Дарт Лонгботтом

Мысль, что магистр Йода уже пятьсот лет живёт в этом мире, казалась пугающей и возбуждающей одновременно. Палпатин всей душой хотел окончательно уничтожить зелёного магистра. Бывший ситх с нетерпением ожидал встречи с давним врагом, который жил в этом мире под маской Фламеля. Шив понимал, что это будет непростая битва. Он не рассчитывал на лёгкую победу, но желал её до дрожи в пальцах. Лонгботтомы не относились ни к светлым, ни к тёмным магам. Они были природниками, способными использовать обе стороны силы одинаково хорошо. Однако подобный универсализм делал их менее могущественными по сравнению с семьями, которые посвятили себя исключительно одной стороне магии. Шив вспомнил об ордене Дже`дайи, от которого произошли ситхи и их противники. Древние пользователи силы проповедовали баланс энергий, но история доказала, что их идеи во многом утопичны. Истинные повелители тёмной стороны каждый раз демонстрировали родной вселенной, что гораздо лучше приспособлены для власти и войны, чем сторонники светлой стороны. Он сам тому блестящий пример. На момент активации «Приказа шестьдесят шесть», после которого численность джедаев значительно сократилась, светлых было больше десяти тысяч против него одного. «Разве это не доказательство истинного превосходства тёмной стороны?» — самодовольно цыкнул зубом Палпатин. Однако жизнь в этом мире заставляла действовать иначе, чем он привык. Тело, принадлежавшее теперь бывшему ситху, просто не могло проводить достаточные объёмы тёмной энергии без риска выжечь себе магическое ядро. Чтобы выровнять баланс, требовался источник светлой магии. На протяжении всей истории человечества волшебники искали способы продлить свою жизнь. Даже самые могущественные из них обычно не могли похвастаться возрастом более трёхсот лет. Один из способов, который, по мнению Палпатина, был не менее ущербен, чем все остальные, назывался «Великое делание» или сотворение Философского камня. Это удивительное порождение местной алхимии могло бесконечно продлевать жизнь своему хозяину. Однако минусы есть во всём, и здесь тоже без них не обошлось. Человек, хоть раз попробовавший эликсир, созданный на основе Философского камня, становился полностью стерильным. У таких магов больше не могло быть детей. Более того, несмотря на эликсир, тело всё равно дряхлело, только значительно медленнее. Что произойдёт, когда оно окончательно рассыплется от старости, Палпатин так и не выяснил, потому как все известные создатели Философских камней покончили с собой значительно раньше. «Конечно, магистр Йода и в свои девятьсот лет едва не заставил меня поволноваться», — Палпатин задумчиво пошелестел жёлтой страницей старинного манускрипта о Философских камнях. Однако затем он вспомнил, что строение человеческого тела значительно отличается от организмов маленьких зелёных ксеносов. И если Йода попал на Землю в качестве духа, то, возможно, сейчас мелкий магистр будет далеко не таким сильным, как было при их последней встрече на Корусанте. А значит, Шиву будет достаточно любимых молний, чтобы в очередной раз победить зелёного коротышку. 

***

Жизнь бывшего ситха стала более упорядоченной. Он переложил дела фонда на Андромеду Тонкс и её мужа, оставив за собой только общий контроль. Палпатин периодически подключал к работе Риту Скитер, особенно там, где требовалось показать достижения фонда. Два раза в неделю Палпатин перемещался к старому Чангу, где якобы учился фехтованию. На самом деле бывший ситх всего лишь создавал себе алиби, демонстрируя постепенный рост мастерства.  К сожалению, лучшая магическая катана, которую ему удалось достать за деньги, и рядом не стояла с возможностями самого простого светового меча. Тем не менее теперь Шив мог неприятно удивить любого противника, даже не прибегая к тёмной стороне силы. Он спрятал меч в наручи на запястье левой руки и был готов достать катану в любой момент. Старый Чанг нарадоваться не мог, глядя на успехи своего нового ученика, и с удовольствием фехтовал с Палпатином. Казалось, старый китаец даже немного помолодел. Ближе к лету производители котлов вновь решили побороться за толщину стенок. Благодаря интригам Палпатина председатель Визенгамота должен был в составе экспертной делегации отправиться на два дня в Испанию, где местные зельевары научились нормально готовить эликсиры в новых котлах. Решение принималось без Дамблдора, тот был занят делами в Хогвартсе. Компания экспертов собралась быстро. Директору Хогвартса послали сову с просьбой немедленно явиться в Министерство магии, чтобы возглавить делегацию.  Теперь у Палпатина был как минимум один вечер, чтобы разобраться с Философским камнем. Обстоятельства сложились ещё более удачно, когда, проводив коллег в Испанию, вечером Палпатин почувствовал сигнал от кольца Невилла. Подключившись, он просмотрел последние события, случившиеся с сыном Фрэнка. Как оказалось, троица его приятелей, опасаясь, что Снейп утащит Философский камень раньше, чем они, решили помешать зельевару. Невилл пытался их остановить, но не преуспел.  Не став терять время, Палпатин накинул на себя недавно купленную мантию-невидимку и аппарировал к Хогвартсу. Пробраться внутрь не составило большого труда, благо из памяти Фрэнка Лонгботтома он загодя вытащил всё, что относилось к старому замку. Дверь в гостиную Палпатин открыл всего лишь выпустив небольшой разряд молнии, от которого искусственный интеллект, имитирующий изображение толстой женщины, взвизгнул, словно человек, и распахнул проход во всю ширь.  Не слушая его причитания, Палпатин вошёл внутрь, по-прежнему оставаясь невидимым. Невилл валялся справа возле входа, небрежно укрытый пледом, словно покойник саваном. Шив перенёс мальчика в кресло взмахом руки и расколдовал его. — Папа! — вскрикнул Невилл, едва только очнулся. Мальчик в два шага подскочил к Палпатину и прижался к нему всем телом. — Ты пришёл, не бросил меня! — Настоящий маг всегда держит своё обещание, — усмехнулся Палпатин и добавил про себя: «Особенно когда это выгодно». Он легко погладил сына Фрэнка по голове и приказал: — Посмотри мне в глаза, Невилл, я хочу знать, кто всё это устроил. Поверь, так я быстрее смогу помочь твоим друзьям. Мальчик доверчиво посмотрел отцу в глаза, и Палпатин тут же провалился в разум ребёнка, впрочем, действуя максимально осторожно. Благо он делал это далеко не в первый раз, так что никаких трудностей не возникло. В обычном мире прошла всего лишь секунда, но Палпатин успел полностью просмотреть сегодняшний день юного Лонгботтома. — Угощайся, па, — Невилл достал из кармана и протянул Палпатину шоколадную лягушку. — Я читал, что легилименция выматывает волшебника. — Спасибо, — не стал отказываться Шив и сунул конфету в карман. — Съем по дороге. — Помоги им, пожалуйста! — выпалил Невилл, как только Шив собрался уходить. — Они хоть и дураки, но я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Даже эта противная Грейнджер. — Хорошо, — кивнул Палпатин. — Только смотри, кольцо никому не показывай. Я не хочу, чтобы в твоей памяти безнаказанно копалось руководство школы. О том, что я был сегодня здесь, никто не должен знать. Я могу тебе доверять? Невилл серьёзно кивнул, преисполнившись важностью задачи. Теперь за друзей мальчик был спокоен. Папа лучший и со всем разберётся. А Гермионе он ещё выскажет за её предательский «Петрификус». Приказав Невиллу идти в спальню, Шив вновь накинул мантию-невидимку и направился к Запретному коридору. Трёхголовый цербер рычал и пытался лапами расширить люк в каменном полу.  Он увидел Палпатина и немедленно развернулся к нему всеми тремя оскаленными пастями, собираясь атаковать. Но стоило Шиву взглянуть в глаза церберу и недобро улыбнуться, представив, что будет, если тот не уступит, как трёхголовый охранник стремительно отскочил в угол и попытался стать как можно незаметнее. Под массивным телом растеклась зловонная лужа. Все три огромных головы испуганно заскулили.  Больше не глядя на умного цербера, Шив рухнул в тёмный люк и медленно спланировал, ощущая вокруг растение-ловушку. «Дьявольские силки» в абсолютном мраке зашуршали по полу, а затем предупредительно открыли дверь в следующее помещение перед Палпатином. Проходя мимо, Шив погладил толстый шершавый корень, передавая тому немного магии Лонгботтомов, и почувствовал в ответ поток благодарности. Растение умоляло забрать его с собой. Хмыкнув, Шив достал из кармана кошелёк и раскрыл его. От «Дьявольских силков» отделился маленький усик и нырнул в безразмерный кошель. Остальная ловушка, созданная из магического растения, рассы́палась в тот же миг древесной крошкой. Палпатин прошёл дальше, усиливая невидимость, и спокойно дошагал до комнаты, где обнаружил тело ребёнка Молли Уизли, лежавшее сбоку от огромной шахматной доски. Над ним застыла огромная каменная фигура шахматной королевы. Голова рыжего приятеля Невилла была раздроблена, он валялся в луже натёкшей крови и не дышал. К счастью, даже маленькие волшебники крепче обычных людей. Палпатин немедленно достал из кармана флаконы с «Рябиновым отваром» и «Бодрящим зельем». Пришлось вылить почти половину содержимого пузырьков, когда рыжий мальчик со всхлипом втянул живительный воздух. Волшебные эликсиры хорошо восстановили расколотую голову Уизли, и теперь ребёнку не грозила смерть. Удостоверившись, что приятель сына почти в порядке, Палпатин направился дальше. В комнате с лежавшим без сознания троллем Шив едва разминулся с девочкой, которая промчалась мимо в сторону комнаты с шахматами. Зайдя в оставленную открытой дверь, Палпатин увидел стол с флаконами, в которых находилась какая-то жидкость. Едва он пересёк порог, спереди и сзади вспыхнуло магическое пламя.  Слегка укрепив ауру, Шив прошёл в проём следующей двери и очутился в полутёмном зале. В центре просторного помещения находилось большое напольное зеркало, возле которого стояли профессор Квиррелл и Гарри Поттер. Палпатин осторожно подошёл сбоку, чтобы слышать их разговор. Судя по громким голосам, волшебники ругались, и когда Палпатин подошёл поближе, Квиррелл внезапно стал разматывать свой довольно грязный тюрбан. «Если он сейчас начнёт раздеваться полностью, придётся его вырубить, — подумал Палпатин, останавливаясь сбоку от обоих волшебников. От магического зеркала к Поттеру и Квирреллу тянулись мутные белёсые тяжи, по которым в сторону коварного артефакта текла светящаяся субстанция. — А ведь эта дрянь тянет с них магию!» — с весёлым любопытством пригляделся Шив, не сильно вникая в то, что говорит Квиррелл, внезапно развернувшийся спиной к Поттеру. От профессора уходило магии в несколько раз больше, чем от Гарри. Судя по ощущениям, Философский камень был в кармане мальчишки, а Квиррелл оказался одержим каким-то бестелесным паразитом. Из его затылка торчало гротескное лицо магического подселенца с красными, как угли, глазами. Дух тоже чувствовал, что Философский камень находится у юного Поттера, и приказал одержимому забрать тот у мальчишки.  Однако едва только Квиррелл ухватил за руку очкастого паренька, как вмешалось магическое зеркало. Отток энергии из ауры взрослого волшебника увеличился на порядок, и тот заорал, глядя, как пальцы начали покрываться волдырями. Заодно досталось и Поттеру. Мальчик схватился за голову, испытывая мучительную боль. Палпатин видел, как аура ребёнка завибрировала и стала тускнеть.  Опасаясь, что для второго друга Невилла дело закончится так же плохо, как и для первого, Шив достал из кошеля взрослую мандрагору. Повернув её в сторону волшебников, он сильно ущипнул растение в районе заднего утолщения корней, одновременно создавая себе наушники. Рот возмущённой мандрагоры распахнулся от яростного крика, и оба волшебника, как подрубленные, рухнули на пол. Поттеру повезло больше, он упал сверху.  Магическое зеркало вновь получило сигнал о контакте, и Квиррелл начал гореть заживо. Складывалось ощущение, что вся его магия переходит в зеркальный артефакт, уничтожая плоть. Палпатин достал из наруча волшебную катану и быстрым взмахом обрезал белёсые тяжи, идущие к мальчику. Правда, его действия привели к тому, что от зеркала тут же куда-то ушёл сигнал. От Квиррелла к этому времени осталась одна одежда, а поработивший его тело дух скрылся в астрале.  Палпатин взмахом руки призвал из кармана Поттера Философский камень и довольно его осмотрел. Затем вытащил шоколадную лягушку и магией Подобия превратил ту в Философский камень. После чего положил его рядом с телом мальчишки. Оценив состояние Поттера, Палпатин убедился, что с тем почти всё в порядке, но на всякий случай налил мальчику в рот «Бодрящего зелья» и покачал головой.  Волшебник, который придумал эту интригу с опасным зеркалом, совершенно не беспокоился о будущем мальчишки. После сеанса энергетического вампиризма ребёнку придётся восстанавливаться несколько дней. Покорёженный магический источник ещё не раз порадует Поттера головной болью за такое издевательство над собой. «А потом светлые ещё удивляются, что их Избранные выбирают тёмную сторону силы», — усмехнулся про себя Палпатин и быстрым шагом покинул подземелья. Аппарировать сразу из замка было невозможно из-за встроенных в стены древних чар, зато боевая трансгрессия прекрасно работала внутри, если ты, конечно, не пытался уйти за стены.  Поэтому в несколько прыжков Палпатин добрался до тайного хода, начинавшегося в статуе одноглазой ведьмы, и ещё через две минуты очутился в подвале «Сладкого королевства». Здесь антиаппарационный барьер школы больше не действовал, и Палпатин тут же ушёл в подпространство, перемещаясь домой. Философский камень был у него, обещание, данное Невиллу, выполнено. Шив приказал эльфийке достать из погреба бутылку лучшего вина и уселся с бокалом в кресло, глядя сквозь кристалл на огонь в камине. Тепло, идущее от камня, было неприятным, но Палпатин терпел. Он оценил объём магической энергии светлой стороны силы и признал его достаточным для ритуала. Сегодня ночью предстояло ещё одно дело, и, почувствовав прилив сил после выпитого, Шив решительно поднялся из кресла. Появившись на улице Парижа, он нашёл взглядом нужный дом и быстро перешёл дорогу. Попытавшийся его остановить домовик был развеян в пепел лёгким разрядом силы.  В гостиной, обставленной в старинном французском стиле, читал в кресле белый как лунь волшебник с палочкой в руке. Он попытался выкрикнуть заклинание, едва увидел Палпатина, но сделать это не успел и тут же завопил. Фиолетовые молнии бывшего ситха мгновенно покрыли разделявшее их расстояние. Волшебная палочка Фламеля вспыхнула, как солома, а старый маг упал на пол, корчась от мучительной боли.  Палпатин, не опуская рук, из которых продолжали бить разряды, подошёл к стонущему магу и зло прошипел: — Какая прекрасная сегодня ночь, великий магистр Йода. Как я рад, что мы снова встретились! Я просто изнываю от нетерпения, будто сарлакк, почувствовавший добычу! Фламель хрипло дышал, пытаясь прийти в себя. Он не понимал, что там бормочет на неизвестном языке тёмный волшебник, владеющий столь необычной стихийной магией. А Палпатин между тем присел возле лежавшего на спине старого волшебника и сказал: — Теперь ты в моей власти, Йода. Я всегда хотел испепелить тебя, надоедливый ксенос! Жаль, что ты удрал от меня в тот раз и спрятался в какой-то вонючей норе. Ничего, сегодня ты от меня не уйдёшь! Я покажу тебе, что даже в этом мире мощь тёмной стороны сильней. — Écarte l'imbécile, sapristi-toi! — прохрипел Фламель. — Отвали, придурок, чёрт бы тебя подрал! — перешёл он на английский, видя непонимание в глазах Палпатина. — При чём здесь йод? Тёмная магия совсем выжгла остатки твоих гнилых мозгов, le nabot? Палпатин даже удивился. Неужели недомерок сошёл с ума за столько веков? — Я видел на конфетных карточках твои любимые выражения, мой зелёный дружок, — довольно улыбнулся Палпатин. — Тебе меня не обмануть, банта пуду! Он даже не заметил, что всё это время разговаривал с Фламелем на ситхском языке. Француз опять стал ругаться по-своему, пока Шив не прервал его хриплые вопли новым разрядом. В этот раз он задержал молнию немного дольше, вовсю наслаждаясь криками поверженного врага. Древний джедай натужно хрипел, силясь прийти в себя. Палпатин оттянул Фламелю веко и вперился острым взглядом в похожий на спичечную булавку зрачок старика, проваливаясь в ослабленный болью разум жертвы. Сейчас Шив действовал намного жёстче, не собираясь щадить старого врага. Бывший ситх хотел отыскать подтверждение иномирного происхождения Фламеля и кое-что вскоре нашёл. Он увидел себя на Звезде Смерти, но какого-то гротескного, ненастоящего. У него никогда не было такого уродливого лица и дрожащих старческих рук. Да и настоящий Вейдер был непохож на этого располневшего терминатора, чей голос звучал, словно из дырявой бочки. Палпатин просмотрел воспоминания Фламеля несколько раз. Особую ярость вызвал эпизод, где вероломный Вейдер сбрасывает своего повелителя в шахту, будто мешок с мусором. В самом конце воспоминаний француза Палпатин увидел бегущие титры с фамилиями, словно у фильма, на который они зимой ходили с Невиллом. Шив нырнул ещё глубже в разум француза и узнал, что Фламель всего лишь посмотрел маггловское кино, в котором земляне совершенно переврали историю Небесной реки. Старый алхимик просто позаимствовал из дрянных фильмов цитаты магистра Йоды для своих карточек. Высокопарные высказывания зелёного недомерка понравились старому алхимику. Технологию создания Философского камня Палпатин просмотрел без особого интереса. Делать такой он не собирался. Глубокое разочарование поглотило приподнятое настроение бывшего ситха, будто чёрная дыра — звёздное пространство. Он так надеялся встретить здесь зелёного гоблина, ощутить сладкий вкус победы. «Если бы мне удалось покончить с Йодой на Земле, это точно помогло бы вызвать Патронус», — с горечью подумал Палпатин. Он вышел из разума хрипящего от боли старого француза и почесал щёку, решая, что теперь делать. Убивать Фламеля ему расхотелось, слишком это милосердно. Стоило запутать Дамблдора, если тот соберётся искать, куда исчез Философский камень. Шив посмотрел на валяющегося старика и немного изменил своё лицо так, чтобы оно стало похоже на физиономию духа, нашедшего себе временное пристанище на затылке покойного Квиррелла. В этот раз Палпатин использовал местный язык. — Я лорд Волдеморт, старик. Отвечай мне! У тебя ещё есть Философский камень? — Я последний кусочек отдал Дамблдору, — прохрипел Фламель. — У меня ничего нет, мерзкое чудовище! Палпатин почувствовал, что алхимик не лжёт, и продолжил подставлять Волдеморта. — Я дарую тебе жизнь, безмозглая ты развалина. Существование в таком дряхлом теле — это и есть самая лучшая пытка, что я видел. Ты же рассыпаешься на куски, Фламель! А я скоро обрету новое тело, убью Дамблдора и завоюю весь мир! Я прямо чувствую, как ты завидуешь моей молодости и силе, жалкий слизняк! Палпатин слегка ударил древнего француза молнией, и алхимик окончательно отрубился. Попытки отыскать что-нибудь полезное в доме ни к чему не привели. Оставив Фламеля валяться на полу, Палпатин, разочарованный неудавшейся местью, вернулся в мэнор Лонгботтомов. Он заперся в кабинете и провёл остаток ночи с бутылкой огневиски, напевая старый имперский марш. Уже под утро он решил уехать в Америку с целью посмотреть, что же магглы наснимали в своём кино про его жизнь. Следовало найти провидца, который будто в кривом зеркале отразил то, что произошло в Небесной реке. Может, он видел, как Шив вернулся домой и стал императором? Выспавшись, Палпатин исполнил задуманное и трансгрессировал в США, где вскоре вышел на человека по фамилии Лукас. Именно этот обычный человек оказался тем провидцем, кто наблюдал во сне историю о вселенной Палпатина. К сожалению, маггл ничего не знал про будущее Небесной реки. Тогда Шив сам вложил Лукасу в память настоящую историю того, как он стал императором и низверг орден джедаев в бездну. — Сними столько же правдивых фильмов, банта пуду, сколько ты наснимал всякого вранья! — приказал Лукасу Палпатин перед тем, как вернуться в Англию. — Пусть этот мир узнает, насколько велик император Палпатин.   

***

Дамблдор нетерпеливо пощёлкал пальцами над лицом Поттера. По словам медведьмы, мальчик уже должен был прийти в себя. Гарри выглядел больным, но Альбусу было плевать. Он хотел поскорее узнать, что же действительно произошло в подземельях. Дамблдор опоздал буквально на несколько минут.  Когда в кармане мантии завибрировала зачарованная карточка, он понял, что план по захвату духа Волдеморта вступил в решающую стадию. Зеркало Еиналеж вцепится в любого, кто посмотрится в его гладь, и только сильный маг будет способен оторвать тому щупальца.  «Если, конечно, у него будут артефактные очки», — ухмыльнулся директор школы, поправляя золотые дужки. Луч солнца отразился от его очков и пробежался по бледным щекам Поттера. Мальчик заморгал, пытаясь что-то разглядеть, и наконец узнал широко улыбавшегося Дамблдора. — Директор! Камень у Квиррелла. Сэр, скорее… — прошелестел мальчик, пытаясь подскочить с кровати. Вот только ему хватило сил  лишь на то, чтобы слегка оторвать голову от подушки. — Всё хорошо, Гарри, не шуми. Иначе разбудишь других, а мадам Помфри будет недовольна нами обоими, — проворковал директор. — Но, сэр, — как заведённый забормотал гриффиндорец. — Камень, Волдеморт, Квиррелл… Дамблдор уже в третий раз потерял зрительный контакт с глазами Поттера и раздражённо нахмурился. — Не вертись, пожалуйста, мой мальчик, — попросил он. — Мне нужно проверить твоё состояние. Волдеморт не смог украсть его. Квиррелл погиб, а камень уничтожен. Вот посмотри, сколько твои друзья натащили угощений, пока ты был без сознания. Взгляд мальчишки наконец застыл, и Альбус смог вволю покопаться у того в голове. К его разочарованию, в разуме Поттера ответов найти не получилось, хотя было понятно, что Реддл почистил память мальчишки перед тем, как удрать с добычей. Голова гриффиндорца не содержала ничего подозрительного. Как дух тёмного лорда смог унести камень через астрал, Альбус не понимал, что его ужасно раздражало. Дамблдор посмотрел воспоминания, где юные гриффиндорцы втроём чуть не убили своего однокурсника, и тяжело вздохнул.  «Если бы Невилл погиб, ударившись головой об пол, старший Лонгботтом устроил бы мне истерику в Визенгамоте. Это даже могло бы привести к отставке. А сейчас, когда Волдеморт кружит где-то рядом, нельзя потерять власть», — подумал Альбус. Он решил, что Невилла тоже нужно наградить за что-нибудь. Так мальчику будет легче простить своих друзей, предавших его. Хорошо, что детские обиды забываются так быстро.  — А ваш учитель, Фламель? — прервал размышления директора Поттер. — Он же теперь без камня умрёт?

***

«Конечно, умрёт! — хотелось рявкнуть Дамблдору на наивного мальчишку. — Любые наши действия несут за собой определённые последствия. Плохо, что мы часто о них не думаем!» Когда он на другой день примчался к учителю, тот рассказал Альбусу, как к нему посреди ночи завалился совершенно невменяемый Волдеморт в теле очередного носителя. — Он называл меня йодом, Альбус! — брызгал слюной старый алхимик. — То ли намекал на цвет моего лица, то ли на профессию алхимика. Бормотал, сволочь, похоже, на древнешумерском, но что он говорил, я так и не понял. Я думал, что Волдеморт меня убьёт, и готовился уйти в вечность, как воин. А мерзавец меня не прикончил. Говорил, что забрал Философский камень из ловушки  и теперь убьёт тебя после того, как вырастит себе достойное тело. Я оскорблял ублюдка как мог в надежде на скорую смерть, а он лишь смеялся. Только выдал, что моя старость — это лучшая пытка, которую только можно представить! Дамблдор рассеянно слушал учителя, а сам думал о том, как теперь противостоять Волдеморту. «Поттер ещё слишком мал, чтобы выводить эту пешку против чёрного короля. Надо ещё потянуть время. Пожалуй, придётся растрясти запасы якорей Реддла, чтобы устроить Поттеру ускоренный курс подготовки к великой миссии». Где-то там, на фоне, Фламель ещё долго называл Волдеморта ублюдком, грозился, что покончит с собой. Альбус дождался, когда бывший учитель немного успокоится, оставил старику травяной сбор с валерианой из Запретного леса и отправился обратно в Англию.

***

Поттер дотронулся до руки Дамблдора, с надеждой заглядывая ему в глаза. Видимо, мальчику очень хотелось услышать, что ничего страшного не произошло, а Фламель будет жить долго и счастливо. Однако Дамблдор вместо этого выдал мальчику пространную речь о том, что смерть — это всего лишь очередное приключение. В будущем Поттеру придётся ещё много раз оказываться на краю гибели, и такое отношение к смерти будет полезным для дела Света. Когда волшебник не боится умереть, он, не раздумывая, пожертвует собой. Плавно перейдя на то, что Волдеморт рыщет возле Хогвартса, словно голодный волк вокруг свинарника, Дамблдор попросил Поттера быть готовым в любой момент выступить против мирового зла. Поговорив ещё немного, планомерно вкладывая в голову мальчишке нужные императивы, Альбус довольно прикрыл глаза за стёклами очков-половинок.  Теперь надо было наградить гриффиндорцев, заодно посеяв между ними и слизеринцами свежие семена вражды. Соперничество между факультетами приходилось поощрять. Всем будет значительно легче в будущем швырять друг в друга «Бомбарды». Убить человека, которого ты ненавидел в школе, намного проще, чем тех, с кем ты недавно нормально общался. А незавидную перспективу многих чистокровных учеников Дамблдор видел вполне отчётливо. В Большом зале всё прошло согласно выбранной стратегии. Сначала Альбус назвал баллы, заработанные факультетами. Слизеринцы радостно поздравляли друг друга с заслуженной победой. Они хорошо потрудились, заработали больше всех, и теперь здорово опережали соперников. Однако, дав детям чистокровных волшебников поверить в свою победу, Дамблдор поднялся с кресла и громовым голосом начал устанавливать справедливость. В этот момент лицо Макгонагалл засветилось восторгом, а Снейп опустил голову, сжимая кулаки от злости. — За лучшую шахматную партию награждается Рональд Уизли, факультет Гриффиндор, — прогремел Дамблдор. — Пятьдесят баллов! — За холодный ум и логику! Награждается Гермиона Грейнджер, — указал Альбус на смущённую девочку. — Ещё пятьдесят баллов Гриффиндору. Все ученики ало-золотого факультета захлопали в ладоши. Старосты с надеждой смотрели на счётчик очков, видя, как стремительно набирает баллы родной факультет. Теперь они перебрались на второе место в общем зачёте. — За умение жертвовать всем ради высокой цели… Гарри Поттер! — широко развёл руки в стороны Дамблдор. — Шестьдесят баллов! В этот раз первыми радостно заулюлюкали отдельные слизеринцы. Самые быстрые уже подсчитали, что прокля́тым грифам не хватило ровно одного балла, чтобы обогнать их факультет. Однако большинство студентов Слизерина, включая Драко Малфоя, мрачно сидели и ждали, когда мордредов старик закончит этот затянувшийся фарс. И Дамблдор их не подвёл. Все напряжённо застыли, а Снейп так крепко сжал край стола, что его ногти посинели, словно он мечтал вцепиться в чью-то дряблую шею. Альбус лукаво сверкнул очками и широко улыбнулся: — А ещё я присуждаю десять баллов мистеру Лонгботтому. Он смелый мальчик, который не побоялся отстаивать своё мнение даже перед друзьями. Невилл недоумённо перевёл взгляд на преподавательский стол и, встретившись глазами с директором, почувствовал, как болезненно нагрелось защитное кольцо. Лонгботтом быстро-быстро заморгал, смаргивая катящиеся слёзы, и полностью развеял чары старого легилимента. — Он плачет от радости! Гриффиндор победил! Ура, нашему факультету! — в восторге закричала Грейнджер и первая кинулась обнимать Невилла. За ней мгновенно последовали все остальные. Лонгботтом растерянно сел на лавку. Его тормошили, поздравляли, тискали. А мальчик печально думал, что те, кого он весь год считал друзьями, даже не извинились за свой некрасивый поступок. «Ничего, скоро начнутся каникулы, а я постараюсь их простить. Все мы можем допустить ошибку, — подумал Невилл, постепенно заражаясь всеобщим весельем. — В конце концов, мы выиграли кубок школы! Это же здорово, да?»   

***

Отсюда, с высоты, открывался прекрасный вид на ночной Лондон. Бывший ситх стоял на вершине пирамиды, которая украшала построенный в прошлом году самый высокий лондонский небоскрёб One Canada Square. Палпатина отделяло от мокрого тротуара внизу более двухсот метров. Дождь хлестал, ветвистые молнии с треском разрывали на куски темноту ночи. Шум машин, медленно ползущих внизу, как потоки лавы, почти не долетал сюда, наверх. Палпатин раскинул в стороны руки. На левой ладони у него лежал Философский камень, который пульсировал в такт биения сердца фиолетовым огнём. Шив дождался очередной молнии и магией притянул её к камню. Под босыми ногами бывшего ситха находился превосходный проводник энергии земли — родной магии Лонгботтомов. И сейчас Философский камень стал связующим звеном между силой Палпатина и магическим источником его нового тела. Всё больше молний входило в камень, и Шив почувствовал, как его аура наполняется светлой и тёмной сторонами силы одновременно, переплетаясь в мощный поток. Ещё через минуту Философский камень развеялся фиолетовой вспышкой, отдавая под воздействием противоположных сил всю накопленную за века светлую энергию. Магия обоих начал впитывалась в тело Палпатина, перестраивая и увеличивая его источник. Через час всё закончилось. Бывший ситх легко сбежал к самому краю небоскрёба и, издавая радостный рёв, нырнул в чёрную бездну, словно коршун к добыче. Ливень сопровождал его полёт к земле, а когда до тротуара оставались считаные метры, Палпатин исчез в магическом переходе. На одно мгновение в зеркальных окнах соседних зданий мелькнуло его торжествующее отражение, а потом тьма поглотила всё.