Дарт Лонгботтом

С ходу Палпатину не удалось найти в Лондоне хорошую школу фехтования. Он побывал в самых престижных, однако не нашёл там ничего интересного для себя. Все эти школы были спортивной направленности и, по мнению бывшего ситха, не имели никакого отношения к настоящему бою на мечах. А связанные со школами фехтования дикарские ритуалы вызывали у него чувство брезгливого недоумения. Зачем нужны все эти поклоны, странные одежды и закрытые шлемы? Местное холодное оружие раздражало Палпатина своей примитивностью. Даже первые мечи форсюзеров древности были на порядки лучше. Тем не менее идею с оружием он не оставил. Следовало поискать нужные школы в волшебном мире. А ещё Палпатина заинтересовало заклинание, которое использовал против массасси невыразимец. Покопавшись в памяти Фрэнка, бывший ситх его нашёл. Оно называлось «Патронус» и было, по сути, концептуальным проявлением светлой стороны силы. Возможность отгонять тёмных тварей Шива не заинтересовала, а вот передача сообщений на дальние расстояния вызвала любопытство. Дело осложнялось тем, что Фрэнк Лонгботтом создавать телесный патронус не умел. Возможно, ему не хватало на это сил, но, скорей всего, у него просто не было желания тратить время на обучение столь специфическому заклинанию. Из-за этого в теле Фрэнка не оказалось моторных навыков, которые помогли бы Палпатину. Запершись в кабинете, Шив потратил несколько часов, пытаясь вызвать необходимые эмоции. Однако ни воспоминание, когда он стал императором, ни создание звезды смерти, ни даже убийство учителя — ничто из того, что Палпатин считал лучшими событиями своей прошлой жизни, не принесло даже малейшего результата. Тогда Шив попытался воспользоваться воспоминаниями о том, что произошло уже в этом мире, но также не преуспел. Счастливый момент, когда он превратил в лепёшку неудачливого убийцу, тоже не стал необходимым катализатором. «Светлого волшебника из меня не получится, — вдохнул Палпатин терпкий запах вина и в несколько глотков опустошил отделанный золотом бокал. — Что же, отрицательный результат тоже способен принести пользу». Однако то, что заклинание у него не вышло, неожиданно больно ударило по самолюбию Палпатина. Сначала поражение от Грюма, а сам Шив считал, что это именно проигрыш, а теперь ещё «Патронус». Требовалось срочно выпустить пар. Трансгрессировав в подвал, где располагался дуэльный зал, он за минуту превратил каменное основание мэнора в лавовое озеро Мустафара. Фиолетовые молнии с обеих рук неслись нескончаемым потоком. Алтарь рода с трудом преобразовывал тёмную энергию в природную магию и всё сильнее разгорался изумрудным цветом. Живая изгородь вокруг мэнора становилась гуще, а домовики заметались ещё быстрее, почувствовав колоссальный приток сил. Особенно радовало, что Палпатин не чувствовал усталости, в отличие от того дня, когда он убивал магистров-джедаев. Отпустив молнию, Шив использовал местные заклинания и вернул дуэльный зал в исходное состояние, поглотив разлитую вокруг энергию. — Чу́-удно! — поправив мантию, Палпатин вошёл в потайную библиотеку и приступил к выполнению своего обещания — внимательно изучить достижения местных пользователей Силы. Он провёл там всю ночь, подпитывая себя магией. Лонгботтомы и Блэки оказались последователями совершенно разных магических традиций. Несмотря на то, что предки Фрэнка большей частью связывали свою магию с животным и растительным миром, назвать их слабаками не повернулся бы язык даже у самого Палпатина. Друидизм и природная магия, по крайней мере здесь, на Земле, оказались страшным оружием. Одно то, что Лонгботтомы в прошлом умели на расстоянии управлять бактериями и вирусами, правда, считая их какой-то «порчей», ставило этот род на уровень опаснейших. Однако Блэки вызвали в бывшем ситхе не меньшее восхищение. Всевозможные проклятья, разрушающие энергетику врага, метаморфизм, анимагия, стихийная магия и многое-многое другое делали этот древний род истинными королями магической Англии. Не зря Блэков так боялись, совершенно не зря. Если верить прапрабабушке Каллидоре, в Средние века часто хватало одного представителя тёмного рода, чтобы разогнать целую армию. Палпатин даже задумался, а не стоит ли вытащить последнего Блэка из Азкабана и сделать его своим слугой. Из доставшихся ему кусочков памяти Кричера он знал, что в доме на Гриммо скрывается множество бесценных артефактов и магических свитков, которые было бы неплохо прибрать к рукам. Освободить Блэка в обмен на сокровища знаний, накопленные родом, — отличная сделка. Тем более в памяти Лонгботтома Палпатин нашёл информацию о Сириусе. Последний представитель великого рода Блэк отрёкся от наследия предков, был редкостным раздолбаем и преданным сторонником Дамблдора. Так что библиотеку с артефактами он вряд ли посчитает ценным имуществом. Умывшись и хорошо позавтракав с леди Августой, Палпатин засобирался в редакцию «Ежедневного пророка», вспоминая прошедшие зимние праздники. С сыном Фрэнка они даже сходили в маггловский кинотеатр, где посмотрели фильм «Терминатор-2». История произвела на мальчика непередаваемое впечатление, но скучающий Палпатин успокоил его, рассказав, что таких роботов не бывает. Как и перемещений во времени. 

***

Перед отъездом в школу Шив подарил Невиллу золотое кольцо, которое стало невидимым, едва мальчик надел его на палец. Артефакт немного уменьшал неуклюжесть и давал прекрасную защиту от пассивной легилименции. Невилл пришёл в восторг. Однако это было далеко не всё, что скрывалось в подарке для маленького Лонгботтома. Как-то вечером на зимних каникулах Невилл рассказывал Палпатину, что они с Гарри и Роном узнали о Николасе Фламеле. «Этот древний волшебник — создатель Философского камня, — говорил Невилл, подпрыгивая от возбуждения. — На карточках от шоколадных лягушек есть его лучшие цитаты!» Мальчик покопался в кармане, достал карточку с сухоньким старичком на обороте и прочитал: «Подобен чуду разум ребёнка», — или вот, смотри ещё. Он достал ещё одну и показал её Палпатину, декламируя по памяти: «Страх — это путь к тёмной магии. Страх ведёт к ярости. Ярость к ненависти, а ненависть приводит к страданию». Палпатин онемел и молчал целую минуту, пристально рассматривая изображение Фламеля. Под его мерцающим золотом взглядом волшебник на карточке заёрзал, а потом и вовсе куда-то сбежал. — Мы думаем, что камень спрятан в Запретном коридоре на третьем этаже, а Снейп хочет его украсть, — подёргал его за рукав Невилл. — Не волнуйся, — растянул Палпатин губы в неживой улыбке. — Если что-то случится, я сам приду в Хогвартс, чтобы тебе помочь. Све́дения о Фламеле чрезвычайно заинтересовали бывшего ситха, а интуиция шептала, что Философский камень ему пригодится. Отловить хогвартского профессора зельеварения оказалось делом несложным. Вначале Палпатин зашёл к мистеру Малпепперу. Его маленький магазин находился по соседству с новым офисом фонда на Косой аллее. Там Шив узнал, что профессор Снейп регулярно заходит к Малпепперу, чтобы пополнить запас ингредиентов. Зельевар был сильным волшебником, и похитить его скрытно было бы весьма сложным делом. Поэтому Палпатин вначале тщательно покопался в родовой библиотеке, а затем посетил маггловский мир, где отобрал у местных военных особое вещество. Увидев из окна офиса, как в магазин за стеной заходит похожий на летучую мышь волшебник, Палпатин забросил туда сквозь вентиляцию двух пчёл. Насекомые ужалили зельевара и аптекаря, которые спокойно общались около стойки. В большинстве случаев такой укус не опасен, поэтому защитные амулеты волшебников не сработали. Вот только насекомые, управляемые Палпатином, были до краёв наполнены фентанилом, который бывший ситх ещё дополнительно заколдовал. Поэтому едва удивлённые волшебники схватились за места укусов, как мгновенно потеряли сознание. Вся эта операция была затеяна Палпатином, чтобы безнаказанно покопаться в голове профессора зельеварения. Вначале он столкнулся с серьёзной защитой, но благодаря метке на руке Снейпа сумел узнать всё, что его интересовало. Чтобы дело выглядело как обычное ограбление, Палпатин забрал из кассы все галлеоны, сикли и кнаты, а затем опустошил и кошелёк зельевара. Цель была достигнута. Теперь Палпатин знал про Фламеля, Философский камень, установленные ловушки и даже про подозрения Снейпа насчёт профессора Квиррелла, с которым Шив в прошлом году познакомился в «Дырявом Котле». Теперь только оставалось периодически слушать записываемые кольцом разговоры детей, чтобы точно знать, когда они соберутся украсть Философский камень. А то, что это обязательно произойдёт, Шив не сомневался. Порода разумных одинакова, что здесь, что в Небесной Реке.

***

Палпатин трансгрессировал на порог «Ежедневного пророка» и тут же открыл входную дверь. Под потолком звякнул колокольчик, и к нему немедленно подошла девушка-администратор. Узнав о цели визита, она попросила его подождать, а сама отправила бумажную птичку с сообщением куда-то вглубь редакции. Ещё через несколько минут, цокая каблучками, по лестнице спустилась эффектная блондинка в очках. Она решительно тряхнула белокурыми кудрями и направилась к ожидавшему её Палпатину. — Здравствуйте, сэр, я Рита Скитер — ведущий корреспондент нашего журнала. А вы? — А меня зовут Фрэнк Лонгботтом, — добродушно улыбнулся Палпатин. — Вы наверняка обо мне слышали, я создатель фонда помощи ветеранам Аврората и ДМП. — Конечно, — согласно кивнула Рита, — новости о вашей идее на неофициальной встрече силовиков министерства достигли и наших ушей, хотя это было совершенно закрытое собрание, — Скитер самодовольно усмехнулась. — Жаль, что публиковать подобные вещи мне чуть ли не прямым текстом запретил сам Руфус Скримджер. С другой стороны, там не было ничего такого, что могло бы возбудить интерес наших читателей. — Я и не сомневался в ваших способностях добывать важную информацию, — уважительно кивнул Палпатин. — Обратиться именно к вам порекомендовал один наш общий знакомый, мистер Фадж. Мне нужно, чтобы вы красочно осветили деятельность моего фонда. — Это обойдётся вам недёшево, — облизнула алые губы Скитер. — Обычно я, наоборот, ищу недостатки событий и людей. Достоинства, увы, не пользуются большой популярностью у читателей. Обыватели предпочитают «жареные факты», приправленные хорошей порцией лжи. — Вы прекрасно знаете людей, мисс Скитер. Я заранее согласен с любой разумной суммой, — усмехнулся Палпатин. — Более того, если ваша статья вызовет нужный эффект, это откроет вам путь к дальнейшему сотрудничеству с фондом. Я ценю целеустремлённых людей. — И что я должна сделать? Давайте ближе к конкретике, — Скитер щёлкнула пальцем. В её руке мгновенно появились записная книжка и самопишущее перо. — Меня устраивает ваш деловой подход, — хмыкнул Палпатин. — Слушайте вводную… В итоге они договорились встретиться завтра утром в Плимуте, где проживал старый аврор Чанг Пай-Ху. Китаец в 1927 году был в числе тех мракоборцев, которые отправились арестовывать Геллерта Гриндевальда. Сын бывшего аврора проживал в Лондоне и с отцом почти не общался. По информации из досье Амелии Боунс, старый аврор жил в нищете. Пенсии едва хватало, и почти всё, что было, он отправлял в Гринготтс для внучки. Девочку звали Чжоу Чанг, она оказалась ровесницей Невилла, только училась на Когтевране. Дед души не чаял во внучке, и, в отличие от сына с невесткой, та часто приезжала к старику в гости. Палпатин вышел из аппарации напротив ворот в коттедж отставного аврора, осматриваясь по сторонам. Обычный полумагический посёлок возле большого города. Ветер доносил запах моря, вдалеке слышался шум волн. — Чего вам надо? — проскрипел из-за забора старческий голос. Самого волшебника видно не было. — Здравствуйте, мистер Чанг, — внутренним чутьём Палпатин сразу же обнаружил старика за глухим забором. Судя по ощущениям, бывший аврор волновался, крепко сжимая в руке волшебную палочку. Чтобы не мучить Чанга неизвестностью, Шив сразу рассказал, кто он такой и зачем пришёл. Его голос звучал, как всегда, убедительно, и уже через десять минут они сидели в беседке на заднем дворе и пили чай. Старик рассказывал благодарному слушателю историю своей жизни, а Шив ругался про себя, раздумывая, где шляется Скитер, с которой они договаривались встретиться здесь. Так и не дождавшись корреспондентки, Палпатин тем не менее сделал всё, что планировал. Он пообещал, что фонд будет перечислять ежемесячно в сейф старику такую же сумму, какую сейчас выплачивает тому Министерство магии, чем несказанно удивил Чанга. — Это что же теперь, Чжоу сможет закончить все семь курсов? — едва не прослезился от радости старик. — Несомненно, — кивнул Палпатин. — Фонд поможет ей доучиться. Девочка она у вас умная, раз попала на Когтевран. Если проявит особые способности в какой-нибудь из магических наук, мы спонсируем её дальнейшее обучение у любого свободного мастера. Старик схватил Палпатина за руку и затряс её в порыве благодарности. Костяшки пальцев Чанга были покрыты ороговевшим слоем кожи, а запястья необычайно развитыми. Почувствовав укол интуиции, Палпатин спросил китайца, не знает ли тот кого-нибудь из волшебников, кто владеет не только палочкой, но и холодным оружием. Старый аврор отрицательно покачал головой. — На востоке есть места, где магов обучают работе с мечом, — сказал Чанг, прищурив и без того узкие глаза. — В Англии таких нет. А почему вас это заинтересовало, лорд Лонгботтом? — После ранения я провёл десять лет в магической коме. Потерял почти все силы, — деланно вздохнул Палпатин. — И на службу не смог вернуться из-за этого. Теперь вот ищу способ, как компенсировать свою, эмм… несостоятельность. — Работе с мечом надо учиться с молодости, — развёл руками старик. — У взрослого волшебника мало гибкости. Я вам точно говорю, потому что сам мастер меча. — Я кое-что умею, — скромно улыбнулся Шив. — Отец нанимал для меня наставников в детстве. Вы же, наверное, слышали? В древнейших и благороднейших родах принято учить детей работе с холодным оружием. — Вы так по-простому разговариваете с обычным человеком, Фрэнк, — рассмеялся Чанг. — Я всё время забываю, что вы из благородных. — Ну, в первую очередь я бывший аврор, беседующий с таким же аврором, — улыбнулся в ответ Палпатин. — Зачем я перед старшим буду строить из себя Малфоя? — Вот это правильно! — одобрительно пригладил бородку Чанг. — Если есть желание, я сам могу подучить вас, Фрэнк. Правда, вам придётся трансгрессировать сюда хотя бы пару раз в неделю. — Спасибо вам, Пай-Ху. Это станет отличной тренировкой моих способностей, — довольно произнёс Палпатин. — Мне интересно, насколько мечи волшебников могут противостоять заклинаниям и можно ли через них проводить силу… то есть, я хотел сказать, магию… Обратно в Лондон Палпатин вернулся только вечером. Мечи из Джунго — родины Чанга, Шиву не понравились. Другое дело — оружие их вечных соперников, японцев. Прямой меч, который назывался катана, оказался весьма удобным. Они немного пофехтовали с Чангом, старик сразу же принялся объяснять и показывать тонкости использования магии совместно с оружием. В общем, знакомство оказалось плодотворным, и Палпатин больше не жалел, что Скитер так и не явилась. Вряд ли в присутствии корреспондентки старый волшебник был бы настолько открыт. Каково же было его удивление, когда на следующий день в «Ежедневном пророке» обнаружилась блестящая статья о работе фонда поддержки ветеранов Аврората и ДМП. Даже были цитаты из их разговора с Чангом и фотографии в беседке старика. К счастью, того, как они размахивали мечами на краю обрыва, поливая друг друга заклинаниями из палочек, в газете не оказалось. В обед к нему прилетела сова от Скитер. В письме Рита называла сумму за статью. Жадничать Шив не собирался и тут же прикрепил к лапке птицы мешочек с галлеонами. Неизвестно каким образом, но журналистка превосходно выполнила его заказ. «Теперь у англичан сложится хорошее мнение о фонде, — ухмыльнулся довольно Палпатин. — А это скажется на моей популярности». Однако играть в саббак, не взяв полностью под контроль генератор случайностей, бывший ситх не собирался. Использовать только одну газету для своих целей было не в его правилах. Палпатина заинтересовал журнал «Придира», который выпускал волшебник по имени Ксенофилиус Лавгуд. Независимая пресса, которая дует в одну дудку с официальным изданием, прозвучит ещё убедительней, если не пользоваться этим приёмом слишком часто. Лавгуд жил около небольшой деревушки на южном побережье Англии. Здесь обитало ещё несколько волшебных семей, включая старых знакомых. Где находится «Нора» Уизли, Палпатин нашёл в памяти Фрэнка, и найти дом издателя маленького журнала не составило для него большого труда. Жилище волшебника было похоже на вкопанный в землю уродливый звездолёт Техносоюза класса «Баллон», что весьма позабавило Палпатина. Поднявшись по ступеням, он уверенно постучал в дверь. Ему открыл высокий светловолосый волшебник, одетый словно маггловский хиппи. Едва увидев Палпатина, тот в ужасе заорал и попытался захлопнуть дверь. Вот только Шив ловко подставил ногу и не дал волшебнику это сделать. Послушав несколько секунд, как Лавгуд в панике мечется по дому в поисках палочки, Палпатин вошёл внутрь. Собирая информацию об издателе журнала, Шив не обратил внимания на слухи о том, что эта семья ненормальных, но теперь, похоже, убедился в этом воочию. Увидев его на пороге кухни, Лавгуд, едва не запрыгивая в мойку, беспомощно заголосил: — Не убивайте меня, прошу вас. Я всего лишь хранитель знаний. Умоляю! Мерлин! У вас, нарглов, вокруг разума нет, сплошная тьма! «При чём тут нарглатчи, кошки с Орто-Плутония?» — не понял Палпатин, с подозрением слушая сумасшедшего мага. — «Нужно разобраться, как он с настолько дырявой головой управляется со своим журналом». И вдруг взгляд бывшего ситха прикипел к амулету, висевшему на шее Лавгуда. На дневнике Экзар Куна, который Шив уничтожил в прошлом году, был выдавлен такой же символ. — Успокойтесь, мистер Лавгуд, — Палпатин осторожно присел на стул. — Меня зовут Фрэнк Лонгботтом, и я вовсе не собираюсь вам вредить. К вам меня привело любопытство. Сколько вы хотите за вашего «Придиру»? Лавгуд быстро-быстро заморгал, пытаясь понять, о чём говорит страшный гость. К своему ужасу, Ксенофилиус не смог прочесть его мысли. От человека с добродушной улыбкой не ощущалось ничего. Лавгуд прикрыл глаза, сосредоточил всю силу родового таланта до последней капли и внезапно почувствовал, что рядом находится нечто непередаваемо страшное. Тьма, жажда власти, а ещё безумная ярость, возведённая в абсолют. Чужой, холодный разум был подобен космической пустоте! Гость с лёгкой улыбкой продолжал ждать его ответа, не выказывая никакой агрессии. Однако Ксенофилиус ощутил каждой клеткой тела, что сидящий напротив маг — абсолютное зло, неведомо как попавшее на Землю. Тем не менее, собрав крохи решимости, он одними губами обречённо прошептал: — Мой журнал не продаётся… Палпатин внимательно посмотрел в глаза сумасшедшего волшебника и тонко улыбнулся. — Тогда на время оставим мою просьбу. Расскажите мне про медальон, который висит на вашей груди. Откуда он у вас? Сердце Лавгуда бешено заколотилось. Посмотрев прямо в блеснувшие золотом глаза улыбающегося чудовища, он не посмел солгать, хотя никому не рассказывал про наследие, даже любимой дочери. — Основатель рода Лавгудов был пришельцем из другой реальности, невероятно могущественным магом, — негромко начал Ксенофилиус. — В те далёкие времена предка так боялись, что многие называли его Смертью. Он подарил миру три могущественных артефакта и наказал нам, своим потомкам, отслеживать их местонахождение. Когда-нибудь он вернётся в наш мир во главе неисчислимой армии слуг и заберёт свои артефакты! А мы, Лавгуды, поколениями собираем информацию о том, где находятся священные реликвии основателя! — и беловолосый хиппи бережно поцеловал свой медальон. Палпатин понял, чьими потомками были Лавгуды. Ему настолько захотелось рассмеяться, что он с трудом сдержался. «Глупые дикари! Как будто ситху из Старой республики было хоть какое-то дело до потомков, оставленных на Земле». Однако на этом можно было сыграть. — Я… посланник великого императора вселенной! — Палпатин пафосно поднялся со стула. — И он рассказал мне о миссии вашего рода, Ксенофилиус. Экзар Кун лично приказал мне доставить ему ключи! Лавгуд со всевозрастающим восторгом уставился на бывшего ситха и вдруг бухнулся на колени. — Вы знаете настоящее имя основателя и назвали реликвии так же, как Он. А Вы?.. — Конечно, — многозначительно кивнул Палпатин на незаданный вопрос. — Я знаю про Азкабан и о масасси, что его охраняют. А теперь, когда ты наконец убедился, что я посланник великого Экзар Куна, расскажи мне, у кого сейчас находятся ключи? — Я быстро! — вскрикнул Лавгуд и метнулся вверх по лестнице, чудом ничего не зацепив. Через две минуты, в течение которых Палпатин брезгливо рассматривал крошки на кухонном столе, вновь загрохотала лестница. Лавгуд кубарем скатился по ступенькам, прижимая к груди толстый фолиант, обитый медью. Он смёл рукавом крошки на пол и торжественно положил реликвию рода на стол. Прошептав пароль на исковерканном ситхском наречии: «Мастеру не стоит недооценивать ученика, которому он передал свои знания!», Ксенофилиус уколол палец об острый уголок фолианта и размазал кровь по медной пластинке. Книга раскрылась, и обнаружилось, что она гораздо больше, чем казалось. Теперь та занимала весь стол. На её страницах в хронологическом порядке была записана информация о ключах Экзар Куна. Услышав пароль для открытия манускрипта, Палпатин непроизвольно дёрнул щекой. — Последним владельцем Бузинной палочки является Альбус Дамблдор! — между тем торжественно произнёс Лавгуд. — Он отобрал её у Геллерта Гриндевальда, которого победил на дуэли. А тот, в свою очередь, украл палочку у… Палпатин понял, что этот сумасшедший потомок Экзар Куна собирается прочитать ему свои записи и всю информацию, собранную предками. Заметив, что Лавгуд почти впал в религиозный экстаз, Палпатин громко хлопнул в ладоши. — Мне хватит сведений, где ключи находятся сейчас. А когда ты сам отправишься на встречу с великим предком, то, несомненно, поведаешь ему всё, что собирал и хранил веками ваш род. Лучше расскажи мне про остальные ключи. Сбитый с настроя Лавгуд тем не менее снова собрался, нашёл нужные пометки и рассказал бывшему ситху, у кого хранятся мантия и камень. И если с защитной накидкой всё было легко, она веками находилась в семье Поттеров, то вот с камнем было сложней. Гонты, в чьём роду хранился вставленный в перстень ключ, к двадцатому веку полностью вымерли. Однако благодаря своему таланту копаться в чужих головах, Лавгуд выяснил, что последним владельцем артефакта был не кто иной, как Волдеморт. Правда, после его неожиданного исчезновения, следы камня затерялись. Никто из слуг тёмного лорда не знал, где находится артефакт. Последнее место, где он мог быть спрятан, было в хижине Гонтов, расположенной недалеко от деревушки Литл-Хенглтон. Однако Лавгуд побоялся туда лезть, слишком опасными выглядели защитные заклинания на заброшенной хижине Гонтов. Ковыряться в разуме сумасшедшего — словно нырять с головой в нечистоты. А делать это раз за разом, пока не получится отыскать крупицы нужных сведений, было ещё более отвратительно. Однако Палпатин никогда не был брезгливым человеком. Поэтому пока Лавгуд говорил, Шив проник в его голову, стараясь разобраться, насколько тот правдив. Состояние разума Ксенофилиуса внезапно напомнило ему Слай Мур. У умбаранки тоже была похожая, хаотичная защита. Вот только там ядром личности была ярость и желание власти, а здесь — обычная потребность просто жить в гармонии с миром. «Этот человек ещё более безумен, чем я думал! — решил про себя Палпатин и с новыми силами продолжил копаться в разуме Лавгуда. — Ну-ка, покажи мне, уродец, чем ты зарабатываешь на жизнь. Неужели действительно занимаешься только журналом?» Как и предполагал бывший ситх, «Придира» оказался лишь безобидным хобби. На самом деле Лавгуд являлся большим специалистом по добыче информации из памяти людей. Природные способности позволяли Ксенофилиусу слышать чужие мысли, несмотря на любые щиты и амулеты. Лавгуд сотрудничал только с проверенными веками, надёжными партнёрами. Эти волшебники работали как в обычном, так и в магическом мире. С международной гильдией иллюминатов сотрудничал ещё прадед Ксенофилиуса. И даже символ тайного общества был скопирован с медальона Лавгудов. Однако в Англии род светловолосых волшебников считали безобидными чудаками, которые занимались магозоологией, орнитологией и микологией. Злые языки утверждали, что увлечение грибами и привело к некой эксцентричности, свойственной представителям этого семейства. Иллюминаты нанимали Лавгудов, чтобы те узнавали тайны в людских головах. А экспедиции, в которые часто отправлялся Ксенофилиус по всему миру, как и последующие статьи в «Придире», служили превосходным прикрытием его деятельности. К разочарованию Палпатина, найти что-то интересное в голове Лавгуда оказалось нереальным, если, конечно, не ставить перед собой цель — выжечь волшебнику мозг. Согласно договору с иллюминатами, каждый раз после задания Лавгуд накладывал на себя «Обливейт». Необходимость постоянно стирать себе часть воспоминаний дурно влияла на умственные способности волшебников. Однако благодаря родовому дару, Лавгуд всего лишь становился ещё более эксцентричным. — Собрать все три артефакта — непростая задача в нынешние времена, — Палпатин задумчиво покачался на стуле, рискуя упасть. — Мне может понадобиться ваша помощь, Ксенофилиус. — Я с радостью помогу посланнику великого предка, — закивал Лавгуд. — Всё, что в моих силах! — Хорошо, — удовлетворённо улыбнулся Палпатин и поднялся. — Тогда я вас покину, дорогой друг. И воспользуйтесь известным вам способом, чтобы забыть наш разговор. Провожать не надо, я перемещусь сразу из вашего дома. После исчезновения Лонгботтома Лавгуд сел на пол там, где стоял. Он запрокинул голову и облегчённо выдохнул. В мыслях Ксенофилиуса ужас смешивался с восхищением. Впервые в жизни он находился с кем-то рядом и не слышал, что думает этот человек. Это было потрясающе и в то же время ужасно. Внезапно в голове возникли последние слова того, кто скрывался за маской Лонгботтома. Ксенофилиус вытянул руку и истово пожелал, чтобы палочка прилетела. Над его головой раскрылась створка шкафа, и на лицо Лавгуда высыпалась пачка муки, сделав его ещё белей. Но главное — в шкафу лежала волшебная палочка, которая всё же оказалась в его руке. Ксенофилиус немедленно приставил её к голове и привычно выпалил: «Обливейт!» В кои-то веки его желание забыть всё полностью совпадало с просьбой заказчика.  

***

Гарри, Рон и Гермиона Грейнджер были уверены, что профессор Снейп хочет украсть Философский камень. Невилл даже поругался с ними. Он пытался доказать, что профессор не настолько безумен, чтобы идти против Дамблдора. Особенно Невилла напугала идея ребят пойти и спасти камень самостоятельно. Как будто все они могут хоть что-то противопоставить любому из преподавателей. Даже мадам Хуч просто разгонит их школьной метлой. Что же говорить о Снейпе, который, по слухам, являлся адептом тёмной магии и очень сильным волшебником? Ему будет достаточно просто щёлкнуть пальцами. Одним словом, Невилл хотел спасти друзей от неразумного поступка. Поэтому он тихо вышел из комнаты, спустился в общую гостиную и забрался с ногами в кресло прямо возле выхода. Укрывшись пледом, он постарался сделаться незаметным. Вскоре спустились Гарри и Рон, а из женского крыла в общую гостиную вошла Гермиона. — Ну что, все готовы? — прошептал Поттер рыжему приятелю и девочке. — Тогда идём. Надо спасти Философский камень. Если Снейп отдаст его Волдеморту, мне крышка! Невилл услышал громкий шёпот товарищей и немедленно проснулся. Мальчик сбросил плед и встал во весь рост напротив выхода. — Это дурацкая затея, Гарри! Вы ничего не сможете сделать Снейпу, только сами пострадаете! Я вам уже тысячу раз говорил. Это не он! — А кто ещё? — разозлился Рон. — Снейп это! По нему сразу видно, что летучая мышь — пособник тёмных сил! — Тем более, я вас не пущу, — сжал кулаки Невилл. — Надо было сказать декану или директору о ваших подозрениях! — Да говорили мы! — прошипел Поттер. — Макгонагалл пообещала баллы с факультета снять, если увидит нас в коридорах после отбоя. В этот момент Гермиона просто достала палочку, наставила её на Невилла и скомандовала: «Петрификус тоталус!» Мальчик грохнулся лицом вниз, и только кольцо, подаренное отцом, позволило ему остаться целым. Перелом носового хряща с последующим проникновением в мозг мог бы плохо кончиться для мальчика. Однако кольцо сработало и даже послало сигнал Палпатину. Невилл уже не слышал, как троица подростков, невнятно извиняясь для самоуспокоения, перевернули его на спину. Они посмотрели, что он не пострадал, облегчённо вздохнули и ушли, оставив Невилла валяться на холодном полу.