How long

      Они пришли через час после рассвета.       Элайджа ждал чего-то такого и был готов. Он не знал, что точно предпримут противники их семьи, но мало кто решился бы упустить настолько подходящий момент. Никлаус и Эвелин в больнице, они с Давиной в доме одни. Он, хоть и первородный, переживший не одно сражение, но и с ним можно справиться, если напасть толпой. Давина сильная ведьма, но юная и ещё не отошедшая от потери большей части силы. Так что расчёт нападавших был вполне верен. Если бы не одно «но».       Старшему Майклсону было даже отчасти забавно, то что две группы вечных врагов так слаженно пришли по их душу в одно и то же время. Вампиры, во главе с Марселем, пришедшим отвоёвывать свое, видимо узнали о временном разделении первородных слишком поздно, только этим Элайджа может объяснить то что они не пришли ещё ночью. Оборотни же пришли более подготовленными, да их было в разы меньше, но они были слишком сильны и быстры для обычных волков, особенно на исходе полнолуния.       Волки с лёгкостью теснили в разы превышающих их по численности вампиров, первородному только и приходилось, что вмешиваться в ситуацию так, чтобы не одна из сторон, не смогла получить весомое преимущество. Схватка оказалась быстротечной, не последнюю роль в ней сыграла Давина. Он не знал что точно сделала его подопечная, но стоило установиться паритету между сражающимися сторонами и большая часть волков и вампиров рухнули как подкошенные, ему только и оставалось доделать дело. Правда, определённой части врагов удалось уйти, но они и без того хорошо проредили обе фракции.       — Всё закончилось? — оглядывая внутренний двор дома полный трупов, юная ведьма зябко поежившись обхватывает себя за плечи.       — На данный момент — да, — оценивая реакцию девушки на произошедшее отвечает старший Майклсон. Видя её нервозность он притягивает её в успокаивающие объятья и чувствует как она немного расслабляется, — но мне нужно проверить как там Эвелин и Клаус.       — Хорошо, — отстраняясь от него с вполне искренней улыбкой, отвечает Давина.       На её груди сверкает серебристый кулон в виде стилизованной буквы М, знак принадлежности к семье. Впервые увидев его он сразу понял посыл брата, юная ведьма принята в семью. Это много значило для Элайджи, Никлаус с подозрением относился ко всем кто пытался вклиниться в их семейный круг. Редко подозрения гибрида не заканчивались чьей-то смертью, исключением стал пожалуй только Марсель. И оттого предательство вампира причиняло такую боль, и не только Клаусу.       — Ты побудешь одна? — с сомнением спрашивает первородный, он не хочет оставлять подопечную, но не проверить брата с невесткой и новорождённым не даёт бьющая в набат интуиция.       — Да, Иви настроила защиту на дом и научила меня ею пользоваться. — смело отзывается на вопрос девушка и обводя тела во внутреннем дворе добавляет, — Собственно, так я их и того…       — Я позабочусь о них, а ты, пожалуйста, будь бдительна и дождись нас дома. — просит Элайджа юную ведьму и видит гордо вздернутый подбородок и уверенную храбрость в глазах. Этим она напоминает ему Ребекку, которой сейчас очень не хватает.       Избавиться от трупов вампиров, как и волков не сложно, болота с аллигаторами рады всем. И если останки подручных Марселя были ничем не примечательны, то волки как бы малочисленны не были, поняв что проигрывают, постарались забрать своих. Только удалось не всех, пятеро так и остались лежать в их дворе, но лишь один привлёк внимание первородного. Несвойственным для привычных к ежемесячным трансформации оборотням, было кольцо на пальце у одного из них.       Простой вопрос к Давине и она подтвердила, что смутившее старшего Майклсона украшение зачаровано.

***

      Его не было меньше четверти часа, но картину которую он застал в палате по возвращению не сможет забыть никогда. Ужасное чувство дежавю посетило его, стоило взгляду найти распростёртую на полу жену со стеклянным глазами, смотрящими в никуда. Никлаус не видел больше ничего и не слышал тоже. Ни как под его ботинками хрустят остатки ваз и цветов усыпавших весь пол, ни назойливый шум больницы, что нервировал его всё то время как они приехали, ничего из этого для него не существовало в этот миг, кроме безжизненного тела, его Иви.       Это не было похоже на то как он нашёл её в лесу истекающей кровью после нападения гибридов. Тогда она была жива. Она дышала, её сердце билось, хоть и с перерывами, а кровь текла по венам, стремительно покидая тело через рану. Сейчас же не было ни сердцебиения, ни дыхания и это убивало его. Как тогда, тысячелетие назад когда он нашёл её с кинжалом матери в груди. В тот момент ему было на кого выплеснуть злость и ярость, Эстер была под рукой, что-то говорила, пыталась оправдаться, но и тогда слух ему отказал.       Клаус и сам не помнил как вырвал у своей матери её каменное сердце. Всё остальное подернулись для него туманом, следующее, что он помнил это Элайджа, который пытался привести его в чувства.       Точно также случилось и сейчас.       — Никлаус! — не требовательный тон старшего брата, что звал его, а попытка дотронуться до них заставила гибрида отбросить в сторону своё горе. Утробный рык раздался в ответ на протянутую к ним руку присевшего рядом вампира.       — Где Генри, Никлаус? — Элайджа поняв, что трогать брата пока не стоит, пытается растормошить впавшего в оцепенение мужчину. Увиденное в палате слишком ярко напомнило старшему Майклсону события тысячелетней давности. Тогда он тоже нашёл Ника сидевшего на полу и прижимающего к себе безжизненное тело Эвелин. Он также раскачивался ни на что не реагируя, только сейчас его руки не были в крови их матери, и её тела так же не было рядом.       — Генри? — смысл вопроса доходит до Клауса медленно, но когда доходит его уже вполне осмысленный взор падает на пустую колыбель, — Генри?!       Лишь новость о пропаже сына прочищает мозги первородного гибрида, чтобы начать соображать. И он вспоминает что с момента как дал свою кровь любимой опасаясь за её жизнь не прошло суток. Резко встав он поднимает тело Иви и укладывает её на койку.       — Брат? — настороженно смотря на отчего-то успокоившегося Клауса, зовёт того Элайджа.       — Генри — пропал, — мрачно роняет Никлаус нехотя переводя свой взор с пока мёртвого тела жены на брата, — И единственные кому он мог понадобиться, чтобы рисковать всем из-за младенца — это…       — Ведьмы? — заканчивает за него старший Майклсон. Вампиры и оборотни были слишком заняты нападая на их дом, а вот Женевьев с её подопечными видно не было.       — Она почуяла бы их за милю, — возвращая свой взгляд обратно к любимой гибрид машинально поправляет выбившуюся прядь, — как им удалось это провернуть мы узнаем позже, а сейчас…       — Ах, — с резким вздохом Эвелин садиться, и дезориентировано оглядываясь первым делом спрашивает, — Генри?       — Пропал, — сдерживая ярость прорывающуюся в сверкании глаз отвечает Никлаус и обхватив руками голову Иви прислоняется к её лбу своим. Чувствовать её дыхание, видеть её живые глаза это необходимо ему сейчас больше чем воздух.       — Это были люди, — уверено говорит ведьма сжав руки мужа своими, — мы должны найти его.       — Мы найдём, — соглашается со сказанным её муж, прежде чем оповестить, — а ты отправляешься домой.       — Нет, Никлаус. — гневно отзывается на чужой ультиматум девушка отстраняя от себя мужчину спрыгивает с койки хрустя осколками ваз под ногами. — Это мой сын и я не буду сидеть и ждать.       — Тебя убили, — рычит в ответ на это гибрид лицо которого покрывается тёмными венами, а глаза окрашиваются в яркий янтарь.       — Плевать, — не менее утробно рычит в ответ, давно не просыпавшаяся в ней волчица.       — Мы теряем время, — прерывает семейные разборки Элайджа. Его слова заставляют супругов отвести друг от друга прожигающие взгляды и обратить их на старшего Майклсона.       — Я иду и это не обсуждается, — ставит точку в споре девушка, возвращая свой взор на недовольного мужа плотно сжавшего губы, добавляет, — потом на меня наорешь.

***

      Кладбище Лафайет — место силы ведьм Нового Орлеана, здесь похоронены их предки и здесь земля пропитана магией поколений ведьм. И именно здесь заключена их власть, а потому угроза именно этому месту может вынудить ведьм выйти.       — Он там, — уверено говорит Эвелин указывая в сторону центра кладбища, — Генри там. Я чувствую его.       И она действительно ощущала что-то вроде путеводной нити, которая тянула её в нужную сторону. Вот только стоило им троим войти в ворота, как они оказались в лабиринте из склепов. С вампирской скоростью найти центр хоть и большого, но не бесконечного лабиринта, было не сложно, если бы не — магия. Предки почуяв на своей территории незваных гостей навели морок.       — Время уходит, — мрачно и устало взирая бесконечно повторяющиеся склепы вздыхает ведьма.       — Нам надо двигаться быстрее, — зло отвечает на это Никлаус, недовольный остановкой, но его жена пока не окончила обращение. В её состоянии и такое передвижение должно сводить с ума, она не выдержит долго двигаться также быстро как они.       — Или просто проложить другой путь, — задумчиво произносит Иви и подняв руки резко сжимает кулаки. В ответ на её жест склепы перед ними буквально складываются как карточные домики. Проложенная дорога из разрушенных захоронений обрывается всего в паре десятков метров от них. Где прямо у них на глазах, Женевьев посвящает её сына предкам.       Резкое преображение кладбища всего на миг сбивает главную ведьму с ритма и она упорно продолжает колдовать. Эвелин лишь краем взгляда замечает как первородные перейдя на сверхскорость натыкаются на барьер из духов предков, который выставили присутствующих здесь ведьмы. Она же пользуясь охватившей её яростью и отчаяньем, усиливает ими свою из-за её состояния нестабильную магию и оказывается за спиной занесшей ритуальный кинжал над её сыном Женевьев.       Схватив ненавистную стерву за руку, которой та держала оружие, Иви рывком выбивает его куда подальше. И с нескрываемым наслаждением применив всю доступную ей силу ломает удерживаемую конечность. Болезненный крик женщины не вызывает у неё ни капли жалости, а вот плач Генри на алтаре перед ними заставляет отшвырнуть стонущую помеху подальше.       — Эй, малыш, всё хорошо, — успокаивающе приговаривает девушка, поднимая рыдающего ребёнка завернутого только в больничное одеяльце, — мама здесь, шшш.       — Иви! — истошный полукрик-полурык Ника заставляет её резко обернуться к нему, как мимо неё проноситься тело Моники с ритуальным кинжалом в руках. Железный штырь из ограды захоронений пришпиливает девушку Жатвы к стене склепа за алтарём. Чудом увернувшись от удара, который собиралась нанести ей Деверо, Эвелин смотрит как оружие выпадает из руки уже мёртвой юной ведьмы.       Несмотря на сопротивление и численное преимущество, да ещё и место силы, ведьмы заметно проигрывают. Особенно, после появления в их рядах Марселя, которой с ходу убил обеих девушек Жатвы. Эвелин не знает мотивов вставшего на их сторону вампира, но для неё сейчас главное сын. Даже давление предков, что впервые чётко ощутили её присутствие, мало волнует ведьму. Хныкающий Генри у неё на руках занимает всё её внимание. Она боится прижать хрупкое тельце сильнее и причинить боль, но отчаянно хочет окружить его собой, чтобы больше ничто ему не грозило.       Никлаус не чувствует удовлетворения, когда последняя ведьма, пытающаяся что-то в отчаяние наколдовать умирает от вырванного его рукой горла. Постоянно отвлекаясь на беспокойство о жене и сыне, гибрид стремился лишь быстрее избавиться от угрозы, а не успокоить мстительный огонь горевший в груди. Слаженная работа в паре с Элайджей против общего врага, да ещё и ведьм, раньше принесла бы ему злорадное наслаждение, сейчас же лишь желание защитить любимую. Его ведьмочка, добравшись до сына словно забыла где они находятся сосредоточив всё своё внимание на малыше. Это только сильнее подстегивало Клауса завершить начатое и избавиться от последних очагов сопротивления.       Появление Марселя было для него неожиданным, но приятным. А помощь, хоть и не критично необходимой, но достойной благодарности.       — Тебя укусили, — не спрашивает, констатирует очевидный ему факт Никлаус смотря на бледного и тяжело дышащего Марселя. С ведьмами покончено и даже их предки не показывают себя. Только Женевьев, чудом осталась в живых, её Элайджа уводит в склеп, пока Иви воркует с их недовольным сыном.       — Да, — гордо вздернув подбородок и стиснув зубы отвечает вампир. Он не отводя прямого взгляда и не обращает внимания на окружающих их трупы.       — Ты спас моих жену и сына, и этим заслужил жизнь, — надкусив своё запястье Клаус протягивает окровавленную руку мулату, — ты же ради этого пришёл сюда.       После недолгой заминки, Марсель перестаёт изображать гордость и пьёт лечебную кровь. Гибрид слышит, как жена перестает говорить с успокоившимся Генри и уходит вслед за его братом в склеп.       — Ведьмы снабдили оборотней чем-то, что позволив им не трансформировавшись в полнолуние драться с нами на равных, — словно в пустоту рассказывает вампир прежде чем исчезнуть с кладбища.       Окинув взглядом последствия глупости ведьм Французского квартала — разгромленные склепы их священного места, обезображенные тела по большей части молодых женщин, гибрид ощущает умиротворение. К его сожалению здесь собрались не всё ведьмы Нового Орлеана, только часть. Клан подчинявшийся Женевьев, почти уничтожен, но есть другие. Вдохнув воздух полный запахами жженых свечей, крови и смерти Клаус переступая через разбросанные тела идёт к своей семье.       Склеп встретил Никлауса прикованной Женевьев и Элайджей что навис над ней. Иви с ребёнком на руках, который мирно посапывал, стояла в стороне. Сломанная рука главной ведьмы причиняла ей боль, но та лишь тихо постанывала не смея кричать.       — Зачем было похищать моего племянника и устраивать заговор вокруг нас? — гневно спрашивает старший Майклсон у тихо роняющей слезы Женевьев, — Я думал мы пришли к соглашению, которое устроило всё стороны.       — Предки, — сквозь зубы выплёвывает в ответ женщина, — они желали получить это дитя.       Озвученное заставляет Иви вскинув голову оторваться от любования спящим на её руках сыном. Только чудом минувшая угроза Генри возрождает в ней утихший было гнев.       — Подержи. — передав сына подошедшему мужу, Эвелин подходит ближе к Женевьев и схватив ту, рукой за челюсть, впивается отросшими когтями в щеки охнувшей женщины, вкрадчиво спрашивает, — И для чего мой сын понадобился твоим предкам?       — А то ты не знаешь, — шипит в ответ ведьма с ненавистью смотря на девушку, что намеренно причиняла ей боль.       — Эстер? — зло спрашивает Иви сверкая глазами. Она позаботилась чтобы её ребёнок оставался вне поля зрения «предков», вот только эта защита не действовала на родную кровь. Пока её малыш был с ней неразрывно связан способа защитить его от кровных связей у ведьмы просто не было.       — Что ты такое? — пугается Женевьев, пытаясь, отшатнуться, но хватка на её челюсти крепкая и не даёт ей это сделать.       — А ты прислушайся к предкам. — предлагает Эвелин, ведь со смертью с неё слетела большая часть защиты что она накладывала на себя, в том числе и то заклятье что укрывали её от духов.       — Ты… — в следующий миг в глазах женщины зарождается священный ужас. Она не понимает как такое возможно, видение от предков или это существо, что сломало ей руку вдруг решило показать своё настоящее лицо, но перед ней исчезло миловидное молоденькие личико, пусть и со сверкающими глазами. Что-то древнее и могущественное словно заняло место знакомой девчонки, которая удивляла её своими знаниями, в глазах напротив клубилась тьма, кожа стала из бледной — белой как молоко, а из-за рта показались оскаленные клыки. Женевьев не могла назвать представший перед ней лик страшным, но он вызвал у неё поистине первобытный страх. Вслед за видением, что явившись на миг тут же пропало, до её ушей донёсся шёпот предков. Они кричали в негодовании, шипели в отвращении и стенали приказывая убить оступившуюся сестру, но сами не решались даже привлечь к себе её внимание.       — Что там они требуют? Убить меня? — ехидно уточняет Иви видя как кривится Женевьев от давления магии предков, — И побыстрее, да?       — Тебя не должно существовать… — ошарашено отвечает главная ведьма.       — О, да! — фыркает на это Эвелин и делано продолжает, — Только вот, стоит мне умереть, как я окажусь с ними на одной стороне. — саркастично обращаясь больше в пустоту, к духам, что колеблются силой на периферии её восприятия, но не смеют действовать ей во вред. — Понимают ли они чем им это грозит?       Инфернальный крик, который проходиться резью по ушам всех присутствующих и заставляет Генри жалобно заплакать на руках у отца, оповещает что предки, осознали последствия для себя и не будут им рады. Женевьев начинает захлёбываться кровью, она явно получила больше всех присутствующих от негодования мёртвых ведьм.       — Ведьмы Нового Орлеана всё равно не успокоятся, пока ребёнок жив, — переведя свой плывущий от приближающейся смерти взгляд на младенца на руках Никлауса, будто дурное предзнаменование молвит умирающая ведьма.       — Тогда в Новом Орлеане не останется ведьм, — зловеще отвечает на прозвучавшую угрозу Иви. Отпуская и отступая от Женевьев она отворачивается от повисшего безжизненного тела и встречается взглядом с мужем. Ник бережно держит их сына с интересом смотря на нее, он не задаёт вопросов и так понимая, что большую часть произошедшего за прошедшие сутки устроила его мать. Опять.       — Даже смерть не может остановить нашу мать от попыток уничтожить свою плоть и кровь, — недовольно возмущается Элайджа открывшимся им обстоятельствам.       — Нам пора, Давина там наверно с ума сходит, — говорит Эвелин подойдя к Никлаусу и нежно улыбаясь смотрит на успокоившегося и тихо засыпающего сына.

***

      Впервые вступить на запретную для неё до этого дня территорию было волнительно. Дверь детской открылась позволяя увидеть наконец то чем был занят Ник последнее время. Через два окна расположенных напротив двери лился дневной свет освещая обстановку комнаты. Все стены светлые, кроме одной на которой изображён туманный лес, так похожий на те что окружают Мистик Фоллс. В центре росписи на поляне окружённой лесом расположилась семья волков, Иви не видела себя в волчьем обличии, но уверена, что нарисована именно она, ведь белый волк так похож на Ника. И только маленький волчонок сочетал в себе равномерно черты обоих взрослых волков. Рядом, но не загораживая, стояло светлое кресло-качалка, с темно-изумрудной бархатной подушкой. У противоположной стены чуть сбоку от окна стояла в тон кресла, кроватка и пеленальный столик, ближе к двери комод. С другой стороны двери узкий, скорее декоративный диванчик возле которого стоял узкий книжный шкаф, больше вмещавший в себя различные игрушки и только пару напоминающих коллекционных сборников сказок. Вся мебель была из тех что они выбрали с Беккой, а Никлаус одобрил. И только толстый светло-зеленый ковёр, напоминающий собой траву, занял середину комнаты.       Её муж уверенно входит в детскую со спящим сыном на руках и пройдя к кроватке устраивает его в ней. Так и оставляя его пока в больничном одеяльце, ни он, ни Иви не собираются будить малыша переодеванием. Она очень бы хотела встать над кроваткой и смотреть как её ребёнок мирно спит в комнате, которую устроили специально для него, но, вместо этого она аккуратно устраивается на стоявшем рядом с дверью декоративном диванчике. Оставив сына, Ник присоединяется к ней и пользуясь узостью места притягивает её в объятья.       — Тебе нужно выпить крови, чтобы завершить обращение, — прижав голову жены к своему плечу замечает гибрид.       — Не хочу будить его, — бормочет в ответ его ведьмочка, — у тебя осталась кровь Елены?       — Сейчас принесу, — отстранив девушку Никлаус обхватив её голову руками пристально вглядываясь в её лицо просит, — не пугай меня так больше.       Погладив бархатную под его пальцами щеку, он видит как наполняются слезами любимые глаза. Сдерживаясь его Иви судорожно всхлипывает не в силах удержать подступающую истерику.       — Ник, — зовёт его она прежде чем он сжимает её в объятьях и успокаивающе начинает гладить по спине.       — Всё закончилось, — тихо шепчет мягким тоном мужчина, желая, смягчить вполне закономерную реакцию жены на всё случившееся, — Генри с нами и он в порядке. Ты выпьешь крови и тоже будешь в порядке. Мы совсем справимся.       Захныкавший в кроватке малыш, заставляет родителей отстраниться друг от друга. Эвелин вытирая залившую её щеки влагу, встаёт с дивана, чтобы подойти к ребёнку.       — Я принесу крови, — также вставая говорит Никлаус, не желая рисковать женой банальным промедлением.       — И нам определённо нужно что-то чем накормить Генри, — подойдя к кроватке оборачивается к мужу Иви. Она планировала кормить его грудью, но смерть внесла свои коррективы.       — Хорошо, — видя что истерика если и не ушла, то покинула их ненадолго, соглашается со словами жены гибрид прежде чем покинуть комнату.       — Хей, малыш, что такое? — прекративший было плакать с её появлением в его поле зрения, Генри начинает хныкать вновь, грозя вот-вот полноценно разрыдаться.       Подняв сына из кроватки и перенеся его на стоящий рядом пеленальный столик, она начинает освобождать ребёнка из одеяльца. Надеясь на то что Ник позаботился не только о внешней обстановке детской, Эвелин открывает ближайший ящик и находит всё необходимое для замены подгузника. Вспоминая инструкцию из книг которые читала готовясь к этому моменту, она вполне успешно справляется с заменой. Только это лишь ненадолго отвлекает малыша от плача, которым он определённо требует еды.       Закончив с подгузником и надев на сына миленькое боди с ярко-жёлтыми утятами, Иви берёт его на руки и тихо покачивая пытается отвлечь его, пока они ждут. В изменяющемся состоянии ведьме удаётся отринуть все ощущения и сосредоточиться на всё ещё недовольном личике Генри, но благодаря её манипуляциям он не плачет.       — Вот и я, — появление Ника девушка встречает с облегчением. Особенно когда замечает в его руках бутылочку с молочного цвета содержимым. Но попытавшись забрать принесённое её останавливают. — я покормлю, а ты выпей то что я принёс для тебя.       Поставив бокал с кровью на комод, Никлаус забирает из её рук сына, тот не сильно рад смене, но стоило ему учуять еду как он сменяет гнев на милость. С сомнением смотря на то что ей предстоит выпить, Эвелин призадумавшись решительно подходит к устроившемуся в кресле-качалке и кормящему Генри мужу и под его хмурым взглядом отросшим когтем делает небольшой укол в маленькую пяточку. И подцепив выступившую каплю крови смахивает её в бокал взятый с комода. Смесь двух кровей она не раздумывая быстро выпивает.       — В этом есть смысл? — озадачившись поведением жены спрашивает гибрид.       — Не хочу стать неудачным экземпляром гибридизации, — не прозрачно намекая на предыдущие попытки мужа создать себе подобных. Видя недовольное выражение на лице мужчины Иви ждёт его возмущения или другого выражения протеста, но появление Элайджи и Давины прерывает их разговор.       — Не помешали? — замечая почти пустой бокал с кровью в руках невестки и кормившего сына Клауса.       — Нет, полагаю нам надо обсудить сложившуюся ситуацию, — кивая на диван предлагает Эвелин допивая остатки крови.       — А что тут обсуждать? — вздергивая бровь, но не отводя взгляда от всё медленнее чмокавшего соской малыша, что похоже решил заснуть недоев, спрашивает гибрид, — Наша мать настраивает остатки новоорлеанских ведьм против нас. Оборотни и вампиры хоть и проредили друг друга, во дворе нашего дома, пришли всё же, чтобы избавиться от нас.       — Я уже превратила этот дом в крепость, — замечает на слова мужа ведьма, — если я захочу его даже найти никто не сможет.       — Я не желаю, чтобы вы сидели здесь как узники, — возражает на это Никлаус, примиряюще добавляя, — хотя защита это хорошо.       — Мы можем уехать, — вступает в обсуждение старший Майклсон предлагая альтернативу. Их по сути в городе ничего существенного не держит, даже Давина не зависит в своей магии от него. И он готов оставить то над чем работал последние месяцы, ради семьи, — все вместе.       — Куда бы мы не уехали, как далеко бы не убежали, — тихо не желая беспокоить окончательно уснувшего на его руках Генри, замечает очевидное, Клаус, — те кто жаждут мести или силы, последуют за нами. И будут охотиться на него.       — Мы останемся, — поддерживает очевидное решение мужа Иви, она мрачно смотрит на Элайджу, и продолжает. — Я сделаю так что никто, кто захочет причинить вред моему сыну не сможет его найти. Даже если он будет рыдать прямо перед ними.       Первородный вампир видит знакомый взгляд, Эвелин готова убивать всех кого посчитает опасным для Генри. И он не знает радоваться такому настрою девушки или опасаться того что может за этим последовать.       — Значит мы остаёмся? — уточняет Давина неуверенно. Она не до конца понимает сложившуюся ситуацию, но слишком ярко помнит как ей приходилось безвылазно сидеть на чердаке церкви прячась от бывших сестер.       — Да, но ведьмы после смерти Женевьев и завершения Жатвы приобретут силу с которой нам придется считаться. — принимая решение супругов продолжает старший Майклсон, — И это не считая того что к ним теперь присоединилась и наша мать.       — Ведьмы так или иначе потеряли всех старейшин и почти всех девушек Жатвы, — задумчиво отзывается ведьма следя как на её слова отреагирует Давина, но та только упрямо поджав губы молчит, — Кого и нужно опасаться — это Эстер. Но и она не рискнёт прийти к нам без оружия способного нас убить или его альтернативы.              — Не стоит забывать и про заявивших о себе оборотней стаи Гереро, — доставая из внутреннего кармана пиджака массивное, явно мужское кольцо первородный поясняет, — Это было на одном из тех кто пришёл в наш дом этим утром. Давина говорит что оно зачаровано.       Иви подавшись вперед с интересом на лице забирает кольцо из рук Элайджи, чтобы посмотреть поближе. Нахмурившись она ощущает на нём колдовство похожее на то что она накладывала на кольцо с лунным камнем для противодействия влиянию Луны. Но оно другое, здесь определённо не была задействована сила кометы, ощущалось влияние другой силы.       — Да, — подтверждает слова старшего Майклсона юная ведьма видя как наставница разглядывает заколдованную вещь, — только я не поняла что оно делает. Это не защита, хоть и похоже на усиление, но какое-то странное.       Рыжая ведьма после слов девушки определяет то усиление, которое та упомянула и чует от него кровную привязку. Это кажется ей странным. Усиление за чужой счёт, опрометчиво, но одно время было популярным решением. Но это кольцо было на волке по словам Элайджи, а этой ночью была полная луна, и утром она ещё была активна. Именно из-за активности этого светила они успели сорвать жертвоприношения Генри как полагает Иви. Пока на небосводе два светила они в подобных ритуалах противодействуют друг другу. Но всё это рассуждение сейчас ни к чему. И Эвелин понимает что её смущало в этом кольце.       — Эстер, — раздражённо бормочет Иви опуская взгляд с кольца.       — При чем тут мама? — хмуро спрашивает вампир услышав знакомое имя из уст невестки.       — Я видела похожее зачарование в её книге, — отвечает она на вопрос и поднимая кольцо на уровень своих глаз ловит тёмным, хоть и отполированным, камнем луч солнца. — Только у неё встречала способ противостоять полнолунию с помощью полнолуния. Она разработала ритуал, позволяющий создать кольцо, которое позволяло оборотню не трансформируясь под влиянием Луны пользоваться всеми улучшенными чувствами и силами.       — Это создали с помощью книги матери? — тихо уточняет Никлаус, стараясь не шевелиться пока на его руках спит сын.       — Не без неё точно, вот только, — подтверждает подозрение братьев Майклсон, Эвелин задумчиво продолжает, — усиление замеченное Давиной было в том ритуале не предусмотрено. И усиление это кровное, кого-то привязали к кольцу, оно будет тянуть силу у этого кого-то.       — Я уверен, что кольцо не одно и это мы получили по счастливому стечению обстоятельств. — недовольно взирая на то что позволило оборотням так хорошо противостоять превышающим их численностью вампирам, говорит Элайджа.       — А если убить того у кого с помощью этих колец черпают силу? — обдумывая как минимизировать опасность для их семьи спрашивает гибрид.       — Для этого нужно узнать к кому они перевязаны и вообще определить их точное количество, — всё также задумчиво отвечает на это Иви, нутром чувствуя какой-то подвох. Не так много созданий из которых можно черпать силу, простых оборотней сразу можно исключать, они никак не помогли бы. Вампиров населяющих сейчас Новый Орлеан так же можно было вычеркивать, всех их побольшей части можно считать новообращенными и достаточных сил в них банально не накопилось. Остаются — ведьмы, но мало какая ведьма добровольно пойдёт на такое, а иначе даже самая неопытная просто скинула бы неугодную привязку.       — Ты сможешь? — оставив полупустую бутылочку на пол интересуется у неё муж. Наблюдая как он осторожно и размеренно двигается, стараясь не потревожить Генри, Эвелин не чувствует в себе силы на колдовство. Её новая гибридская суть ещё не привычна ей и она предвидит те же проблемы с магией, как и после становления оборотнем, если не хуже. Но понимание, что им необходимо лишить оборотней преимущества, ведь и без того придётся противостоять всем фракциям разом, не даёт ей выбора.       — Да, пойдём Давина покажу тебе один интересный ритуал, — не собираясь устраивать магическую практику в детской, ведьма зовёт девушку с собой. Кинув последний взгляд на спящего сына Эвелин уходит в сторону кухни.       Иви никогда особо не любила магические костыли в виде трав, знаков и тому подобного, признавая их лишь в крайних случаях. Исключение она делала только для любимого огня, и то в тех моментах когда это необходимо. Но сегодня в её состоянии без костылей никуда.       Оказавшись на кухне, где и хранила большую часть трав ведьма сразу начала доставать всё что ей понадобиться сухим тоном комментируя свои действия для пришедшей вслед за ней Давины. Насыпать необходимые знаки на мраморной столешнице смесью трав и соли, расставить в узловых точках свечи. К моменту, как она закончила всё необходимое поместив в центр сложной магической фигуры кольцо добытое Элайджей, на кухне появились и первородные.       — Генри? — заметив отсутствие сына на руках у мужа с вопросом смотрит на того Иви.       — Спит в кроватке, — успокаивающим тоном оповещает Никлаус, мрачно взирая на приготовления жены. Обилие магической атрибутики в обиходе любимой ведьмочки, которую он раньше не замечал, его настораживает.       — Хорошо, — кивнув на слова супруга, Эвелин сосредотачивается на колдовстве и простое действие по зажжению свечей, выдаёт те проблемы которых она опасалась. Сила непривычно густая и вязкая, и словно живая с демонстрируемой неохотой подчиняется ей выполняя желаемое. Видно ей предстоит немало сил потратить, чтобы вернуть над своей магией полный контроль, уже хорошо что она поддаётся. Иначе с планами по защите ребёнка пришлось бы распрощаться или срочно вызвать Кола в город, а она и так ему задолжала.       — Indica mihi quot sorores tuae sint, — латынь легко слетает с ее языка и повинуясь её силе кольцо начинает вертеться на месте звонко постукивая о мрамор. И в ответ на её приказ от кольца отделяются фантомные копии зависая они преобразуются в похожие, но имеющие определённые отличия кольца. Ровно девять полупрозрачных колец зависают в воздухе над своим собратом образуя круг. Лёгкий взмах руки и они истаивают словно дым. Пришёл черёд узнать от кого они черпают силу, — Revelare fontem tuum vires.       Кроваво-красная спираль завертелась после произнесения ведьмой последнего слова, ровно над успокоившимся и плашмя легшем кольцом. И будто стрелой выстрелила в рядом стоящего Никлауса, его попытка отклониться от колдовства не принесла плодов, красная нить, в которую превратилась спираль, чётко указывала на него и следовала за ним, словно привязанная.       — Иви? — недовольно окликает жену Ник, уже догадываясь что это значит.       — Satis, — последнее слова завершает ритуал и свечи вспыхнув напоследок затухают. В следующей же миг из носа и глаз ведьмы хлынула кровь, оповещая о крайней степени истощения.       — Эвелин! Иви! — разноголосый хор зовущий её отдаётся болью в чувствительных ушах. Ощущая как перед глазами всё плывёт, девушка хватается за столешницу, тут же чувствуя заботливые руки подхватывающие её.       — Всё нормально, — останавливая начавшуюся панику слабым голосом откликается Эвелин, и позволяя усадить себя на ближайший стул добавляет, — это простое истощение.       — Ты не рассчитала сил? — мрачно интересуется гибрид вглядываясь в побледневшее лицо жены, где яркими росчерками выделяются кровавые дорожки.       — Не учла свою обновлённую суть. — устало объясняет Иви хватаясь за кулон, холодящая энергия той стороны проходиться по ней и вызывает чувство будто окунулась в холодную воду. Но это приносит свои плоды, магия успокаивается, хоть и ощущается всё ещё вязким киселем, и обещает ей долгие часы медитаций и приручения. Вспомнив о результате ритуала, ведьма обращает свой посмурневший взор на мужа, — Как ты умудрился стать источником для колец?       — Хочешь сказать они кровно привязаны ко мне? — не менее хмуро чем его любимая смотрит Клаус в ответ. Что-то такое он и предполагал, когда кровавая нить от кольца указала на него. Вот только ни в каких сомнительных ритуалах он не участвовал.       — Определено к тебе. Так что избавится от обновлённых оборотней просто убив источник их силы не выйдет, — присоединяется к разговору серьёзный Элайджа.       — Но я не участвовал ни в каких ритуалах по созданию колец, — недовольно замечает гибрид, не желая верить что сила колец завязана на нём.       — Привязка кровная, видно ты поделился кровь с тем с кем не стоило. — раздражённо на ситуацию и на своё не лучшее самочувствие отзывается на недовольство мужа Иви. — И я не смогу её гарантированно снять, не имея всех колец на руках. А их судя по всему ещё девять кроме этого.       Кивнув на сиротливо лежащее посреди колдовского рисунка и потухших свечей украшение, заканчивает говорить и поднимается с места ведьма. Ей определённо стоит поспать, а перед этим не помешает душ.       — Значит нам нужно узнать у кого всё эти кольца, — задумавшись говорит старший Майклсон.       — Для начала. — соглашается с выводом вампира Эвелин. Она подобрав зачарованное кольцо вертит его в пальцах прежде чем обратиться к мужу, — Ты не чувствовал в последнее время упадка сил? Усталости или что-то подобное?       — Нет. — уверено отрицает Никлаус и с подозрением смотря на кольцо уточняет, — А должен?       — Ну, чтобы где-то прибыло, нужно чтобы где-то убыло. — философски поясняет ход своих мыслей ведьма, — И это странно, либо ритуал прошёл не совсем правильно. Либо он просто не до конца набрал обороты.       — И чем это грозит? — любопытствует Давина, после минуты образовавшейся тишины.       — Хороший вопрос, — ехидно смотря на мужа протягивает Иви. Её накрыло внезапное облегчение от осознания как близко к краху они подошли. Не ушедшая с небосвода Луна дала им время добраться до Женевьев и Генри. Она же вступив в своеобразный конфликт с взошедшим Солнцем не дала зачарованным на крови Никлауса кольцам начать полноценно черпать из него силу. Существуй вольчи боги, ведьма бы поверила что сегодня они были на их стороне.       — Эвелин, — грозно одергивает Клаус, подозрительно смотря на развеселившуюся вдруг ведьмочку.       — Ох, расслабься, — фыркает жена, не впечатляясь его тоном, — всё те же упадок сил и слабость. И те вряд ли будут постоянны, но за этим стоит проследить. — окинув взглядом фигуру гибрида оповещает ведьма и переведя усталый взгляд на ученицу спрашивает, — Приведешь всё в порядок?       — Конечно, — сразу принимаясь за наведение чистоты откликается юная ведьма.