How long

      Майкл.       Аккуратные пёстрые домики выстроенные вдоль каналов не вызывали в нём и сотой доли ностальгии, которую у него определено ожидал увидеть сын. Финн был слишком мал когда они покинули эти земли, чтобы осознать ту разницу, что без труда видел он. Это больше не его земля, не его дом. Всё это перестало быть ему милым в тот миг как он вернулся с очередного тинга и узнал о смерти дочери. Как выяснилось мнимой.       Майкл не жалел о принятом многие века назад решении. Он в своей жизни в принципе никогда ни о чем не жалел. Даже о том что связал свою жизнь с Эстер после слов Фреи о привороте. Древний вампир не чувствовал в себе ничего такого, но слова дочери много значили для него и он прислушался.       Оставлять свой луч солнца вдали и ехать куда-то было физически сложно для него, но он никогда не приемлел бессмысленного отступления, ни своего, ни чужого. И вот они с Финном преодолели половину земного шара, чтобы оказаться на «родине».       Торчать в Швеции дольше того, чтобы попытаться и предсказуемо не найти то место где стоял их старый дом, первородный не желал. Единственное, что его смиряло с происходящим — потребность мчать со всей доступной скоростью обратно в Новый Орлеан медленно, но верно сходила на нет.       Очень медленно.       И потому покинув полуостров он с сыном отправился на континентальную Европу. Благо недостатка в развлечении не было. С тех пор как его дети перебрались обратно в Америку и он последовал за ними, популяция вампиров расплодилась, на его взгляд сверх меры. Финн был солидарен с отцом в охоте на потерявших берега «потомков» и составлял ему компанию. Да и знакомство с изменениями в мире для него продолжалось, всё же одиннадцатый век и двадцать первый имеют разительные отличия.       Звонок от Элайджи с невнятной историей о каком-то пророчестве оторвал их от поднадоевшей к тому моменту охоты. Майкл не видел проблемы в том, чтобы перебраться в Англию, где учился младший сын. Остров они пока обходили стороной и ничто не мешало им обосноваться там на какое-то время.       Финн с каждым проведённым вместе с отцом месяцем, отчётливо видел его изменения. Ушла былая перманентная ярость в которую он в прошлом впадал по любому поводу. И казалось, он всё чаще общается с тем Майклом, что был ему любимым отцом.

***

      Кол.       Зал ожидания был полон людей, кто-то стоял с табличками наготове, кто-то просто нервно переминался с ноги на ногу и поглядывая на часы. Самолёт прибывший из Америки уже сел и прилетевшие в данный момент должны были забирать свой багаж.        — Не понимаю, почему сестрица не могла сама доехать до дома, — бурчит недовольно Кол, прислонившись к столбу возвышающемуся посреди зала.        — Кол, — с укоризной смотря на своего парня протягивает Давина.       — Ну хоть от Финна с отцом отдохнём, — сдает назад под взглядом своей ведьмочки первородный. Правда что старший брат, что Майкл в занятом ими доме появлялись от случая к случаю.       — О, смотри это разве не Ребекка?! — восклицает девушка привставая на носочки и пытаясь разглядеть белобрысую вампиршу получше, что-то в виде той кажется ей неправильным. — Что это с ней?       — Бекка? — произносит Кол поражаясь огромному животу, что появляется раньше сестры. Он даже чувствуя как его челюсть стремится встретиться с полом не может отойти от шока, — Что с тобой?        — Я беременна, Кол! — возмущённо фыркает на ставшее изумлённым лицо брата Ребекка. — Не делай вид, что не понял этого.       — Иви? — без дальнейших объяснений уточняет вампир, предполагая что откуда взялось.       — Привет, Энзо! — машет приближающемуся мужчине с чемоданами, Давина.       — Что ещё за, Энзо? — хмуриться Кол на появление незнакомца.       — Ребекка была с ним на свадьбе Хейли, — пожав плечами поясняет ведьма откуда, знает спутника его сестры.       — А теперь он мой муж, Кол, — нарочито строгим и от того очень противным для её брата голосом произносит первородная, — и отец моей дочери.       — Хм, — не впечатлившись хмыкает Кол окидывая очередного ухажёра младшей сестры придирчивым взглядом.        — Здравствуй, Давина и… — подняв бровь отвечает на приветствие Лоренцо.        — Кол — старший брат, — протянув руку представляется первородный.       Крепкое рукопожатие прерывается Давиной и Беккой, которые не хотят дальше торчать в аэропорту. И если требовательный тон сестрицы он мог бы проигнорировать, то настойчивые слова своей девушки уже нет.

***

      На полное изумление Кола встреча Финна, как и Майкла с «мужем» Ребекки проходит в благодушной обстановке. Ни старший брат, ни отец словно даже не собираются как-то возмущаться без благосостояния выскочившей замуж Бекке. Его попытку попробовать этого Лоренцо на излом обрывает Майкл почти вышибив из него дух и велев не расстраивать сестру.       Такой чуткий отец вводит колдуна в близкое к шоковому состоянию. Древний охотник на вампиров благожелательно воспринимающий вампира, что без соблюдения каких-либо традиций взял в жены его дочь. К такому Кола жизнь не готовила, он знал совершенно другого Майкла. И после этого открытия присматриваясь к нему всё больше видит это. Это отличие отца от того что он о нём помнил.       Отец стал более спокойным, что ли. Этаким эталонным холоднокровным воином. Не чета тому что Кол помнил по своему детству и отрочеству. И колдун каждый раз ловя Майкла на несоответствии испытывал, как там говорят ныне — «разрыв шаблона»?       Если поначалу он списывал всё это на то что Ника, как раздражителя просто нет рядом, то вскоре понял что дело не только в этом. Кол и сам не раз выводил отца из себя и не хуже Клауса знал его методы воспитания. Да ему, особенно по малолетству, доставалось в разы меньше, но и не сравнить с тем что было сейчас.       Майкл же ловя на себе всё более задумчивые взгляды младшего сына, всё больше настораживался. Особенно его беспокоило что старый добрый гнев на нелепое или раздражающее поведение не спешил приходить. Да было недовольство, было раздражение, но и не намека на желание взять в руки меч и проучить мальца.       А беременная Ребекка вообще вызывала странное умиление и ностальгию, она так была похожа на свою мать. Хотя вечные капризы дочери должны были его вывести из себя на раз. Правда, этот Лоренцо Сент-Джон будто метроном улавливал быстро сменяющиеся настроение девочки, и был в такие моменты наготове.       Наблюдая за взаимодействием парочки, Майкл всё меньше сомневался в выборе дочери. Парень выполнял все разумные требования Ребекки, а от неразумных мягко, но действенно отговаривал. Но что больше всего нравилось отцу первородных это то как его малышка менялась рядом с мужем. Словно древняя вампирша в ней уходила как можно глубже, выпуская на свет, пусть своевольную, но мягкую и мечтательную девочку.       Взвесив всё это Майкл решил что убить Лоренцо никогда не поздно, если тот рискнёт обидеть Ребекку, так пусть продолжает делать его дочь счастливой.       Финн Майклсон так же не пропустил явные изменения в отце. Было ли это связано с тем о чем говорила Фрея? Его это не сильно волновало, главное, что изменения на его взгляд шли только на пользу. А так первородного вампира больше заботил он сам, точнее внезапно взявшаяся не пойми откуда тоска. Тоска по белокурой леди. Пусть они с Камиллой довольно часто общались с помощью современного чуда — телефона, но это было не то.       Ловя себя на этой мысли, Финн начинал терзаться сомнениями. Камми была человеком, у неё было будущее, возможность встретить такого же человека, родить детей. Её становления вампиром он искренне не хотел, как бы то ни было он всё ещё считал что их вид по большей части наполнен тьмой. Тьмы для светлой и такой чистой девушки Майклсон хотел меньше всего. А значит и общение стоило бы прекратить, ради самой леди О’Коннелл. Но он не мог. Не мог найти в себе сил и самоотверженности для этого. Увы.       Замужество же сестры не стало для него сюрпризом, он слишком хорошо помнил тот взгляд каким Сент-Джон следил за Беккой ещё на свадьбе волков. Как бы младшая сестра не отрицала их отношения, Финн ничего другого и не ожидал. Его больше поразила её беременность, но и тут объяснение было довольно предсказуемо «Эвелин».       Майклсоны временно обитающие в Англии, как и остальные члены семьи по тем или иным причинам не носящие эту фамилию, не сильно волновались наличию пророчества про них. Слишком многое им пришлось пережить, испытать и увидеть на своём веку, чтобы всерьёз чего-то опасаться.