По-другому

— Это ничего не изменит. Чонгук комкает салфетку в руке, крутит из неё маленький шарик и невнятно промычав, запускает в полёт. Бумага попадает в стену, отскакивает и закатывается под низкий белый комод. — Арендодатель будет счастлив найти под комодом салфетки в сперме. — Эй, я с тобой говорю, — Джин всё ещё тяжело дышит, он переворачивается со спины набок и снова закрывает глаза. — В любом случае, ты не дал мне выспаться. — Какая жалость, — под нос бурчит Чонгук и видит бог, Чону совсем не жаль. Он встаёт с кровати и просто со всей силы хлопает дверью спальни. Злость внутри него разливается горячим под кожей, он кусает бесконечно губы и дышит шумно через нос. Твою мать. Нужно остудить голову, иначе хорошим это не закончится. И Чонгук даже хвалит себя за то, что осознает это. Джин из-за громко звука вздрагивает и натягивает одеяло на плечи. Он хочет прикусить себе язык, а лучше дать обет молчания. И какого хуя он взъелся? Чонгук хотел сделать ему приятно, да и вообще, он сам недавно вспоминал те хорошие времена. Нервный смешок вырывается непроизвольно. Сука. Сейчас это действительно смешно и нереалистично. Джин просыпается от головной боли. Парадокс наверное состоит в том, что если ты спишь мало, тебе плохо, но, если ты спишь много, тебе также плохо. Он чувствует пульсирующую боль в висках и тяжело вздыхает. Веки налились свинцом, чувство разбитости незамедлительно окутало с головы до ног. — Я приготовил завтрак. Раздается на пороге комнате. — Да, я встаю. — Хотя, это уже обед, — зло замечает Чонгук. — Я успел сгонять в магазин и сделать покупки, пока ты спал. — И мне сказать тебе спасибо? — Было бы неплохо. — Блять, — у Джина голова готова взорваться и продемонстрировать серое вещество находящееся внутри. Он действительно не намерен слушать претензии и упрёки, в конце концов, они на ОТДЫХЕ! Почему он должен переживать за то, сколько спит и во сколько просыпается. Этот детский страх перед родителями за долгий сон, давно остался в прошлом. Сокджин научился разрешать себе выходные и немного расслабления. — Ты сейчас серьезно хочешь отчитать меня?! Чонгук лишь качает головой так, будто Сокджин самое огромное разочарование его жизни и скривив губы в снисходительной усмешке, выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. — Нет, ты хлопай! — кричит Джин, не сдерживая злости. — Давай, ебошь дверь как утром! Разбей её нахуй как и наши отношения! Кричит он, выдергивая подушку из-под головы и швыряя её на пол. — Разрушь всё! Ты мастер, давай, Чонгуки! — последнее он уже хрипит, эта истерика давно просилась наружу, Джин даже не понял почему его лицо мокрое и почему он не может перестать так громко всхлипывать. — Убей наши отношения, прекрати их, пожалуйста... Пожалуйста... Я не могу... Джин начал часто дышать, не в силах больше выдавить из себя слова. Он только жалобно подвывал, схватившись за голову. Она раскалывалась и боль только увеличилась с каждым мелким вдохом. — Тише, — Чонгук как-то неожиданно оказался возле него и опустился рядом на постель, откинув ненужное сейчас одеяло. — Дыши со мной, давай, вдох и... — Я н..не.. м-м-могу больше с.... С т-тобой... — задыхается Джин, сжимая кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Сокджин поднял на него заплаканные глаза и в них читалось столько сожаления и боли, что Чон просто не мог заставить себя хоть немного разозлиться на него. — Тише, — повторил он более мягко. — Нам нужно дышать, — Чонгук аккуратно обнял Джина, правой рукой поглаживая спину, успокаивая, говоря этим, что все хорошо. — Вместе, нам нужно дышать вместе, хён. И Джин потихоньку расслабился под ласковыми касаниями, под мягким голосом, что звучал нежно и говорил всякие глупости про вместе, навсегда и любовь. Джин закрыл глаза и наконец-то задышал. Слушая родной голос, чувствуя, как пружина внутри него расслабляется и исчезает. Сокджин почувствовал острую необходимость в Чонгуке и зажмурившись, будто это поможет не испытывать жалость к себе, придвинулся к Чону ещё ближе, позволяя спрятаться в его объятиях полностью. Чонгук тихо напевал какую-то мелодию, попутно едва касаясь губами лохматой макушки своего парня. — Это все равно ничего не меняет. Я не могу простить тебя, — устало бормочет Джин в мокрую от собственных слёз футболку Чона. — Я тоже ещё не простил тебя, но кажется, что не вместе нам будет намного хуже чем так. — Может это просто кажется? — предполагает Джин, хотя сам понятия не имеет, как сможет без него. — Мы что-нибудь придумаем, — немного помолчав, отвечает Чонгук. Его руки обнимают крепче и Сокджин мог бы подумать что задохнётся в нём, что не сможет даже сдвинуть с места, если Чонгук этого не захочет. — Мы найдем выход из этой ситуации вместе. Слышишь? Вместе, хён.