How long

      Лес в стане обитания оборотней был редким, может, виной устье реки, а может, болотистость почвы. Но и так из-за мхов и густой по поздней весне листвы солнечные лучи плохо проникали сюда. Никлаус, прислонившись к стволу ближайшего дерева, внимательно смотрел, как мужчина в клетчатой рубашке, майке и простых джинсах методично избавлял поваленное дерево от веток. Топор в умелых руках буквально порхал, быстрые, сильные и точные удары почти с одного раза справлялись с не такой уж и податливой древесиной.       — Говори уж, — всадив топор в основной ствол, поворачивается к Клаусу оборотень. — Никлаус.       — Энсел, — без особого энтузиазма отвечает вместо приветствия гибрид. Назвать этого мужчину своим отцом он не в силах, и вряд ли когда-нибудь эти силы у него появятся. Он не хотел бы знать, что мать вернула его с того света, но в то же время понимал, что радуется тому, что Майкл об воскрешении Энсела так и не узнал.       — Думал, ты придёшь раньше, — говорит мужчина, смотря на такого близкого, но словно так и оставшегося в далёком десятом веке сына.       — Думал, что вообще приходить не придётся, — признаёт свои тайные чаяния Никлаус. — Но не думал же ты, что от меня скроется то, чему ты учишь моего сына?       — Я учу своего внука тому, что должен знать каждый воин и оборотень, даже будущий, — не собирается отпираться Энсел, он и не надеялся, что их с Генри тайна действительно останется таковой. И даже в какой-то мере удивляется, что мальчик хранил секрет так долго. — Как и всех остальных детей стаи.       — Мой сын не остальные дети стаи, — фыркает на последнюю реплику гибрид.       — Ты хочешь, чтобы мы прекратили? — озвучивает видимую причину прихода сына сюда Энсел. Ему хочется и дальше общаться с внуком, раз с его отцом это вряд ли теперь будет возможно. И он даже готов согласиться на озвученное им ранее, прекрасно понимая, что Никлаус может вообще запретить поездки Генри на болота. Хотя всё его нутро отчаянно требует передать потомку накопленные знания.       — И стать злодеем для моего пятилетнего сына? — хмыкает в ответ Клаус, прекрасно представляя реакцию ребёнка на такое. Да и Генри не в курсе, что их с Энселем секрет раскрыт.       — Тогда что же ты хочешь? — не понимает мотивов сына оборотень.       — Сказать, что оторву тебе голову, несмотря на общую кровь, текущую в наших жилах, — сверкая глазами, неприкрыто угрожает биологическому отцу Никлаус, — если будешь настраивать сына против меня. Впрочем, времени у тебя осталось на это немного, — вернув своим глазам привычный цвет, оповещает гибрид, — в августе мы покинем Новый Свет.       — Что? Вы уезжаете? — удивляется Энсел, подаваясь всем телом вперёд. У него море вопросов, что теснятся в его голове, желая быть заданными.       — Это тебя не касается, — отбривает оборотня Клаус и, не скрывая горечи, заканчивает тяжёлый для него разговор: — Перестало касаться, когда ты отказался от меня.       Энсел успевает лишь поднять руку и открыть рот, но не сказать что-либо, Никлауса уже нет на поляне. Старому оборотню только и остаётся тяжко вздохнуть и, опустив поднятую руку, вернуться к работе.

***

      День, проведенный на болотах Байо, чуть приподнял настроение ведьмы. Сил взяться за проблему снова у неё пока не было, но расстройство от очередной неудачи сошло на нет. Желание обзавестись ещё одним ребёнком всё ещё горело в душе, но не так, чтобы заставлять её заниматься этим через не хочу.       Вернувшись домой, Эвелин отправила сына в душ, тот, невзирая на любую погоду, даже засушливую, умудрялся находить на болотах если не грязь, то пыль. Она не ворчала на это, понимая, что мальчишки есть мальчишки, но следить за чистотой считала нужным, приучаться сразу. Генри, на её удивление, любил воду и даже душ принимал с удовольствием, а потому без каких-либо пререканий последовал распоряжению матери.       Спальня встретила Иви полутьмой, что разгонялась светом фонарей из окон, выходивших на оживленные улицы Французского квартала. Звуки всё более гармонично звучащего джаза разбавляли тишину почти пустого дома. С тех пор как Давина изъявила желание попрактиковаться во французском языке с носителями и Кол отвёз её во Францию, в доме стало менее оживлённо. Элайджа то и дело пропадал в Нью-Йорке, объясняя это решением финансовых вопросов. Финн же без особого удивления для своих братьев отправился вслед за Камиллой. Обращённая блондинка плохо переносила свою новую вампирскую суть. Её решением было покинуть сверхъестественно оживлённый Новый Орлеан. И последние почти два года они жили в Атланте, где мисс О’Коннел не только пыталась справиться со своим новым состоянием, но и начала практику профессионального психолога.       — Почему ты сидишь во тьме? — интересуется Эвелин, заметив в кресле в темном углу мужа. Включив свет, ведьма видит не только полупустую бутылку виски, но и бокал, что вертит в руках Ник. Даже не знай она его, смогла бы понять, что мужчина не в духе. — Что-то случилось?       — Нашёл кое-что интересное, — тихо произносит Никлаус, кидая в жену пластиковой палочкой, что нашёл недавно.       — Не знала, что ты начал рыться в мусоре, — не менее недовольно замечает Иви, узнавая свой очередной провальный тест на беременность.       — Я жду объяснений, любовь моя, — сладким тоном говорит Клаус, пропуская колкость любимой. — Что это значит?       — Что я не беременна, — ещё более раздражённо фыркает в ответ ведьма, выкидывая тест в стоявшую недалеко мусорку.       — Эвелин! — отставив недопитый бокал, гибрид, нежно обхватив свою ведьмочку за шею, всем телом прижимает её к ближайшей стене. — Говори.       — Что? — опять недовольно фыркает Иви, ощущая, как приподнявшееся было настроение опять летит вниз. — Да я решила попробовать парочку вариантов, которые в теории должны были помочь мне забеременеть. Как ты понимаешь, неудачно. Всё, конец истории.       — Почему ты не сказала мне? — мягко спрашивает Клаус, поглаживая жилку, что отстукивала пульс под его большим пальцем.       — Не хотела обнадеживать? Чувствовать не только своё разочарование, когда в очередной раз ничего не произойдёт?.. — печально начинает предлагать варианты Эвелин.       — В очередной раз? Это был не первый? — позволяет своему недовольству отразиться в голосе. Никлаус перебивает жену и укоризненно напоминает: — Мы же договаривались не скрывать важное.       — Мы договаривались, что я не буду скрывать то, что угрожает жизни, — возражает девушка, прежде чем отвести ладонь мужа от своего горла, — а это точно никому ничем не угрожает.       — Это расстраивает тебя, и я должен об этом знать, — не собираясь принимать аргументы любимой, говорит Клаус, видя, как к нему тянутся за объятьем, он сам прижимает Иви к себе как можно крепче.       — Хорошо, только не особо надейся, — согласившись в ответ, просит мужа Эвелин.

***

      Воскресным утром, разбирая почту, Иви разделяла её на шесть кучек. Самая большая была различными рекламными буклетами и прочим спамом. Чуть поменьше была та, что предназначалась для Элайджи, там в основном была различная деловая переписка и прочее. Следом шла её стопка, куда она запихнула ещё и счета, оставшиеся, самые малочисленные, предназначались Фрее, Колу и Давине.       И, на удивление ведьмы, одно из писем предназначалось Никлаусу. Тот обычно не получал отдельной корреспонденции, оставляя это «веселое» занятие на старшего брата. Сдерживая своё любопытство, девушка отложила его в сторону и занялась остальными стопками. Выкинув ту, что содержала спам, она перевязала те, что предназначались отсутствующим обитателям дома. Элайджа в конце месяца собирался ехать во Францию, по его словам, по делам, а заодно проверить, как там младший брат с его подопечной. Давина хоть и давным-давно превратилась из подростка в молодую женщину, Элайджа всё равно считал себя ответственным за неё. Но перед полётом в Европу первородный собирался заскочить в Новый Орлеан, в том числе и за почтой. Так что ведьма может передать с ним и те письма, что предназначались другим.       Оставив стопку Фреи нетронутой, Эвелин занялась своей, то и дело косясь на письмо для мужа. Особенно её раздражал отправитель — Кэролайн Форбс, до тех самых пор, пока она не нашла точно такое же, но адресованное уже ей.       Без промедления отодвинув в сторону письма, что наверняка содержали документы и ответы от адвоката и управляющего, Иви вскрыла письмо от Форбс. А там оказалось приглашение на свадьбу от мисс Форбс и мистера Сальваторе, но почему-то для Эвелин Тулл плюс один. Нахмурившись, она опять присмотрелась к конверту и там обнаружила свою девичью фамилию. Громко фыркнув от раздражения, ведьма вчиталась в приглашение. Дата торжества была назначена в двадцатых числах июля, и она вполне была свободна. Как, впрочем, и в большинство других дней после окончания университета. Работой по понятным причинам она обзаводиться не спешила.       — Что пишут? — спрашивает Никлаус, заходя во внутренний двор со стороны входной арки, завидев кислое выражение на любимом лице.       — Генри? — интересуется в ответ Эвелин, ведь муж сразу после завтрака отправился с сыном на детскую площадку, а время уже приближалось к полудню.       Вместо ответа гибрид поворачивается боком, давая жене увидеть плетущегося следом сына с мячом в руках. О чём-то задумавшийся ребёнок с силой бьёт упругим предметом в пол. Мяч, отскочив, ударяется об потолок арки и начинает рикошетить.       — Сын, что мы говорили по поводу игр с мячом в доме? — строгим тоном спрашивает поймавший мяч Клаус, смотря на поморщившегося ребёнка.       — Можно только аккуратно? — предполагает Генри, сделав самое милое из арсенала своих лиц.       — И не в закрытых помещениях, — дополняет гибрид.       — Но арка не закрытое помещение, — начинает спорить с отцом Генри.       — А ты действовал аккуратно? — не собирается уступать пятилетке в споре первородный.       — Нет, — уже не скрываясь, морщится мальчик.       — Вот поэтому никакого мяча, — постановляет Никлаус.       — Ну и ладно, он всё равно не мой, — очень знакомо для Клауса фыркает в ответ ребёнок и убегает в сторону кухни.       — Вы принесли в дом чужую игрушку? — удивляется Эвелин.       — Это мяч Хоуп, — укоризненно смотря на жену, отвечает гибрид, напоминая, — и вы привезли его от оборотней в те выходные.       — Да? Ну и ладно, — не особо удивляется своей забывчивости ведьма, у её ребёнка слишком много игрушек, особенно после последнего Рождества, и она перестала их как-либо отслеживать, запоминая только любимые. К тому же вязаному волчонку у Генри до сих пор прослеживалась особая привязанность. — Кстати, тебе письмо. — Поднимает со стола отложенный конверт, чтобы помахать в воздухе, произносит Иви.       — Мне? — с подозрением смотря на обозначенный конверт, переспрашивает Клаус, прежде чем забрать его из рук жены и присесть на занятый ею стол.       — Позволь угадать, там приглашение на свадьбу Форбс-Сальваторе, — не дожидаясь, пока муж пробежится глазами по посланию, озвучивает очевидное ей девушка. Видя в ответ вопросительный взгляд, она поясняет своё знание, помахав на этот раз своим приглашением: — У меня такое же. Вот теперь думаю, кого брать в плюс один. Как думаешь?       — Почему нам прислали два разных приглашения? — удивляется гибрид, забирая присланное жены, и видит там то, что ему очень не нравится. — И почему твоё адресовано Эвелин Тулл?       — Не знаю, — фыркает в ответ Иви, безразличным тоном строя предположения. — Может, Форбс не в курсе, что я вышла замуж, а может, ей всё равно. А вот почему она шлёт приглашение тебе, муж мой? Вот это очень интересно.       — Может, это приглашение от Стефана? Свадьба-то их общая, — предполагает Никлаус, чуть наклонившись.       — Сальваторе пригласил тебя на свою свадьбу? — скептически глядя на Ника, произносит Эвелин. Она ещё помнит их последнюю встречу, не сказать, что они расстались добрыми приятелями. Кажется, Ник даже угрожал Стефану оторвать голову.       — Не припомню, чтобы вы с Кэролайн были подружками, — колко напоминает Клаус любимой.       — Поверь, такие приглашения, — щёлкнув пальцем по одной из бумажек в руках мужа, говорит Иви, — отосланы всем, кто имеет хоть какой-то вес в Мистик Фоллс.       — Вот и ответ на твой вопрос, любовь моя, — подхватывает чужое оправдание гибрид и, чмокнув жену в надутые губы, отбрасывает приглашения. Но, видя, как его ведьмочка, хоть и не стремясь отстраняться, приманивает к себе отброшенные им бумажки, удивленно спрашивает: — Зачем это? Ты же не собираешься его принять?       — У меня нет никаких планов на двадцатые числа июля, — уверяет в своём намерении Ника ведьма, — да и мой управляющий мистер Джонсон уже несколько месяцев напоминает о необходимости встречи.       — И кого собираешься взять плюс один? — ухмыльнувшись, интересуется Клаус.       — Думаю, Генри не откажется составить мне пару, — фыркает ведьма на провокационный тон мужа.       — Ох, тогда я даже не знаю, кого же попросить сопровождать меня… — старательно изображая задумчивость, произносит Никлаус, но его губы то и дело разъезжаются в ухмылку.       — Извини, — состроив скорбное лицо, говорит Эвелин и надув губы, — могла бы порекомендовать тебе разве что Отталию, но она с родителями в Испании.       — Что же делать? — оперевшись рукой на спинку стула, что занимает Иви, протягивает гибрид, склоняясь вплотную.       — У нас мороженое закончилось! — возмущенно вопит Генри, вбегая во двор. И, заметив странную позу родителей, спрашивает: — А что вы делаете?       — Какое мороженое до обеда? — вместо ответа строго спрашивает Эвелин, смотря на вмиг засмущавшегося сына.       Клаус, тяжко вздохнув, встаёт со стола и, подойдя к ребёнку, подхватывает его на руки. Генри продолжает делать невинную мордочку, старательно пряча глаза.       — Идём пообедаем и найдём, чем заменить мороженое, — произносит Никлаус, пытаясь не показать умиление.

***

      Покинув машину, припаркованную возле особняка Локвудов не без помощи мужа, Эвелин одергивает своё длинное платье тёмно-красного, даже скорее винного цвета. На её удивление парковка не забита другими авто, а даже скорее полупустая, что для свадьбы представителей двух семей основателей как-то странно.       — Генри? — окликает сына Клаус, стоя у распахнутой задней двери машины, когда его попытку помочь выбраться отвергли.       — Я сам! — стоит на своём ребёнок и почти съезжает по сиденью на землю.       Терпеливо дождавшись, пока пятилетний, излишне самостоятельный в последнее время, мальчик утвердится на ногах, гибрид присаживается перед ним на корточки и быстро поправляет на том сбившуюся одежду. Генри недовольно сопит в ответ, но не сопротивляется манипуляциям отца, за что получает лёгкий щелчок по носу.       — Идём? — зовёт своих мужчин Иви, видя, как недовольная мордочка сына вот-вот станет возмущённой. Ребёнок определённо набирал воздух, чтобы что-то сказать, но она его перебила.       — Идём, мама, — отвлекшись от возмутительного поведения папы, согласно кивает Генри и юркнув к Эвелин, хватает её за руку и начинает вести в сторону открытых ворот.       Никлаус же, закрыв машину, идёт следом.       По мере приближения к шатру, организованному для проведения свадьбы, ведьма замечает, что не видит особо знакомых лиц. Может, она давно не была в городе? Или многие изменились?       — Где хочешь сесть? — спрашивает Иви у сына, что уверенно вёл её к алтарю, точнее, к цветочной арке, что его заменяла.       — Там, — указав место в первом ряду, Генри вызывает у неё улыбку.       — Боюсь, милый, те места заняты, — отслеживая реакцию ребёнка, говорит Эвелин, — может, займём вот эти?       Указав на третий по счету ряд, предлагает ведьма. Малыш не выглядит расстроенным и согласно кивает. Предсказуемо Генри захотел сидеть возле прохода, чтобы видеть «все-все-все». Для него свадьба была каким-то загадочным праздником, и он всё воспринимал с истовым энтузиазмом.       Устроившись в середине третьего ряда со стороны жениха, Эвелин улыбнулась подсевшему рядом мужу. Тот выглядел скучающе-расслабленным, и его определённо не смущали незнакомые лица вокруг.       А вот Стефан, как жених уже стоявший возле священника, и Деймон, который взял на себя роль шафера, были явно удивлены их присутствию. Время уже приближалось к тому, что значилось в приглашении, и остальные гости поспешили занять свободные места. Генри беспокойно теребил цветок, что украшал его стул, и то и дело поглядывал на надетые на нём часы. Подарок отца на прошлое Рождество, после очередного вопроса «ну когда же начнётся?» Иви показала, как должны встать стрелки на его часах, и он ждал.       Никлаус, расслабленно откинувшись на своем стуле, устроил свою руку на спинке стула жены и то и дело теребил свисающие из высокой причёски жены локоны. Эвелин же только закатила глаза на поведение своих мужчин, про себя умиляясь схожести их поведения. Оба были нетерпеливы, но смиренно ждали, не желая расстраивать её.       — Хей, Иви? — мужской голос и личное обращение к любимой заставило Клауса непроизвольно напрячься. Увидев же, кто это, он хоть и расслабляется, но не до конца, ведь Тайлер Локвуд вызывает у него далёкие от приятных воспоминания, а за ними и чувства.       — Ты кто? — звонким голосом, с подозрением смотря на незнакомого мужчину, спрашивает Генри, и не заметив, что перебил только открывшую было рот маму. Мальчик привык, что так к его маме обращаются только близкие, а этого мужчину он не знал.       Эвелин, видя опешивший взгляд брата на своего сына, расплывается в улыбке и, взлохматив хоть и недавно подстриженные, но уже явные кудряшки мальчика, говорит:       — Познакомься, Генри. Это твой дядя Тайлер, — после слов ведьмы глаза Локвуда только больше округляются от удивления.       — Дядя Тайлер? — переспрашивает ребёнок, резко повернув голову к матери, а увидев её подтверждающий кивок, с претензией поворачивается к отцу. — Ты не говорил, что у меня есть ещё дядя. И почему он не похож на остальных? — интересуется Генри и, повернувшись к новоявленному дяде Тайлеру, внимательно его осматривая, подтверждает свои мысли.       — Наверно, потому что это брат твоей мамы, волчонок, — хмыкает в ответ на тон сына Клаус.       — Дядя Тайлер? — немного отходя от неожиданности для него, повторяет реплику племянника Локвуд, с вопросом во взгляде смотря на Иви.       — Да, это мой сын — Генри, — представляет ведьма ребёнка, что с любопытством продолжал рассматривать нового родственника. А встретив в ответ не менее любопытный взгляд, протягивает руку для взрослого приветствия.       — Здравствуйте, меня зовут Хенрик Роберт Майклсон, — представляется Генри полным именем, ему редко где удаётся его применить. Смотря, как осторожно ему в ответ пожимают протянутую руку, мальчик ухмыляется. — Можно просто Генри.       — Здравствуй, а меня зовут Тайлер Локвуд, — почти машинально представляется брюнет, легко сжимая маленькую ладошку, — для тебя, видимо, дядя Тайлер.       Бросив полный вопросов взгляд на сестру, после того как отпустил пожатую руку, Тай присаживается на ряд перед ними и собирается что-то спросить, но заигравший оркестр не даёт.       Стоило зазвучать музыке, как все начали вставать со своих мест, чтобы поприветствовать выход невесты. Воодушевлённый началом того, что он так ждал, Генри подскакивает на стул, на котором до этого сидел, чтобы точно всё разглядеть. Эвелин в беспокойстве придерживает сына за плечи, боясь, что тянувшийся вверх ребёнок навернется. Только после она переводит взгляд на процессию, что, спускаясь по ступенькам, начинает идти по проходу к цветочной арке.       Первой идёт Елена в светлом бежевом платье, сопровождая маленькую девочку лет трёх-четырёх. Она же несёт для неё корзинку с лепестками цветов, которые ребёнок воодушевленно раскидывает на ковровую дорожку перед собой. Следом за ними в паре метров идут Бонни с ещё одной маленькой девочкой тех же лет, но с тёмным цветом волос. Они действуют в той же манере.       И наконец, Кэролайн, на немалое удивление Иви, в сопровождении Аларика. Они, дождавшись того, что подружки невесты дойдут до арки, усадят детей на первом ряду перед собой и займут свои места, начинают движение. От Майклсонов, за исключением разве что Генри, не укрылось то, как удивлённо на них посмотрели вновь прибывшие. И у Гилберт, и у Беннет была слишком подвижная мимика.       Только сама невеста, казалось, была сосредоточена на своём женихе и никого больше не видела. Эвелин уже и не помнила, когда видела у Форбс такую улыбку от уха до уха, разве что на вручении ей титула «Мисс Мистик Фоллс». Зальцман, доведя невесту до алтаря, передал её Стефану и поспешил встать за спиной Демона.       — Что здесь делают Клаус с Эвелин? — шёпотом спрашивает Аларик у друга.       — Спроси что полегче, друг, — сквозь зубы отвечает старший Сальваторе и, натянуто улыбаясь, продолжает: — И они нас слышат.       Нахмурившись, Иви оборачивается на мужа, что одаривает её не менее озадаченным взглядом.       — Нас, видно, не ждали, — хмыкает еле слышно Ник в ответ на ситуацию. Они вслед за остальными опять рассаживаются.       Церемония проходит вполне стандартно, священник предлагает жениху и невесте обменяться клятвами. Что они и делают, произнеся довольно трогательные вещи. После обмена кольцами и традиционного поцелуя гости разразились аплодисментами.       — И это всё? — несколько разочарованно спрашивает Генри, обернувшись к родителям.       — Не совсем, — улыбнувшись на грустную мордочку сына, подбадривает его Иви, — впереди ещё банкет и танцы.       Обещанный ею банкет и танцы несколько примиряют ребёнка с не понравившейся ему церемонией.       Банкетный шатёр выгодно выделялся на фоне той зоны, что отвели под принесение клятв и обмен кольцами. Отдельные столики, без какой-либо рассадки, благо их было больше, чем приглашённых гостей, и никто без места не остался.       Генри, попробовав заинтересовавшие его канапе, убежал в компанию к девочкам, оказавшимся детьми Кэролайн и Аларика. Дети устроили что-то вроде догонялок, Эвелин не сильно бы удивилась, что это организовал её сын.       — Смотри, он нашёл компанию и без всякой школы, — ехидно шепчет ей на ухо муж, слегка проводя по нему кончиком носа.       — То, что наш ребёнок растёт общительным и не стеснительным, нужно поблагодарить стаю Полумесяца, — фыркает в ответ ведьма. — К тому же девочки — ведьмы, и Генри определённо это почувствовал, потому и расслабился в их компании.       — Идём, танец молодых закончился, — встаёт с места Никлаус, игнорируя замечания жены, и, предложив ей руку, сокрушенно жалуется: — Мы давно не танцевали.       И, видимо, муж действительно соскучился по танцам, ведь первые три он её просто не отпускает от себя. То кружа под медленную музыку, то заражая движением под более задорные. Только подбежавший к ним Генри и попросивший разрешение покинуть шатёр вместе с дядей Тайлером, тот обещал ему показать что-то интересное, прерывает их танцевальный марафон. Услышав это, Клаус смерил своего первого гибрида очень выразительным взглядом, но, встретив в ответ уверенность, согласно кивает сыну.       — Ты успела закончить все свои планы в Вирджинии? — продолжая прижимать супругу за талию к себе, спрашивает Никлаус, ведя её в медленном ритме.       — Мистер Джонсон представил мне свою замену, — пожимает оголенным плечом в ответ Эвелин, озвучивая почти единственную вескую причину, по которой они вообще сюда приехали, — я уверилась в том, что он будет работать мне во благо. — Просветив Ника о том, чем она занималась в Ричмонде, пока он развлекал Генри, Иви согласно кивает, заканчивая, — так что, пожалуй, да.       — Хорошо, — улыбнувшись, произносит Никлаус, крутанув любимую в своих руках.       — Ты что-то задумал? — с подозрением смотря на явно обрадованного мужа, интересуется ведьма.       — Скорее, кое-что запланировал, — осмотрев их шумное окружение, Клаус останавливает танец и, взяв жену за руку, тянет её в дом. — Идём, расскажу.       Никлаус неплохо ориентировался в особняке Локвудов и целенаправленно вёл любимую в нужном ему направлении. Оказавшись в кабинете, что раньше принадлежал её отцу и с его смерти мало изменился, Иви хмурится от не особо хороших воспоминаний, но откидывает их, сосредотачиваясь на муже.       Закрыв за собой дверь, гибрид, обернувшись, видит, как его ведьмочка, оперевшись о рабочий стол, выжидающе смотрит на него. Окинув взглядом открытые плечи, неглубокий вырез да разрез от середины бедра, и весь в целом фасон этого платья, облегающего, словно перчатка, тело, дико раздражал, ему очень хотелось от него избавиться. Было бы чем его заменить, он бы занялся этим прямо сейчас, но есть ещё и то, зачем Никлаус привёл сюда Эвелин. Достав из внутреннего кармана пиджака белый не особо большой конверт, он протягивает его заинтересованной Иви.       — Что это? — спрашивает ведьма, забирая протянутое, и, не дожидаясь ответа, вскрывает конверт, чтобы достать на белый свет билеты. Огромный корабль, нарисованный на глянцевой поверхности бумаги, не оставляет особых вариантов, как и довольно подробная информация, напечатанная на обратной стороне.       — Ты давно мечтала увидеть мир, любовь моя, — подходя ближе, пока жена, расплываясь в улыбке, рассматривает билеты в круиз, Клаус встаёт вплотную.       — О, Ник, — пользуясь близостью мужа, Иви кладёт руки ему на шею, желая зацеловать.       — Мы отплываем из Майами второго августа, — шепчет Никлаус, любуясь лучезарной улыбкой, хоть и прекрасно всё ощущает, всё же спрашивает: — Ты счастлива?       — Конечно, счастлива, — прежде чем прижаться губами к губам, шепчет в ответ Эвелин.       Благодарный поцелуй почти тут же перерастает в нечто большее, и находящийся буквально под рукой пустой стол этому способствует. И Клаусу уже начинает очень нравиться большой разрез на платье жены, который позволяет так высоко задрать подол. Но далеко зайти им не дают.       — Тук-тук! — и, не дожидаясь ответа, в кабинет заходит Деймон. Эвелин из-за плеча мужа хорошо видно его ухмылку, и ехидные слова не стали сюрпризом: — Надеюсь, не помешал.       — Помешал, — фыркает в ответ недовольно Иви, продолжая обнимать Ника, хоть тот уже и перестал целовать её шею. — Ты прекрасно слышал, чем мы тут занимаемся.       — Зачем пожаловал, Сальваторе? — не менее недовольно, чем его любимая, спрашивает Клаус, нехотя делая шаг назад и помогая Эвелин слезть со стола. Кончики его пальцев всё ещё покалывает от ощущения кожи бедра, что было под ними только что.       — Заниматься сексом на чужой свадьбе? — наигранно осуждающе произносит Деймон. — Фу.       — Свадьбе, на которую нас явно не ждали? — Позволив Нику поправить её платье, ведьма и сама застёгивает обратно те пару пуговиц, что успела расстёгнуть на рубашке мужа. Да и галстук тоже поправляет. — Хотя сами отправили приглашения?       — Даже два, — поддерживает возмущение своей ведьмочки Никлаус и, удостоверившись, что всё, что нужно, скрыто, поворачивается к вторженцу, позволяя тому увидеть Эвелин.       — Два приглашения? — удивляется Сальваторе и, нахмурившись, уточняет: — И когда вы их получили?       — Пару недель назад, — переглянувшись с Ником, отвечает Иви и настораживается от непонятности происходящего. — Что происходит, Деймон?       — Скажем так, у нас запланирована небольшая свадебная ловушка, — прищурив правый глаз, Сальваторе сводит пальцы вместе, показывая, насколько небольшая эта ловушка.       — Ловушка на кого? — раздражаясь от смысла прозвучавших слов, уточняет Клаус, загораживая собой жену.       — И Форбс на это согласилась? — в свою очередь удивляется Эвелин.       — На ту, которая вам обоим очень хорошо знакома, — протягивает Деймон и, не улавливая чужого понимания, пускается в уточнения: — Знаете, такая невысокая вампирша лет пятиста, очень похожая на мою девушку.       — Катерина? — недовольным тоном почти рычит гибрид.       — Должна быть мертва, — возмущённо вставляет Иви и, ловя на себе чужие взгляды, поясняет: — Моё проклятье было смертельным, и его никто так и не снял. Я бы почувствовала.       — Ну, она вернулась с того света и, видно, хочет отомстить не только нам, — понимающе кивает на слова ведьмы вампир.       — Хочешь сказать, что это она отправила нам приглашения? — недоверчиво переспрашивает Никлаус и уточняет: — И как ваша ловушка, сработала?       — Нет, — досадливо признается Сальваторе, — мы ждали, что она сорвёт свадьбу, но, как видите…       — Свадьба ещё не закончена, — бормочет Иви, расстроенная возможной опасностью скорее для Генри, которого они взяли с собой, не ожидая подлянки, чем для них с мужем.       Они в сопровождении Деймона возвращаются в шатёр. Проходя мимо одной из гостиных дома, Эвелин видела, как её брат развлекал детей, демонстрируя им различные старые побрякушки из серии «семейное наследие».       В месте проведения торжества опять играет медленная музыка, под которую Стефан ведёт в танце свою ярко улыбающуюся супругу. Даже если Кэролайн и знала о ловушке, устроенной на Катерину её свадьбой, это не мешало ей наслаждаться своим праздником.       — Вызываю невесту и жениха! — подхватив бокал шампанского с ближайшего стола, прерывает музыку только вернувшийся из дома вместе с Майклсонами Деймон, посчитавший, что сейчас самое удачное время для тоста. Он благодарит затихших после его слов гостей и музыкантов, прежде чем продолжить говорить: — Спасибо. Пришло время всеми любимому шаферу произнести свой тост. Братишечка, я ждал сотню и… — ударяется было в воспоминания вампир, но, видно, вспомнив о наличии простых людей, не связанных со сверхъестественным, среди гостей, исправляется: — В общем, очень много лет, чтобы произнести эту речь. И сегодня я наконец могу сказать своему дорогому…       — Красавчик, давай-ка дальше я, — прерывает начавшего говорить парня женщина и выходит вперёд. И во всеуслышание делится: — Мы с ним как-то целовались, вот отпад…       — Пьяный тост от Келли Донован, теперь это точно свадьба, — бормочет еле слышно невеста, но недостаточно, чтобы Эвелин или Ник её не услышали. Ведьма, держащая мужа за руку, фыркает тому в плечо.       — Я знала Стефана Сальваторе много лет, — меж тем продолжает говорить Келли, — но я вообще не понимаю, чего с ним все так носятся. — Поделившись своим ценным мнением, женщина не оставляет без своего внимания и невесту: — И, конечно же, наша умница, жаль, что твоя мать мертва. Может, если бы ты не пыталась излечить её от рака, она была бы ещё жива.       В тишине, образовавшейся, когда Деймон взял слово, не слышится особой реакции на прозвучавшее. Только Кэролайн, словно золотая рыбка, открыв рот, хватает им воздух, не зная, как на такое реагировать.       — Ладно, всё достаточно, — вмешивается Сальваторе-старший, резко поворачивая к себе Донован и смотря ей в глаза, говорит: — Отправляйся в ближайший бар.       — Нет, Деймон, — возражает на это Келли, и, если судить по ошарашенному от такого поворота вампиру, то она успешно сопротивляется его внушению. — Ты хуже их обоих. Тебе должно быть стыдно за Викки, — начинает отчитывать женщина вмешавшегося парня. — Она никого не ранила, она могла изменить свою жизнь. Но ты не дал ей шанса…       — Вот поэтому мне очень нравятся обе наши свадьбы, — шепчет Иви так, чтобы слышал только Ник. — Никаких пьяных неудобных откровений.       — Впрочем, мне тоже не давали шанса, — продолжает выплёскивать то, что явно давно копилось в ней, Донован. — Нет, этот город определился со мной давным-давно. Вы делали вид, что меня нет. Ни во что не ставили. — А заметив спешащего вмешаться в происходящее своего сына, находит слова и для него: — Ты прогнал меня, не раздумывая. Может, не вычеркни ты меня из своей жизни, ты бы знал, что я два года назад упала с большой высоты. Ты не знал, что я мертва. Единственный, кому до меня было дело, была Кэтрин. Она видела мои страдания в аду…       Откровения Келли перестали казаться пьяным бредом. Все присутствующие, имеющие хоть какое-то отношение к сверхъестественному, тут же подобрались, ожидая, что прозвучит дальше.       — Где она? — требовательно спрашивает Деймон, не желая ждать.       — Понятия не имею, я была занята созданием утечки газа в доме, — безразлично произносит, как оказалось, давно мёртвая женщина.       — О, боже мой. Там дети и Тайлер, — восклицает Кэролайн в потрясении, закрывая рот рукой.       Переглянувшись с мужем, Эвелин отпускает его руку и исчезает, буквально испаряясь в воздухе. Переместиться к сыну для неё не составляет проблемы, это утянуть за собой Ника встало бы для неё в море сил. А самой, да на такое короткое расстояние, она почти не ощущает оттока магии.       — Генри?! — зовёт ребёнка обеспокоенная мать, видя, как её мальчик, вытянув руки к камину, удерживает ревущее пламя. Ей и дела нет до стоявшего рядом с племянником ошарашенного Тайлера и заинтересованно смотрящих девочек.       — Оно само! — громко восклицает белобрысый мальчик, одним движением ладони гася огонь в камине и разворачиваясь к маме. — Правда, мам, я ничего не поджигал!       — Я верю тебе, — оказавшись рядом с сыном и несмотря на появившуюся в комнате Кэролайн в сопровождении Стефана, что бросилась обнимать девочек, она уверяет: — Ты молодец и всё сделал правильно.       Обняв Генри, что удивлён поведением взрослых, но не сопротивляется, радуясь, что за колдовство при посторонних его ругать не собираются, Иви облегчённо выдыхает. Отстранившись, она ещё раз хорошо осматривает вполне целого сына.       — Идём, а то папа будет волноваться, что нас долго нет, — произносит Эвелин и, взяв за руку ребёнка, идёт прочь из дома, что чуть не стал могилой для её единственного сына. На пробежавших мимо них в сторону дома Елену с Бонни и Аларика ведьма не обращает особого внимания, те явно спешили убедиться, что с девочками всё в порядке.       К их приходу в шатре уже пусто, всех гостей оперативно отправили подальше. Только Деймон на пару с Мэттом окружили Келли, Никлаус же, скрестив руки, стоял в стороне, явно ожидая жену с сыном.       Стоило им с Генри войти в шатёр, как Клаус практически просканировал их взглядом на наличие каких-либо увечий или ушибов. А не найдя, заметно для Иви расслабился. Отпустив руку сына, ведьма видит, как тот, подбегая к отцу, спешит рассказать тому, что он сделал, подчёркивая, что мама за это его не ругала. Уже больше года прошло, а ребенок всё не может забыть тот несчастный, спаленный на уроке рисунок. Но Эвелин всё ещё надеется, что со временем этот инцидент в памяти Генри сгладится.       — Что тебе обещала Кэтрин? — не обращая внимания на появление новых лиц рядом, Деймон допрашивает сидящую перед ним на стуле Келли. Та с каждой минутой выглядит всё хуже, уже явно демонстрируя свой далёкий от «живого» статус.       — Ничего, — словно разговаривает с дураком, произносит Келли.       — Тогда зачем это? — спрашивает очень злой Мэтт. Таким Иви его ещё никогда не видела. Не то чтобы она часто общалась с Донованом, но они учились на одной параллели, и она, не покривив душой, могла сказать, что видела того разным. Но таким — никогда.       — Вы не понимаете, она обещала мне ничто, — откровенно раздраженным тоном поясняет женщина и сыну, и вампиру, — забвение, пустоту. Всё лучше вечных пыток в аду. Мне нужно было лишь отвлекать вас, дурней, от пожара.       — Что задумала Кэтрин? — продолжает стоять на своём, но задавая другой вопрос, спрашивает Деймон.       — Можешь не давить на меня, она просила рассказать. — снисходительно произносит Келли. — Она сожжёт весь Мистик Фоллс адским пламенем сегодня.       — Она о колоколе, — догадывается Мэтт, но недоуменно возражает на слова матери: — Если Кэтрин даже ударит в колокол, она не сможет создать пламя. Это под силу только роду Максвеллов, мы с отцом не сделаем этого.       — Очень удачно, что ты не единственный ребёнок в семье, — саркастично замечает в ответ женщина.       — Вот только Викки давно мертва, — возражает на её слова Деймон.       — Была, — соглашается Келли и, забавляясь, продолжает, переводя взгляд с одного парня, что допрашивает её, на другого: — Пока мой сын не открыл портал в ад и не выпустил разных людей.       — Портал в ад? — прерывая чужой разговор, встревает Эвелин и уточняет: — Какой из адов вы имеете в виду?       — А что, их несколько? — озадачивается в ответ Сальваторе, что вначале обернулся на заговорившую девушку с явным раздражением, но по мере понимания её вопроса сменил выражение лица на удивлённое.       — Примерно столько же, сколько и религий, подразумевающих его наличие, — отзывается снисходительно Иви и с подозрением смотрит на вампира в ответ. — Так какой? Только не говорите, что вы грохнули милашку Када!       — Милашка Кад? — кривится от слов ведьмы Деймон и, сразу сообразив, подозрительно спрашивает: — Как ты догадалась?       — Просто выбрала самый простой из вариантов, — морщится от собственной удачной догадки, отвечает Эвелин. Схлопывание любого из загробных измерений — не самая радостная весть, как ни посмотри, слишком хрупкое равновесие царит на той стороне.       Удар колокола звучит неожиданно для всех, кроме Келли, та довольно замечает:       — А вот и Викки, как раз вовремя.       — Как колокол связан с вратами в ад? — интересуется Никлаус, поднявший сына на руки и готовый покинуть невезучий город в любую минуту.       — Двенадцать ударов в него откроют их, но это под силу только тем, в ком есть кровь того, кто его ковал, — быстро отвечает Мэтт и растерянно произносит: — И сейчас Викки…       — Колокол, тот, что на башне? — удивляется Иви таким интересным фактам о родном городе, о которых до этого и не подозревала. Ей хватает и легкого кивка, чтобы вновь исчезнуть.       — Что значит «грохнули»? — спрашивает у отца Генри в образовавшейся тишине.       — Это значит убили, волчонок, — с тяжким вздохом поясняет сыну непонятное слово Клаус и строго добавляет: — Это не очень хорошее слово, давай мы не будем его больше повторять. Хорошо?       — Они убили Аркадия? — с удивлением на мордочке пропускает мимо ушей наставления отца ребёнок.       — Аркадия? — повторяет за Генри Деймон, с подозрением смотря на маленького мальчика. — Откуда ты знаешь его полное имя?       — Мама о нём рассказывала, — охотно делится ребёнок. — Он был сильным колдуном и жил давным-давно. Помогал людям, а те, не оценив, сожгли его заживо. Он обиделся и создал Ад, куда стали попадать души плохих людей. Таких, как те, что сожгли его. Плохие люди не хотели признавать своей вины и прозвали его дьяволом.       — Какие интересные истории рассказывает тебе мама, — несколько ошарашенно бормочет на это Сальваторе, переводя взгляд на закатившего глаза Клауса. — В её версии он выходит не такой уж и плохой, а?       — Он глупый, — фыркает в ответ Генри, — мама говорит, он быстро пожалел о своём поступке. «Ведь, создав ад, он сам вынужден нести его муки».       Последняя фраза была явной цитатой, стоило только увидеть, как сосредоточено малыш её повторял. Кто-либо что-либо на это ответить не успел, их прервало появление Эвелин в сопровождении Викки. Мёртвой Викки, что свалилась кулем на пол, стоило ведьме её отпустить.       — Ты убила её? Зачем? — ошарашенно спрашивает Мэтт, бросаясь к телу сестры.       — Она уже давно мертва, Мэтью, как и твоя мать, — безразлично замечает Иви, переводя взгляд на сжавшуюся на стуле Келли. И, отвернувшись, обращается к мужу: — Я поставила барьер вокруг колокола, но это вряд ли поможет надолго.       — Любовь моя, ты рассказываешь нашему сыну истории про дьявола? — укоризненно задаёт вопрос Никлаус.       — Что? — фыркает на тон мужа Эвелин, поясняя: — Это неплохой пример излишней человеческой доверчивости и чем это может кончиться, — и замечая: — Не хуже, чем истории о твоих «подвигах». Тут я хоть не приукрашиваю.       — Может, оставите свои семейные разборки? — обращается к Майклсонам Деймон, любезно предлагая: — Продолжите, когда разберёмся с Кэтрин.       — Елена пропала! — врывается в шатёр с этой новостью Тайлер и тут же замечает пришедшую в себя Донован. — Викки?       — Даже не надейтесь меня остановить, — с этими словами, не обращая внимания на старого возлюбленного, мёртвая девушка поднимается на ноги.       — Удачи в преодолении барьера, — ехидно кидает Эвелин вслед решительно идущей прочь.       — Что значит «Елена пропала»? — отвлекая несколько зависшего при виде Викки Тайлера, спрашивает Сальваторе, хватая того за лацканы пиджака.       — То и значит, её нигде нет, — отвечает Локвуд.       И начинаются поиски пропажи. Предсказуемо вместо Елены находят пытающуюся притвориться ею Катерину. Но отдать должное братьям Сальваторе — они на раз раскусывают подделку, обнаруженную в своем доме.       Эвелин не сильно горит желанием разбираться с Петровой, которую уже однажды убила. Но если та и в правду заняла место Када, вряд ли у кого-то это здесь получится, кроме неё. У Бонни был бы неплохой шанс на это, если бы не очередные проблемы с магией у последней из Беннетов.       — …Понравилось, как вы сражались с дьяволом. — делиться с Сальваторе Катерина, не замечая, как Иви в сопровождении мужа заходит в комнату. Оставив уставшего и почти клюющего носом Генри с Тайлером, они отправились сюда, чтобы застать часть чужого представления. — Он был у меня под каблуком с того самого момента, как я оказалась в аду. Думаете, почему вы были ему нужны? Потому что вы были нужны мне! Ясно?       — А я, как та, что отправила тебя в ад, была тебе не нужна? — глумливо спрашивает Эвелин, привлекая внимание Катерины, что резко развернулась при звуке её голоса. — Или просто Аркадий не захотел со мной связываться?       — А вот и наша милая ведьмочка Эвелин, — радостно восклицает при виде Иви Петрова, — рада, что ты приехала в Мистик Фоллс, который вскоре сгорит в адском пламени вместе с тобой и Клаусом. — И, переведя взгляд на Ника, добавляет: — Не ждала, что ты приедешь, приятный сюрприз. Одним камнем всех зайцев.       — Не сильно радуйся, — рекомендует в ответ Никлаус, как и его жена, он не жаждал встречи с Катериной, — а то что-то я не слышу звона колокола. Сколько там раз он должен прозвонить?       Стефан, воспользовавшись отвлечением Кэтрин на Майклсонов, подходит ближе и всаживает ей в грудь приготовленное специально для неё оружие. Она даже не успевает испугаться или как-то иначе отреагировать, как падает замертво.       — Прекрасно, осталось найти Елену, — потирая руки, восклицает на произошедшее Деймон.       — Не радуйся особо, она не умерла, — произносит на это Иви, присаживаясь на корточки перед распластавшейся на полу Катериной. Ткнув пальцем в скулу мёртвой девушки, ведьма убеждается в своих выводах.       — Что? Почему? — недоверчиво спрашивает Сальваторе-старший. — Мы убили её тем же способом, что и Када!       — Вот только Кад хотел умереть уже пару тысяч лет как, — фыркает в ответ на чужое недоверие Эвелин. — Он перебросил ад, что удерживал его, на неё, — опять ткнув пальцем в Кэтрин, поясняет она, — и только после этого смог быть «убит».       — Пока она связана с адом, её не убить? — неприятно удивляется Стефан.       — Ну почему же, — смотря, как еле заметно приоткрываются глаза Катерины, что не спешит радовать всех своим воскрешением, — она не Аркадий, ад высосет её за сотню-другую лет, а потом схлопнется.       — А нельзя как-нибудь побыстрее? — недовольно интересуется Деймон.       — Запрем её, как Марселя? — предлагает вариант Никлаус без особого интереса, ожидая, решится ли Катерина обозначить свое присутствие.       — Ну уж нет! — возражает на такое Эвелин. — Ещё и двойника в своём доме пусть и в темнице я не потерплю! Поступим по-другому.              Уловив в чужом тоне грозные и расчетливые нотки, Кэтрин решает и дальше не приходить в себя, судорожно думая, как выкрутиться из ситуации. Но придумать ничего не успевает. Рыжая ведьма мусолить ситуацию и не думала, просто заперев её в барьере вместе с колоколом, что служил порталом в ад. Вместе с ним, несмотря на все угрозы и крики, её и сжигают заживо.       — И что ты сделала, любовь моя? — смотря на оплавленный металл, что растёкся по полу колокольни. Следов от Катерины здесь не осталось, только её крики всё ещё звоном отдавались в его ушах.       — Ускорила схлопывание ада, он и так держался за счёт Када и душ, что в себе заключал, — разминая затекшие от напряжения руки, рассказывает ведьма. — Но после смерти первого и побега остальных он и так на ладан дышал.       Смотря, как подошедший муж обхватывает её ладони своими, начинает их более профессионально массировать, немного расслабившись, капризно произносит:       — Я устала от Мистик Фоллс, поехали в кругосветное путешествие прямо сейчас.       — Как пожелаешь, любовь моя, — одаривая с каждым его движением всё более теплеющие руки быстрыми поцелуями, соглашается Никлаус, не скрывая улыбки.