How long

      Просторный полутемный зал, освещённый лишь десятком свечей, да лунным светом, пробивающимся сквозь мутные стёкла окон и потолка, вызывал у Тристана иррациональную дрожь. Будь то заброшенность и грязь, что раздражали его привычную к чистоте и удобству душу, или витающая в воздухе магия, которую он ощущал всеми порами тела, но спокойно ему здесь не было. Статуя Аи стояла в центре колдовского круга, а преданные обращённой в камень вампирше ведьмы собрались и что-то колдовали.       Де Мартеля напрягало ожидание и бесило чужое бессилие. «Сёстры» — клан ведьм, собранный Аей, уже второй месяц только разводили руками, не в силах снять заклинание со своей покровительницы. Так же они не могли найти Аврору, только подтвердить, что среди мёртвых её нет. Такая себе польза от тех, кого его уже, видимо, точно бывшая помощница так нахваливала и тщательно отбирала.       Следя, как, прекратив неразборчивое бормотание, одна из девушек вышла из круга, чтобы подойти к нему и покаянно склонить голову, вампир задаёт очевидный вопрос, на который ему уже, собственно, ясен ответ:       — Ну что?       — Заклятье очень сильное, даже смерть наложившей его ведьмы не поможет его снять, — не поднимая головы, всё же чётко отвечает девушка, чьё лицо плотно скрыто капюшоном.       — А что поможет? — недовольно спрашивает Тристан, окончательно вычёркивая Аю из своих планов.       — Текст заклинания, в нём может быть ключ к снятию, — ровным тоном, не выражая каких-либо чувств, говорит ведьма.       — Что с разрывом связи? — переходит к более насущному для него вопросу де Мартель.       — У создавшей её ведьмы очень специфическая манера колдовства… — так же монотонно отвечает девушка.       — Вы и тут ничего не можете сделать. — повысив голос, раздражённо выплёвывает вампир, прерывая колдунью и сверля укрытую чёрной тканью макушку.       — Мы ещё не до конца разобрали книгу Эстер, — смиренно, словно и не оправдывается вовсе, замечает ведьма.       — Работайте, — устало приказывает Тристан, после чего, развернувшись, покидает обиталище «сестёр».

***

      Кружка с отваром странного цвета и запаха, который до ужаса раздражал Камиллу, занимала всё поле её зрения, но не мысли. Дядю надо было спасать, но как найти то непонятно что в огромном здании, принадлежащем старейшим вампирам в мире? Нет, Люсьен дал ей довольно подробное описание, даже зарисовал фигурку, но её поиски это вряд ли облегчит. Особенно когда жить-то ей осталось меньше суток, а потом или могила, или вампиризм.       О’Коннелл уже знала свой выбор и просто оттягивала неизбежное. Как легко было оправдать себя спасением дяди и вступить на путь, о котором вроде бы и не мечтала. Но сейчас, сидя с зельем в руках, она вдруг отчётливо понимает, что всё к этому и шло. Медленно, но верно она сама стремилась в мир сверхъестественного, запретив себе думать о последствиях. Марсель и Клаус, с которыми у нее не было даже полноценных отношений, манили её, как огонь мотылька. Невзирая на всё, разговоры с дядей и его просьбы уехать куда подальше, она только больше погружалась в эту изнанку мира. Ей было плевать на чужие вечные манипуляции ею, она втайне от себя хотела быть причастной.       А потом появился он.       Финн.       У них не было страсти, огня, всепоглощающих чувств. Сюрреалистичное знакомство продолжилось случайной встречей и разговором. Следующие встречи и разговоры были уже запланированными и наполняли её размеренную жизнь яркими красками. А потом он уехал. По её же совету отправился искать себя, принять свою суть вампира. И не было дня, чтобы она не вспоминала о нём, не малую роль в этом играли звонки и сообщения от него с видами европейских стран, что он посещал. Скучая по Финну, она жалела, что не перевела их отношения на другой уровень. Пусть ему это было бы не нужно и он отверг бы её, но она не сокрушалась бы сейчас о потерянном времени, точно зная, что сделала как хотела.       — Если просто смотреть на него, оно не подействует, — врывается в убежавшие куда-то не туда мысли Камиллы голос Эвелин.       — Что? — будто очнувшись от транса, блондинка поднимает взгляд на заговорившую с ней ведьму.       — Пей, говорю. Оно поможет прочистить мозги и притупит воздействие вампирской крови на организм, — кивнув на сваренное ею зелье, отвечает Иви.       Ведьма уже отчасти жалеет, что избавилась только от Авроры, это был порыв, а не продуманный план, и теперь они ловят последствия. Вначале её похищение и заключение в серратуру, теперь обращение Камиллы. И Тристан, и Люсьен ищут вампиршу, сердце и душу которой Эвелин заключила в неприметный кулон. И рассказывать об этом кому-то она не спешит, не то чтобы ей стыдно или неловко за свой поступок. Будь выбор всё переиграть, она бы поступила бы так же, слишком хорошо помня, что из себя представляла Аврора де Мартель. Она уже напала на неё только от новости, что Иви стала женой Никлауса, при том, что рождение ею Генри не особо тронуло вампиршу. И только сумрачный разум мадмуазель де Мартель мог бы сказать, что ещё могла выкинуть его владелица в порыве если не разлучить супругов, то хотя бы насолить. Давать на это время Иви не собиралась и решила проблему на корню, породив новые.       Общими усилиями удалось уговорить Финна не бросаться мстить Люсьену, а провести это непростое время с Камиллой. Поддержать любое решение, которое примет девушка, разъяснить возможные риски и последствия каждого варианта. Элайджа отправился к отцу Кирану, чтобы объяснить случившееся и привести священника в их дом. Никлаус решил наведаться домой к Люсьену не в надежде найти его там, но покопаться в оставленных бумагах и, возможно, взять след рискнувшего посягнуть на спокойствие их города и семьи вампира.       Ребекка вместе с Энзо и Фреей ушли по магазинам не столько, чтобы действительно что-то купить, сколько не раздражать Камиллу в процессе обращения. Да и с сестрой Бекке было интересно пообщаться поближе, до этого их общение имело более дистанционный характер и выражалось в основном в письмах.       Колу и Давине предстояло отдать в администрацию университета документы и сертификаты, которые они получили, отучившись семестр в Англии. Они не стали откладывать это дело в долгий ящик и отправились в университет.       Иви, также не желая мешать Финну и Камилле, ушла на болота вместе с Генри. В её голове было слишком много лишних мыслей и переживаний, от которых стоило избавиться.

***

      Наблюдать за взаимодействием двух двухлетних детей было забавно. Хоуп проявляла особую любовь к Генри и лезла обниматься. Сын Иви в ответ лишь тяжко вздыхал, позволяя девочке себя тискать. Запечатлев пару кадров, чтобы лет через пятнадцать дразнить обоих, Эвелин обращает внимание на отошедшую от них Хейли.       Маршалл-Кеннер стоит возле незнакомого ведьме парня и, скрестив руки под грудью, выслушивает то, что он ей говорит. По позе и всему поведению волчицы сразу понятно она, мягко говоря, недовольна, но почему-то сдерживает себя. Только появление рядом с ними Джексона вынуждает парня ретироваться.       — Кто это? — интересуется Иви у подошедшей и пышущей яростью девушки.       — Отец Хоуп, — бросает в ответ сквозь зубы Хейли.       — В смысле отец? — удивляется Эвелин и машинально смотрит вслед уже скрывшемуся парню. — Ты говорила, что это была мимолетная связь…       — Да, говорила, — перебивает волчица и, закрыв руками глаза, потирает лицо, прежде чем продолжить. — Мы встретились в баре, пара шотов, и я даже не знала, как его зовут. Он сказал, что серфер… А теперь явился и что-то требует!       — Что требует? — видя то и дело вспыхивающие глаза Хейли, осторожно уточняет Иви. Волчица, обхватив себя за плечи, упирается нежным взглядом в дочь.       — Хоуп, — грустным тоном отвечает Маршалл и, горько вздохнув, жалуется: — Не представляю, как он о ней узнал и нашёл нас. Но он требует себе мою дочь, Иви. Грозится подать в суд и отобрать её у меня.       — Хейли, — зовёт печальную волчицу Эвелин, отвлекая ее от наблюдения за играющими детьми. — Всё будет хорошо.       Банальные слова срываются с губ ведьмы в попытке подбодрить не столько подругу, сколько себя. Иви не видит большой проблемы в появившемся из ниоткуда биологическом отце Хоуп.       — Знаю, — устало вздыхает в ответ девушка и продолжает с горькой улыбкой: — Я уже думала избавиться от него. Болота полны хищников…       — Но он отец Хоуп, — понимающе заканчивает за запнувшейся волчицей Эвелин. — И ты не хочешь так поступать со своей дочерью.       — Я не знаю, что мне делать, — жалуется Хейли, с болью смотря на свою дочь.       — Тебе нужно сбросить напряжение, — говорит в ответ Иви, чувствуя, что и ей неплохо бы от него избавиться. Вся эта ситуация с пророчеством и то, что она взвалила на себя решать за других, очень давило на неё.       — Хах, — хмыкает на чужие слова волчица.       — Как насчёт спарринга? — озвучивая только промелькнувшую в её голове мысль, с вопросом во взгляде смотрит на Маршалл Эвелин.

***

      Покинув пентхаус Люсьена, хозяина которого он там предсказуемо не обнаружил, зато нашёл кое-что другое, Никлаус отправился на болота. Напряжение, что окутывало Иви можно было пощупать руками, ему это не нравилось. И не без оснований мужчина списывал это на их взаимоотношения. Выслушав её план, поверив ей и доверившись, гибрид тем не менее не мог сгладить свою первоначальную реакцию. Привыкший получать нож в спину даже от самых близких, ему сложно унять свою паранойю, что иногда просто берёт над ним вверх. Клаус не жалеет о своих действиях, давно отвык от этого, но вернуть то единение, что было между ним и любимой, хочет так, что даже готов извиниться.       Лагерь оборотней, который те не забрасывают, хотя у них уже давно появилось нормальное жильё в городе, оживлен. Гибрид не сразу понимает, что происходит, оголтелая толпа, выкрикивая слова одобрения или разочарования, окружила дерущихся. Заметив макушку Джексона в первых рядах, Никлаус без проблем пробирается сквозь плотный строй волков, чтобы спросить, где его жена. Меньше всего он ожидает увидеть то, что происходит в оцепленном пространстве. Если бы не идущее от любимой ощущение довольства, он бы тотчас же вмешался.       — Что здесь происходит? — спрашивает у увлечённого дракой перед ним Джексона Клаус.       Иви, его хрупкая девочка, ловким приёмом перекидывает через себя Хейли и с ускорением и силой приземляет её спиной о землю. Волчица хоть и потеряла на миг дыхание, обхватывает своими ногами ноги Эвелин, вынуждая ту упасть. Но потерявшая равновесие девушка, ловко подставив руку, делает колесо, чтобы избежать падения. Разорвав расстояние, ведьма даёт Хейли время вновь утвердиться на ногах.       — Они так уже полчаса радуют нас элементами акробатики, — напряжённо отвечает Джексон, не отрывая взгляда от жены и её противницы, ожидая худшего, — сказали, что хотят сбросить напряжение.       — И от чего напряжена твоя жена? — мрачно интересуется Никлаус, прекрасно понимая, что сподвигло его ведьмочку на происходящее.       — Ты же слышал, что волки пропадают? — оторвавшись от всё так же интенсивно продолжающегося спарринга, уточняет Джексон у первородного гибрида.       — И? — Клаус прекрасно помнит эти новости, которыми делится с ним Элайджа.       — Уже пять стай из соседних штатов ищут пропавших, ещё и фирма твоего приятеля Люсьена активно мешает, — рассказывает то, что беспокоит всех волков южных штатов, оборотень заканчивает более агрессивно: — И отец Хоуп объявился, требует отдать ему дочь.       — Идём, расскажешь мне подробнее про пропавших, — став серьёзным, говорит Никлаус и, обхватив не ожидавшего такого Джексона за шею сзади, выводит их из толпы.

***

      Ощущая, как встают на место пара сломанных рёбер, Иви чувствует себя такой довольной, как не чувствовала с тех пор, как прозвучало пророчество. Дав волю накопившейся ярости и хорошенько размявшись с Хейли, радуясь, что ей не нужно было особо сдерживаться и можно было бить во всю силу, Эвелин ощущает возвращение былой уверенности, которую и сама не заметила, как потеряла.       На поляне, где они с Маршалл оставили детей под приглядом Мэри, её ожидает муж. Расположившись сбоку от играющих малышей, Никлаус, под чутким руководством Генри, строит что-то непонятное из детского конструктора.       — Смотри-ка, Генри, — взяв из рук ребёнка протянутую ему деталь, говорит Клаус, — мама вернулась. Наигралась, любовь моя?       — Неужели ты нашёл Люсьена? — удивляется приподнятому настроению гибрида Иви. Она не верит, что Касл так легко попался или подставился, не зря же он дожил до сегодняшнего дня.       — Не совсем, — отвечает Ник, отвлекаясь на требовательное толкание сына. Генри не интересны взрослые разговоры, он хочет, чтобы папа продолжил с ним строить. Прикрепив деталь в своей руке к основной конструкции, он продолжает: — Нашёл кое-что другое, не менее интересное. Что скажешь насчёт небольшого путешествия?       — Путешествия куда? — интересуется Эвелин, присаживаясь на плед напротив мужа.       Рассказ о найденных в документах Люсьена заинтересовавших Никлауса сведениях, что слишком плотно перекликались с пропавшими оборотнями, не сильно отвлекал мужчину от сбора детского конструктора. Иви совсем не понимала, как из довольно разрозненной информации Ник сложил вполне цельную картину, которая, впрочем, ещё требовала подтверждения, но не доверять его интуиции у неё не было повода.       — Па, ещё! — восклицает Генри, поняв, что отдал отцу последнюю из имеющихся деталей.       — Разбираем? — уточняет Клаус, приподнимая довольно несуразное строение, что у него вышло под руководством сына.       — Нет, — отрицательное мотание головой сопровождается надуванием губ.       — Но у нас больше нет деталей, — замечает на это гибрид и внимательно следить за реакцией ребёнка.       На маленьком личике отчётливо видна тяжёлая работа мысли, Генри хочет продолжать играть с отцом, но и ломать уже собранное не желает. Тяжко вздохнув, малыш тянется к конструкции и начинает её разбирать.       — Когда ты хочешь отправиться? — спрашивает у мужа Эвелин, следя за усердно пыхтящим сыном.       — Чем скорее, тем лучше.

***

      Возвращение домой с болот оборачивается для супругов неприятными новостями — Элайджа пропал. Отправившись к отцу Кирану, первородный вампир исчез бесследно вместе со священником, к которому отправился.       Эвелин с Генри на руках заходит в гостиную, где собралась вся семья, кроме Ребекки и Энзо. Подруге на последнем месяце было тяжело, ее и без того чувствительная натура, наполненная ещё и бушующими гормонами, доводила вампиршу до изматывающих истерик. Известие о пропаже старшего брата послужило триггером для такого срыва, Энзо, хорошо умеющий справляться с таким, отправился утешать жену.       Разместив сына в манеже среди его игрушек, ведьма, осмотрев хмурые лица собравшихся, идёт вслед за Ником к бару. Клаус был зол и раздосадован пропажей старшего брата, но держал себя в руках.       Не слушая шумные обсуждения Майклсонов, собравшихся вместе, Камилла прикипела взглядом к малышу Генри. А точнее, к небольшой деревянной игрушке у него в руках. Она ещё не приняла решения стать ли вампиром и чувствовала себя отвратно, несмотря на выпитое зелье, которое действительно прочистило ей мозги, позволяя мыслить о чём-то кроме своей скорой смерти… или обращения.       Весть о пропаже дяди было пошатнула найденное ею равновесие, но увиденный «бледный всадник» вернул решимость. Воспользовавшись тем, что все были заняты обсуждением поисков Элайджи, блондинка подобралась ближе к белобрысому мальчику.       — Привет, Генри, — привлекая внимание ребёнка, говорит Ками, — какая у тебя интересная игрушка, можно посмотреть?       — На, — послушно протягивает подаренного ему тётей всадника ребёнок.       — Спасибо, я поиграю с ним немного, ладно? — также приглушенно спрашивает девушка и, получив в ответ наивный взгляд бирюзовых глаз и лёгкий кивок, отходит от манежа.       После непродолжительного спора, который разгорелся между Майклом и Никлаусом, гибрид в раздражении покидает гостиную. Иви следует за мужем до самого внутреннего двора.       — И не уговаривай меня остаться, любовь моя, — бескомпромиссно говорит Клаус, останавливаясь всего пару шагов не дойдя до входной арки.       — Знаю, ты не сможешь бросить Элайджу, — отвечает в спину мужа Эвелин. Она не посмела бы его останавливать, даже предчувствуя проблемы. А её интуиция просто вопила — быть беде. Прям как тогда, когда Эстер наложила на Никлауса проклятье, подавившее в нём оборотня. — Я иду с тобой.       Не желая повторения прошлых ошибок, не желая вновь ждать и маяться от нехороших предчувствий, ведьма собирается отправиться с мужем. Обернувшись, Никлаус смеряет её изучающим взглядом, прежде чем произнести:       — Хорошо, идём.

***

      Изучая взглядом приведенного Люсьеном колдуна, Тристан силой воли подавляет дрожь, что вызывает в нём разлитая в воздухе магия. Касл обеспокоен не меньше и даже не пытаясь это скрыть, открыто морщится.       — Ты уверен в нём? — вновь поднимая эту тему, интересуется де Мартель, несмотря на старого врага, а продолжая наблюдать за колдующим мужчиной.       — Он лучший и жаждет этого не меньше, чем мы, — уверяет Касл застывшего рядом Тристана.       — Напомни, зачем ему это? — отвернувшись от пытающегося снять проклятье с Аи колдуна, де Мартель обращает свой взор на Люсьена.       — Эвелин, ему нужна Эвелин, — устало вздохнув, поясняет вампир. — Уж не ведаю, для чего ему сдалась эта девчонка. Может, собирается провести с ней какой-нибудь каверзный ритуал… — отвернувшись от начавшей оживать Аи, Касл резонно замечает: — Да и какое нам дело? Пусть поможет, а потом делает что хочет.       — В том-то и дело, поможет ли он нам? — выказывая голосом терзающее его недовольство, говорит Тристан.       — Ну, твою помощницу он оживил, как и обещал, — кивнув на ошеломлённую и начавшую шевелиться Аю, отвечает Люсьен.       — Остался белый дуб, — бормочет де Мартель, смотря, как колдун заканчивает своё колдовство.       — Он скоро так же будет у нас, — расчётливо прищурившись, уверяет Касл.

***

      Полуразрушенное здание, куда приводят их поиски Элайджи, навевает не самое лучшее настроение. Особенно когда Иви ощущает от него магию, которую буквально можно пощупать руками. Предсказуемо это оказывается ловушкой, не то чтобы они этого не ожидали. А вот наличие сильных ведьм на стороне Тристана и Неясытей стало неприятным сюрпризом, но также вполне ожидаемым.       Солевой круг, что оградил их с мужем от внешнего мира, был крепок, но недостаточно, чтобы надолго удержать.       — Я пришёл за другой головой, но не прочь оторвать заодно и твою, — замечает вслух Никлаус, обращаясь к лучащейся довольством Ае, ожидая, пока его ведьмочка, закрывшая глаза, разорвёт барьер.       — Не стоит утруждаться, — произносит мужчина, укрытый тёмным балахоном. Не открывая лица, он, оказавшись за спиной темнокожей вампирши, ловко перерезает ей горло.       — Что ты делаешь? — восклицает Тристан, не ждавший такого поворота.       — Вы же хотели разорвать связь с создателями? — отвечает мужчина, поясняя, прежде чем приступить к заклинанию: — Для этого нужна жертва.       Ая, истекая кровью, не торопится ни регенерировать, ни умирать. Латынь, что срываясь с губ так и не показавшего лицо мужчины, заставляет энергию, что веками копилась в Ае, укреплять солевой круг.       — Какого… — ощутив возрастающее сопротивление почти убранного ею барьера, Иви открывает глаза.       — Что такое? — в беспокойстве спрашивает у неё муж, предчувствуя новые проблемы от уверенного в себе незнакомца.       — Не то, что должно тебя волновать, — уверяет колдун и ведёт рукой в сторону первородного гибрида. В следующий миг Клаус, закатив глаза, падает на пол, а вырубивший его магией мужчина скидывает капюшон балахона со словами: — Давно не виделись, моя госпожа.       — Ты?! — почти задохнувшись от охватившей её ярости, произносит Эвелин, сжимая кулаки в бессилии.

***

      Уже выйдя за ворота дома, что принадлежал Майклсонам, Камилла останавливается и, глубоко вздохнув, возвращается обратно. Её первой мыслью было броситься к Финну и всё ему рассказать, но она останавливает себя от этого шага. Она боится его реакции и, честно говоря, не готова с ней столкнуться, только ей всё ещё нужна помощь. Она не готова выбирать между первородным и своим дядей, и это её убивает. А может, просто интуиция слишком громко шепчет ей, что одной не справиться. Она не смогла противостоять Люсьену ни когда он её похитил, ни когда пришёл и обратил. Вряд ли что-то выйдет у неё теперь, пусть она и стала вампиром, выпив стащенный из холодильника пакет с кровью.       Вернувшись обратно в дом, девушка без труда находит Фрею, сердцебиение живого человека всё же отличается от вампирского, и сейчас, когда блондинку затопили более острые ощущения, это определяется так просто. Ведьма одна в комнате, как и нужно новоиспечённой вампирше, обложившись книгами и свитками, старшая Майклсон не сразу замечает гостью.       — Фрея, — всё ещё неуверенная в своих действиях, окликает девушку Камилла.       — Да? — оторвав свой хмурый взгляд от фолианта, в котором пыталась найти необходимые ей сейчас ответы, резко поднимает голову ведьма. — Ты что-то хотела, Камилла?       — Да, помощи, — говорит, решившись, О’Коннелл, входя в комнату и закрывая за собой дверь. — Люсьен прислал меня не просто как послание.       — И? — заинтересовавшись, подталкивает Фрея продолжать говорить и откладывает массивную книгу.       — Он просил меня принести ему это, — выудив из кармана фигурку, она ставит её на пустой островок стола. — Не представляю, зачем он ему, но он обещал убить дядю Кирана, если я его не принесу. Но я не верю, что он нас так просто отпустит, если я выполню его условия.       — Какую помощь ты ждёшь от меня? — спрашивает переменившаяся в лице ведьма, когда взяла в руки вырезанного из дерева всадника. Она без труда определила белый дуб, а заодно уловила посмертное проклятье, содержащее знакомый отклик магии. Эвелин прокляла игрушку. Вот только почему она её сразу не уничтожила?       — Найти и спасти моего дядю, — с надеждой смотря на Фрею, отвечает блондинка.       — Что ж, давай сделаем это, — соглашается ведьма, убирая в свой карман опасную игрушку.       Поиски проходят быстро, и вскоре на карте Нового Орлеана девушки находят место, где в данный момент находиться святой отец. Если судить по тому, что это отдалённые от основных строений склады, то вряд ли он пришёл туда добровольно.       — Спасибо, — почти счастливо благодарит ведьму Камилла, уже готовая сорваться с места и отправиться вызволять дядю.       — Ты пойдёшь туда одна? — останавливает её почти на пороге вопрос Фреи. — Не хочешь взять моего брата с собой, например?       Старшая Майклсон с видимым любопытством наблюдает за сменяющимися на миловидном лице О’Коннелл эмоциями. Фрея очень любит своего Мунина, по правде, больше, чем остальных своих братьев. Может, дело в проведённых вместе ранних годах детства, может, малая разница в возрасте, в том числе и та, что они провели «живя», но никого из всей своей семьи она так не любила и не хотела защитить от боли и разочарования, как Финна. И она сделает это, даже если придется избавиться от попавшей в трудную ситуацию и, по сути, ни в чем не виноватой девушки.       — Он и так сделал для меня слишком многое, — опустив взгляд в пол, признаёт Камми. Те часы, что она провела в этом доме в судорожных попытках решить свою судьбу, она держалась только благодаря тёмным карим глазам. Финн не настаивал, чтобы она выпила человеческую кровь, не отпугивал её от становления «монстром», он просто был рядом, слушал её впадающие из крайности в крайность разговоры и поддерживал. Она вечно будет ему за это благодарна, если выживет, конечно, но сейчас она должна справиться сама.       — Я иду с тобой, — безапелляционно произносит Фрея, поднимаясь из-за стола, за которым сидела.

***

      Заброшенный склад, который удалось найти довольно быстро, был темен и на первый взгляд пустынен. Две самоуверенные девушки вошли в помещение и почти сразу бросились к отцу Кирану, привязанному к стулу посреди пустого помещения.       Не уделяя должного внимания замычавшему в кляп мужчине, Камилла быстро разбирается со связывающими его верёвками, бормоча успокаивающие слова на пару с Фреей. Стоило первой руке священника оказаться свободной, как он тут же срывает то, что закрывало его рот, со словами:       — Осторожно!       Но было поздно, голова его племянницы сама собой резко мотнулась в сторону, и послышался в звенящей тишине отчётливый щелчок шейных позвонков. Не успел Киран осознать произошедшее с последней из оставшихся в живых родственницей, как и сам сомлел, обмякнув на стуле.       — Винсент? Что ты делаешь? — спрашивает обернувшаяся к подошедшему к ней колдуну возмущённая ведьма.       — Прости, Фрея. Но этого хотят предки, — опередив попытавшуюся защититься девушку на доли секунды, темнокожий колдун вырубает и её тоже.       — Браво, мистер Гриффит, — выходя из густой тени, произносит Люсьен, изображая аплодисменты, — с вами приятно иметь дело.       Винсент же только и может, что смотреть на двух распластанных девушек перед ним и Кирана, проклиная про себя активизировавшихся предков, которые просто не оставляли ему выбора. Как на регента они влияли на него в разы сильнее чем на других. Это было хуже, чем когда он был одержим Финном Майклсоном. В то время он так же не владел собой, только сейчас всё понимал и, даже зная неправильность приказов, не мог им противиться.

***

      Пропажа Элайджи не на шутку взволновала Давину, не меньше её волновали ушедшие выручать Майклсона Иви и Клаус. Они хоть что-то пытались сделать, в то время как Финн успокаивал обратившуюся Камиллу, а потом тихо уговаривал Майкла дать Клаусу время. Ведьма как никогда ощущала себя беспомощной и бесполезной, не зная, что ей делать. Она верила в то, что наставница вернёт Элайджу в целости и сохранности, до тех пор, как получивший смс Кол не переменился в лице. Помрачнев, первородный приказал ей сидеть дома и не выходить никуда, а после исчез. Только после этого Давина заметила уход Камиллы и пошла искать Фрею, желая хоть той помочь в поисках решения проблем.       Только в комнате, которую старшая ведьма переоборудовала под свой кабинет, не было ничего, кроме расстеленной карты со следами поискового колдовства. Нехорошее предчувствие, которое накапливалось в девушке с самого возвращения из Англии, буквально начало бить в набат и выть сиреной. И как на зло в голове тут же всплывает разговор с Эвелин о пророчестве.       На голой интуиции Давина притрагивается к капле крови, которую использовали для поиска, и её накрывают видения. Отец Киран с кляпом во рту и свернутая шея Камиллы. Связанная Фрея, у которой насильно берут кровь. И смутный ритуал, от которого просто разит какой-то злой волей. А после — мёртвые тела Майклсонов. Начиная с Майкла как самого старшего и кончая Иви, чьё серое лицо обезобразили выступающие чёрные вены. И как эпилог — смутно знакомая массивная горящая свеча.       Нетрудно сложить два и два и понять, что случилась очередная беда. Мысленно взмолившись, чтобы это было не тем о чем предупреждала наставница, Давина, подхватив карту, выбегает из комнаты Фреи и со всех ног несётся в гостиную, ту, что не так давно покинула.       Затормозив уже в дверях, тяжело дыша, ведьма окидывает взглядом щебечущую с Генри Ребекку и расположившегося за её креслом Энзо. Который первый заметил её появление.       — Что-то случилось? — нахмурившись, спрашивает вампир у Давины, а та всё пытается восстановить сбившееся дыхание.       — Что за забег, девочка? — интересуется Майкл, заходящий вслед за ней в комнату вместе с Финном.       — Мне кажется, Фрею похитили, — показывая на принесённую карту, отвечает Давина.       У ведьмы было множество слов, которые она хотела сказать, поделиться деталями видения, что с каждой минутой становились всё размытее и бледнее. Но как рассказать присутствующим первородным о неминуемом, грозившем им недуге? Да так чтобы не сорвать план Эвелин. И она решает сказать только часть, ту часть, что наиболее сейчас актуальна. Давина не уверена, что ритуал с Фреей ещё не свершился, но и не надеяться его предотвратить не может. Хотя бы его.       — Что?! — синхронно произносят Финн и Майкл, грозно смотря на ведьму, но та привыкла и не к такому.       — Они пошли сюда, — встряхнув картой, более обстоятельно рассказывает Давина, — с Камиллой за отцом Кираном. И Фрею похитили. Или должны похитить… Это было видение…       — Идем! — приказывает Майкл Финну, выхватывая у ведьмы карту, и, прежде чем покинуть гостиную, добавляет: — А вы все оставайтесь здесь. Если эти два остолопа вернутся, передайте им о случившемся.

***

      Боль в голове от применённого к ней чересчур сильного заклинания — первое, что осознаёт Фрея. Вторым были верёвки, что связывали её запястья, и кляп, впивающийся в уголки губ и доставляющий дополнительное неудобство.       — Привет, дорогуша, — сладким голосом говорит ей на ухо Люсьен. Попытка пошевелиться не принесла никаких плодов, только верёвки сильнее впились в кожу. А Касл тем временем продолжал вещать: — Ведьма Майклсон, фигурка из белого дуба, — выуживая из её кармана выточенную из дерева игрушку и демонстрируя ей, продолжает вампир, — добавим щепотку яда оборотня, ящик шампанского, и у нас будет полный набор для интересного представления.       Понимая, что поступила глупо, отправившись на поиски отца Кирана, никого не предупредив, Фрея не успевает сделать хоть что-то, когда её вновь вырубают. Чтобы в следующий раз она очнулась уже в машине на пустынной дороге посреди леса. В этот раз она не связана, и кляпа нет, только руки сковывают кандалы, очень нехорошие кандалы. Ощущать перекрытый доступ к магии ужасно и отвратительно, но самочувствие, как ни странно, было в разы лучше, чем в первое пробуждение. Заметив отсутствие кого-либо рядом, а главное, ключи в зажигании, в ней загорается надежда. Вот только, резко открыв непрозрачную дверь минивэна, ведьма, к досаде своей, замечает две нежелательные персоны.       — А вот и спящая красавица, — растянув губы в противной усмешке, протягивает Люсьен и, взяв её за локоть, не столько помогает выбраться из машины, сколько почти выдергивает её из неё.       Касл, не говоря больше ни слова, тащит её в лес под молчаливое сопровождение Винсента, что плетётся где-то сзади. Фрея не знает, сколько провела в отключке в этот раз, сколько в прошлый. На улице день, и она надеется, что братья или, скорее, отец заметят её внезапную пропажу и начнут искать. Вот только найдут ли? Даже если Гриффит не закрыл их от поиска и Эвелин или Давине с Колом удастся отыскать её, успеют ли они? Успеют до того, что задумал Люсьен? Кстати об этом.       — Флиртовать-то ты горазд, — припоминая их недолгое общение, когда её закидывали комплиментами, говорит Фрея, добавляя с укоризной: — А на свидание нормально сводить не можешь.       — Считай это свиданием со своей судьбой, — фыркает в ответ вампир, замечая, — но признаю, тут есть третий лишний. Боюсь, без Винсента сейчас никак, — покаянно признаёт Люсьен, наигранно задорно завершая, — не хочу, чтобы ты начала шалить.       — Ты забыл сказать, что я тут не по своей воле, — встревает в разговор колдун и вполне слышно бурчит себе под нос: — Предки, похоже, из ума выжили.       — Наоборот, ещё не встречал таких разумных ребят. — возражая на последнюю реплику Гриффита, Касл начинает рассказывать, не забывая подталкивать Фрею в нужном ему направлении: — Прибыв в Новый Орлеан, я предложил им сделку. При необходимости они дадут мне доступ к регенту, — кивнув Винсенту, что вскинул на его слова голову, Люсьен продолжает: — а в обмен я смогу дать им мир без первородных. — заметив дёрнувшуюся на его слова ведьму, вампир сахарным тоном уверяет: — Их даже убеждать не пришлось. Они презирают твою семью.       Остановившись и встретившись взглядом с ухмыляющимся парнем, Фрея истово желает вцепиться ему в лицо ногтями. Будто уловив её желание, вампир ещё противнее, чем до этого, растягивает губы в ухмылке и рывком понуждает девушку двигаться дальше.       Впрочем, их дальнейший путь был недолог. Среди деревьев показались крупные причудливой формы камни, на одном из которых стояла на вид древняя чаша. Смутные подозрения посетили Фрею, но она гнала их от себя.       — Мы на месте, — довольно произносит Люсьен, останавливаясь рядом с чашей, в кругу камней, что до боли напоминают ведьмовской круг.       — На каком таком месте? А? — спрашивает запыхавшийся от долгого хождения по лесу Винсент. Но и в его голосе ведьма слышит опасение. Похоже, колдун подумал о том же, о чём и она.       — Что? — состроив удивленное выражение лица оглядывает их вампир, прежде чем продолжить. — Я разочарован. Два могущественных колдуна не ощутили, что ступили на священную землю? — раздражающе произносит Касл и декларирует, словно неделю к этому готовился. — Добро пожаловать в Мистик Фоллс! Место, где всё началось! Здесь, — отпустив наконец локоть Фреи и обведя лесную поляну с сокральным кругом из камней, вампир рассказывает. — Эстер Майклсон создала породу вампиров. Под тенью известного всем белого дуба она сотворила заклятье, обратившее её детей. — И поубавив пафос в своём голосе, делится планами. — Я намерен воспроизвести это заклятье. У меня есть всё, чтобы стать тем, кем я заслуживаю быть.       С неверием смотря на утратившего в конце всё своё наигранное легкомыслие и веселье вампира, Фрея отступает от него на шаг, как от опасного больного. Что не укрывается от прищурившегося Люсьена, смотрящего на нее в ответ.       — Хочешь стать первородным? — почти брезгливо смотря на парня, спрашивает Винсент, заставляя того обернуться к себе.       — Я похож на того, кого устроит стандартная модель? — зло уточняет у колдуна вампир, выдавая своим поведением своё не совсем стабильное состояние и пугая невольных спутников. Не менее зло, но более тихо и зловеще он продолжает: — Я намерен стать чем-то большим.       — Ты с ума сошёл, если думаешь, что я помогу сотворить заклинание, — с опаской смотря на Касла, произносит Фрея.       — Нет-нет, ты не так поняла. — Вернув на лицо маску веселья и лёгкомысленности, уверяет Люсьен ведьму, делая к ней шаг ближе, сокращая между ними расстояние до минимума. — Заклятьем займётся Винсент, а от тебя мне нужно нечто более личное.       В следующий миг силуэт вампира размывается, и он оказывается за спиной Фреи. Успевшая только сжаться от охватившего её предчувствия беды ведьма оказывается в объятьях похитителя. Громкий, полный боли крик проносится по густому лесу вблизи городка Мистик Фоллс, когда Люсьен впивается клыками в запястье Фреи Майклсон.