How long

      В университете наступила пора итоговых тестов и экзаменов. Не без внушения Иви удалось организовать более удобное расписание под себя. Несмотря на пропуск учебной недели, она не пренебрегала учёбой, и проверка знаний её не страшила. Одно осознание, что она может в любой момент просто внушить поставить себе нужную оценку, снимало всё напряжение от происходящего.       Проведя весь день, закрывая вопросы по учёбе, уже под вечер Эвелин выходила из всё ещё оживлённого здания, собираясь домой. Перегородившие ей проход вампиры в строгих тёмных костюмах меньше всего напоминали студентов.       — Вам следует пройти с нами, — сказал мужчина, выходя перед своими товарищами.       — Вот уж нет, — фыркает в ответ Иви, не спеша применять магию среди курсирующих мимо них студентов.       — Это был не вопрос, — ухмыляясь, отвечает так и не представившийся мужчина.       Ведьма успевает почувствовать неладное и даже начать резко разворачиваться, но поздно. Хруст свернутой шеи в шумном кампусе университета был почти никому не слышен. Эвелин бережно подхватывают на руки и, успокоив заинтересовавшихся происходящим людей, уносят.

***

      Шея немилосердно болит, и Иви, приходя в себя, стонет от неприятного чувства. В себя приходить было не только больно, но и досадно от собственной глупости. Стоило только поверить в свою неприкосновенность и всесилие после гибридизации и расслабиться, как ей свернули шею.       — Ох, ты быстро пришла в себя, — манерный голос бьёт по чувствительным ушам, заставляя ведьму резко поднять голову. Её опрометчивое движение вызывает очередной приступ боли в только-только вставших на место шейных позвонках.       — Месье де Мартель? — без особого удивления в голосе уточняет Эвелин. Кого ещё она могла встретить по пробуждении, если её вырубили его приспешники? Не сильно её удивляет и богато украшенная и обставленная комната, в которой она очнулась.       — О, не будем столь официальны, — просит мужчина, подходя к прикованной к стулу девушке. — Предположу, что для этого вам слишком плохо.       — А как ещё мне себя чувствовать, будучи накачанной аконитом? — иронично замечает в ответ Иви. Ощущать противную слабость, что разливается по венам, сопровождаемая лёгким жжением, не так ужасно, как ей представилось.       — Прошу простить за это, — не особо искренне произносит вампир, расплываясь в вежливо-фальшивой улыбке, — но пришлось прибегнуть к определённым ухищрениям, чтобы удержать столь уникальное существо. Возможно, мы даже немного перестарались.       Идя по кромке солевого круга, в котором стоял её стул, разводит руками Тристан. С каждой секундой Иви становится чуть легче. Основное повреждение — сломанная шея — зажило, и теперь регенерация борется только с аконитом, блуждающим в её крови.       — И зачем же вам понадобилось уникальное существо в моём лице? — поддерживая отдалённо напоминающую светскую беседу, спрашивает ведьма. У неё уже были на этот счёт предположения.       — А как ещё можно заставить Майклсонов отдать то, что мне нужно? Как, не забрав что-то им дорогое? — отвечая наводящим вопросом, де Мартель обошёл вокруг ведьмы и опять встал перед ней.       — Вежливо попросить? — ехидно предполагает в ответ девушка.       — Видно, что вы плохо их знаете, прекрасная леди, — Иви видит, как на губах Тристана мелькает искренняя улыбка, вызванная её словами, прежде чем он продолжает: — Чтобы Майклсоны что-то просто так отдали, пф.       Неаристократичный фырк вырывается из уст сына графа, да и закатывание глаз идёт вразрез с его воспитанием. Эвелин чувствует себя всё лучше, настолько лучше, что может, несильно напрягаясь, ощутить отголоски магии в приковывающих её руки к стулу кандалах.       — Что же столь ценно, ради чего стоит рисковать буквально всем, похищая меня? — интересуется ведьма, понемногу начиная откачивать магию из металла. Получалось забирать совсем крохи, погружаться в транс, чтобы забрать всё разом, она не могла, но вода камень точит.       — Моя сестра Аврора, — печально отвечает вампир. — Она пропала, и я сделаю всё, чтобы её вернуть.       — С чего ты взял, что она у нас? — осторожно спрашивает Эвелин. Она не льстит своему актёрскому мастерству, если Тристан задаст правильный вопрос, правда может быть раскрыта. — Если она пропала, может, стоит её просто хорошо поискать? Расклеить объявления на столбах. Слышала, напечатанные фото на упаковках молока очень в этом помогают.       — Мне не до твоего глупого сарказма, девочка, — де Мартель в один момент преображается из расслабленного в мрачного вампира, наклоняясь вперёд. Иви чётко видит, как он пересекает солевую преграду, а значит, её ставил идиот, что только ей на руку. — Рори, конечно, взбалмошна, но она не оставит меня вот так, ничего не сказав. — И выпрямившись, возвращая себе былой налёт непринуждённости, Тристан предлагает: — А пока я договариваюсь с Майклсонами, ты побудешь моей гостьей, располагайся.       Окинув взглядом прикованную к стулу зачарованными кандалами девушку, в кровь которой по специальной системе поступал аконит, а зачарованный его магами круг защищает от непредвиденных ситуаций, вампир усмехается. А после покидает свой кабинет, как самое защищённое место в доме, что сможет скрыть пленницу от любых способов поиска.       Эвелин, оставшись одна, уже не скрываясь и не таясь, впадает в магический транс. Аконит, травя её, очень мешает сосредоточить все силы на магии кандалов, и ведьма, невольно очнувшись, кидает раздаженный взгляд на систему, подключенную к ней. В медицинских мешках не меньше пары литров раствора, его хватит ещё надолго, и не факт, что по его окончании никто не придёт и не заменит их. А значит, ждать смысла нет, надо пытаться выбраться.       Она уже вытягивала магию из похожих колодок, вот только тогда её не травили, да и её собственная магия подчинялась ей куда охотнее. Спустя два года становления гибридом она всё ещё училась управляться с густой и своевольной силой, что ныне была её магией. Но дело двигалось, ведьма нащупала корень заклинания, не дающего ей колдовать, и даже резко открывшаяся дверь в комнату не помешала ей, подцепив, втянуть в себя чужую силу. Словно свежий ветерок прошёлся по её жилам, освобождая от магических оков, даже жар аконита, терзающий её вены, отошёл на задний план.       — Эвелин? Как ты? — появление Марселя, что, увидев её, не только начал задавать вопросы, но и бросился отцеплять от неё капельницу, было не тем, что она ждала.       — Марсель? — озадаченно произносит Иви, удивляясь появлению вампира. — Как ты тут оказался?       С подозрением смотря на парня, что, отцепив от неё иглы, с лёгкостью снял и переставшие быть зачарованными кандалы. Торопящийся Жерар подхватывает не ожидающую этого Эвелин на руки.       — Всё потом, сейчас надо вывести тебя отсюда. — проговаривает Марсель, делая уже шаг в сторону дверей, как там появляется детектив Кинни с пистолетом, направленным в их сторону.       Застывшему на миг от неожиданности Жерару прилетает пуля прямо в голову. А Иви, несмотря на слабость отравления, ловко вывернувшись из рук ещё даже не начавшего падать вампира, подлетает к детективу и выбивает у него оружие из рук, прежде чем прижать его за горло к ближайшей стене.       — Простите, я должен, — бормочет Уилл и, достав что-то из кармана брюк, кидает на пол.       Резко отскочив, Эвелин прижимается к противоположной стене, опасаясь того, за что извинялся мужчина. Да и появившаяся следом прозрачная, но вполне видимая волна, от которой несло старой магией, что, очертив комнату, погасла, не добавила ей спокойствия.       — Простите, а что произошло? — обращается к ней детектив, начиная более осмысленным взглядом оглядывать комнату.       — Хотелось бы мне знать, — бормочет в ответ Иви и осторожными шагами возвращается обратно, чтобы увидеть на полу до боли знакомый медальон.       — Но кто вы? И где мы? — явно всё больше приходя в себя, начинает задавать вопросы, а заметив распластанное на полу тело с дыркой в голове, добавляет: — Это вы убили его?       Мужчина, явно опасаясь, тянется к пустой кобуре и не сводит взгляда с молчаливой девушки, что, склонившись над лежащим на полу смутно знакомым медальоном, хмурится.       — Нет, это сделали вы, — отстранённо отвечает ведьма, кивая в сторону валяющегося за распахнутыми дверьми оружия. И безразлично продолжает: — Но не беспокойтесь на его счёт, он скоро придёт в себя. Если, конечно, вы не стреляли деревянными пулями… — вопросительно смотря на всё более ошарашенного озвученным Уилла, она заверяет: — Тогда это займёт чуть больше времени.       — Оставайтесь на месте, — по-своему интерпретирует спокойствие рыжей девушки детектив и начинает пятиться в сторону дверей и своего пистолета.       — Я бы на вашем месте этого не делала, — предостерегает Эвелин, но, всё решив для себя, Кинни не спешит её слушать и предсказуемо упирается спиной в магический барьер, который сам только что и воздвиг.       — Что это? — в панике мужчина оборачивается, но, видя за спиной лишь пустоту, пытается сделать шаг за порог. Гулкий «бам» разносится по комнате, создавая лёгкую волну, что видит только Иви.       — Магический барьер, — отвечает ведьма на вопрос, присаживаясь на корточки перед серратурой.       Видение, показанное Мирандой, отличается от случившегося. Там, в свете, как теперь выяснилось, серратуры, были лишь она и Марсель. Здесь же ещё добавился и детектив Кинни, что не сулило ничего хорошего. Предсказанное изменилось, значит, она где-то допустила ошибку. Вот только где? Слишком рано убила Аврору? Не убила остальных из трио? И во что это выльется?       — Вы шутите? — напряжённо уточняет Уилл, отвлекая ведьму от размышлений.       — А что, невидимая стена — недостаточный аргумент? — раздражаясь, спрашивает в ответ Иви.       — Это какой-то бред, — бормочет себе под нос детектив, жалуясь воздуху. — Я не помню, как пришёл сюда, зачем достал оружие. А теперь невидимые барьеры? Что за чертовщина?       Голос мужчины не слишком отвлекает девушку от медальона, в котором совсем не чувствуется магии, зато в полу она появилась. Мощь, идущая от барьера серратуры, несравнима с только что вытянутой из колодок магией. И барьер, который устанавливала когда-то Эстер вокруг школы, также не идёт ни в какое сравнение с этим, а значит, она здесь застряла. Почувствовав бессилие, ведьма устало опускается на пол, устраиваясь поудобнее.       Дребезжание звонка, что доносится из куртки всё ещё отдыхающего Марселя, встряхивает Иви, и она начинает искать свой телефон, но предсказуемо не находит. Уилл Кинни, оперевшись лбом и двумя руками в барьер, не реагирует на раздражитель. А Эвелин решает ответить на звонок. Найти мобильный в кармане куртки удаётся быстро, а видя высвечивающееся на дисплее «Клаус», она, не раздумывая, принимает звонок.       — Ник?!       — Иви? Почему ты отвечаешь на телефон Марселя? Неважно, где ты? — сам себя прерывая, задаёт один вопрос за другим родной для Эвелин голос.       — Не знаю, какой-то особняк, — отвечает ведьма, быстро вставая и подходя к окну, чтобы хоть так узнать возможный адрес. Вид из окна оказывается удачный, Иви видит угол соседнего здания, хоть то и далеко, — пересечение Бурбон-стрит и девятой. И Ник?       — Что такое? — обеспокоено уточняет Никлаус, он узнал адрес резиденции Неясытей в Новом Орлеане.       — Мы в серратуре, — немного убито признаёт, что и без неё муж вскоре узнает. Воцарившаяся в ответ тишина с той стороны напрягает Эвелин больше, чем нынешняя ситуация. — Никлаус?       — Я вытащу тебя, — клянётся в ответ гибрид и с подозрением спрашивает: — Кто с тобой еще?       — Марсель и детектив Кинни, — окидывая взглядом всё ещё труп и прислушивающегося к её разговору детектива.       — А детектив что там забыл? — интересуется Клаус, что, судя по звукам, куда-то спешно идёт.       — Он под внушением активировал артефакт, — сдаёт виновника их заточения ведьма, — и застрелил Марселя.       — Мы с Фреей и Элайджей скоро будем у вас, — отзывается гибрид, а Эвелин слышит на фоне разговор названных Майклсонов.       — Захватите крови, — просит, прежде чем отключиться, девушка.       Марсель со стоном садится, очень этим пугая детектива, тот почти весь вжался в барьер и шокированными глазами смотрел на бывший труп. Разозлённый вампир, видя перед собой причину своей временной смерти, рывком встаёт и собирается напасть. Но вставшая наперерез девушка выставляет вперёд руку в предупреждении.       — Не трогай его, — без прикрас приказывает Эвелин, строго смотря на вампира, — он наша еда, если и вещи сквозь барьер пройти не смогут.       Обернувшись на детектива, ведьма видит не лучшее состояние мужчины. Нахмурившись, Иви, отступив от повиновавшегося Марселя, идёт к единственному в комнате человеку.       — Вы не должны бояться, детектив, — задействовав внушение, приказывает Уиллу девушка.       — Я не боюсь, — потерянно бормочет себе под нос Уилл, замечая после слов девушки, как пропадает паника, охватывающая его буквально секунду назад от всего происходящего. И пораженно спрашивает: — Как вы это сделали? И вы так и не представились, хоть и знаете, кто я.       — Какой ещё барьер? — вторит детективу вопрос Марселя, что чуть медленнее очухался от внушения ведьмы.       — И что насчёт того, что я ваша еда? — уточняет детектив Кинни, припоминая и этот момент из слов девушки.       — Так, по порядку, — поднимая руки и закатывая глаза, просит Эвелин. Она должна искать способ снять серратуру, а вместо этого играет в вопрос-ответ. Глубоко вздохнув, девушка начинает говорить, повернувшись к детективу: — Я внушила вам не бояться, меня зовут Эвелин, и мы знакомились не так давно, но вы этого не помните, — и, обернувшись к Марселю, без перерыва продолжает: — Детектив Кинни под внушением активировал серратуру — нерушимый барьер в этой комнате, — обводя руками явно рабочий кабинет, Иви возвращает свой взор к детективу: — Вы наша еда, потому что мы питаемся кровью.       На последних словах ведьма показывает своё преображенное лицо, позволяя проступить чёрным венам на лице, а глазам окраситься в жёлтый. Эвелин не особо желает пить из левого мужика, она и так не любит пить из вены, продолжая плохо себя контролировать в этот момент. С кровью из пакетов ей гораздо проще, хотя можно приказать нацедить в бокал, если он тут есть. Отвлекшись на эту мысль, девушка ещё раз оглядывает помещение, где будет вынуждена провести какое-то время.       Кабинет просторен, помимо стула, на котором она очнулась, что стоял почти в центре комнаты, здесь были полки с книгами и массивный письменный стол под старину, с не менее вычурным креслом, напоминающим трон, диван для гостей. Не самая плохая обстановка, где можно было застрять.

***

      Время шло, Марсель застыл возле одной из стен, сложив руки на груди, детектив Кинни, устав торчать возле дверей, сел на диван, а Эвелин, заняв «трон», копалась в столе Тристана. Звук шагов они с Жераром услышали одновременно, то и дело кидающий на них взгляды Уилл заметил, как они оба разом оживились.       — Что-то случилось? — осторожно интересуется детектив. Хоть его и заставили перестать бояться, но инстинкт самосохранения не отключали, и он здраво опасался оказавшихся с ним запертых нелюдей.       — Кто-то идёт, — бросает в ответ Марсель, отлипая от стены.       — Это Ник, — отбросив перебираемые бумажки, Иви в следующую секунду застывает возле дверного проёма.       — Иви? — появившийся следом на той стороне гибрид упирается руками в невидимый барьер.       Не в силах прикоснуться друг к другу, они застывают, встретившись взглядами. Ведьма чувствует злость мужа, вызванную отчаянием и плавно переходящую в ярость.       — Мы принесли кровь, — оповещает Элайджа, что, в отличие от брата, появился с человеческой скоростью в сопровождении Фреи.       — И кое-что для магии, — дополняет брата блондинка, поднимая чуть вверх корзинку в своей руке.       Элайджа, остановившись в шаге от проёма дверей, ставит переносной холодильник на пол и легко толкает его вперёд. Все с любопытством взирают, как неживой и немертвый предмет, плавно скользя по наборному паркету пола, без проблем проходит сквозь магический барьер. Возможность передавать вещи через серратуру должна была обрадовать Иви, но её слишком огорчал тот факт, что она заперта и не уверена, что сможет снять барьер. Память о пророчестве, которое предупреждало об этом, говорила и то, что из этого есть выход. А значит, она его найдёт.       — Что с Тристаном? — интересуется Эвелин, отвлекаясь от бесполезных переживаний.       — Всё ещё жив, — рычит, сверкая глазами, Клаус, не сводя внимательного взгляда с жены, что, находясь так близко, была так далеко от него.       — Месье де Мартель не рискнул почтить нас своим визитом, — отстранённо говорит Элайджа.       — Как только мы найдём способ освободить вас, он труп, — яростно говорит Никлаус, с трудом сдерживая порыв начать всё вокруг крушить. — Я вырву его хребет за то, что он заключил тебя здесь.       — Ник, — успокаивающе зовёт мужа ведьма. Её и саму переполняют эмоции, да и голод не дремлет, делая её более агрессивной, чем обычно. Но терять здравый смысл она не желает, ей еще разбираться с серратурой, — не думаю, что это сделал Тристан, — говорит ведьма, наглядно являя барьер, проведя по нему рукой.       — Кто, если не он? — вступает в разговор Элайджа, на миг опережая брата, что с трудом держит себя в руках.       — Де Мартель собирался обменять меня на Аврору, — говорит Иви, резонно замечая, — зачем ему заключать меня в нерушимую тюрьму при этом?       — Аврору? — хором переспрашивают братья Майклсоны, после чего с подозрением переглядываются. Их недолгое молчаливое общение не укрывается от ведьм, и если Фрея молча ждёт, то Иви спрашивает:       — Он не требовал её возвращения?       — Нет, — быстрее находится с ответом Элайджа и, положив руку брату на плечо, продолжает: — Мы найдём того, кто активировал медальон, они должны знать больше о возможности его отключения.       — А мы пока попробуем своими силами, — сочувственно улыбнувшись, предлагает Фрея, смотря на невестку и краем глаза следя за тем, как один брат почти силой уводит другого.       — Я уже прощупывала его, — признается Иви, провожая взглядом явно не желающего покидать её Ника, — очень мощный и сложный, грубой силой его не проломить.       — Я посмотрю, а потом вместе? — спрашивает блондинка, уже начав раскладывать необходимые ей атрибуты. — Ты пока поешь, силы тебе понадобятся.       Согласно кивнув, Эвелин отстраняется от барьера, переставая тем самым влиять на него. Открыв мини-холодильник, полный пакетами с кровью, быстро вскрывает один для себя, другой кидая мрачно взирающему на неё с Фреей Марселю. Вампир ловко ловит брошенную еду и не собирается отказываться от неё.       Пока Фрея возилась со свечками, травами и мелом, пытаясь заговорами пробить барьер, Уилл Кинни, заинтересовавшись происходящим, бочком подходит к мулату. Он пугает детектива меньше рыжей девушки, хоть почти и бросился на него после восстания из мёртвых.       — Что она делает? — шепотом спрашивает Кинни.       — Колдует, — безразлично поясняет в ответ вампир.       — Колдует? Как…       — Как ведьма, — недовольно бурчит Эвелин, — а теперь помолчите, не сбивайте ей транс.       — Я всё, — устало откликается Фрея, открывая глаза и опуская руки. — Ты права — сложное колдовство. Так просто его не снять.       — Нам бы третьего, — задумчиво смотря на сестру мужа, протягивает Иви. Даже малый ковен может многократно увеличить их силы, но ковен — это не просто объединение сил ведьм, он требует доверия между участниками не в последнюю очередь.       Марсель, прислушиваясь к разговору ведьм, останавливает свой порыв позвать сюда к ним Винсента. Во-первых, он может и не согласиться, ведь сам же активировал его, да и не без помощи интриг Жерара. А во-вторых, когда он ещё сможет находиться так близко от Эвелин, не рождая подозрений? «Да лучше бы они были одни заперты в этой тюрьме», — мелькают у него шальные мысли. Даже знание, что это грозило бы им иссушением со временем, не мешает ему предаваться порочным несбыточным мечтам.       — Как там Генри? — задаёт вопрос Иви, он мучил её с момента пробуждения. В попытках освободиться она отодвинула его на задний план, а Никлаусу задавать не стала, зная, что упоминание сына разозлит его ещё больше. — Меня не было всю ночь.       — Малыш очень тонко чувствует настроение Клауса, — с горечью отвечает Фрея, начиная рассказывать. — Когда брат понял, что ты пропала, — вспылил. Элайдже насилу удалось уговорить его успокоить сына и уложить его спать. Весь вечер и все утро он требовал маму, — вспоминая приказной тон племянника, ведьма невольно улыбается. — Это не добавило спокойствия домашней атмосфере. Он очень не хотел оставаться с Кларой, бедная женщина.       — Мы очень хорошо ей платим, — отмахнувшись от сочувствия к няне, Иви допивает третий пакет с кровью и наконец чувствует себя хорошо. — Давай совместную попытку, каждый со своей стороны.       Предложив это, Эвелин садится на пол в точно такую же позу, что и Фрея. Прислонив руки к хорошо ощутимому барьеру, она дожидается, пока её действия повторит блондинка, после чего закрывает глаза.       Напряжённая для двух мужчин тишина не прерывается добрых полчаса. Ни один из них толком ничего не знает в магии, хоть Марсель и общался со многими ведьмами и жил столетиями с ними в одном городе, он интересовался магией только с практической стороны. А точнее, только той пользой, что она может принести ему. Но стоять и любоваться Эвелин за работой было неплохим вариантом времяпрепровождения. Не хуже других уж точно.       — Ах, — охает Фрея, отдергивая руки и морщась от прострелившей их боли, — почти получилось. Давай ещё раз.       — Нет, — мотает головой в ответ Иви, пристально смотря, как из носа блондинки начинает сочиться кровь, — даже не рядом с «получилось». Он лишь слегка прогнулся, — возражает рыжая ведьма, которой гораздо чётче удалось уловить взаимодействие их магии с магией серратуры. — Надавить чуть сильнее, и вместо бреши мы убьём тебя.       — Но я в порядке, — не соглашается блондинка, хмуро смотря на Эвелин.       — Ну-ну, попробуй встать… — предлагает Иви и, видя, как её словам следуют, — и сразу голова закружится.       Фрею и правда повело, стоило ей утвердиться на ногах, тут же пришлось схватиться за ближайшую стенку для того, чтобы не упасть. Эвелин уже колдовала совместно со старшей Майклсон и заметила за той странность. Фрея всегда словно рассчитывала на куда большее количество сил, чем у неё было. Иви списывала это на наследство от связи с Далией, видимо, у них была вполне себе обоюдная связь. Привыкнув к определённому могуществу, блондинка то и дело ловила магические истощения. Всегда тонко чувствуя предел собственных сил и возможностей, Эвелин не знала, как бороться с такой «болезнью» и даже просто посоветовать Фрее ничего не могла.       — Тебе нужно отдохнуть, — комментирует увиденное рыжая ведьма и, прислонившись боком к барьеру, наблюдает, как осторожно Фрея опускается обратно на пол.       — Да, перерыв не повредит, — устало соглашается блондинка.       — Позвонишь Бекке? — вспоминает про подругу Иви. — Мой телефон пропал, а я обещала ей вчера позвонить. Ей сейчас нельзя волноваться.       То, каким тоном она сказала слово «нельзя», зацепило Фрею. Младшая сестра, с которой она общалась пока ещё только с помощью писем и редких звонков, в последние месяцы была излишне загадочна. Блондинка не предавала этому особого значения, списывая всё на незнакомый ей ещё характер сестры, но после слов невестки в её голове словно что-то щёлкнуло, всё поставив на место. Вот только поверить в это было сложно, вампиры — бесплодны. Но смотря на могущественную ведьму, что была замужем за её младшим братом, и вспоминая то, с какой лёгкостью она справилась с казавшейся ей непобедимой Далией, она уже не верила в невозможное.       — Рассказывать, что с тобой приключилось? — осторожно спрашивает Фрея у Эвелин, гадая, правдиво ли её предположение, но не решаясь спросить.       — Только если в общих чертах, без подробностей про нерушимый барьер, — согласно кивает Иви.       Кивнув, Фрея по привычке отходит чуть в сторону, чтобы не мешать своим разговором другим, да и самой не отвлекаться. Эвелин прикрывает глаза, для сосредоточения и обдумывания здесь слишком много народу, те, может и не специально, но отвлекают от поставленной задачи.       — Что-то не так с Ребеккой? — интересуется Марсель, прекрасно слышавший чужой разговор, но не понявший его подоплёки. — Неясыти как-то навредили ей?       — С чего вдруг тебя заинтересовала Бекка? — недовольно отвечает вопросом на вопрос ведьма, открывая глаза и смотря в ожидании объяснений на Жерара.       — Она дорога мне, — в тон Эвелин говорит Марсель, нахмурившись. Видя скептический взгляд на свои искренние слова, вампир замечает: — Она ведь рассказывала тебе о нас? Мы были вместе.       — Ключевое слово «были», — фыркает в ответ Иви и не скрывает своего отношения к сказанному. — Но ты променял её на этот город и игры с моим мужем.       — Мы любили друг друга, и если бы не Клаус, и сейчас были бы вместе, — негодование в душе Жерара требует от него доказать свои былые чувства и искреннюю заботу к первородной. Он и забыл, как может ранить презрение в изумрудных глазах.       — Брось уже обвинять Ника во всех своих проблемах, Марсель, — устало просит Эвелин.       — Как будто ты не знаешь его ревностного отношения к Ребекке, — злиться в ответ вампир, не собираясь отступать от своей позиции.       — Да, но и его отношение к тебе для меня тоже не тайна, — уверяет ведьма и, видя чужой настрой, продолжает: — И, зная моего мужа, он наверняка был не сильно-то и против «вас», только устроил какую-нибудь проверку ваших «чувств». — По изменившемуся выражению лица Марселя она понимает, что попала в яблочко, ехидно спрашивает: — Что это было? Он в притворном гневе набросился на Бекку, а ты не встал на ее защиту? Внушил кому-нибудь соблазнить тебя, проверяя верность? — По мере её сыплющихся предположений вампир становится всё мрачнее, и Иви саркастично хмыкает: — Неужели всё вместе?       — Хватит! — зло рявкает Марсель и мрачной тучкой, отвернувшись от девушки, идёт в сторону окна, где и застывает, словно статуя.       Ведьма не впечатляется чужой демонстрацией эмоций, она не хотела поднимать эту тему, но и лезть бывшему Бекки в её новые отношения, да еще и такие, позволять тоже не собиралась. Иви опять прикрывает глаза, настраиваясь на барьер, чтобы применить тактику, которая совместно с Фреей была неосуществима. Вытянув магию из преграды, чтобы направить на её преодоление. Вот только барьер радостно принимает силу обратно, возвращая себе пошатнувшуюся стабильность. Фокус, которым она сняла заклинание Эстер со школы, здесь не сработает. Эвелин знает другой вариант справиться с проблемой, но очень не хочет к нему прибегать.       — Он поставил меня перед выбором, — опять отвлекая ведьму от размышлений, вдруг говорит Марсель и, с решимостью отвернувшись от окна, продолжает: — быть с Ребеккой человеком или стать вампиром.       Вампир замолкает, в ожидании смотря на Эвелин. Она же теряется от такого взгляда и, встретившись глазами с усталым и безучастным к происходящему детективом, возвращает внимание к Жерару.       — И? — недоуменно спрашивает Иви, предполагая очевидное. — Ждёшь от меня сочувствие? Ты из раза в раз выбирал что угодно, а не девушку, которую, по твоим же словам, любил. Тогда променял её на вампиризм, сейчас на город. На что ещё ты её променяешь в будущем? — допуская нотки гнева в свой голос, риторически спрашивает ведьма. — Неудивительно, что Ник был против ваших отношений.       — У Ребекки всё в порядке, — оповещает вернувшаяся после довольно долгого разговора по телефону Фрея и, заметив витавшее в помещении настроение, уточняет: — Я что-то пропустила?       — Сопливую драму на пустом месте продолжительностью в двести лет, — с мрачным ехидством бросает Эвелин и, видя нахмурившуюся блондинку, просит: — Не обращай внимания.       — Хорошо, — с подозрением протягивает в ответ Фрея и, встряхнувшись, продолжает: — Скоро обед, я собираюсь в ближайшее кафе. Кому что принести?       Эвелин и Марсель отказались, у них ещё осталось больше половины принесённой крови, да и её в кафе не продают. А детектив Кинни робко попросил кофе и сэндвич на вкус Фреи.       После ухода старшей Майклсон наступила давящая тишина, но только детектив чувствовал себя в ней неуютно, то и дело ерзая на диване. Сосредоточиться на барьере и понемногу тянуть из него силу Иви долго опять не дали. Марселя не устроило то отношение, которое рыжая ведьма выразила к его словам.       — Клаус тоже выбрал вместо тебя вампиризм! — излишне громко, как на слух Эвелин, вдруг восклицает обвинительно вампир. Видя, что задела Марселя за живое, ведьма удерживает себя от того, чтобы закатить глаза.       — С чего ты взял? — скорее для порядка, чем действительно интересуясь, спрашивает Иви.       — Ты умерла, а он и не думал обращать тебя тогда… — взмахнув рукой, уверенно отвечает Жерар, — тысячелетие назад. Но ты всё равно с ним, после такого.       — Не говори о том, о чём и понятия не имеешь, Марселус, — предостерегающе говорит ведьма, вставая с пола.       Но вампир услышал в тоне Эвелин подтверждение своим выводам и торжествующе улыбнулся на это. Иви, чувствуя, что несчастные полдня в одном замкнутом пространстве с мулатом для нее слишком, устало отвернувшись, прикрывает в раздражении глаза. Позволив себе высказать мальчишке то, что она так долго сдерживала на своём языке, она на миг ощутила такое облегчение. И вот, похоже, будет пожинать плоды своей говорливости, надо было и дальше игнорировать «пасынка».                   — Но ведь это так. — чувствуя, что задел рыжую ведьму за живое, Марсель не собирается так просто отступать. — Признай, что ты тоже стала жертвой семьи Майклсон и их все оправдывающего «Всегда и навечно».       — Знаешь, Марсель? — вкрадчиво обращаясь к мулату, Иви, резко обернувшись, вскидывает голову, задирая упрямый подбородок. — У моего мужа, его братьев и сестры не было выбора, в отличие от тебя. Их обратили в вампиров, не спрашивая их мнения или согласия. Поверь, в те времена никто из них добровольно бы не выбрал такую судьбу, — мягкой походкой Эвелин приближается к вампиру, продолжая говорить. — А Никлаус давным-давно предпочёл меня семье Майклсон. Да об этом никто, кроме нас двоих, не знает, — видя недоумевающий взгляд в ответ, считает должным пояснить Иви. — Мы были людьми, и он хотел построить нам дом. Он выбрал нас, зная темперамент Майкла и возможные последствия своего решения, Ник выбрал меня. — Всё больше приближаясь к мрачнеющему от её слов и тона Марселю, ведьма припечатывает его своими словами. — Это я не захотела разлучать его с братьями и любимой младшей сестренкой.       Завороженный мелодичным голосом и изумрудными глазами, которые ещё никогда на него так не смотрели, вампир пропускает момент, когда девушка рывком, оказавшись рядом, за шею придавливает его к стене. Но хватка на его горле не мешает ему получать удовольствие от того, что Эвелин видит его, смотрит на него, и плевать на подоплёку происходящего.       — Ты не представляешь, с каким удовольствием я бы вырвала тебе горло, — признается в сокровенном желании ведьма, — за всё, что ты натворил. Но я слишком люблю своего мужа, чтобы причинить ему боль твоей смертью от моей руки, — печалиться Иви. — Но что-то мы разоткровенничалась…       — Постой, — просит Марсель, прерывая девушку, не пытаясь освободиться, он наслаждается ощущением изящной ладони на своей шее, — пусть всё, что ты сказала, правда. Но это было тогда, а сейчас? Стоило тебе уехать, как Клаус уже с этой Авророй…       — Ты серьёзно пытаешься настроить меня против моего мужа, Марсель? — смотря с подозрением на мужика почти в два раза крупнее неё, что даже не собирается сопротивляться, Эвелин предлагает: — Продолжай в том же духе, и я не посмотрю на то, какое место ты занимаешь в сердце Никлауса, и оторву твою пустую голову.       — Может, вам стоит успокоиться? — примиряющим тоном предлагает молчаливый детектив. — Мы здесь вроде как застряли, а я не особо хочу смотреть, как его голова прирастает обратно.       Уилл, обращаясь в основном к ведьме, на последних словах кивает в сторону Марселя. Вмешательство детектива Кинни позволяет Иви взять себя в руки. Она и сама не хочет провести неизвестно сколько времени с трупом Жерара, если всё же не сдержится и исполнит свои угрозы.       — Марсель, ты забудешь подробности нашего разговора, они тебе мало интересны и недостойны твоего внимания, — применяя магию, внушает Иви вампиру. — И, конечно, ты никому о нём не расскажешь.       — Не расскажу, — механически повторяет за ведьмой мулат, чьи глаза на мгновение словно остекленели.       — Вот и замечательно, — отпустив чужое горло, Эвелин в следующую секунду оказывается вплотную к детективу. — А теперь вы…       — Может, не надо? — сжавшись на диване, просит Уилл, не желая подвергаться этому гипнозу снова.       — Ох, просто вы забудете наш с Марселем до ужаса скучный разговор, — приказывает ведьма детективу.       Оба внушения легли хорошо и без особого сопротивления, видно, эта магия не так уж у неё и не выходит, надо просто больше практики. Оставив мужчин приходить в себя со слегка перекроенными воспоминаниями прошедших часов, Иви опять подходит к столу Тристана, решив пока отдохнуть от барьера.

***

      Никлаус был в ярости, и то, что Тристан, этот поганый слизняк, узнал об активации серратуры и не спешил появляться перед ним со своими смешными требованиями, не способствовало его успокоению. А гибриду было просто необходимо спустить с кого-нибудь шкуру и перестать ощущать это гадкое бессилие. Видеть Иви за магической преградой, но не иметь возможности дотронуться, ощутить любимый запах, только больше выводило его из себя. И даже мысль, что нахождение за барьером ей ничем особо не грозит, не приносила облегчения. Невзирая на брата, Клаус поклялся, что найдет всех, кто к этому причастен, кто посмел тронуть его жену, и оборвет их никчемные жизни, но это может подождать. Сейчас главное — разрушить серратуру и вызволить его ведьмочку.       — Прошу тебя, брат, — осторожно обращается к гибриду Элайджа, пока они двигались в сторону кладбища Лафайет, — держи себя в руках. Нам нужна помощь ведьм, а не обострение конфликта с ними.       — Это зависит от того, пойдут ли они нам навстречу и выдадут того, кто активировал этот проклятый медальон, — зло отвечает Клаус, не скрывая своего воинственного настроя. Сейчас как никогда он сожалел, что не уничтожил остатки местных ведьм ещё когда те похитили его сына. В благодушии своём он был слишком милостив, надо это исправить.       — Никлаус, — одергивая брата и отвлекая его от кровавых мыслей, первородный останавливается возле ворот кладбища. — Кровавая бойня не выпустит Эвелин из заточения. Они нам нужны, помни об этом.       — Идём уже. Хватит пустых разговоров. — приказывает Клаус, но к словам брата прислушивается.       Ведьмы, вечные занозы в его заднице, отказались выдавать того смертника, что активировал серратуру. Никлаус со злой усмешкой на губах уже бросил на старшего брата торжествующий взгляд, питая надежду хоть немного усмирить свою ярость кровью ведьм, как на сцену вышел Винсент Гриффит. Колдунишка обещал всю возможную помощь в освобождении Эвелин в обмен на жизни присутствующих на кладбище ведьм.       Перед Клаусом не стояло выбора: согласиться с предложением или нет. Не слушая то, что ещё пытался сказать Винсент, не обращая внимания и на то, что кричали ведьмы, гибрид, схватив его, отправился обратно к заточенной жене. Лишь в холле особняка Неясытей он освободил колдуна, продолжающего сопротивляться и пытаться до него что-то донести, из своей хватки.       — Никлаус, — с усталой просьбой в голосе произносит появившийся следом Элайджа, — будь полегче с нашим добровольным помощником.       Только фыркнув на то, как брат выделил слово «добровольным», Клаус собирается продолжить путь, как замечает изменение в выражении лица брата и невольно прислушивается.       — …о чем и понятия не имеешь, Марселус, — предостерегающие нотки в голосе его ведьмочки слышны гибриду отчётливо, даже на расстоянии.       — Но ведь это так, — слышит Никлаус ответные слова Марселя, и последняя реплика ему особенно не нравится. — Признай, что ты тоже стала жертвой семьи Майклсон и их все оправдывающего «Всегда и навечно».       Переглянувшись с также слушающим чужой диалог братом, гибрид уже собирается отправиться дальше, чтобы его прервать, но Элайджа, схватив его за руку, останавливает, отрицательно качая головой. И ни один из первородных не обращает внимания на продолжающего что-то бурчать Винсента.       — Знаешь, Марсель? У моего мужа, его братьев и сестры не было выбора, в отличие от тебя. Их обратили в вампиров, не спрашивая их мнения или согласия. Поверь, в те времена никто из них добровольно бы не выбрал такую судьбу, — Никлаус по одному тону слышит, как всё больше заводится его любимая. — А Никлаус давным-давно предпочёл меня семье Майклсон. Да об этом никто, кроме нас двоих, не знает. Мы были людьми, и он хотел построить нам дом. — Ловя на себе вопросительный взгляд брата при этих словах его жены, гибрид согласно кивает, безмолвно подтверждая правдивость сказанного. И с облегчением не видит ожидаемой обиды или осуждения. — Он выбрал нас, зная темперамент Майкла и возможные последствия своего решения, Ник выбрал меня. Это я не захотела разлучать его с братьями и любимой младшей сестрёнкой.       Клаус опять подтверждающе кивает, хотя всё и было немного по-другому. Им не выпало выбора что-то решать. Стоило ему решиться на этот шаг, как погиб Хенрик, их обратили в вампиров, а там и все вытекающие из этого события. Но Никлаус не мог отрицать, что приди к нему Иви и скажи исполнить обещанное, он бы ушёл с ней. Только она не пришла, и теперь он, хоть и никогда не думал об этом, знал почему.       — Ты не представляешь, с каким удовольствием я бы вырвала тебе горло, — с чётким предвкушением говорит Эвелин, вырывая его из нахлынувших мыслей, возвращая из прошлого, — за всё, что ты натворил. Но я слишком люблю своего мужа, чтобы причинить ему боль твоей смертью от моей руки. Но что-то мы разоткровенничались…       — Постой, — просит Марсель, прерывая девушку, — пусть всё, что ты сказала, правда. Но это было тогда, а сейчас? Стоило тебе уехать, как Клаус уже с этой Авророй…       Слова незваного сына вызывают в Никлаусе такую вспышку и так не спешившей утихать ярости, что он почти срывается с места. Но рука брата держит его крепко, а следующие слова жены позволяют удержать себя от опрометчивых и бесполезных действий, ведь барьер всё ещё существует.       — Ты серьёзно пытаешься настроить меня против моего мужа, Марсель? — вкрадчивый вопрос, заданный Эвелин, сменяется предложением: — Продолжай в том же духе, и я не посмотрю на то, какое место ты занимаешь в сердце Никлауса, и оторву твою пустую голову.       — Идем, — прерывает царившее в холле молчание гибрид, не слушая, как встревает в разговор наверху детектив, не то как любимая внушает мужчинам, застрявшим вместе с ней, всё забыть.       — Винсент, прошу, — указывая рукой в сторону лестницы, Элайджа предлагает колдуну подниматься первым.       Гриффит, которого не на шутку напугало поведение как первородного гибрида, так и оба застывших посреди дороги и явно к чему-то прислушивающиеся братья Майклсоны, без возражений следует в указанном направлении. Колдун, несмотря на категоричный настрой предков в этом отношении, надеется помочь первородным, иначе, он уверен, их ничто не спасёт.