сказать и о Дадли. Я совсем не понимаю молодых, мистер Лонгботтом! Вместо того чтобы идти работать, они хотят денег. Сразу и много. Когда я был в таком возрасте, то мечтал устроиться курьером в крупную компанию и дорасти в ней до директора. А эти хотят всё и сразу! Куда катится Великобритания, а вас спрашиваю! Индусы и чёрные начнут баллотироваться в парламент? Боже, храни королеву! — Отыщите то, что ребятам будет интересно делать, — улыбнулся Палпатин. — Сами по себе деньги молодых людей в наше время уже мало интересуют. Им нужны только возможности, которые те дают. Мой сын с детства увлечён, хмм, ботаникой, и пока не собирается менять свои предпочтения. А ведь я уже который год пытаюсь увлечь его чем-нибудь интересным на мой взгляд. Неделю назад он получил удостоверение, позволяющее управлять яхтой, и что вы думаете? Тут же помчался домой, проверять, как там без него растут, хмм, ну пусть будет: помидоры и огурцы! — Я до сих пор мечтаю научиться управлять яхтой, как настоящий лорд, — завистливо вздохнул Вернон. — Может, когда Дадли начнёт самостоятельно себя обеспечивать, я продам бизнес, и мы с Петуньей рискнём переселиться куда-нибудь на побережье. Хотите ещё чаю, мистер Лонгботтом? — Буду благодарен, — доброжелательно произнёс Палпатин. Вернон поднялся и подошёл к плите. — Поттеру вот вообще ничего не интересно, — не поворачиваясь, сказал он. — Мальчишка всё делает только из-под палки. А ведь он живёт с рождения за наш счёт. За все эти годы мы ни пенни не видели от ваших волшебных властей, как будто так и надо. А Поттер ни разу ничего для семьи не сделал добровольно. Еды не готовил, вещи не стирал, дома не убирал. Хоть как-то помогает, паршивец, только когда на него наорёшь. Привык, поди, что в волшебной школе за него магия всё убирает. А знаете, как у него сейчас воняют грязные вещи? Возраст такой: гормоны, железы всякие. Мальчишка подрос, теперь даже заставить его искупаться — целая проблема! Пока Дурсль делился наболевшим, на месте Палпатина сидела его иллюзия, которая с пониманием кивала и поддакивала Вернону. За время, которое Шив провёл в этом доме, он вычислил, где спрятан ключ Экзар Куна, и успел незаметно посетить комнату Гарри Поттера на втором этаже. Дальнейшие поиски не заняли и минуты. Ещё до того, как Вернон поставил на стол чашки с чаем, дело было сделано. — Это очень странная ситуация, мистер Дурсль, — нахмурился заменивший иллюзию Палпатин. Он тщательно размешал ложечкой чай, подул на него и сказал: — У волшебников нет органов опеки, как здесь. Всё устроено по-другому. Допустим, случилось несчастье, чистокровный ребёнок становится сиротой. Значит, право на его воспитание передаётся родственникам или крёстным. Если таких в волшебном мире нет, Министерство самостоятельно назначает ребёнку опекуна из хорошей семьи. Это магглорожденных детей и полукровок могут отправить в обычный мир куда-нибудь в приют, как простых сирот. Но только не чистокровного ребёнка. — Тогда почему «чистокровному» Гарри Поттеру не назначили опекунов из ваших? — Вернон вспыхнул от возмущения. — Нам его подбросили ночью на порог! Разве так делается в нормальном цивилизованном обществе, пусть даже в таком ненормальном? — Я понимаю ваше негодование, Вернон, и приношу вам извинения от лица волшебного мира, — серьёзно кивнул Палпатин. Он не собирался говорить Дурслю, что по принятым среди магов законам Поттер и есть обычный полукровка. Шив проникновенно посмотрел в глаза Вернону и искренне сказал: — Как председатель Визенгамота я обещаю, что подниму ваш вопрос на ближайшем заседании. Все эти годы опекуном Гарри Поттера был Альбус Дамблдор. Вот только неясно, кто его назначил, и почему чистокровный волшебный ребёнок жил дома у вас, а не у него. Думаю, причина в том, что он обладал огромной властью в нашем мире. Альбус занимал несколько важнейших постов и наверняка воспользовался своим служебным положением. — В той корзинке, в которой принесли Поттера, мы нашли письмо от Дамблдора. В нём говорилось, что мальчик — сын сестры Петуньи, — мрачно сказал Дурсль и с надеждой посмотрел на Палпатина. — Может быть, поможете нам избавиться от этого нахлебника? Насколько я понимаю, в вашем Министерстве вы занимаете довольно высокий пост. — Я помогу вам, мистер Дурсль, — улыбнулся Палпатин. — У юного Поттера есть родственник. Вы, наверное, слышали о нём? Это Сириус Блэк. — Преступник, который сбежал из тюрьмы? — нахмурился Вернон. — Конечно, я его помню. Эту уродливую рожу даже по телевизору показывали. Блэк был одним из тех полудурков, что едва не испортили нашу с Петуньей свадьбу. — Блэк всё ещё находится в розыске, но, уверяю вас, он невиновен и не причинит вреда Гарри, — сказал Палпатин, с улыбкой глядя на скептическое выражение лица Дурсля. — Власть, как это часто бывает, не любит признавать свои ошибки. Правда плохо влияет на рейтинги. Я считаю, мистер Поттер сможет переселиться к Блэку в ближайшее время. — Пока Петуньи нет дома, скажу вам честно, мистер Лонгботтом, — пробормотал Вернон, опасливо поглядывая в сторону входной двери. — Мне плевать на этого Блэка и его проблемы с законом. Пусть забирает мальчишку Поттера и сваливает хоть в ад, хоть на другую планету! За все эти годы мы столько натерпелись, что сил моих больше нет! А если вы ещё засудите Дамблдора, с меня ящик пива. — Мы, несомненно, разберёмся с вашей проблемой, — ещё раз успокоил Палпатин Вернона и поднялся со стула. — Сейчас у мистера Дамблдора уже меньше возможности противодействовать закону. В сопровождении Дурсля Шив направился к двери, и с каждым шагом становился всё более прозрачным. В его кармане лежала мантия-невидимка Поттера, а её точная копия заняла место в сундуке, в самой маленькой комнатке на втором этаже. Дурсль, не обращая внимания, что гость уже почти не виден, распахнул перед Палпатином дверь и шёпотом произнес: «До свиданья». Однако, едва только Шив спустился по ступеням, в памяти Вернона Дурсля не осталось ни одного воспоминания, связанного с этим на редкость здравомыслящим человеком из волшебного мира.

***

Гарри обернулся, посмотрел, как дядя таращится куда-то на улицу, и решил, что тот просто выглядывает жену. Вздохнув, Поттер продолжил остервенело кромсать садовыми ножницами несчастный куст. Авось крикливая тётя Петунья увидит, во что он превратил живую изгородь, и в другой раз не станет заставлять его заниматься дурной работой. Поттеру очень хотелось погоняться на метле за снитчем, но в доме Дурслей об этом можно было только мечтать. Писем от друзей давно не было, и Гарри постоянно находился в дурном настроении. К немалому удивлению подростка, сегодня в течение всего дня он не видел ни миссис Фигг, ни её противных котов. Поттер даже подумал, что это может быть дурным знаком. Кто знает, что придёт в голову Дурслям. Лучше переждать в парке очередные идиотские выходки тёти и дяди.    

***

Фадж посмотрел на захлопнувшуюся дверь своего кабинета, пожал плечами и вернулся к бумагам...

***

Долорес Джейн Амбридж с силой шваркнула дверью и пулей вылетела из приёмной. Её мысли неслись, как нюхлер за золотом. «Этот кретин приказывает мне, своей незаменимой помощнице и невероятно привлекательной женщине, устроиться в Хогвартс на должность профессора защиты от тёмных искусств. Думает, я последняя дурочка? Тупой боров! Да любой бездомный бродяга и то слышал о проклятье Тёмного Лорда. Я не собираюсь закончить, как те же Локхарт и Квиррелл. Только Римус Люпин не пострадал, однако выяснилось же, что это не человек! Вряд ли Тёмный Лорд мог себе представить, что маразматик Дамблдор примет на работу оборотня. Возможно, на мерзких ликанов проклятье Того-Кого-Нельзя-Называть просто не было рассчитано. Но я-то, слава Мерлину, — чистокровная волшебница! Ну почти… Я ведь могу умереть, сойти с ума или испортить фигуру, что будет ещё хуже. Кудри Морганы, да что же мне теперь делать?» Отчаянно цокая каблучками, мисс Амбридж летела по коридорам Министерства, пока ноги сами собой не принесли её к кабинету Корбана Яксли. Вместе с этим достойным волшебником они провели немало приятных часов, и, как думала Долорес, однажды тот позовёт её замуж. — Корбан, милый, ты знаешь, что мне приказал сделать Корнелиус Фадж? — Надеюсь, не то, о чём я сейчас подумал? — ухмыльнулся седовласый волшебник с грубоватым лицом. — А то мне придётся вызвать его на дуэль и убить. — Фу, пошляк! — не приняла игривого тона Долорес и продолжила говорить, не сбавляя оборотов: — Он вынуждает меня устроиться в Хогвартс и занять про́клятую должность, представляешь? Если я откажусь, говорит: «Переведу тебя в отдел к Уизли!» — Мордред, — почесал в затылке Яксли. — И что ты решила? — Я пришла к тебе! — вспыхнула негодованием Долорес. — Придумай что-нибудь. — Если дашь магическую клятву, что никто не узнает о нашем разговоре, я помогу. Лицо Яксли посуровело. Он взмахом палочки наложил на дверь запирающие чары и включил противоподслушивающий артефакт. Воздух в комнате еле слышно загудел и, казалось, даже уплотнился.  Удивлённая Амбридж плюхнулась в кресло и спросила: — Зачем столько предосторожностей, Корбан? — Сначала клятва, Долорес. Рассказывая тебе правду, я жизнью рискую, — покачал головой Яксли. Недовольным голосом Амбридж произнесла положенные слова, после чего выпалила: — Надеюсь, твоя тайна — не какой-нибудь глупый пустяк? Яксли ещё раз проверил, никто ли их не слышит. Затем он сел рядом с Амбридж и, глядя ей в глаза, серьёзно сказал: — Тёмный Лорд возродился и, думаю, скоро вернёт себе власть. Я попрошу Его Темнейшество, чтобы он снял проклятье с должности профессора ЗОТИ, хотя бы на время и только для тебя. — Тот-Кого-Нельзя-Называть? Не может быть! — ахнула и побледнела Амбридж. — Я сам видел, — вздрогнул от воспоминаний о кладбище Яксли. — Он сильно изменился внешне, стал более устрашающ, но это по-прежнему Лорд. Магия не обманывает, знаешь ли. — Но ведь он потребует что-то взамен? Я должна буду принять Метку? — всхлипнула Амбридж. — Нет конечно, — ухмыльнулся Яксли и погладил её по плечу. — Такой чести удостаиваются немногие. Но, возможно, милорд попросит тебя приглядывать за Дамблдором в Хогвартсе. — Фадж хочет, чтобы я нашла повод, за который можно будет снять директора с должности и отправить на пенсию. — Этого урода проще в могилу спровадить, чем выковырять из Хогвартса, — проворчал Яксли. — В общем так, милая. Лето ещё не кончилось, не переживай, всё решим. Я переговорю с Тёмным Лордом в ближайшие дни. Если он даст своё согласие, можешь смело устраиваться в Хогвартс, проклятье на тебя не подействует, как на других. Думаю, ты даже удовольствие получишь от своей новой работы. Особенно если выставишь бородатого козлину на улицу или хотя бы проредишь ему остальной курятник. Так что, как только Лорд разрешит, ты подойдёшь к Фаджу и согласишься на его предложение. Взамен требуй галлеонов, да побольше, побольше. Дело ведь рискованное, дай ему понять, что ты в курсе. А там смотри, захочешь, сама станешь директором вместо Дамблдора. Тёмный Лорд ценит полезных волшебников. Но если Повелитель помогать нам не захочет, то плюнь на всё, сваливай из Министерства. Деньгами я тебя обеспечу, можешь не переживать. Когда мы возьмём власть в свои руки, я думаю, тебе найдётся местечко на самом верху. Выберешь себе любой департамент, какой захочешь. Слушая его уверенный голос, Долорес постепенно успокаивалась. Жизнь заиграла новыми красками, от её прежних метаний не осталось и следа. Она лукаво посмотрела на Яксли и игриво провела пальчиками по его небритой щеке: — Ты такой сильный, Корбан, милый, такой мужественный и... возбуждающий… Примерно ещё через час довольная Амбридж, уверенная, что её проблема скоро решится, вышла из кабинета Яксли и поспешила вернуться на своё рабочее место. «Как же просто манипулировать мужчинами, — думала она, шагая по коридорам с высоко поднятой головой. — Всего через год я стану кем-то гораздо бо́льшим, чем просто помощницей министра. Директор Хогвартса — Долорес Джейн Амбридж! Или министр магии — Амбридж. Или хотя бы Долорес Джейн Яксли. Как же это будет здорово! Тогда я смогу развесить повсюду портреты своих милых котиков, хи-хи-кс!»