Удача Джию

      Отец сбросил вызов. В который раз. Едва ли кредиторы обошли его стороной, но Джию все ещё не получила ожидаемого родительского упрёка. Такая сумма была для него смешна, он мог покрыть долг, не вставая с места, но никогда бы не оставил вынужденную трату без внимания. Так он точно должен был связаться с ней, наговорив слов, о которых впоследствии пожалел бы, но он никогда бы не спустил ей это с рук. И всё же отец молчал…       Может, и впрямь, его пылкие речи о том, что она ему больше не дочь, были не просто словами?! Его стращания редко оставались пустыми, но в глубине души Джию надеялась, что всегда сможет рассчитывать на его прощение. Груз вины разбивается о милосердное сердце родителя— так ей думалось в детстве. Но её вина росла и крепла из года в год. По всей видимости, наконец, став неподъемной.       Выйдя из реабилитационного центра ей оказалось некуда податься. Пойти к друзьям, значит снова сорваться, влезть в долги и возобновить лечение. Путь домой — это путь висельника, там ей оставалось упасть перед отцом в поклоне и слёзно просить прощение. Пойти на такое унижение ей не позволяла гордость. Если и ответ на звонок был для него в тягость, значит и её возвращение его не обрадует.       Она села на скамью, зарывшись в ворох тяжёлых мыслей. Куда не посмотри, а везде говно и нужно по нему пробираться, иначе никуда не выйдешь. Может, стоило поехать к О ИнДжу? Она была единственной из подруг Джию, что смогла завязать, значит надёжнее человека было не отыскать. Но О ИнДжу была проституткой, не лучшая пара для дочери бизнесмена. В прошлом, за такое соседство, отец бы устроил скандал, но теперь. Телефон молчал, погружая её в неизвестность.       Из кармана она вытащила монету. Обычная южнокорейская вона, которую мать ей подарила в детстве, уверив, что эта монета волшебная и непременно приведёт её к удаче. Детство давно прошло, но верить хотелось по-прежнему. Одного её имени, по всей видимости, было мало для желанной удачи. Выпадет гибискус она поедет к О ИнДжу, а если номинал — выпрашивать прощение у отца. Монета покатилась по насыпью гравия и упала плашмя, обнажив чеканку цветка. Монета определила её путь.       До Ихва она добралась на автобусе, потратив на дорогу последние деньги. Почти всё пришлось потратить на уплату лечения. Ключи от квартиры Джию сберегла с прошлой весны, когда съехала из дома после очередной ссоры с отцом. Оставалось надеется, что О ИнДжу не переехала и не сменила замки.       Поднявшись по знакомой лестнице и оказавшись у хлипкой двери, что можно было выбить одним крепким ударом ноги, Джию всё же помедлила. Вежливость, привитая ей с детства, хоть совсем не обязательная для О ИнДжу, взяла верх, и она постучала, прежде чем войти.       — О ИнДжу, это я.       По привычке, войдя в квартиру, Джию поклонилась. О ИнДжу всегда бежала к двери, стоило кому-то заявиться — это был акт тревожности, что одолевал её долгие годы, перед страхом к коллекторам. Но в этот раз подруга её не встретила. В маленькой квартире свет горел только в спальне, но освещение спадало и на узкий коридор, освещая короткий путь в маленьком помещении. Сняв обувь, Джию пошла к спальне, чувствуя, как ее наполняет неясная тревожность. Странный, удушливый запах окутал квартиру, от него подступила тошнота к горлу.             Хотелось сбежать, помыться, но ноги вели вперёд и руки, без всякой воли, толкнули дверь, открыв перед глазами уродливую картину. Джию замерла, отказываясь верить глазам. Это была не О ИнДжу. Кто угодно, но не она. Женщина, лежавшая на спине, с бледном, обескровленным лицом, очевидно беременная… была мертва.       Крашенные волосы, отдававшие рыжиной, спадали на её лицо. Стоило лишь подойти, откинуть волосы, оголив лицо и всё встанет на свои места. Но Джию не решилась.       Она медленно отступила, замерев в освещённом проходе, казавшимся теперь столь ярким, словно театральной сценой, окинутой светом софит.       — Дурость какая-то…       Джию ударила себя по щеке, ощутив, что вместо слёз, из неё вот-вот вырвется предательский смешок. Истеричный, невесёлый, но абсолютно неуместный в данной ситуации. Она всегда странно реагировала на смерть. Даже когда умерла мать, ей отчего-то хотелось смеяться, когда полагалось плакать.       Стоило вызвать полицию, скорую. Но зачем? Её ведь заберут, будут расспрашивать и об этом узнает отец. Что он скажет на то, что дочь только выйдя из центра оказалась в таком скандале? В доме мёртвой проститутки… Нет. Нельзя чтобы он узнал. Тогда она окажется на улице, а на улице ей не выжить.       Джию ушла на кухню, взяла со стола начатую пачку сигарет и закурила. Трупный запах в миг смешался с табачным дымом, погрузив её в странное умиротворение. Голова прояснилась и зарождающийся страх оставил. Всё теперь казалось пустяковым, стоило лишь представить, будто это не она, а кто-то другой, обнаружил тело подруги.       О ИнДжу было уже не спасти. Спасать стоило себя. Да, она наследила, но кто будет проверять следы в квартире мёртвой проститутки в долгах?! Если она уйдёт сейчас, то никто не узнает. Даже если узнает, отец всё почистит. Он простит её неучастность, но не простит обычную, человеческую справедливость.       «Странный он всё-таки человек, — подумала она, почесав большим пальцем висок. — Да и я не лучше».       — Люди неважны, если ты не наделяешь их особыми привилегиями. Даже родная кровь неважна, если ты не позволяешь этой важности взять над собой вверх. Потому что стоит дать слабину, тебя непременно ранит тот, кому ты это позволил. Вот почему полагаться в этом мире стоит только на себя.       Это были не её слова, но сказанные для неё в далёком прошлом. Отчего-то именно их захотелось произнести вслух сейчас. Будто они могли послужить подтверждением её сомнительной правоты.       Джию вернулась в комнату уже обувшись. На тело О ИнДжу она старалась не смотреть, но не могла не думать о том, что её беспокойный дух может всё ещё витать в этой комнате, видеть, как давняя подруга роится по ящикам и шкафам, выискивая деньги и драгоценности. Пусть теперь осуждает, если сможет конечно.       — С собой это не заберешь, верно? — спросила Джию у кого-то незримого. — Если бы я, а не ты, лежала на этом месте, я была бы не против, возьми ты что-то с собой. Все мы когда-то станем пеплом, а пока этого не случилось, нужно же как-то жить. Ведь так?       Мама бы с ней не согласилась. Но мамы больше не было. Не было О ИнДжу. Была только она. Джиюн. А правда всегда остаётся за тем, кто может её озвучить.       Денег нашлось немного, ещё меньше драгоценностей. И никаких вещей для ребёнка, как будто О Инджу вовсе не собиралась его оставлять и просто тянула до последнего, в надежде, что проблема решится сама собой. Она всегда была такой инфантильной дурой. Должно быть, это её и сгубило.       На прикроватном столике Джиюн обнаружила тёмную визитку, лежавшую на разбитом, но ещё рабочем телефоне. Покрутив её в руках и не найдя ничего интересного, она бросила её на стол и легла на кровать, оставив ноги на полу. Всё-таки это невежливо в чужой квартире пачкать постельное бельё. Телефон она поставила на зарядку.                    Продавать личные вещи покойницы было бы глупо, но узнать о том, как она жила всё это время и кто являлся отцом её нерождённого ребёнка, оказалось всё-таки интересно. Джию даже не знала, есть ли у подруги такой человек, что займётся её похоронами, а ведь у О ИнДжу всегда было много знакомых, но едва ли кому-то из них придёт в голову организовать её проводы. Когда телефон заработал, Джию включила режим самолёта и зашла в последние сообщения.       Единственный человек, с которым О ИнДжу держала последнее время связь, был Джию незнаком, но переписка шла активная и казалась довольно весёлой. Даже удивительно, как же всё так резко могло измениться.       Мужчина отвечал ей кратко и несодержательно, а О ИнДжу напротив, писала с упоением, будто случившиеся с ней было невиданной доселе удачей.       «Этот псих обещал, что я смогу изменить свою жизнь!»       «Представляешь, он бил меня по лицу, но это ничто по сравнению с тем, что он обещал!»       «Нет, я ему верю. А что мне остаётся? У меня море долгов, а это мой шанс всё изменить!»       «Нет, этот человек посланник свыше, не иначе. Он дал мне визитку, я ему верю. Скоро всё изменится, и я наконец-то уйду с этой работы и уеду из этого чёртового города!»       «Не отговаривай меня, я уже всё решила. По телефону мне сказали адрес и время».       — Любопытно, — Джию нащупала рукой визитку и поднесла её к лицу, смотря теперь на неё с бо́льшим интересом, чем прежде. — Говоришь, удача. Но удача оставила тебя и что же теперь нам с ней делать?       Заглянув в закладки на телефоне Джиюн легко нашла записанную дату, время и место сбора. Подумать только, насколько О ИнДжу отчаялась, поверив в такое.       Эта переписка не принесла ей веру в спасение, напротив она показалась Джию записками сумасшедшей. Не может быть такой удачи, что принесет за собой избавление от всех человеческих ошибок. Да и неправильно это. За любое действие мы должны отвечать сами. Вправе ли кто-то другой исправлять просчёты за нас? Только отчаянный, стоявший на краю пропасти, может поверить в такую глупость. Но как скоро и Джию окажется у этого самого края? Если только…       Она снова попробовала позвонить отцу. Долгие гудки разрезали тишину удушливой комнаты. Если бы только он ответил… но ответа не последовало.       — Не повезло, — равнодушным, механическим голосом произнесла Джию, нисколько не удивившись, что не смогла дозвониться. — Монета меня направила к тебе, О ИнДжу. Может быть, твоя удача может стать моей?       В ванной она состригла волосы под каре и нашла дешёвую краску для волос. Раньше ей не доводилось краситься: сверяясь с инструкцией, равномерно нанеся краску и замотав волосы в плёнку, она сложила отрезанные локоны в пакет и запихала в карман. Самое неприятное дело она оставила напоследок, схватилась за бортики раковины и оглядела своё осунувшееся лицо.       Как же она дошла до такой жизни? Ведь у неё было всё: дорогая одежда, хорошая еда, отличное образование, а что же осталось по итогу… Она стоит в ванной мёртвой проститутки и красит волосы дешёвой краской. Но пути назад нет. Джию уже здесь, уже решилась и назад дороги не было. Иглой она пробила три дырки в ухе. Провыла себе в плечо, опасаясь, что крики будут слышны соседям. Кровь капнула на раковину, вместе со слезами.       Дрожащие руки нащупали три медные серёжки в кармане, раздобытые в ящиках О ИнДжу.       — Твою мать, подруга, надеюсь оно того стоит, — простанала Джию, спешно промывая серьги, прежде чем их надеть.       Когда всё было закончено, она убрала лишнее в пакет и отмыла раковину, избавившись от своего очевидного присутствия. Выходя из квартиры, Джию решила не закрывать дверь. Соседи должны будут учуять запах, понять, что случилось и вызвать полицию. О ИнДжу следовало найти, кремировать и похоронить. Кто-то должен был этим заняться, кто угодно, но только не Джию.       Уже спускаясь по лестнице, её одолели сомнения в правильности своего поступка. Стоило ли оставлять открытой дверь? Если О ИнДжу обнаружат, то раскроется обман Джию. Она не получит денег и не закроет свой долг. А если дверь закрыть, то неизвестно сколько ещё О ИнДжу пролежит на полу, пока её не обнаружат. Заслуживала ли она такой участи? Всю жизнь провести в компании мужчин и друзей, чтобы так разлагаться в пустой, убогой квартирке всеми забытой… Джию знала её, как хорошего человека, не самого умного, удачливого, но точно неплохого. Она не заслуживала гнить на полу и всё же… Всё же Джию вернулась, чтобы закрыть дверь на ключ.                          «Я вернусь и похороню тебя достойно. Обещаю» — подумала она, наконец выйдя из дома.       Найденных денег в квартире хватило, чтобы снять на несколько дней номер в дёшевом отеле и еду, не слишком пригодную и привычную для Джию. От многих привычек боготеев со временем ей удалось избавиться, но подавить пищевые привычки не получалось. Давясь сухими онигири ей вспомнилась домашняя еда и тоска по дому вернулась с новой силой.       Если бы только он ей ответил. Отчитал как прежде, бросил угрозы повысив голос от гнева. Джию была готова принять всё что угодно, кроме тяжёлого, давящего молчания.       — Плевать на него, — вздохнула она, отправив в мусорку очередную потушенную сигарету. — Больше унижаться не стану.       В ожидании назначенного времени сбора, её мысли на счёт этой затеи менялись по сотни раз на дню. Страх быть раскрытой и обманутой преобладали над позитивным настроем и в конечном счёте веры совсем не осталось. Подходя к назначенному месту, к оживлённой трассе, глубокой ночью, Джию в отчаяние рассмеялась.       — О ИнДжу, кто бы сомневался. Работа на трассе — это то, что могло изменить твою убогую жизнь? — Джию покачала головой, закурив сигарету. — Идиотка. Мы обе.       Думая докурить и убраться отсюда, Джию заметила парня, возникшего рядом с ней. Высокого, хорошо сложенного, с взолнованным лицом и метающимся в темноте глазами. В свете фар проезжающих машин он показался ей довольно симпатичным и здоровым, не похожим на распущенного торчка.       Как выглядят жиголо, она понятие не имела, но догадывалась, что его образ плохо вписывался в контингент таких людей.              Заметив, что его разглядывают, мужчина обернулся, одарил её рваной улыбкой, в знак дружелюбного настроя, но вскоре его улыбка померкла, под тяжёлым взглядом Джию.       — Ты тоже получила визитку?       Джию пожала плечами, приняв вопрос за риторический. Стала бы она стоять в этом месте в такое время.       — А что, решил я тут работаю? — заметив по пустому выражению лица, что мужчина её не понял, она закатила глаза. — Прости-тут-кой. Понял? Думаешь, я тут клиентов цепляю?       — Нет. Нет, что ты. Я так не думаю. Даже в голову такое не пришло. Честное слово, — его растерянность её позабавила. — Ты не знаешь, куда нас повезут? Нас же повезут, верно? Вряд ли мы будем всю ночь здесь стоять.       — Может и будем. Если кто-то другой раньше нас не заберёт.       Джию сказала это в шутку, но вскоре и впрямь перед ними остановилась машина. Из салона выглянул неприязного вида старик, посмотрел на Джию и дважды просигналил. Она бросила сигарету в его сторону и показала средний палец.       — Езжай давай, я сегодня не на смене, — когда водитель кинул стандартные ругательства в её адрес и отъехал, Джию толкнула стоявшего рядом мужчину в плечо. — Видишь, желающие уже есть. Может и тебе клиента найдём. На вид ты ничего.       Сомнительный комплимент его не обрадовал. Нервно поправил волосы он нырнул подбородком в ворот толстовки. Ночь была тёплой и Джию посчитала, что это жест его явного возмущения.       — Я морпех, а не жигало, чтоб ты знала.       — Учту на будущее. И если захочу развязать войну, обязательно буду иметь ввиду твою кандидатуру.       Она открыто посмеивалась над ним, но без злого умысла. Видела, как он нервничал от неизвестности и старалась отвлечь саму себя язвительными комментариями. Морпех, казалось, не обижался на неё, в ответ смотрел неуверенно, то и дело отводя глаза. Нет, такой точно не может быть мальчиком по вызову, слишком разнежанный. Значит визитку О ИнДжу дал не сутенёр. Это Джию утешило. Там где бордель, там и наркотики. Это бездна, чистый хаос, а она точно для себя решила, что никогда не вернётся к таблеткам, никогда не начнёт продавать своё тело. Даже если отец её бросит и средств к существования у неё не останется, она не выберет этот путь и не закончит так, как закончила О ИнДжу.       — Как тебя зовут? — спросил мужчина, вырвая её из путанных мыслей.       Джию ответила неосознанно, всё ещё пребывая в своём кошмаре.       — О ИнДжу.       — Ты говорила сама с собой? Прости, я случайно подслушал, — он опустил ворот и показал своё лицо. — Ты часто так делаешь?       — В последнее время — да, — Джию вспомнила десятки проигнорированных звонков и невольно вздохнула. — Мне больше не с кем общаться.       Взгляд мужчины оттаял, стал более жалостливым. Это Джию разозлило. Его перемена читалась как оскорбление. В жалости она не нуждалась, не заслуживала её. Если бы этот дурак знал, как она на самом деле получила визитку, стал бы тогда её жалеть? Едва ли. — Я Дэ Хо, — тепло представился он, протянув руку. — Да плевать мне, — она отошла в сторону, сжимая и разжимая кулаки, тем самым стараясь унять злость. — А я вот проститутка, знаешь? Таким руку не жмут и ты свою культяпку ко мне не протягивай.       Перед ними затормозил чёрный, тонированный Минивэн и как только дверь раскрылась, Джию прыгнула в салон, уже не беспокоясь о том, кем мог оказаться водитель. Сердце под лёгкой курткой билось неистово, и кровь прилившая к лицу делала её красной и дикой. Джию сама не поняла, отчего она так расвирепела. Будто в одночасье все бремя мира свалилось на её голову, а проступки, как гвозди, вонзились в её тело. Этот морпех не сказал ей ничего дурного, напротив, он был с ней вежлив, даже учтив, но он переступил черту, показав свою ненужную жалость.       Следом за ней в салон склонившись вошёл Дэ Хо. Он присел рядом и ерзая на месте заметно выдал неловкость. Его рот несколько раз раскрылся, но не выдал ни звука, будто слова, которые хотелось ему сказать, не могли собраться воедино. Джию пристально смотрела на него, прожигая взглядом. Если он не дурак, то говорить с ней не станет, поймёт что она не настроена на общение. Но он оказался круглым дураком.       — Я не хотел тебя обидеть.       — Не разговаривай со мной.       — Правда, я не осуждаю тебя за профессию. Каждый выживает как может, к тому же это... Эта очень древняя профессия.       — Просто заткнись.       От перепалки их отвлёк тихо налегающий шум. По салону расползлось газовое облако, погружая салон в плотное марево. Лицо Дэ Хо принялось расплывался и прежде чем Джию подумала о том, какую ошибку она совершила, взяв визитку, её взял крепкий сон.