How long

      — Эвелин! — грозный рык мужа — первое, что слышит девушка, оказавшись на грани. Следом её хватают за руки и встряхивают, как тряпичную куклу, если бы не переполняющее беспокойство, которое источал мужчина, она бы возмутилась его грубости. А так она просто подняла руку, чтобы, положив её ему на щеку, заглянуть в глаза.       — Мы же вроде уже выяснили, — осторожно произносит Иви, не зная, как её спокойный тон и взгляд глаза в глаза сейчас завораживают её мужа, — что я не хочу причинять тебе вред.       Никлаус мог бы с этим поспорить, он ещё помнит ту острую боль, когда любимая без особых раздумий всадила кинжал ему в бедро. Но гибрид прекрасно понимает, о чём она говорит, сердце не нога, которая зажила чуть ли не быстрее, чем он вытащил из неё клинок.       — А теперь, может, поясните, что всё это значит? — мрачным тоном, что очень хорошо сочетался с его угрюмым лицом, произносит Элайджа, появляясь на пороге комнаты. — Эвелин? Никлаус?       Первородный даже не успел толком переварить шок от зрелища, как его невестка, не без участия брата, всаживает костяной кинжал в сердце отца, как оказался «здесь». И для него скорее не он где-то оказался, а пропали Давина и Лоренцо с безымянной для него пока племянницей на руках, и супруги, что всё это, скорее всего, и провернули. Почти в тот же момент он услышал рык брата со второго этажа, и вот они здесь.       — Думаю, — кинув взгляд на Элайджу, ведьма возвращает своё внимание мужу и продолжает, — стоит рассказать об этом всем сразу.       Только после этих слов первородный вампир обратил своё внимание на тела, сложенные своеобразным солнышком посреди комнаты, на пороге которой он стоял. Тут были все они, его братья, сестры, невестка и отец, и, конечно же, он сам. Копии — было первой его мыслью, а следом пришло осознание: нет, не копии, это их настоящие тела, что, скорее всего, находятся в реальности и здесь одновременно. Мужчина не понимал сути происходящего, как он надеялся, только пока, но прекрасно почувствовал связь со своим телом, стоило ему его увидеть. В то же время Элайджа подсознательно знал: он не сможет сейчас ни вернуться обратно в тело, ни оборвать связывающую его с ним нить.       Спускаясь следом за супругами, что не удостоили оставленную в комнате композицию даже взглядом, первородный всё больше хмурился. Особенно видя, что за те минуты, что он отсутствовал, мало что изменилось. Фрея радостно обнимала пришедшего в себя Финна, который уверял старшую сестру, что с ним всё в порядке. Они оба то и дело поглядывали на Кола, который склонился над их отцом и пытался понять, почему тот не приходит в себя. И только Ребекка, сложив руки на груди и сидя на кушетке, печально смотрела в никуда, не собираясь ни беспокоиться об отце, ни радоваться внезапно поправившемуся старшему брату.       — Итак?! — громко проговаривает Элайджа, чтобы привлечь внимание всех присутствующих к новым действующим лицам, а если на то пошло, виновникам происходящего.       — Все присутствующие знают о пророчестве, — начинает говорить Иви, крепче сжимая руку Ника. Она знала, что разборок не избежать, была уже рада, что муж и подруга относительно спокойно восприняли её план. Но знать не значит быть к ним готовой.       — Ты решила исполнить пророчество? — перестав улыбаться сквозь слезы, серьёзно спрашивает Фрея. Оглядев присутствующих, она вспоминает тот день, когда только о нём узнала. Свой транс, когда пыталась узнать подробности, и то, как Эвелин, немного вспылив, заставила кровь показать им, кто точно подпал под пророчество. Кровавые имена как сейчас стоят у неё перед глазами, и блондинка чётко осознаёт, что сейчас здесь присутствуют они все.       — Да, — успевает ответить Иви, прежде чем стоявший за ними, всё ещё на лестнице, Элайджа возмущается:       — Но зачем?! — он так же успевает только набрать в грудь побольше воздуха, но не продолжить говорить.       — Затем, что, препятствуя исполнению пророчества, вызываешь ещё более худшие последствия, чем были предопределены, — цитирует Бекка, всё так же смотря в пространство печальным взглядом, после чего переводит его на Финна.       — Укус Финна был более худшим последствием? — не понимающе спрашивает Фрея.       — Нет, — отрицательно качает головой рыжая ведьма, — он был началом исполнения пророчества. Один за другим мы бы начали умирать, подвергаться смертельным ранениям или что иное, подходящее под определение «падения».       — И чем наше положение лучше… — озадаченно произносит Элайджа.       — Тем, что она сможет нас вернуть, — с прищуром смотря на малышку Иви, отвечает на не до конца высказанный вопрос брата Кол, прежде чем задать свой: — Давина была в деле?       — Она доверяет своей наставнице, — пожимает в ответ плечами девушка.       — Что с отцом? — интересуется Фрея, видя, что Майкл всё ещё лежит неподвижно. Если бы не дыхание, древнего викинга вполне можно было бы принять за мёртвого.       — На него воздействует клинок папы Тунде, — поясняет Эвелин, смотря на то, как Кол после её слов о его девушке, поднявшись, усаживается рядом с младшей сестрой. Колдун, надувшись, складывает руки и демонстративно отворачивается. — Нужно было что-то, что сможет обезвредить первородного и не будет фатальным.       — С помощью нашей кровной связи с отцом ты вслед за ним отправила нас сюда? — сопоставив происходящее, уточняет Фрея. В следующий миг с болезненным стоном Майкл глубоко вздыхает и распахивает глаза. На его лице читается мука, но мужчина быстро берёт себя в руки и садится.       — Да, а после и нас с Ником, — не позволяя насторожившемуся мужу загородить её собой от очнувшегося. Ведьма продолжает рассказывать: — Этим я исполнила пророчество. Враг, — кивает она на потирающего грудь и настороженно оглядывающего своих детей Майкла, — друг, — кивает в сторону сидящей на кушетке надутой парочки, — семья, — крепче сжав руку мужа, завершает Эвелин.       — И сколько нам пребывать в таком состоянии? — интересуется Элайджа, прекрасно понимая, что будь пророчество исполнено до конца, они бы уже очнулись.       — Я завязала исполнение пророчества на ту свечу, — кивнув на балкон второго этажа, говорит Иви, — стоит ей потухнуть, и мы очнемся.       — Где мы? — вместо ожидаемого грозного тона тихо спрашивает Майкл, обращаясь к рыжей ведьме. Его состояние было где-то между шоком и растерянностью. Шок от того, что, не ожидая нападения, хоть и был всегда настороже рядом с Никлаусом, не смог оказать достойного сопротивления. И растерянность от того, что его одним ударом «победила» щуплая девчонка.       — На грани, — отвечает Эвелин.       — Мы не на той стороне? — отодвинув свою обиду в сторону, уточняет Кол.       — Нет, это место наподобие «палаты охоты», — рассказывает малышка Иви, — я немного увеличила здесь ход времени, а так наши души ещё крепко привязаны к телам.       — И как же это можно считать нашим падением? — откровенно придирается младший Майклсон, демонстрируя раздражающую ухмылку. — Мы не мертвы, мы просто спим.       — Зато все вампиры, связанные с вами кровью, ощутили произошедшее и уверены в том, что вы покинули мир живых, — прекрасно осознавая чужую злость и на себя, и на свою ученицу, парирует Эвелин, — как и достаточно чувствительные к этому ведьмы.       — Кстати о ведьмах, — расплываясь в ещё более ехидной усмешке, кое-что вспомнив, Кол интересуется: — Что это был за хмырь, который звал тебя… как там? — проводит в притворной задумчивости пальцем по подбородку парень, — ах да, точно, — и с придыханием продолжает: — «моя госпожа».       — Ах да, спасибо, что напомнил, Кол, — не скрывая ответной наигранности, благодарит его Эвелин. Она видит чужую не особо изящную попытку рассорить её с мужем. Да и откровенное любопытство колдуна не было притворством.       — Что за хмырь? — подключается к разговору Ребекка, решая пока не впадать в чёрную меланхолию.       — Долгая история… — почти бормочет в ответ Иви.       — У нас полно времени, — перебивает её Никлаус, от которого веет очень нехорошим. Будь они сейчас в стане живых, гибрид без особых вопросов отправился бы на поиски изуродованного мужика, что смел так фривольно вести себя с его женой.       — Ладно, — устало вздохнув, Иви приземляется на свободное кресло и начинает говорить, — давным-давно, лет пятьсот назад, может, чуть меньше, — словно сказку для Генри рассказывает девушка, — жила-была девочка. Очень любопытная, особенно до чужих тайн и запретной магии…       — А при чём тут девочка? — хмурится Бекка, перебивая. — Ты же должна рассказать о каком-то хмыре?       — Я же сказала, это долгая история, — разводит руки в стороны ведьма, смотря, как и остальные до этого стоящие Майклсоны рассаживаются по местам.       — Продолжай, что за юная ведьма и при чём тут тот обожжённый? — велит Клаус, разместившись в соседнем от жены кресле и внимательно на неё смотрящий.       И Эвелин продолжает. История её знакомства с Эльвирой — прабабкой Адриана — на самом деле не так уж и длинна. Тогда ещё совсем юная, тринадцатилетняя девчонка влезла в гримуар главы клана. И ладно бы просто влезла, а начала использовать полученные оттуда знания. По тёмной магии. Вскрылось это быстро, Эльвира в силу ли своей глупости или уверовав в своё могущество пошла против главы клана. За что и была изгнана. В том клане, несмотря на хранившиеся у них сомнительные знания, чтили законы и обычаи, как не убийство ведьм, даже оступившихся.       Девочка хоть и приобрела какие-никакие знания, была далека от взрослого самостоятельного человека. А лишившись поддержки клана, а за ним и став отрезанной от предков и, как следствие, от большей части силы, к которой привыкла за свою короткую жизнь, собралась умирать. Тогда на неё и наткнулась Эвелин. И ухватилась за неё как за соломинку. Заключила сделку, по которой Эльвира или её потомки, если у самой девочки не получится, должны были вернуть Иви к жизни, помочь обрести плоть. В ответ Эвелин и обязалась помочь Эльвире с магией и возвращением в клан с местью.       Рыжей ведьме, а в то время бесплотному духу, выполнить свою часть оказалось просто, в отличие от юной девушки. Получив знания и пользуясь силой той стороны через Эвелин, Эльвира вернулась в изгнавший её клан и отомстила. Убила тех, кто провинился перед ней, и сама заняла место главы. После чего занялась попытками отдать долг своей спасительнице.       Первые лет пять Эльвира и вправду пыталась помочь уже на тот момент древней ведьме вернуться к жизни. Но любое тело, которое выбирала она для вселения Эвелин, не подходило, была ли это сильная ведьма или слабая, или вообще не ведьма. В ходе ритуала подопытные либо умирали, либо почти умирали. Путём долгих проб и экспериментов удалось достичь лишь того, что Иви могла задержаться в теле сильной ведьмы всего на пару секунд, после чего её выкидывало.       А вскоре Эльвира заметила тенденцию того, что Эвелин своим кратким пребыванием в чужом теле значительно понижала силу магии той, в кого вселялась. И, забыв о своих обязательствах, уже не юная ведьма нашла новое применение так и недоработанному ритуалу. Наказание. Вселяя свою покровительницу в тела неугодных, провинившихся или пошедших против неё ведьм, Эльвира делала из сильных ведьм слабачек. Так она убивала двух зайцев: «исполняла» условия заключенной сделки и избавлялась от конкурентов. К тому моменту ей уже совсем не хотелось возрождения Эвелин. Она боялась, что вернись к жизни древняя, сильная ведьма, легко отберёт её власть и статус в клане.       После смерти Эльвиры место заняла её дочь, она не знала о сделке и ритуал, периодически исполняемый матерью, воспринимала только как наказание для провинившихся. Сама она им редко пользовалась, а с Эвелин и не пыталась говорить.       Иви к тому моменту уже и не связывала своё воскрешение с Эльвирой и её потомками, ища другие способы вернуться с того света. Но вызовам, что заключали её в чужом теле, не противилась, ощущая, как с каждым таким ритуалом становиться сильнее. Она не была дурой, чтобы не понять, что к чему, но, получая свою выгоду от этого, просто плюнула на чужое нарушение сделки.       Так было, пока не появился Адриан, мальчик был любопытным, не самым старшим в семье, но очень охочим до магии. Он откопал ритуал и записи прабабки по его созданию, а заодно и цель. Заинтересовавшись, парень вызвал Эвелин, представляя её этаким божеством — покровителем его семьи, и не сильно разочаровался. Иви, что всё больше уставала от бесплодных попыток обрести плоть, заинтересовалась юным колдуном. Он стал как глоток свежего воздуха в затхлом подвале, с которым у неё ассоциировалась та сторона. Обучая Адриана, она словно и сама оживала, вкладывая в него накопленные знания, рыжая ведьма питала надежду с его помощью всё же вернуться в мир живых. А он, казалось, поддерживал её в этом стремлении. До того рокового дня, когда на очередной призыв оказалась в удерживающем кругу. В тот день начался самый ненавистный период пребывания мёртвой. Он даже потеснил те пятьдесят с лишним лет, которые она провела рядом со сходящим с ума от галлюцинаций мужем.       Её заключили в дорогую по тем временам подвеску. Превратили в этакого джина, вызывая для исполнения желаний или просто так. Заставляли делать то, что она не хотела, и наблюдать за тем, что она бы с радостью выжгла из своей памяти.       Одно не учёл пошедший по стопам своей прабабки колдун, возжелавший ещё больше власти. Каждый раз, как он исполнял «наказание», Иви становилась сильнее, и настал тот миг, когда она смогла перебороть удерживающее заклинание. Убивать в глубине души девушка никого не хотела, но её гнев за порабощение был так велик, что вызванный ею огонь не могли потушить несколько дней.       — Лондон полыхал несколько дней, и я была уверена, что Адриан сгинул в том пожаре, — заканчивая свой рассказ, в котором упомянула лишь неудачную сделку с Эльвирой, не вдаваясь в подробности неудачных ритуалов и того, что с ней сделал Адриан. Только упомянув заключение в подвеске. — Тем более прошло больше трёх веков, он всяко должен был уже сгинуть.       — Подожди, подожди, — став серьёзным после озвученной истории, произносит Кол, выпрямляясь на кушетке, — так культ Эриды в Англии в семнадцатом веке был твоим культом.       — Культ Эриды? — непонимающе переспрашивает Иви, не помня такого.       — Ну, он назывался не так… — припоминая дела давно минувших дней, произносит Кол.       — Да так его прозвал ты, — тоже вспоминает, нахмурившись, Элайджа, — потому что, по слухам, там поклонялись богине разрушения.       — Да, приносили в дар самых красивых дев, — дополняет братьев Бекка.       — Рыжих, — переводя мрачный взгляд на жену, произносит Никлаус.       — Что? — в ответ на прожигающий взгляд бирюзовых глаз вскидывается Иви. — Мне никаких дев в дар не дарили и уж точно не поклонялись, — открещивается от не прозвучавших обвинений ведьма.       — Нет, я помню, что-то такое было, — всё так же хмуро говорит Кол, — мне не дали узнать, что это за культ. Но я помню их символ, и теперь понятно, что он мне в то время напоминал.       И взгляды первородных, всех, кроме Финна, скрещиваются на груди Эвелин. Та, в свою очередь, хватается за свой кулон переплетённых змей. Что поделать, если духи, как правило, остаются такими, какими были в момент смерти, в той же одежде и в тех же украшениях.       — Хочешь сказать… — бормочет в неверии Иви, поднимая свой кулон на уровень глаза и понимая, что это вполне может быть правдой. — Вот засранец.

***

      Бар «У Руссо», несмотря на довольно частую смену владельцев в последнее время, всё так же работал. Марсель, зашедший к Ками узнать, как она переносит бытие вампиром, никак не ожидал, что вскоре после него в заведение зайдёт Люсьен Касл.       — Какая неожиданная, но бесспорно приятная встреча, — улыбаясь, произносит Люсьен, ударяя рукой по плечу Марселя в приветствии. После чего, повернувшись к стоявшей за барной стойкой Камилле, подмигивает той.       — Разве? — вклинивается в даже не начавшийся разговор незнакомый Жерару парень. А он уверен, что такого бы запомнил, уж очень приметный шрам от ожога расположился на его лице. Меж тем незнакомец продолжает говорить: — А мне показалось, что мы специально зашли сюда вслед за этим парнем.       — Адриан, друг мой, — закатив глаза, начинает было говорить Касл, но его прерывают.       — О, не называй меня так, я в курсе, как заканчивают те, кого ты называешь друзьями, Люсьен, — фыркает в ответ названный Адрианом. — Избавь меня от этого.       — Тогда позволь вернуться к прерванному тобой разговору, — раздражается в ответ на чужую реплику Люсьен. А получив предлагающий жест рукой от колдуна, продолжает, опять повернувшись к Марселю: — Так о чем это мы? Ах да! Мы удачно встретились…       — Удачно для кого? — прерывая, интересуется в свою очередь Жерар. Насторожено смотря на, по слухам, что донесли ему от ведьм, уже совсем не вампира, а нечто другое.       — Для всех нас! — уверяет Касл. — Ведь вы же соскучились по Майклсонам так же, как и я? Не так ли? Ками, дорогуша, ведь ты же скучаешь по Финну?       — Не вмешивай меня больше в это, — предостерегающе говорит в ответ О’Коннелл, после всего случившегося она почти исповедалась дяде Кирану, а тот снабдил её определёнными вещами. Тёмные артефакты — так он это назвал, были способны со многим справиться, возможно, даже с преобразившимся Люсьеном. Камилла не хотела проверять, но при необходимости пустит в ход всё, что у неё есть.       — О-о-о, ну не будь такой букой, дорогуша, — стонет в ответ на чужую категоричность Касл.       — Что тебе до Майклсонов? — отвлекая Люсьена от блондинки, интересуется Марсель. — Все знают, они сгинули. Дом закрыт, а каждый вампир ощутил на себе смерть своего прародителя.       — Так-то так, да не так, — отбросив притворную весёлость, произносит Люсьен в ответ, вновь поворачиваясь к мулату. — Они не сгинули. Иначе где их тела? Или хотя бы пепел? Он точно должен был остаться.       — И тем не менее их больше нет, — не столько уверенный в своих словах, сколько желая подразнить Люсьена, произносит Марсель, отворачиваясь и делая глоток своего виски.       — Да, и именно поэтому в их дом дальше внутреннего двора никто не может попасть, — раздражённо отзывается Люсьен, немного выходя из себя. Его чёткий план пошёл к чёрту. Он никак не ожидал, что Майклсоны вместо драки просто спрячутся. Даже не сбегут — к этому он был готов, а закроются в своём доме. Хоть у него и есть вечность, чтобы сидеть на пороге дома и ждать, пока те выйдут. Но, право же, не посвящать же этому свою жизнь. Ему ещё Аврору искать в конце-то концов.       — Эвелин хорошо защитила его, — словно слова обращены к нему, замечает Адриан.       — А ты уверял, что сможешь взломать её чары, — обвиняюще огрызается в ответ Касл. Заключая с колдуном договор, он рассчитывал несколько на большее, по правде, он вообще надеялся больше не слышать об этой Эвелин.       — С нашей последней встречи она стала сильнее, — безразлично пожимает плечами в ответ Адриан, не реагируя на слышимые в чужом тоне претензии.       — Откуда ты знаешь Эвелин? — с подозрением во взоре спрашивает Марсель у обезображенного парня, что пришёл с Каслом.       Вместо ответа Адриан просто улыбается, кому-то его улыбка могла бы показаться загадочной, но Жерара она только разозлила. Море различных предположений тут же заполнило его разум, каждое новое было хуже предыдущего. Ни одно ему не нравилось, и все безоговорочно вызывали в нём жгучую ревность.

***

      Время шло, свеча, зачарованная Эвелин, и не думала гаснуть, даже пламя её не колебалось. Майкл, на удивление для всех, кроме разве что Фреи, спокойно воспринял произошедшее, несмотря на терзающую его сердце боль, которая хоть и была приглушена его нахождением на грани, но всё же была. Может, путешествие по Европе с сыном, а может, воссоединение с любимой дочерью так повлияло на него, но даже нахождение рядом ненавистного пасынка не могло вывести его из себя.       После очередной попытки Адриана взломать её охранные чары, Иви окончательно разозлилась. До этого она откладывала свои разборки с объявившимся протеже на потом, а потом решила дать ему знак остановиться. Очень существенный знак. Для этого ей предстояло переступить грань, в её нынешнем состоянии это не сильно скажется на возможностях ведьмы вернуться в своё тело, но позволит расширить диапазон воздействия.       Пройдя мимо застывшей возле своего тела Ребекки, что отстранённо наблюдала за мужем, который играл с их дочерью возле ритуальной фигуры, ведьма отправилась дальше. Энзо регулярно приносил маленькую Отталию к матери и рассказывал ей про Бекку. Генри же он вообще позволял большую часть времени играть возле тел родителей. Иви знала возможности своего сына и подстраховалась от срыва своего плана. Она и сама регулярно наблюдала за вознёй Генри возле них. Не редко он, положив голову на живот ей или Нику, засыпал рядом.       Во дворе Майкл руководил тренировкой Финна и Кола на мечах из коллекции Никлауса. В то время как их владелец разыгрывал очередную партию в шахматы с Элайджей. Фрея, обретающаяся рядом, листала очередную книгу из библиотеки. Эвелин, учитывая неизвестную продолжительность их нахождения в этом месте, постарались создать почти полную копию дома со всем содержимым.       — Малышка, ты куда? — уклонившись от очередного выпада Финна, обращает внимание на движение подруги в сторону входных ворот. Он ещё в первые дни пребывания здесь всё обследовал и знал, что за ними начиналась реальная другая сторона. Небольшой пяточек Французского квартала перед домом обрывался клубами белесого тумана, что стонами и криками, доносившимися из него, совсем не привлекал узнать, что скрывается за ним.       — Пообщаться со старой знакомой, — бросает в ответ Иви, привлекая к своим действиям внимание не только колдуна, но и мужа.       — Старой знакомой? — спрашивает Ник, оказавшись за спиной жены, что, запустив руку в клочья тумана, что-то делала.       — Эльвира, — одним именем отвечает Эвелин, заодно и призывая свою должницу.       — Эвелин, — в приветствии произносит статная женщина за пятьдесят, её возраст был даже скорее ближе к семидесяти. Но Иви знала, что та умерла в возрасте ста двадцати лет, крепко держа в своих руках власть в клане. После неё началась дележка, но недолго, вскоре Адриан избавился от неугодных, в том числе от собственных бабки и матери.       — Ты говорила, что твой правнук мёртв, — изучая старую знакомую, говорит рыжая ведьма.       — Он и умер для меня, когда преступил узы крови, — расплываясь в злорадной усмешке, произносит женщина.       — Не играй со мной, девочка, — строго обращается к Эльвире Иви. В том, что она видит перед собой, не осталось ничего от той изгнанницы, которой она когда-то помогла.       — У меня и в мыслях не было, — без какого-либо правдоподобия оправдывается Эльвира.       — Не забывай своё место, — в раздражении чужим поведением говорит Эвелин, задирая подбородок. Она когда-то посчитала нерациональным наказывать предков за действия потомка, удовлетворившись чужими словами о гибели Адриана, теперь жалела об этом. Но это ещё не поздно исправить.       — Да что ты мне можешь сделать? Я и так мертва, — фыркает в ответ безразлично Эльвира.       — Многое, — кидает в ответ Иви. И, немного вытянув руку, обхватывает ладонью чужой лоб. Старая ведьма кричит от боли и дёргается в попытках вырваться, но всё бесполезно. Крики и завихрения вполне видимой в этом месте магии взболамутили туман, что начал двигаться активнее.       Кол, наблюдая за действиями подруги, не до конца понимает, что та делает, но ни спрашивать, ни вмешиваться в происходящее не спешит. Он краем глаза замечает смутные тёмные силуэты, что мелькают в глубине тумана, на краю видимости. Силуэты хоть и размытые, но определённо не человеческие.       — Что… Что ты сделала? — со всхлипами после крика и плача спрашивает Эльвира и нерешительно прикасается к своему никак не изменившемуся лбу. Только старая ведьма чувствует, как связи, кровные связи с её потомками оборвались.       — То, что давно пора было сделать, — безразлично к чужим всхлипам и жалкому виду произносит Эвелин, — лишила тебя своего покровительства, а заодно твоих потомков. — Видя, что собеседница не до конца понимает произошедшее, улыбаясь, добавляет ещё одну деталь: — И оборвала все твои связи.       — Ве-е-е… верни всё назад, — произносит в странной смеси просьбы и приказа Эльвира. Она достаточно долго прибывает на этой стороне, чтобы знать последствия случившегося.       — И не подумаю, — хмыкает в ответ Иви, складывая на груди руки.       — Кто это? — серьёзно и с опаской спрашивает Никлаус, кивая на становящиеся всё более отчётливыми силуэты в тумане.       — Те, от кого Эльвире предстоит побегать, — замечая явную панику на лице той, кого обрекла на незавидную участь говорит Эвелин, — если она, конечно, хочет продлить своё жалкое существование.       — Пожалуйста, — падает на колени старая ведьма и, заливаясь слезами, складывает руки в молитвенном жесте, — пожалуйста, помоги мне. Проси всё, что хочешь, — всхлипывает Эльвира, ощущая движение за своей спиной, она боится оглядываться, — давай заключим сделку!       — Мы уже заключали с тобой когда-то сделку… — фыркает на чужие мольбы Иви.       — Но ты воскресла! — уже в откровенной панике кричит женщина.       — Не твоими стараниями, Эльвира, — напоминает в ответ рыжая ведьма, — я помогла тебе выполнить и осуществить желаемое тобой. В ответ же ни ты, ни твои потомки не выполнили свою часть сделки. — Видя упрямый и очень знакомый мстительный блеск в чужих глазах, Эвелин нагибается ближе к уже давно не союзнице и произносит, предостерегая: — И не пытайся мне мстить, милая. Это ещё не худшее, что я могу с тобой сделать. А теперь прими последний совет — беги.       И Эльвира ему последовала, буквально растворившись в тумане, ушла так же, как и пришла. Вслед за ней и тёмные силуэты стремительно стали пропадать. Отступив от границы, что отделяла созданный ею уютный мирок от всей остальной «другой стороны», Иви устало вздыхает.       — Насколько сильно это ослабит этого Адриана? — интересуется Кол задумчиво, он многое понял из сделанного малышкой, но со спецификой загробного мира для сверхъестественных существ знаком мало.       — Я уничтожила его так называемых «предков», а точнее, его связь с ними, — обхватив себя за плечи и продолжая смотреть в глубь такого знакомого тумана, отвечает Эвелин. Она видит в разы больше остальных временных постояльцев этого места, видит и вспоминает то, что отчаянно хотела похоронить в своей памяти.       — Хотя бы примерно? — не услышав чёткий ответ на свой вопрос, настаивает колдун.       — От половины до трети, — ещё более устало произносит Иви, — я не знаю, насколько сильнее он стал за прошедшие века.       — Идём, выпьем призрачный виски, — приобняв жену одной рукой, прерывает их разговор Клаус. Он видит безрадостное состояние любимой и прекрасно понимает, чем оно вызвано. Время идёт, а пророчество словно и не думает исполняться. Да и среди заключённых в доме существ не в чести терпение, ни у кого, кроме разве что Элайджи. И, стараясь приободрить свою ведьмочку, уводя её обратно в дом, добавляет: — Понаблюдаем за Генри. Клянусь, как очнёмся, я выкину все его машинки.       — Да ладно, а кто недавно умилялся тому, как он возит их по его бессознательному телу? — почти весело фыркает в ответ Эвелин, позволяя себя увести.

***

      Солнечная Флорида встретила их лёгким бризом со стороны Атлантики. Джексон был сосредоточенно деловит и от Хейли не укрылось то как её муж напряжён. Да и их поездка не имела ничего общего с отдыхом, как бы не мечтала девушка отдохнуть от проблем Нового Орлеана, они здесь не за этим.       — Джек? — не выдерживает нагнетаемого в салоне арендованной машины напряжения обращается Хейли к мужу.       — Да? — не отвлекаясь от дороги отвечает волк.       — Что не так? — серьёзно спрашивает девушка, а ловя на себе удивлённый взгляд поясняет свой вопрос, — Я понимаю что мы не на прогулке. Но не вижу повода к такому недовольству.       — Хейли мы на территории чужой стаи, — словно несмышлёному ребёнку говорит Кеннер.       — Я всю жизнь провела на территориях чужих стай, Джек, — замечает в ответ волчица, — Всё будет хорошо. Тем более мы не переезжать сюда собрались.       — Ты права, — устало выдыхая признаёт Джексон и даже немного расслабляет плечи прежде чем сказать, — Будь я один или хотя бы с тобой… Но с нами Хоуп…       Услышав имя дочери Хейли машинально оборачивается и смотрит на заднее сиденье, где в специальном кресле разместился её ребёнок. Хоуп сонно моргая следила за проносящимися мимо деревьями и казалось вот-вот уснёт.       — Тебя одного Миранда вряд ли бы на порог пустила, — замечает в ответ девушка возвращая внимание к мужу, — А оставить её с Мэри? Пока дома непонятно что происходит?       — Я понимаю, — уверяет в ответ Кеннер. Он не хочет поднимать тему Майклсонов вновь. Хейли в прошлый раз чётко дала понять что им в это лезть не стоит ни при каких обстоятельствах. Джексон не знал что знает его жена о происходящем, но та была спокойна. Волчицу больше волновал объявившийся на их горизонте отец Хоуп, чем что-либо другое. И сейчас они ехали к некой Миранде именно из-за него. Хоть оборотень и подозревал что это далеко не вся причина их отъезда.       — Здесь поверни, — велит Хейли, она ещё не забыла дорогу до дома ведьмы у которой узнала где искать свою семью. Дом Миранды ни капли не изменился за прошедшее время.       Припарковавшись Маршалл-Кеннеры всей семьёй покидают машину. Но не отходя далеко от авто Хейли останавливает мужа за руку, чтобы сказать:       — Джек, Миранда она…       — Ведьма? — видя как замялась жена ироничным тоном продолжает за неё Джексон.       — И не только, — тяжко вздохнув говорит волчица и окинув мужа взглядом добавляет, — просто ничему не удивляйся.       Они не успевают ещё даже вступить на первую ступеньку крыльца, как дверь открывается являя им хозяйку дома.       — Я ждала вас, — бегло осмотрев гостей и прикипев взглядом к маленькой девочке на руках матери предлагает, — проходите.       Нахмурившись на своеобразное приветствие Джексон кидает недоуменный взгляд на жену. Они не предупреждали женщину о своём визите, Хейли уверила что этого делать не нужно. Но помня недавние слова волчицы Кеннер молча проходит вслед за ней в дом.       Их приводят в гостиную, так как на улице слишком ветрено и приносят лимонад. Стоило всем разместиться на диванах, как Миранда несмотря на Хейли, а продолжая разглядывать Хоуп говорит:       — Спрашивай.       — Зачем, Миранда? — в словах волчицы слышится только усталость и ни капли той ярости, что она ощутила как только узнала обо всём. Обратившись к отцу Кирану, девушка не ожидала найти у объявившегося Чарли такой родственницы.       — Всё ради неё, — кивает на маленькую девочку, которой надоело сидеть на диване куда её посадили и она, пыхтя, пытается теперь с него слезть.       — Хейли? — всё же решается обратиться к жене со всё нарастающими вопросами Джексон, который уверен что к ведьме они приехали узнать про отца Хоуп. Но вместо вопроса про Чарли звучит это.       — Потом, Джек, — бросает волчица несмотря на мужа, она сосредоточена на женщине перед ней, что не сводит глаз с её дочери, — Зачем тебе моя дочь, Миранда?       — Я не собираюсь отнимать её, Хейли, — уверяет ведьма и оторвав взгляд от девочки что всё же слезла с дивана и обращает его на её маму, — И делать всё то что ты уже наверняка придумала тоже не собираюсь.       — Тогда зачем всё это? — вновь повторяет Хейли, краем взгляда следя за путешествием Хоуп по гостиной.       — Что ты знаешь о ведьмах, дорогая? — устало улыбнувшись спрашивает Миранда и ловя на себе всё более хмурящийся взгляд продолжает говорить, — Вижу что немного. Большинство ведьм сильны своим родом и я не исключение.       — Но почему я? — всё ещё не понимая поступка женщины спрашивает Маршалл-Кеннер.       — Это долгая история, но я знаю что ради неё вы сюда и приехали, — уверяет ведьма и начинает рассказывать, — По меркам ведьм я не особо сильна, но у меня есть определённый дар что нивелирует это. Моя единственная дочь родилась ещё слабее меня, и поняв это она отринула магию. — и грустно улыбнувшись ловя на себе всё внимание гостей продолжает, — А следом в пику мне вышла замуж за оборотня перекрыв этим магию для всех моих потомков…       — Но Чарли… — возражает Хейли уловив образовавшуюся паузу.       — А Чарли — сын моего брата, — подхватывая слова волчицы поясняет ведьма, — вообще практически не имеет дара, да и воспитанный своей матерью о магии не знает. Но в нём, как не крути, течёт моя кровь, кровь моего рода.       — И чтобы свести нас, ты тогда так долго откладывала рассказ о моей семье? — резко встав с дивана спрашивает Хейли и сжав кулаки задаёт ещё больше волнующих её вопросов, — Но зачем? Я тоже оборотень и ты это прекрасно знала! Разве моя кровь не должна была перекрыть эту вашу магию?       — Да ты оборотень, дорогая, — успокаивающим тоном соглашается со сказанным Миранда, — Но далеко не обычный. Тебе же уже об этом рассказали? — больше подтверждая свои мысли чем, спрашивая, говорит ведьма переводя взгляд на молчаливо слушающего Джексона, — К тому же ты связана с ними, и это дало мне надежду.       — С ними? — повторяет Хейли, она хоть и наслушалась рассказов о Лэбонер, но не прониклась их исключительностью. А тут ещё непонятные «они».       — Тебя прислала ко мне Эвелин, — напоминает Миранда немного снисходительно смотря на то как под ненавязчивым действием её голоса волчица, успокоившись, садиться обратно на диван.       — Эвелин? — с нехорошим предчувствием повторяет за ведьмой Маршалл-Кеннер.       — Да Эвелин и Генри, — согласно кивает женщина и продолжает, — Мой дар дал мне понять что только через тебя удастся сохранить магию в моём роду. Чарли безалаберный мальчишка, любящий только волны и вечеринки. Да и осталось ему недолго, — печально замечает Миранда.       — При чем тут Майклсоны? — осторожно спрашивает волчица пропуская мимо своего внимания слова об отце Хоуп. И старательно игнорируя то какое облегчение принесли ей слова о том что ему недолго осталось.       — Ты знаешь сколько маленьких ведьм могут колдовать с младенчества? — снисходительно интересуется Миранда и сама же отвечает на свой вопрос, — единицы. Генри несмотря на любые старания Эвелин всегда будет буквально фонтанировать магией.       — Это сделало Хоуп… — не в силах договорить Хейли машинально находит взглядом дочь, что совершала уже третий круг по гостиной.       — Да, одно недолгое пребывание с ним в одной кроватке подстегнуло Хоуп стать ведьмой, раскрыло потенциал, — подтверждает ведьма.       — Если Эвелин узнаёт об этом, — начинает и сама себя прерывает волчица не представляя как может отреагировать на эту информацию рыжая ведьма.       — Ни тебя, ни Хоуп она не тронет, — говорит Миранда обрывая чужие панические мысли.       — Хейли почему ты так волнуешься о реакции Эвелин? — видя что жена буквально готова впасть в панику Джексон берёт её за руку пытаясь успокоить, — Майклсоны они ведь…       — О не хорони их раньше времени, волк, — фыркает на слова Кеннера ведьма, — И обо мне не волнуйся, девочка, — просит она всё ещё обеспокоенную волчицу, — Ей в ближайшее время точно будет не до меня.       — Хорошо оставим эту тему, — под давлением чужих слов берёт себя в руки Хейли и возвращается к другому вопросу, — Это ты рассказала Чарли о нас?       — Нет, — становиться серьёзней и отрицая своё участие отвечает Миранда, — Мне это ни к чему. А вот тот кто это сделал, просто хотел вас отвлечь.       — Отвлечь от чего? — настораживается Джексон, что и так всё пребывание во Флориде был на нервах.       — От возможной помощи Майклсонам, — говорит ведьма и предостерегает, — и поверь Хейли она им и не нужна. Не лезте в это, они справятся сами.       — Если Эвелин попросит, я не смогу ей отказать, — возражает на слова женщины волчица.       — Она не попросит, — уверяет в ответ Миранда и дополняет, — И не обращай внимание на угрозы моего племянника, дорогая. Ему не Хоуп нужна, да и того что нужно он не получит.       Уже покинув дом старой ведьмы, на удивление Хейли расставшись с ней почти друзьями несмотря на вскрывшуюся аферу той, волчица понимает что проблему Чарли они так и не решили. Она не знает что делать с парнем, да и знание что тому не нужна дочь, не облегчало ситуацию, как и намёки Миранды на его недолгую жизнь.

***

      Шум очередного незваного гостя отвлёк Давину от приготовления ужина. Первое время они её очень пугали, хоть она и старалась этого не показывать, но знала, от Энзо её страх не укрылся, как и его от неё. Только со временем девушка убедилась в том, что защита, установленная Эвелин, работает хорошо. И даже странный обезображенный колдун, которого она раньше в городе не замечала, пусть был и силён, она это чувствовала, но с чарами наставницы справиться так и не сумел. И ведьма привыкла менее остро реагировать на появление визитёров, что становились всё реже.       Вытирая руки о кухонное полотенце, Давина осторожно подходит к арке, ведущей в сторону внутреннего двора, и, к удивлению своему, видит Марселя. Вампир нетвердо стоял на ногах и то и дело прикладывался к полупустой бутылке. Ведьма давно его не видела, после истории с Евой Синклер он пытался помириться, и она даже пошла ему навстречу, но… Колледж увлёк её или отношения с Колом, что не отступал в стремлении вернуть себе её расположение. Да и история с Далией, в которой вампир хоть и участвовал, не вернула их былые отношения.       После того как Эвелин «исполнила» пророчество, Марсель приходил сюда только однажды. В сопровождении незнакомых ей вампиров, что были не особо дружелюбно настроены к Жерару. Тогда он продемонстрировал им «пустой» комплекс Майклсонов и предложил самим поискать первородных. Давина в тот раз с замиранием сердца наблюдала за происходящим, готовясь отбиваться, если придется, ведь это был один из первых визитов незванных гостей. Благо магия наставницы работала исправно, и те, ничего не найдя, вскоре ушли.       Видя насторожившегося Энзо, как и она готового к бою, ведьма радуется что не одна здесь. Вампира, что стал мужем Ребекки, Давина знала мало, да они общались, большей частью когда те приехали к ним в Англию, но девушка была занята учёбой и Колом, а Лоренцо — своей женой и попытками бесконфликтно вписаться в «семью». Наличие же беременности у Бекки не сказать что упрощало налаживание отношений между ним и старшими братьями жены, да ещё и её отцом.       Выходить к старому другу, смотря на его явно нетрезвое состояние, Давина не спешила, наблюдая со стороны.       — Я только уложил Лию, — хмуро смотря на буянящего гостя, тихо произносит Энзо, вставая рядом с ведьмой.       — А Генри? — интересуется делами ещё одного малолетнего обитателя дома девушка.       — Рисует рядом с родителями, — отвечает Лоренцо, а заметив вскинувшуюся на его слова девушку, добавляет: — Цветными мелками. Фломастеры после того раза я спрятал подальше.       История с фломастерами была забавной, благо разукрашенные ноги Эвелин вполне неплохо оттерлись спиртовыми салфетками, да и успели они вовремя. Генри был очень недоволен, что у него отобрали новое развлечение, и долго плакал, а заодно тряс родителей, пытаясь их разбудить. Давина была уже готова схватиться за голову, особенно когда к реву присоединилась малышка Лия. Но вмешался решительный Лоренцо, отдав дочь готовой и самой заплакать Давине, он подхватил мальчика и ушёл с ним в другую комнату. Это помогло успокоиться девочке, а в тот момент, как даже приглушённый рёв Генри прекратился, ведьма с любопытством заглянула к удалившимся мужчинам.       Вампир, посадивший ребёнка на кресло, сам опустился на колено, чтобы быть со всё ещё малышом на одном уровне, и тихо говорил. Девушке из-за расстояния было не слышно, о чём повествовал мужчина, но по сдерживающему всхлипы ребёнку и его кивкам стало понятно, что тот внимательно слушает.       С тех пор они старались не оставлять Генри надолго одного, разве что во время сна. Это Лия не понимала, что с её мамой что-то не так, а вот сын Эвелин и Клауса уже всё прекрасно понимал. И хоть в тот раз Энзо удалось его успокоить, и он с тех пор не предпринимал попыток разбудить родителей, но проситься к ним стал в разы чаще.       Отвлекшись на воспоминания, Давина не прислушивается к невнятному бормотанию определённо изрядно напившегося Марселя. Да и не поняла бы ничего из его бессвязных фраз, если бы услышала. Даже Лоренцо с его сверхслухом, внимательно следящий за незваным гостем, смог определить, что звучат какие-то претензии, и то он определил больше по интонации.       Резкий бросок бутылки и звон разбившегося стекла заставляет обоих наблюдателей вздрогнуть от неожиданности. Бутылка, к которой то и дело прикладывался мулат, разбилась об эмблему Майклсонов и осыпалась крошевом на пол.       Детский плач донесся вполне ожидаемо и заставил Энзо, развернувшись, поторопиться к бесцеремонно разбуженной дочери. Марсель из-за защитных чар не в силах услышать устроенный им переполох в доме, покачиваясь, покидает комплекс. Давина, проводив взглядом Жерара, переводит его на каменную букву «М», что пострадала от встречи с бутылкой не меньше. Машинально схватив висящую на её шее похожую букву, ведьма наблюдает, как символ принадлежности дома к Майклсонам, крошась, падает на пол и разлетается на множество осколков.       Взметнувшееся пламя зачарованной на окончательное исполнение пророчества свечи никто не заметил. Так же как и то, что неизменная после своего зажжения свеча начинает стремительно сгорать, гораздо быстрее, чем должна.       Пророчество исполнилось.       Клан Майклсонов пал.       Во всяком случае, большая часть сверхъестественного мира была в этот момент уверена в этом.