Дарт Лонгботтом

В клинике Рудольфинерхаус, расположенной в столице Австрии, Гриндевальда встретили с распростёртыми объятьями. Он прошёл полный курс магической реабилитации и стал выглядеть гораздо лучше, чем раньше. Прежние силы пока не вернулись, но уже сейчас Геллерт ощущал, как активно наполняется источник. — Герр Нойман? — обратился к нему представительный целитель, одетый в традиционную лимонную мантию. — Слушаю вас, герр Шульц, — благожелательно откликнулся Гриндевальд. — Мы всё подготовили к операции на маггловской стороне нашей клиники. Осталось только выбрать, какое лицо вы хотите видеть в зеркале ближайшие сто лет, — улыбнулся целитель. — Вот здесь альбом с лицами различных знаменитостей и политиков. Конечно, точной копией не станете, но сделать вас похожим на какого-нибудь артиста мы в состоянии. Вы же любите маггловское кино? — Я долгое время прожил... хм, на востоке, — спокойно ответил Гриндевальд. — Там у меня не было возможности ознакомиться с достижениями мирового кинематографа. — Ничего страшного! Под каждой фотографией будет краткое описание, что это за маггл и чем он знаменит, — не выказал удивления герр Шульц. — Вот, прошу. Отметьте палочкой, кто вам больше понравится. Мы можем совместить несколько обликов. Даже жаль, что наши клиенты редко соглашаются на эксперименты. — Вы знаете, целитель, я, пожалуй, тоже просто выберу какую-нибудь симпатичную внешность, а ставить опыты будете на ком-то другом, — криво ухмыльнулся Гриндевальд. — Как скажете, герр Нойман, — пожал плечами целитель. — Тысячи галлеонов, что внёс в кассу ваш друг, хватит на любой ваш каприз и даже больше. Мы можем сменить вам форму ушей, удлинить какую-нибудь часть тела или пересадить волосы. Наша клиника великолепно совмещает маггловские и магические способы лечения. Не побоюсь этого слова, мы лучшая профильная клиника в Европе! Пока целитель расхваливал свою больницу, Гриндевальд листал альбом с фотографиями. Внезапно он увидел изображение мужчины лет тридцати, чем-то похожего на него в прошлом. Геллерт просмотрел перечень картин, в которых снимался маггл, и чему-то усмехнулся. Затем внимательно всмотрелся в карие глаза американского актёра, решил для себя, что жизнь без риска неинтересна, и сделал окончательный выбор: — Вот лицо, герр Шульц, которое мне нравится больше других. — Хмм, — целитель посмотрел на фотографию. — Этот маггл мало популярен. Позвольте поинтересоваться, чем вас привлекла его внешность? — Мне понравились названия фильмов, в которых снимался этот человек. «Мертвец» и «В последний момент», если память меня не подводит. Я нахожу это несколько символичным, — растянул губы в резиновой улыбке Гриндевальд. — Ну что же, тогда я сообщу бригаде оперирующих целителей о вашем выборе, герр Нойман, — поклонился Шульц. — Они всё подготовят, и завтра к вечеру вы проснётесь другим человеком. 

***

Море неистово атаковало берег, издавая непрекращающийся гул. Волны непрерывно накатывали, разбиваясь о скалы и поднимая высоко вверх ледяные брызги. Ветер подхватывал их, наполняя округу запахами йода и водорослей. Замок на скалистом берегу казался заброшенным. Старый лорд Мальсибер стоял на балконе и с горечью вспоминал прошлое. Единственного сына прокля́тые светлые навсегда заперли в Азкабане, лишив род надежды, что когда-нибудь под сводами замка раздастся детский смех. Прошло уже тринадцать лет, и даже если сын каким-то чудом сумеет освободиться из Азкабана, о продолжении рода остаётся лишь мечтать. Влияние дементоров часто лишало волшебников возможности иметь детей, и только в редких случаях у бывших заключённых что-то могло получиться. «Я бы уничтожил вас всех, твари!» — подумал лорд Мальсибер, чувствуя, как чернеет в глазах от ненависти. В висках застучала барабанная дробь, он сжал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — Друмми, принеси бутылку огневиски! — рявкнул пожилой маг, не оборачиваясь, уверенный, что домовой эльф тут же исполнит приказ. Однако вместо торопливого «Да, хозяин», Мальсибер услышал человека, которого давно считал погибшим. — Я гляжу, ты совсем не изменился, Феликс. Всё так же предпочитаешь пить с самого утра? — раздался вкрадчивый голос, в котором проскальзывали шипящие нотки. — Том? Том, пожри меня мантикора! — вскрикнул Мальсибер, его глаза широко раскрылись от удивления. — Но как тебе удалось победить смерть? — Я же говорил вам всем много раз! Волдеморт бессмертен. Меня невозможно убить! — сказал Тёмный Лорд, торжествующе ухмыляясь. — Ты и выглядишь, словно не было всех этих лет, — восхищённо воскликнул хозяин замка, осматривая крепкую фигуру помолодевшего Волдеморта, и вдруг лицо Мальсибера вновь скривилось от ярости: — Скажи мне, Том, ты спасёшь моего сына? — Я вытащу из Азкабана всех «Пожирателей Смерти», Феликс, можешь не волноваться, — сверкнул глазами Волдеморт. — Их преданность нашему делу не вызывает сомнений. В отличие от тех, кто остался на свободе. — Просто тебя не было слишком долго, — вздохнул Мальсибер и, понурившись, посмотрел на море. — Пока на сторону нейтралов перешли только Малфой с вассалами и Нотт. Все остальные маги готовы идти за тобой до конца. — Никому из них нет доверия, — зло прошипел Волдеморт. — А мерзкие предатели ещё получат по заслугам. Я рад, что хотя бы твой род не отступился от меня. — Мы с тобой дружим со школы, Том. Ты наследник Слизерина и наш сюзерен по праву рождения. Каждый из нас клялся тебе в верности. — Тряхнул седой гривой Мальсибер. — Чего стоят клятвы в наше время, — скривился Волдеморт. — Нотт-старший не сумел воспитать достойного наследника, и теперь тот вместе с Малфоями предал наше дело. Амадей Лестрейндж давно умер, а его дети гниют в Азкабане вместе с твоим сыном. Уже почти не осталось никого, кто мечтал восстановить права чистокровных родов. Мальсибер вздохнул, устало провёл рукой по лбу и сказал: — Эйвери удалось спастись. Он утверждал на допросах, что действовал под «Империусом». Его освободили решением Визенгамота, как и меня. Джонатан сумел выкупить сына, но им вдвоём пришлось уехать из Англии куда-то в Латинскую Америку. Мне кажется, когда Эйвери узнают о твоём возвращении, то сразу же всё бросят и присоединятся к борьбе. — Кто из наших работает в Министерстве магии? — спросил Волдеморт, помолчав. — Лучше всех устроился Корбан Яксли, он теперь заместитель начальника Отдела магического правопорядка, — сказал Мальсибер. Затем задумчиво почесал затылок и перечислил ещё нескольких волшебников. Услышав фамилию Селвин, Волдеморт заинтересованно спросил: — Джон тоже сумел выкрутиться? — С теми деньгами, что ещё его папаша награбил с бандой Руквуда, странно было бы, если бы он сел в Азкабан. — Да, Джонни всегда был богат, — задумчиво произнёс Волдеморт. — Помню, даже Абраксас Малфой ревновал достатку его семьи. — Селвин всё ещё верен тебе, Том, как и мы, старая гвардия, — твёрдо произнёс Мальсибер. — Приказывай, мой Лорд, я сделаю всё, что ты скажешь! — Это всё замечательные новости, Феликс, — губы Волдеморта растянулись в довольной улыбке. — Давай вначале нанесём визит Джону, а затем начнём собирать самых верных. А остальным консерваторам я откроюсь немного позже. Для сомневающихся в моих силах следует подготовить небольшое представление. Кстати, Феликс, у нас уже появился могущественный союзник. Сейчас этот маг тоже восстанавливается после долгого бездействия, но скоро я смогу подключить его к делу. И главное, герр Нойман будет не один. Он обещал поставить под мои знамёна тысячу сильных магов. — С такой толпой мы сметём Министерство одним ударом, — зло оскалился Мальсибер. — Наконец-то начинаются прежние времена! — Только в этот раз я не буду никого жалеть!.. Волдеморт сильно хлопнул по плечу школьного товарища и, притянув того за шею поближе к себе, яростно прошипел ему в самое ухо: — Жалость едва не привела меня к смерти! Брось я тогда «Бомбарда максима» в дом Поттеров, прежде чем заходить внутрь, сейчас бы нам не пришлось начинать всё сначала. Так нет же, думал договориться со светлыми волшебниками, наивный слизеринец! Поверил пророчеству креатуры директора, тьфу, проклятье! Больше никакой жалости, Феликс, до самой нашей победы! 

***

Величественная статуя на горе Корковаду, казалось, распростёрла свои руки над городом, словно благословляя жителей на добрые дела. Однако в фавелах Рио-де-Жанейро редко когда вспоминали о религии и добре. Голодный живот плохо сочетается с мирным поведением. Гриндевальд шёл по кварталу трущоб, ориентируясь на магическое чутьё и внимательно оглядываясь по сторонам. — Эй, сеньор. Вы здесь кого-то потеряли? — крикнули ему в спину на португальском. К Гриндевальду направлялась толпа подростков бандитского вида, с явным намерением ограбить неосторожного туриста. — Я ищу Родригу Араужо, он мой старинный друг, — улыбнулся Геллерт, наблюдая, как разочарованно вытягиваются лица малолетних кариока. — Давайте я вас провожу к нему, сеньор. — Черноволосый крепыш отделился от банды и, сверкнув белозубой улыбкой на татуированном лице, махнул куда-то вглубь трущоб: — Большой Папа живёт там. Гриндевальд кивнул, соглашаясь, и через полчаса они с крепышом подошли к скромному трёхэтажному домику, ничем не выделявшемуся на фоне остальных зданий фавелы. Только, может, грязи на фасаде здесь было поменьше. — Я Мигель, — снова сверкнул улыбкой черноволосый крепыш. — Если что-то понадобится, меня тут все знают. Передавайте отцу, что мы с ребятами в даунтаун спустимся, туристов пощипать и на девочек поглазеть. Гриндевальд кивнул молодому бандиту, который немного напоминал его старого соратника, и толкнул входную дверь. За порогом Геллерта встретили вооружённые громилы, но пропустили, услышав цель визита. Правда, один из них отправился следом за Гриндевальдом, шумно дыша ему в затылок. В небольшой комнате воняло табаком и марихуаной, а на старом кожаном диване сидел невысокий сухощавый мужчина, которого в определённых кругах когда-то давно знали как мистера Абернэти. — Ну, здравствуй, «Большой Папа» или как там тебя местные называют, — хмыкнул Гриндевальд. Едва человек поднял глаза на Геллерта, как мгновенно вскочил со стула и выхватил волшебную палочку. — Что за дерьмовая шутка? Кто ты такой, забери демоны твою душу? Откуда у тебя эта внешность? — А ты, как всегда, нервничаешь понапрасну, малыш Абернэти, — ехидно ухмыльнулся Гриндевальд. — Морте максимо! — тут же рявкнул волшебник, и в Геллерта полетел грязно-жёлтый луч явно не безобидного заклинания. Однако Гриндевальд отбил заклятье пустой рукой, и оно бессильно вспыхнуло искрами, не причинив ему вреда. Сзади клацнул автомат охранника, а затем оружие превратилось в змею, которая мгновенно охватила человека за шею. Неудачливый телохранитель захрипел, попытался освободиться и рухнул на пол, потеряв сознание. — Я же говорил, ты слишком много нервничаешь. — Гриндевальд невербально создал себе кресло и с удобством в нём устроился. Местный лидер преступников не спешил нападать. Неизвестный волшебник настолько превосходил его силами, что Абернэти начал судорожно искать возможность сбежать. Лицо мага слишком напоминало внешность давно исчезнувшего Гриндевальда, чтобы это было простым совпадением. А еще огромная магическая сила, которая, словно плотный клубок тьмы, кружилась в ауре гостя. Геллерт заметил страх и недоумение на лице старого соратника и начал рассказывать о событиях, которые могли быть известны только ему и американцу. Видя, что недоверие на лице Абернэти никуда не исчезло, бывший Тёмный Лорд раскрыл ладонь и торжественно произнёс: — Клянусь магией, я тот самый Геллерт Гриндевальд, которому Иеремия Абернэти помог сбежать из тюрьмы МАКУСА. Люмос! Нокс! Вспышка над ладонью подтвердила истинность клятвы, а зажёгшийся и тут же погасший светляк показал, что Геллерт говорит правду. Из напряжённого тела Абернэти будто выпустили весь воздух, и тот обессиленно упал на диван. — Но как у тебя это получилось?! — Жизнь — странная штука, но пока ты жив, всегда есть шанс выбраться из самой глубокой жопы, — криво усмехнулся Гриндевальд. — Мне помог Волдеморт, и теперь я буду вынужден немного повоевать за англичан. Правда, здесь присутствует и мой интерес, думаю, возможностей поквитаться с Дамблдором будет предостаточно. Скажи мне, Абернэти, ты со мной или как? — Конечно с тобой, Геллерт! — Встал и поклонился постаревший, но по-прежнему крепкий волшебник: — Я оставлю дела Красной Команды на своих детей, а сам последую за тобой, куда ты скажешь. — Для начала я планирую поговорить с остальным Ближним Кругом, — усмехнулся Гриндевальд. — Кто-то ещё наверняка захочет вспомнить старые деньки и, конечно, хорошо заработать. Думаю, швейцарские гномы ещё не успели присвоить мои деньги. Пока магия не подтвердит, что Гриндевальдов больше не осталось в этом мире, коротышки будут неукоснительно соблюдать древние договоры. — Кто же из нас откажется от золота, герр Гриндевальд, — оскалился Абернэти. — Волшебники, магглы, остатки магических существ — мы все одинаково его любим. — Тогда вспомни, кто ещё из наших смог укрыться от коммунистов? — спросил Геллерт. Волдеморт дал ему всего год на то, чтобы хорошо подготовиться и набраться сил. Поэтому Гриндевальд и торопился найти волшебников, которым мог бы доверять. 

***

Когда Палпатин в очередной раз привёз полувеликану партию огневиски, то застал Хагрида очень задумчивым. — У тебя что-то случилось? — проницательно спросил Шив. — Вроде с мадам Максим вы помирились? — Брат рассказал занятную историю, понимаешь, — задумчиво почесал Хагрид густую бороду. — К ним в племя приходили двое, мутные какие-то. Ещё из тех магов, кто выступал за Того-Кого-Нельзя-Называть в прошлой войне. Они сказали вождю и старейшинам, что господин ихний скоро вернётся. И обещали, что великаны смогут селиться где угодно, а не только в тайных лакунах. Когда Тёмный придёт к власти, значит, у всех будет много свежего мяса и выпивки. — И что им ответила твоя родня? — спросил Палпатин, лениво оглядывая неказистую обстановку. Пучки сушёных трав, шкуры на стенах и дёргающий лапой во сне Клык, всё было по-прежнему. Несмотря на внешнюю невозмутимость, внутри Шив немедленно насторожился. По-видимому, случилось нечто неожиданное. Если верить письмам Барти Крауча-младшего, Волдеморт безвылазно сидел в заброшенном доме своих предков, собираясь с силами для возрождения. Однако кто тогда начал поднимать старые контакты «Пожирателей Смерти»? Хагрид между тем загрузил в подвал последний бочонок и протянул Палпатину свиток-хранилище редких ингредиентов, которые собрали лесные жители. Полувеликан шмыгнул носом и задумчиво пробасил: — Арагог тоже говорит, его детки видели чужих магов, которые шастали по округе. Они даже хотели попробовать напасть, но те выглядели слишком серьёзно. — Я тебя понял, Хагрид, — протянул Палпатин. — Спасибо за информацию. А что от тебя так гарью несёт? Где-то в лесу пожар был? — Дак это ж соплохвосты мои шалят, — пробасил Хагрид, улыбаясь в густую бороду. — Директор Дамблдор просил подготовить разных зверюшек к третьему этапу Турнира. — А простых жителей Запретного леса тебе стало жалко подставлять под палочки чемпионов, вот ты и занялся на досуге выведением химер? — рассмеялся Палпатин. — А не боишься, что твои уродцы сожрут чемпионов? — Они и мухи не обидят! — возмутился Хагрид. — Соплохвостики, конечно, немного агрессивные получились и растут быстро, но они такие милашки! В дверь хижины постучали, и снаружи раздался пьяный женский голос: — Хагрид, кротовья ты шуба! Это Сивилла Трелони. К тебе можно? — Это наш преподаватель прорицания, — ответил полувеликан на вопросительный взгляд Палпатина. — У неё, наверное, херес закончился, вот и пришла ко мне за добавкой. Знает ведьма, что у меня всегда есть чего выпить. — Хагрид! Открывай давай, не тяни. Я же знаю, что ты дома… Ик! Кофейная гуща напророчила мне, что у тебя я найду свой нектар, — вновь раздались снаружи нетерпеливые крики учительницы. Полувеликан подошёл к двери и распахнул её. — Здравствуй, Сивилла, проходи. Чего ты хотела? Женщина в больших круглых очках, бурча о непонятливых лесниках и противных домовых эльфах, которые отказываются сбе́гать в магазин, прошла мимо Хагрида в комнату и вдруг заметила Палпатина. Она застыла как суслик и рухнула бы на пол, не успей полувеликан её схватить. — Да что с тобой, Сивилла, совсем напилась? — Хагрид аккуратно посадил женщину на лавку и прислонил её к стене. — Тьма-а-а!.. — чужим хриплым голосом протянула Трелони. — Свет объединится с ночью, и тьма будет сражаться с тьмой. — Совсем мозги пропила? Тьма-тьма-а-а… — передразнил её полувеликан и покачал недовольно кудлатой головой. Он подошёл к шкафу, открыл его и зашарил по полкам. Затем достал трёхлитровую бутылку хереса, выглядевшую маленькой в его огромной лапе. Женщина медленно подняла голову от груди. Её глаза закатились, одни белки сверкали потусторонним светом из-за очков. Трелони попыталась дрожащим пальцем ткнуть в сторону Палпатина и прохрипела: — Тьма-а-а!.. — На, Сивилла, вот твой херес. Вечно ты всем смерть и ужасы пророчишь. Мне вот Гарри уже сто раз на тебя жаловался, — бормотал Хагрид, поставив женщину на ноги и осторожно подталкивая её к выходу. — Пошли, пошли, Сивилла. Смотри, какая у тебя теперь есть хорошая бутылочка. Через минуту из-за двери донеслись её пьяные слова благодарности и обещание всё отдать, как только, так сразу, после чего голосок прорицательницы утих, и та поспешила обратно в замок, прижимая бутылку к груди. — Вот всегда она так! — пожаловался Хагрид. — Наведёт туману, напророчит всякие гадости. А потом сама не помнит, что говорила. Сумасшедшая она немного, и Дамблдор держит её в замке из жалости, как я думаю. Куда она пойдёт-то, если из Хогвартса выгонят? Ни мужа, ни детей, ни дома. Однако интуицию Палпатина кольнуло неприятное чувство. Не выглядели слова пророчицы бредом. Пророки Тёмной стороны Силы с Дромунд-Кааса тоже любили невнятно выражаться, да и у него самого раньше работал пророческий дар. К сожалению, после попадания в это тело прежние провидческие возможности так и не вернулись. Только иногда интуиция подкидывала предупреждения, но почти всегда смутные. Впрочем, Шив продолжал надеяться, что рано или поздно вновь сумеет видеть вероятности событий в полном объёме. В этот момент со стороны загона полыхнуло пламя. Полувеликан выругался и тут же выскочил из хижины. Доставая на ходу зонтик, он побежал к огороду, рядом с которым расположился загон химер. Палпатин хмыкнул и вышел из хижины следом. Зная Хагрида, можно было предположить, что его соплохвосты не такие уж и безобидные твари. Драка чудовищ была в самом разгаре. Огонь спалил часть забора, и сейчас соплохвосты ворочались между огромных тыкв. Вдвоём Палпатин и Хагрид быстро утихомирили разбушевавшихся монстров, после чего лесник устало вытер запачканный сажей лоб и расстроенно пробасил: — Ну вот, опять пятерых недосчитался! Дай Мерлин, к финалу Турнира хотя бы парочка останется! А то придётся у Арагога просить молодняк для лабиринта. И так Дамблдор намекал, что без этого не обойтись. — А этот лес на стадионе они специально растят? — поинтересовался Палпатин, кивнув в сторону замка. — Мне Невилл в письме сообщил, что квиддич отменили, даже тренировки теперь не проводят. — Это министерские маги не лес растят, а лабиринт строят из особого хищного плюща. Чемпионы должны будут отыскать путь к центру, где на каменном постаменте будет ждать победителя золотой кубок с прикрученным к нему порталом. Кто первый схватится за артефакт, того магия сразу же перенесёт прямиком к судейскому столику, — сказал Хагрид, достал большой клетчатый платок и шумно в него высморкался. — Не зря я поставил тысячу галлеонов на нашу победу в Турнире и ещё пятьсот на то, что в третьем этапе тоже победят англичане, — хмыкнул Палпатин. — Буду болеть за обоих ребят. Хорошо, что их двое, у нас шансов больше. — Я бы тоже поставил… на Гарри, — пробасил Хагрид, почесав бороду. — Только не хочу с гоблинами дела иметь. Может, ты мне поможешь? — Хорошо, — согласился Палпатин. — Поставлю за тебя пару сотен на победу Поттера. Нормально? — Да, спасибо, — просиял Хагрид и пробасил: — А я тебе побрею десяток единорогов. Помнишь, ты мне подарил магловскую книжку с картинками для этих, как их там, грумеров, кажется? Так теперь все единорожки хотят новые причёски, модницы лесные, понимаешь. Да что там говорить! Ко мне даже кентавры заявились поинтересоваться, можно ли им у меня постричься. — А ты что? — едва не подавился смехом Палпатин. — Ага, буду я брить задницы этим полуконям, нашли дурака, — возмущённо пробасил Хагрид. — У единорогов хоть шерсть потом можно продать тебе или в Лютный, а с кентавров-то и взять нечего. Одно твердят: Марс у них яркий, понимаешь. А меня, значит, ждут нелёгкие испытания. — Если согласишься стричь ещё и кентавров, то испытания точно тебя ожидают! Стадо у них большое, а слух пойдёт, так из других лесов тоже к тебе повалят, — всё-таки рассмеялся Палпатин. — Ладно, Хагрид, пойду я, увидимся на Турнире. Едва выйдя за территорию Хогвартса, Шив трансгрессировал в Литтл-Хэнглтон. Он сразу же накинул на себя невидимость и пешком поднялся по холму, к старинному особняку Реддлов. Пущенные заранее сканирующие чары показали, что дом пуст. Когда Шив вошёл внутрь, он заметил, что пыли на полу было намного меньше, чем на подоконниках и ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Представив себе карликового Волдеморта, который усердно орудует тряпкой, Палпатин усмехнулся и присел на корточки, приложив руку к полу. У адептов Тёмной стороны Силы существовала одна занимательная техника, позволяющая свободно читать память вещей или живых существ. Джедаи тоже владели основами телеметрии, но, как правило, урезанной версией техники, не позволяющей читать память разумных. Сосредоточившись, Шив приказал паркету особняка рассказать ему, что здесь происходило в прошлом. Отматывая события, свидетелем которых был старый паркет, Палпатин добрался до момента возрождения Тёмного Лорда. «Какой молодец, — одобряюще хмыкнул бывший ситх, наблюдая, как Волдеморт подчищает память прислужникам. — Вот, значит, почему Крауч ничего не знает!» Поднявшись по лестнице на второй этаж, Шив точно так же выяснил, что произошло в комнате с камином. Посмотрев в угол, где валялись обрывки одежды погибшего садовника, Палпатин равнодушно отвёл взгляд. Смерть мистера Брайса его не тронула. Пыльное зеркальце на каминной полке вызвало у Палпатина довольное хмыканье. Он вытащил палочку и зачаровал стекляшку. Теперь при желании зеркальце покажет всё, что происходит в комнате. Убрав за собой все следы, Палпатин вышел из особняка и спустился обратно к деревне, откуда трансгрессировал домой через несколько промежуточных точек. 

***

Тёплый ветер ворвался в окно за спиной Дамблдора и наполнил кабинет запахами Запретного леса. Альбус повернул голову к камину, из которого появился высокий чернокожий аврор в приметной африканской шапочке. — Добро пожаловать, Кингсли, мой мальчик! — сказал Дамблдор. — Я рад, что ты не забыл о приглашении на чай. — Как я могу оставлять без внимания вашу просьбу, учитель, — улыбнулся Шеклболт и приложил руку к груди. — Садись и рассказывай, что у вас там интересного происходит в Министерстве. — Дамблдор кивнул на ближайший диван, а сам подошёл к шкафу и стал доставать чайный набор. — Пока всё тихо, Альбус. Все радуются, что Турнир Трёх Волшебников скоро закончится, — степенно ответил Шеклболт, с благодарностью принимая кружку ароматного чая. — На последний этап мы сгоним к Хогвартсу половину Аврората, чтобы не дать возможности маргиналам всех мастей нарушить установленный порядок. Фадж уже готов пожинать лавры победителя, несмотря на то, что все организационные вопросы решались здесь, в этом кабинете, а не под Даунинг-стрит. — Нет-нет, мой мальчик, — с грустной улыбкой покачал головой Дамблдор. — Корнелиус сразу дал понять, что это его и только его достижение. Я же совсем немного поучаствовал, когда договаривался с Дурмстрангом и Шармбатоном на заседании в МКМ. А в Англии вся ответственность, а значит, и лавры победителя, целиком принадлежат Фаджу и его команде. — Ну, я в друзьях нашего Министра не состою, — хмыкнул Шеклболт, — а ответственным за безопасность Турнира в этот раз собираются назначить меня. — Поговори с Тикнессом, он наверняка сможет с тобой поменяться. Пий — человек Фаджа и с радостью захочет стать ещё немного ближе к Министру, — шумно отхлебнул из кружки Дамблдор и лукаво сверкнул очками-половинками. — А это хорошая идея, директор, — с кривой усмешкой сказал Шеклболт. — А то, если всё пройдёт гладко, так вся слава достанется Фаджу и его приспешникам. А если что-то пойдёт не так, то во всём обвинят меня. — Об этом я и говорю, мой мальчик, — по-отечески посмотрел Дамблдор на чернокожего аврора. — Чувствую, Англию ждут сложные времена. Сторонники Волдеморта надеются, что их хозяин может скоро вернуться. Нейтралы мутят воду, а Лонгботтом рвётся к власти. Я уже слышал, как в Министерстве говорят, что он лучший претендент на пост председателя Визенгамота или на должность министра, а то и на оба портфеля сразу! Я, конечно, не держусь за место в Визенгамоте, но Лонгботтом тоже не лучшая кандидатура, поверь мне. Он слишком связан с чистокровными магами, с теми же Малфоями или Ноттами. А ведь все мы прекрасно знаем, что Люциус и его друзья — преданные слуги Волдеморта. — Не думаю, учитель, — пожал плечами Шеклболт. — Как по мне, Фрэнк очень много делает для магической Англии. Его фонд решил проблему безработицы и пенсий бывших служащих Министерства, особенно сотрудников силовых подразделений. Теперь каждый волшебник уверен, что, получив ранение, не позволяющее дальше служить, он не останется без денег. Дамблдор незаметно поморщился. Несмотря на регулярные попытки как-то очернить Лонгботтома, у него пока ничего не получалось. Верные сторонники всего лишь пожимали плечами. Фрэнк был хорош. Даже слишком. Слишком хорош, чтобы вся его добродетельность была настоящей. Как опытный политик Дамблдор не верил благим намерениям оппонентов. Лонгботтом, несомненно, стремился к власти, иначе зачем тратить на фонд баснословные капиталы. А ещё этот идиот Амос Диггори выступил в Визенгамоте с призывом объединиться с партией Нейтралов. Мол, мы только болтаем, а они уже действуют. Как будто противостояние Малфою и его прихлебателям — это мелочь, не заслуживающая внимания! — Директор? — вырвал Дамблдора из размышлений голос Шеклболта. — Мне кажется, вам нужно отдохнуть. Вы же засыпаете прямо в кресле, учитель. — Я просто немного задумался, мой мальчик, — грустно улыбнулся Дамблдор, — но, наверное, ты прав. Лягу сегодня пораньше. Учебный год ещё не закончился, а я уже устал. Через десять минут ничего не значащего разговора Дамблдор выпроводил Шеклболта и закрыл камин. Все фигурки предстоящей драмы были расставлены, а нужные люди выведены из-под удара. Осталось подготовиться к финалу Турнира и зачаровать сундук Грюма. Необходимо сделать всё возможное, чтобы Барти не смог убить Аластора. Терять верного сторонника Дамблдор не собирался. Крауч-младший обязательно попробует похитить Поттера, а значит, зачарует площадку вокруг постамента, как и сам кубок. Даже если мальчишка придёт к финишу последним, магия всё равно перенесёт его в логово Реддла. Надо будет настроить Гарри и Седрика, чтобы мальчики помогали друг другу пройти лабиринт. И не забыть добавить агрессивности паукам Хагрида. Если на Турнире с его сыном что-то случится, Амосу Диггори будет некогда брызгать ядом среди сторонников Дамблдора. Взмахнув палочкой, Альбус аккуратно рассортировал бумаги на столе, зевнул и направился в спальную комнату.