How long

      Как давно он не слышал песни в её исполнении, его ведьмочка не любила петь, хоть и имела неплохой голос. Кажется это был праздник встречи весны, Кол стащил откуда-то крепкую настойку. И они с Ребеккой непривычные тогда к такому крепкому алкоголю быстро захмелели. Иви на пару с сестрой и устроившим это негодником, переделывали традиционные песни кто во что горазд, то и дело срываясь на задорный смех.       Сейчас же она тихо напевала простую колыбельную их сыну, мерно раскачиваясь вместе с ним в кресле-качалке. Чувствуя напряжённую обстановку в преддверии грядущего полнолуния или просто ощущая беспокойство родителей, Генри капризничал почти весь день. Плохо ел, отказывался засыпать и то и дело срывался в плач, затихая только на руках родителей. Как он отличал их от всех остальных было непонятно, но стоило передать его в руки того же Элайджи, как он заходился громким криком.       И сейчас несмотря на то, что он был накормлен, сух и явно хотел спать его сын с упрямством достойным истинного Майклсона, внимательно смотрел на маму. Стоило Эвелин перестать раскачивать кресло слипающиеся сонные глазки тут же распахивались, и личико кривилось показывая готовность вновь разрыдаться.       — Он всё ещё не желает спать? — тихо интересуется Никлаус как только любимая замолкает. Оттолкнувшись от косяка о который опирался наблюдая за ними гибрид входит в детскую.       — Не могу понять, что не так, — устало жалуется девушка, видя как только сомкнутые веки сына тут же распахиваются, после того как она перестаёт петь. Уже час безуспешно пытаясь уложить малыша спать она сама готова заплакать от непонимания.       — Идём, — помогая жене с ребёнком на руках выбраться из кресла, Клаус удостаивается внимательного взгляда от сына, что словно узнав его расплывается в беззубой улыбке.       — Ты что-то придумал? — с надеждой спрашивает Эвелин у мужа, который ведёт её в их спальню.       — Просто смена обстановки, — успокаивающе говорит Ник помогая любимой забраться на кровать и уложить посреди неё Генри. Тот уловив что его отпустили с рук начинает кукситься, но лёгкое поглаживание по животику его успокаивает.       Разместившись на кровати так, что сын расположился между ними, Клаус подперев голову смотрит на свою семью. Сегодня будет решающая ночь, если Франческа не решиться напасть, он будет действовать и плевать на желание Элайджи всё сделать тихо.       — Тебе нужно набраться сил. — немного озабоченным тоном начинает разговор мужчина, — Что у тебя с магией?       — За магию сегодня будет отвечать Давина, — почти шёпотом отвечает на вопрос Иви, видя как Генри всё же решил поспать. Правда, она уверена стоит ей убрать руку которую она держит у него на животике, как он тут же передумает.       — Всё ещё не можешь взять под контроль? — интересуется Никлаус, желая чтобы супруга сидела с детьми в защищённой комнате, пусть даже вместе с Давиной, вместо того чтобы драться.       — Сила изменилась, нужно время, чтобы подстроиться под неё, — смотря как размеренно сопит их сын, поясняет всё ещё ведьма, — а у Франчески ещё пять колец.       — Я справился с обладателями четырёх из них, — с нескрываемым самодовольством уверяет Клаус. Он не хочет подвергать Иви опасности как бы она не была сильна. Их с Элайджей и Хейли, что рвётся отомстить за почти уничтоженную стаю более чем достаточно.       — Это было не в полнолуние, когда кольца будут на пике силы. Ослаблять тебя и отдавать твою силу врагам. — возражает на эти слова Эвелин и напоминает, — Мы всё обговорили, Ник, — она прекрасно понимает, куда клонит муж и не может, не фыркнуть на это, — Давина сидит с детьми. Марсель караулит в устроенной ловушке. Мы разбираемся с теми кто придёт по твою душу. А Хейли и Элайджа добивают тех кто струсит прийти либо сюда, либо к Марселю.       — Я сам могу защититься… — начинает старую песню гибрид вновь.       — Если хочешь, я пообещаю не лезть вперёд тебя. — прерывает его жена и сверкнув на миг пожелтевшими глазами заканчивает, — Но не думай что я позволю кому-то убить себя, так просто, вновь.

***

      Ночь вступает в свои права, кое-как усыпив детей их положили в одну кроватку. У малышки Хоуп была своя, что стояла в комнате, которую заняла её мать, только сегодня ей придется потеснить Генри. С ними двумя, в запертой не столько на ключ сколько на магию комнате, оставалась Давина, как последний оплот обороны. Так все уверяли девушку, что не меньше остальных хотела избавить их дом от опасности, но никто на самом деле не собирался подпускать врагов так близко.       Эвелин встала прислонившись спиной к стене между дверьми ведущими в их с Ником спальню и в детскую. Плотные джинсы, синяя майка на тонких бретельках и ботинки на низком устойчивом каблуке, она подбирала одежду так, чтобы ничего не мешало, если ей всё же придется драться. А она очень хотела кого-нибудь убить. Проявляла ли себя так подавляемая ею жажда крови? Или волчья агрессивность усиленная вампиризмом давала о себе знать. Но у неё просто чесались руки дать себе волю. Вот только пресловутый материнский инстинкт или что другое, не давало ей отойти далеко от сына. Она была уверенна что, даже если случиться непоправимое, Давина справится. Выберется из города и свяжется с Колом или Ребеккой, Иви в конце концов написала ей подробную инструкцию, что делать. Правда, эта инструкция появиться перед её ученицей только в крайнем случае, случае смерти Эвелин.       Но все эти знания и уверенность не помогает, когда она хочет отойти подальше от детской. И это оказывается не таким плохим, ведь из-за поворота вскоре показывается парочка идиотов. По плану все должны были атаковать Никлауса и она прекрасно слышит драку, что происходит в одной из гостиных первого этажа. Звериные рыки, треск разбиваемой мебели и предсмертные крики.       — Заблудились мальчики? — интересуется девушка делая шаги на встречу двум мужчинам. И одного из них к своему удивлению она узнаёт, когда они выходят на свет, — Оливер? Что ты здесь забыл?       — Прости детка, но другого выбора не было, — сожалеющим тоном отвечает блондин идя на встречу.       Другой мужчина решает на слова не размениваться и приблизившись сразу пытается схватить её за руку. То ли он никогда толком не дрался, то ли просто не воспринял её всерьёз, но Эвелин воспользовавшись приобретенной скоростью на всю катушку сворачивает ему шею. И успевает взять в захват Оливера, вывернув тому руку, со знакомым кольцом.       — Выбор есть всегда, милый, — ласково отзывается Иви на ухо пытающегося вырваться мужчине и ловко сдергивает кольцо с его пальца.       Отпустив и отступив в сторону она видит как оборотень, согнувшись, падает на пол. И в нём прорастает знакомое проклятье, которое она не так уж и давно сняла с его стаи. Он возможно ещё не осознал последствий своих действий, ведь на небе царила Луна, но это ненадолго.       — Я просто пошёл за сильным, — словно оправдываясь перед ней почти хрипит блондин так его скрутило после оттока сил даруемого кольцом.       — И предал Хейли, благодаря которой вы сняли проклятье заставляющее вас жить в шкуре волка. — изучающе смотря на мужчину перед ней говорит девушка, — И не только её, но и клятву, что она принесла за вас. — и видя осознание на лице Оливера приказывает, — А теперь покинь мой дом, я всё ещё не желаю видеть твою шкуру возле камина.       Чувствуя невыносимое давление оборотень подчиняется, не в силах противостоять приказу. Он скрывается как раз вовремя, чтобы не попасть на глаза Никлаусу. Который выходя из-за поворота коридора идёт к ней, не удостоив тело мужчины лежащего у него на пути даже мимолетным взглядом. В брызгах крови убитых им волков не только его одежда, но и губы с подбородком. Но не это привлекает взгляд Эвелин, а его глаза, они перманентно вспыхивают в полутьме коридора и в них отчётливая жажда. Нечто большее чем животный голод и этот голод, будто только и ждал пока они встретятся глазами, чтобы перейти и к ней.       Миг и на Иви буквально набрасываются с голодным и грязным поцелуем, вздернув вверх прижимают к себе. В следующую секунду её уже бесцеремонно бросают на кровать в их спальне и Ник нависает сверху, но не долго. Девушка не только понимает и видит, то что происходит с её мужем, чувствуя его однозначное возбуждение после выигранной битвы, а ещё и сама подхватывает его настрой. Вот только стоило гибриду отстраниться и стащить с неё джинсы, как ей приходиться его остановить.       — Иви? — нечто среднее между рыком и стоном вырывается из горла Клауса, когда стопа его любимой упирается ему в грудь. Он было уже собирается её убрать как Эвелин немного отдышавшись говорит:       — Слышишь?       И он прислушивается не веря что мог упустить врагов в доме, все мертвы, за исключением того идиота из стаи полумесяца, которого его жена милостиво отпустила сняв кольцо. Никлаус ощущает что все связанные с ним кольца более не действуют, а значит план удался. Он не понимает причину остановки, ведь любимая сейчас хочет его не меньше чем он её.       Лёгкий писк со стороны детской становится ему ответом. На удивление его самого, он легко научился отличать плач своего сына от плача девчонки. И сейчас хнычет именно дочь Хейли.       — Давина успокоит её, — фыркает в ответ на вопрос жены Никлаус и обхватив ее щиколотку задирает ногу выше, чтобы пройдясь по ней поцелуями продолжить начатое.       — О, нет, — хмыкает на его действия ведьмочка и резонно замечает, — за время пока они живут с нами, уже все уяснили, где один там и второй.       И словно услышав слова своей матери Генри присоединяется к чужому плачу своим. Раздражённо вздохнув гибрид отпускает из своей хватки чужую ногу и собирается было встать с постели, как Эвелин резко сев притягивает его для поцелуя. Он не знает как, но жене удается этим поцелуем почти погасить в нём вспыхнувшее недовольство. Только неудовлетворённость так просто не убрать.       — Иди в душ, а я сниму заклинание с двери и успокою Генри и Хоуп, — оторвавшись от губ, что несмотря на плач в соседней комнате тянутся следом за ней говорит Иви. После чего соскочив с кровати натягивает обратно джинсы и ботинки. Не глядя как муж срывает испорченную футболку и расстёгивает ремень, девушка останавливается только у дверей и обернувшись спрашивает, — Все кольца сняты?       — Да, твоё было последним, — всё ещё не скрывая неудовлетворение ситуацией отзывается Клаус и велит, — Иди к Генри, вскоре должны вернуться брат с волчицей. Хочу подвести итоги и разобраться с кольцами побыстрее.       Кинув на почти голого мужа последний взгляд Эвелин идёт в соседнюю комнату. Сняв с дверей детской заклинание, то что сама и накладывала не так давно, она входит внутрь.       — Всё закончилось? — с надеждой смотрит на неё Давина с Хоуп на руках, которую безуспешно пыталась успокоить.       — Да, — уверяет её ведьма и подходит к плачущему сыну, — Ну-ну, Генри. И почему ты сегодня такой недовольный, а малыш?       Взяв сына на руки девушка вытирает катящиеся по его щечкам слезы, что похожи размером на крупный горох. Прижав его к груди она поглаживает его по спинке и тихим тоном просить успокоиться. На удивление он делает это быстро, а вот Хоуп и не думает затихать.       — Может её покормить? — с нотками отчаянья, пытаясь, укачать ребёнка спрашивает юная ведьма.       — Попробуй, хотя мы недавно их кормили, — замечает Эвелин и покачивая сына смотрит как Давина управляется с младенцем. Надо сказать девушке нечасто доводилось близко контактировать с обоими детьми. Она с любопытством смотрела за их взаимодействием с мамами, но стоило подняться ору, старалась скрыться подальше. Клаус при виде первого бегства пошутил, смотря исключительно на брата, что это неплохая прививка от ранней беременности для его подопечной.       Девушка неуклюже, но вполне сносно для первого раза, пытается дать бутылочку девочке на своих руках. И это помогает, Хоуп затихает вызывая облегчённый вздох у своей невольной няньки.

***

      К моменту, когда Никлаус после душа в чистом появляется в детской, а порог дома переступают Элайджа и Хейли, дети уже опять спали, каждый в своей кроватки. Давина успешно покормив доверенную ей Хоуп отнесла её в комнату занятую волчицей и не менее успешно уложила спать.       Осмотрев тихо сопящего в кроватке ребёнка Клаус рывком притягивает к себе жену и впивается в её рот голодным поцелуем. Непотребства в детской он творить не собирается, да и обсудить как всё прошло со старшим братом необходимо, но не желает один страдать от неудовлетворенного желания.       — Издеваешься? — разорвав затянувшийся поцелуй спрашивает Эвелин, она без труда определила мотив и цель этого поцелуя. То что беспокойство о сыне пересилило то что они не так уж и давно не окончили в спальне, не уменьшало тлеющей в ведьме страсти.       — Беру аванс, — хрипло откликается на вопрос мужчина, он бы с радостью продолжил, но слышит приближение Элайджи. Значит им пора покинуть детскую и спускаться.       Среди собравшихся во внутреннем дворе только Хейли носит явные следы прошедших столкновений. Старший Майклсон, как всегда, безупречен, разве что снял пиджак, да закатал рукава рубашки. Никлаус успел привести себя в порядок, а Иви с Давиной считай ни в чем и не участвовали.       — Хоуп? — первым делом спрашивает Маршалл видя юную ведьму, что должна была сидеть с детьми.       — В кроватке, спит, — уверяет её девушка переводя вопросительный взгляд на первородного вампира и ловя успокаивающую улыбку облегченно выдыхает.       Хейли взглянув на Эвелин и поймав её еле уловимый одобрительный кивок покидает собрание, стремясь, убедиться что с дочерью всё в порядке.       — Кольца, — объявляет Элайджа кладя пару зачарованных, металлических ободка на стол.       — Как всё прошло? — интересуется Клаус присоединяя остальные восемь к принесенным братом. Те что попали к ним раньше и добыты сегодня.       — Франческа, в лучших традициях мафии оставив братьев отбиваться, попыталась покинуть город. — не скрывая своего отношения к такому поступку, рассказывает Элайджа, — Отдать им должное они неплохо сражались пока их сестра бежала.       — Она мертва? — нетерпеливо интересуется гибрид рассматривая кольца, что хоть сейчас и не тянули из него силу успели доставить неудобства своим существованием.       — Хейли не дала ей скрыться, пока я разбирался с остальными, — заверяет его старший брат.       — Хорошо, — принимает ответ Никлаус и выжидающе смотря на жену говорит, — Иви?       — Давина? — в свою очередь его ведьмочка переадресовывает вопросительный взгляд своей ученице.       Под молчаливым одобрением наставницы и заинтересованными взглядами братьев Майклсон юная ведьма уничтожает кольца Луны.

***

      После освежающего душа Иви заходит в спальню в одном полотенце, не успевает она толком прикрыть дверь в ванну как с неё срывают единственное, что прикрывало тело. Жаркий поцелуй и руки приходящиеся в ласке по всему что стало открыто. Она была уверена, что муж всё ещё пьёт с Элайджей, ведь они после избавления от колец ушли в кабинет поговорить. Но видно они быстро закончили.       Не став отвлекаться на посторонние мысли она помогает Нику избавиться от лишней сейчас одежды, то есть от всей что была на нём. На кровать они буквально рухнули и первый раунд, из-за накопившегося перевозбуждения обоих, проходит быстро. Но Никлаусу этого было определённо мало. Перестав терзать её губы он переключается на шею, которую ему с готовностью подставляют, как отчётливый писк из детской прерывает их. Смешок проходится по горлу вдоль которого он проводил языком и подняв взгляд Клаус видит лукавые искры в изумрудных глазах жены.       — Генри проснулся, — будто между делом замечает Эвелин смотря на реакцию мужа. У Ника определённо были другие планы на ночь, но видно беспокойный день для их сына переходит в беспокойную ночь. Видя как Никлаус застыл словно не зная что ему делать ведьма проводит рукой по его спине в успокаивающем жесте. И принимает решение за него, — Иди пока он не расплакался.       Шумно вздохнув явно недовольный прерванным процессом, но смиренно к решению жены гибрид чмокает её в опухшие губы прежде чем встать и отправиться в детскую.       Полчаса спустя, когда Ник возвращается с явно не собирающимся спать сыном на руках в спальню, постель перестелена. Иви одетая в пижаму с книгой в руках лежит в кровати. При их появлении любимая откладывает чтение и улыбнувшись ждёт его слов.       — Мы не хотим ни есть, ни спать, — жалуется Клаус располагая ребёнка посреди кровати и ложась рядом, — мы хотим капризничать и плакать.       — Скорее он хочет внимания, — хмыкает на тон мужа девушка и поворачиваясь боком к улегшемся добавляет, — малыш привык быть всё время на руках. Ведь так Генри?       В ответ словно понимая слова матери, но скорее реагируя на интонацию ребёнок, улыбнувшись, дёргает ручками. После активных телодвижений он переворачивается на животик подняв голову оглядывается.       — Или просто нарывается на пожизненный домашний арест, — притворно-грозным тоном говорит Никлаус, смотря за первыми попытками сына исследовать родительскую кровать.       — Не будь столь суров, муж мой, — ласково отзывается на это Эвелин и не может сдержать смешка добавляет, — или он сбежит от нас в четырнадцать.       Фыркнув на слова любимой гибрид подставляет ладонь, так чтобы Генри было во что упереться ножками в его попытках поползли. С его помощью сын умудряется преодолеть пару сантиметров кровати, когда силы покидают его. Но в этот раз малыш без всяких капризов, утомившись, засыпает.

***

      После истребления стаи Гереро, во Французском квартале наступает относительное затишье. Первородные наглядно показали, что будет с теми кто решит бросить им вызов. Часть волков полумесяца возвращаются на болота, в том числе и Хейли с дочерью, что желает быть ближе к своей стае.       В утренние часы знакомый Эвелин по первому посещению квартала, парк, не менее пустынен, чем вечером. Пение птиц и всё ещё свежий после ночи воздух умиротворяет. Такое благодушие, как здесь Иви сложно достичь где-либо еще, особенно после становления гибридом. Опыт обуздания эмоций будучи оборотнем не сильно ей помог с обострением всего что только можно в её новом состоянии. Она даже отчасти понимает попытки мужа помочь ей справиться с перепадами настроения по средствам секса. Но пора учиться справляться с этим без костылей и чужой помощи, ведь от этого зависит ещё и её магия.       Сделав кружок по небольшому парку и наблюдая за Генри, который лёжа в прогулочной коляске обхватив ручками одну из своих ножек планомерно стягивает с неё носок. Ведьма не понимает, как её ребёнок не обладая пока должной координацией и моторикой умудряется проворачивать такие фокусы. Сосредоточившись на сыне девушка всё же не упускает из виду пристально следящего за ними мужчину. Он не мог, не привлечь её внимание, хотя бы тем, что был сильным колдуном.       Присев на одну из лавочек Эвелин специально смотрит прямо в глаза темнокожего колдуна, давая понять что тот не остался для неё незаметным. Приняв её действие за приглашение он подходит и присаживается рядом.       — Приветствую, тебя, Эвелин, — с какой-то обреченностью в голосе произносит присоединившийся к ведьме на лавочке мужчина. Он ловко ловит все-таки покинувший детскую ножку носок в полёте и протягивает ей.       — Здравствуй, Финн. — отзывается на это ведьма забирая не устраивающий сына предмет гардероба. Ещё когда она не смогла определить Кола приехавшего в чужом теле, Иви не понравился такой пробел в её возможностях. Так среди её арсенала амулетов появилось неброский браслет позволяющий видеть таких подселенцев, не применяя к ним магию. С любопытством смотря на вернувшегося из мёртвых Майклсона, девушка с укором замечает, — Когда я предлагала тебе вернуться в своём теле ты отказался. И вот ты передо мной в чужом.       — Эх, я только что проиграл Колу желание, — расплываясь в усмешке не свойственной этому мужчине, говорит Финн.       — Это он вернул тебя? — интересуется девушка. Привычная к отстранённой серьёзности конкретно этого Майклсона, она с любопытством отслеживает его реакции. Видно пребывание на той стороне изменило характер Финна или просто сдернуло наносную шелуху.       — Нет, к сожалению, — отвечает на это первородный вампир в теле колдуна. И перестав следить как его племянник увлечённо мусолит большой палец ноги он всем корпусом разворачивается к невестке. — Меня заключила в это тело мама. Она вернулась и не для того, чтобы понянчить внука.       — Его зовут Генри, — отстранённо замечает Эвелин, переваривая полученную информацию. — Она хочет убить его? Зачем ей это? Она ведь и предков местных ведьм настроила на убийство моего сына. Для чего?       Девушка действительно не понимает мотивов свекрови, да её малыш был — чудом, даже в магическом понимании. Он уже был могущественным колдуном, хотя ещё даже сидеть не мог, ведьма чувствовала в нём эту силу. Как и возможность черпать магию, которую он после рождения ни разу пока не использовал. Но при всём при этом он был человеком, смертным маленьким мальчиком. Несмотря на ту кровь, что текла в его жилах, он вполне мог прожить обычную человеческую жизнь.       — Это не моя тайна. — с отчётливой печалью отвечает Финн, продолжая говорить то ради чего он и пришёл сюда. — Я дал слово, что не раскрою её никому. Но могу сказать, что ему грозит опасность и гораздо серьёзнее чем Эстер.       — Она пытается убить его, чтобы он не достался кому-то более могущественному? — делает выводы из сказанного ведьма и видит ясный ответ в чужих глазах, — Можешь не отвечать.       — На той стороне, я видел как меняется мой брат рядом с тобой. — переводит тему разговора Финн, — Знаешь, я сразу понял что это Клаус убил нашу мать, как бы они с Элайджей не пытались обвинить в этом отца. — рассказывает мужчина, продолжая, наблюдать за копошением племянника, — Я видел как мои братья и сестра, поддаваясь тьме в своих сердцах, всё больше превращаются в монстров. И не хотел того же для себя и потому пошёл на поводу у матери. — признается первородный, и заканчивая мысль говорит, — Но сейчас я вижу свет, что поможет нам не утратить себя окончательно. Береги его, малышка Иви.       И мазнув взглядом по племяннику в последний раз Финн Майклсон уходит. Он впервые назвал девушку придуманным его младшим братом прозвищем. И он действительно верил, что малыш Генри, уже так похожий на Клауса в этом возрасте, поможет им, если не вновь стать людьми, то не растерять остатки человечности.

***

      Возвращаясь домой, с далёкими от хороших, новостями Эвелин не знает как рассказать о них Никлаусу, когда тот вернётся домой. Он вместе со старшим братом был занят решением проблем, что были вызваны исчезновением Франчески Корреа. От волчицы и её братьев остался большой бизнес, большая часть которого была далека от легальности. И чтобы предотвратить появление разрозненные банд на их территории, первородные решили прибрать чужое имущество к рукам. Ну, или просто поступить так же как они делали на протяжении веков — обобрать поверженных врагов.       Во внутреннем дворе дома ведьму ждал неожиданный сюрприз. Двое мужчин в форменной одежде, разместив деревянный грубо сколоченный ящик посреди двора, оживились при её появлении.       — Эвелин Майклсон? — один из мужчин с надеждой смотрит на неё и с бумагами и ручкой в руках спешит к ней.       — Да, это я, — нахмурившись от происходящего, подтверждает свою личность Иви.       — Для вас доставка, распишитесь, пожалуйста, — протягивая ей официально выглядящие бумаги просит доставщик.       — Минуточку, — останавливает ведьма торопящегося служащего. Ей не нравится происходящее. Она ничего не заказывала, а в свете всего происходящего ей было чего опасаться. Расположив коляску со спящим сыном за ближайшей колонной, закрывающей его от возможных проблем, девушка решительно подходит к массивному ящику, своими размерами похожему на не особо вместительный шкаф или гроб. Её силы хватает чтобы одним движением сорвать приколоченную крышку.       — Какого хрена, Кол? — возмущается ведьма себе под нос, видя тело младшего Майклсона с комфортом расположенное в ящике.       — Это… что… ? — заикание ближайшего любопытного доставщика напомнило девушке о посторонних.       — Так, вы двое, идите сюда. — стоя над телом Кола приказывает мужчинам Эвелин. В ней достаточно злого негодования, чтобы обычно неповоротливая и густая магия беспрекословно подчинилась, исполняя её желание. Мужчины синхронно делают то что им велели. — Поднимайте его и несите за мной.       Приказав это, Иви идёт к спящему сыну и отсоединяет от коляски верхнюю часть, что путём нехитрых манипуляций, превращается в не особо удобную, из-за своих габаритов, переноску. Она не обращает внимание на покорно исполняющих её волю доставщиков, которые подняв деревянный ящик стоят за её спиной.       После быстрого спуска в подвал, магию на дверях которого после её взламывания никто так и не восстановил, ведьма приказывает невольным грузчикам переместить тело Кола в его гроб. Подхватив выпавший из ящика белоснежный конверт адресованный «Малышке Иви», девушка внушает доставщикам помнить сегодняшний день как самый обычный и не забыв расписаться в бумагах выпроваживает их. Под тихое сопение сына, Эвелин вскрывает конверт, и читает послание.       

«Дорогая, малышка Иви. В исполнение своего долга передо мной, позаботься о моём теле, пока я не смогу сделать это сам. Со всей моей любовью, самый красивый и неповторимый из Майклсонов. P.S. Не подпускай к нему Клауса. P.P.S. И Ребекку тоже.»

      — Вот засранец, во что ты вляпался? — не может скрыть охватившее её возмущение, говорит девушка вслух. Она помнила про свой долг перед колдуном и не прочь была отдать его таким образом. Но в свете сегодняшнего разговора с Финном, происходящее получало совершенно неустраивающую её окраску. Иви помнила упомянутое старшим Майклсоном проигранное Колу желание. И его требование позаботиться о теле всё вместе говорило о том что оба мужчины сейчас под пятой у Эстер.       Девушка не понимала мотивов друга оставаться с матерью, но была пока готова потерпеть с их выяснением. Подчиняясь слишком сильным эмоциям и не в силах сдержать порыв ведьма отламывается от стоящего тут же ящика приличные щепки.       — О, я позабочусь о твоём теле и даже Нику не скажу о нём, — уверяет бесчувственного мужчину Иви, мстительно добавляя, — А это, спасибо, за то что не сказал о возрождении вашей матушки.       И одним резким движением она вгоняет, в плечевые соединения первородного, обломки, тот никак не реагирует на появление в его теле непредусмотренных природой дополнений.

***

      Прохлада утра отчетливо ощутима в районе Байо и отражается в тумане покрывающем болота. Но солнечные лучи быстро прогревают воздух рассеивая зыбкое природное явление.       — Зачем ты позвала нас волчица? — вполне дружелюбно спрашивает Никлаус у предводительницы стаи полумесяца, которая не так уж давно в очередной раз съехала из его дома, чтобы он успел соскучиться.       — Я звала Элайджу, — пуская в свой голос сарказм замечает Хейли. Она действительно написала сообщение первородному вампиру, пригласив его на болота.       — О, я иду бонусом, — поддерживает пикировку гибрид расплываясь в ухмылке.       — Я не совсем понял из твоего сообщения, Хейли. — вступает в разговор старший Майклсон, зная что в таком настроении Клаус может зубоскалить долго. — Что за интересная для нас информация у тебя появилась?       — Кэсси — последняя из Жатвы, — переходя на деловой тон начинает рассказ волчица смотря на Элайджу, — не только возглавила ведьм, но и пытается подгрести под себя волков. — и достав из кармана, до боли знакомое присутствующим кольцо продолжает, — Этим она заманивает к себе и заставляет подчиняться. Мои, зная пример Оливера, не рискуют идти к ней. Но у остальных стай нет таких проблем.       — Никлаус? — забирая из рук девушки кольцо, чтобы рассмотреть поближе, обращается к брату вампир с однозначным вопросом.       — Никакой связи, — уверяет брата Клаус, теряя былое веселье. Да кольца изготовленные Женевьев попили у него немало крови, но это определенно не имеет к нему привязки.       — Кэсси штампует их в производственных масштабах, — считает должным заметить Хейли, хмуро продолжая свою мысль, — Я не знаю что задумала эта девчонка, но в последний раз когда волки объединились с ведьмами, мою стаю чуть не истребили. Не хочу повторения.       — Мы с этим разберёмся, — уверяет девушку старший Майклсон. Им так и так предстоит прижать новоорлеанских ведьм, что хоть и не повторяют свои попытки убить его племянника, но вампир уверен это не на долго. Он знает, что невестка защитила Генри от магии. Но насколько хватит этой защиты? А если точнее, как скоро ведьмы найдут в ней лазейку?       — Хорошо, — получив нужный ей ответ, волчица заметно расслабляется и вернув на лицо улыбку обращается к гибриду, — Иви обдумала мою просьбу?       — Да, она согласна стать крестной для Хоуп. — фыркает на чужую радость от своих слов отвечает Никлаус, — Мне поручено договориться обо всём с отцом Кираном. Будь готова в эти выходные.       Покинув место обитания стаи полумесяца, братья Майклсон отправляются во Французский квартал.       — Думаю, Хейли и её стае пора перебираться из болот в квартал, — словно между делом говорит первородный вампир предпочитая не смотреть на младшего брата.       — Неужели твои трепетные чувства к волчице всё ещё живы? — ехидно, так как и предполагалось Элайджей отзывается на его слова Клаус. — Я думал ваш несостоявшийся роман, умер после того как Иви объяснила ей кто ты есть на самом деле.       — Это просто помощь союзнику, — строго отзывается на веселье гибрида старший Майклсон, на удивление для себя не чувствуя от поднятой темы никаких особых эмоций, — Нашему единственному союзнику на данный момент.       — Если рассматривать это с такой стороны, — не убирая с губ ухмылку, всё же серьёзно говорит Никлаус, — то ты прав, брат. — и задумавшись на миг, мрачнеет от пришедшей в его голову мысли, — И раз уж мы заговорили о союзниках…       — Марсель? — с ходу понимает, к чему ведёт его брат, завершает за него Элайджа.       — Да, — подтверждает Клаус, продолжая, — Если он не совсем дурак, а мы знаем что это далеко не так. Он в курсе происходящего, день — два и к нам придут с предложением о коалиции против Кэсси и её новых питомцев.       — Ты хочешь, чтобы я пришёл к нему первым? — с сомнением спрашивает первородный, он не желает выступать в роли просителя. Но знает что его брат сам уж точно не пойдёт к бывшему протеже, не сейчас, пока чужое предательство всё ещё так свежо.       — Нет, — опровергает чужое предположение Никлаус и с просьбой во взгляде смотрит на вампира, дополняя, — только узнать насколько он готов к предстоящему противостоянию. А я наведаюсь к Кэсси и узнаю, является ли её существование угрозой для нас.       — Хорошо, встретимся дома, — соглашается с обрисованным планом старший Майклсон.       И братья расходятся.       Элайджа посещает Марселя, тот по прежнему обитал на другом берегу реки Миссисипи. И оказывается в разгаре агитационной речи, что толкает вампир отбирая в свою будущую армию, пока ещё людей.       Их разговор проходит странно, мальчишка играя на его идентичности пытается перетянуть на свою сторону. Будь он кем-то другим, а не Элайджа Майклсон, у Марселя был бы неплохой шанс его заинтересовать. Но он удостаивает мулата лишь снисходительной улыбкой, не отвечает однозначно на чужую невысказанную просьбу присоединиться к фракции Марселя.       Никлаус не особо удивляется видя на кладбище Лафайет обосновавшийся там сброд. Оборотни пришедшие на поклон к ведьмам не производят на него впечатления. Да их много, но на его взгляд это их единственное преимущество.       А вот Кэсси — другое дело. Слишком властная для шестнадцатилетней девчонки, пусть и самой сильной среди своих. Ему есть с кем сравнивать. И Давина, и покойные Моника с Эбигейл были не в пример больше похожи на подростков, пусть и переживших смерть, предательства. На вид юная ведьма, во время их разговора, вызвала в первородном гибриде отвратительное чувство дежавю. Он очень хотел ошибаться в своих выводах, но уже знал правду. Правду, которой ему предстоит поделиться не только с вечно стойким старшим братом, но и гиперчувствительной сейчас ко всему новообращённой женой.

***

      Кромешная тьма начала рассеиваться, непонятно что было источником света, но чётко проступающие неровные стены делали её обиталище похожим на пещеру. Она не слышала шагов, только стук перекатывающихся вдалеке камушков, что с каждым мигом был всё ближе.       Высокий блондин, лет сорока-пятидесяти на вид, появился вдруг, словно вынырнул из всё больше расступающейся тьмы. Растрёпанные короткие волосы и ухоженная бородка, тёмный и с виду дорогой костюм, делали его похожим на респектабельного джентльмена. Но она чувствовала, нутром чувствовала исходящую от него опасность, расчётливый взгляд его глаз или высокомерно задранный подбородок, но что-то в его облике беспокоило.       — Кто ты ведьма? — тоном привыкшего повелевать спрашивает её мужчина.       И она внезапно для себя вспоминает то, что и сама не знала, что забыла. Это не было похоже на удар или осознание, просто казалось в её мозгу щелкнули тумблером и она уже не просто как-то оказавшаяся здесь, непонятно, где, девушка.       Она — Ева Синклер.       И она должна пребывать в магической коме, среди оступившихся ведьм, которым не суждено выйти из зачарованного для них дома.       — Я — Ева, — представляется она мужчине на которого смотрит с ещё большим любопытством, после всплывших знаний.       — Майкл, — представляется тот кто в её глазах всё меньше походит на джентльмена. Она всё ещё не представляет кто он такой, но уже видит в нём свой возможный билет на свободу. Сама не представляя как ошибается. Сделав шаг ближе к ней, Майкл присев на корточки, вкрадчиво спрашивает, — А теперь Ева, скажи ты сможешь вытащить нас от сюда?