How long

      Ей казалось что всё происходит слишком стремительно и быстро, они успели только приехать в больницу, как врач объявил, что она рожает. На её резонное возражение, что ещё рано и вообще она не готова, доктор Делон лишь снисходительно улыбнулся и пошёл оформлять бумаги. Медсестра в это же время настойчиво проводила их в палату и профессионально помогла Иви переодеться в больничную рубашку. Ведьма и толком осознать не успела, что вот оно, время пришло, как она уже лежала на койке, а рядом, держа её за руку, стоит Ник. И никто не обращал на него внимания, а она даже не заметила, когда он обработал всех внушением.       Эвелин читала что первые роды длятся не менее девяти часов и приготовилась к длительному ожиданию. Вот только малыш об этом не знал и решил родиться побыстрее. Она, чувствуя очередную схватку и осознавая происходящее, обратилась к мужу:       — Ник, можешь злиться, но я хочу чтобы ты ушел, — произносит Иви серьёзно смотря на не менее чем она ошарашенного происходящим Никлауса.       — И не подумаю. — не менее серьёзно отвечают на её просьбу, — Я никуда не собираюсь уходить, Эвелин.       — Не спорь со мной, когда я рожаю нашего сына! — гневно фыркает, на несогласие гибрида, ведьма, но ощутив очередную схватку берёт себя в руки и более просяще произносит, — Пожалуйста, Ник! Это займёт кучу времени и я не хочу чтобы ты поубивал врачей из-за того что мне больно. А мне будет больно.       — Иви! — возмущается на слова любимой Клаус. Но только гибрид понимает, что она в определённой степени права, он не сможет просто быть рядом и смотреть.       — Сходи, разберись с Женевьев, она единственная у кого была возможность помочь твоей матери покинуть нас. — просит Иви чувствуя как вновь подступают слишком частые схватки и это её пугает. Где обещанные по началу промежутки в десяток минут и до получаса?       — Хорошо, но перед этим, — не желая спорить с, и без того, паникующей женой Никлаус надкусывает своё запястье и подносит его к её рту, со словами, — пей. Или я никуда не пойду.       Эвелин со скепсисом смотря на мужа, всё же пьёт его кровь, осознавая что это хоть как-то уменьшит его волнение за неё. Ощущая привкус меди на языке она машинально слизывает остатки с затянувшегося запястья.       — Умница, — стирая с её губ капли своей кровь Клаус прижимается быстрым поцелуем к ним. Не скрывая своего нежелания гибрид всё же покидает палату.       После ухода Никлауса Иви ощущает словно время остановило свой бег, застыв на моменте когда ей больно, а врачи говорят что пока рано и стоит потерпеть. И она терпит ощущая с каждой схваткой всё больше подступающую усталость. Не зная сколько часов прошло, может сутки, а может и пары не минуло, она бы не удивилась. Всё слилось в калейдоскоп боли, слишком краткого отдыха, да переговоров медсестёр и врачей между собой.       И стоило ведьме услышать заветное слово «пора», как время снова ускорило свой бег. Не слушая подбадривающих слов доктора Делон и всего остального она только и может разрываться между двумя чувствами. Досадой, что Ника нет рядом, она бы не отказалась ощущать его поддержку хотя бы в крепкой хватке за руку. И облегчением, что его нет рядом, она себя с трудом удерживала в руках, хотя чувствовала как бунтует магия, а успокаивать ещё кого-то в этот момент у неё просто не было сил.

***

      Рассказ Марселя об очередном заговоре против их семьи не сильно впечатлил или озаботил старшего Майклсона. За века, что они прожили это была не первая, и даже не десятая попытка избавиться от них. Он привык. Но и оставлять всё так, было не в их правилах. Своей информацией Жерар смог выкупить свою жизнь и жизни тех немногих что с ним остались. Вот только первородные давно перестали верить кому-то на слово.       Болота, несмотря на раннее утро, встретили его суетой. Немногие сохранившиеся хижины, палатки, трейлеры были полны оборотней, лагерь всё более принимал обжитой вид. И Элайджа невзирая на многовековую вражду их видов не хотел уничтожать это поселение. Он надеялся что разговор с Хейли даст ему повод не делать этого.       — … я наблюдаюсь у хорошего врача. — слышит первородный обрывок разговора приближаясь к домику, где обитала Маршалл, — Тем более, у него собирается рожать и Эвелин. Не думаю, что Клаус подпустил бы его к ней, не будь он лучшим. Ты уверена, что мне не стоит рожать в больнице?       — Брось, милая. Оборотни рожали тут за долго до твоего рождения, — обрывает сомнения волчицы Ева, — не волнуйся.       — Простите за вторжение, — прерывая чужой разговор говорит Элайджа останавливаясь в дверях. — но я хотел бы поговорить с заговорщиками, которые готовят восстание.       Озвучив свою просьбу вампир с небольшим облегчением видит непонимание на женских лицах. Всё же Хейли если и участвовала во всём этом то невольно, и точно не планировала происходящее.       Ничего не понимающая волчица, оторвавшись от своих дел, ведёт его в дощатый сарай. На первый взгляд место не внушает особого доверия. Почти необработанные стволы деревьев заменяют здесь столбы поддерживающие хлипкую крышу. Не менее хлипкие доски сбиты в то что заменяют этому помещению стены. Первородному кажется словно он вернулся обратно в десятый век, только современная утварь разрушает возникшую в его разуме иллюзию. Оценивая место, что видимо служит волкам общей столовой, вампир не упускает из виду появление двух вполне знакомых мужчин. Джексон и Оливер, те что не так давно сопровождали Хейли на собрании в церкви, а потом и на вечеринке что они устроили с братом. Тем настораживающее выглядит их отсутствие на празднике благословения ведьм.       — Чтобы вы не задумали это может обернуться для вас смертельно ошибкой, — предостерегающим тоном проговаривает старший Майклсон, внимательно смотря на мужчин, что встали рядом с Маршалл.       — А ты прям переживаешь за нас? — насмешливо фыркает на его слова Оливер.       — Послушай, Элайджа, — Джексон же не в пример серьёзен и определённо готов отстаивать свою позицию, — ведьмы обещали нам то что поможет контролировать наше проклятье…       — Дар, — вставляет нетерпеливо своё мнение Оливер.       — … и нам всё равно что они задумали против вас, — не обращая внимания на встрявшего собрата продолжает уверено говорить Джексон.       — Ведьмы прокляли нашу стаю, да и мне попортили немало крови с тех пор как я приехала. — возмущается Хейли на прозвучавшие откровения от тех, кому она всё это время доверяла. — Одно дело посетить устраиваемый ими праздник для квартала. Другое заключать с ними сделки!       — Хейли послушай… — опешив от тирады озвученной девушкой пытается вставить слово Джексон.       — Нет, Джексон! — продолжает говорить волчица, — Это ты послушай! Я подписала договор от лица всей стаи, а теперь вы в обход меня его нарушаете?       — Мы не нарушаем договор, мы просто хотим лучше жить, — успокаивающе поднимает руки оборотень.       — Но многие воспримут это как нарушение, что повлечёт за собой войну, — возражает на слова Джексона первородный вампир. Усиление оборотней определенно не понравится вампирам, что и без того напряжены от того что квартал более не в их полной власти и приходиться считаться с кем-то ещё.       Шум мотора прерывает их нелёгкий разговор.       — Это ещё кто? — первым на это обращает внимание Оливер, перестав метаться по кругу, он идёт на выход.       Всё оборотни присутствующих на импровизированных переговорах пользуются этим, чтобы взять паузу и успокоиться. Элайджа же не узнавший толком в чем состоит договор между стаей и ведьмами закатив глаза следует за волками.       На мотоцикле в центр лагеря въехал незнакомец. Остановившись он осмотрев вышедших ему навстречу спрашивает:       — Кто здесь главный?       — Кто спрашивает? — выходя вперед задаёт свой вопрос Джексон.       По вылезшей на лице приехавшего ухмылке первородный понимает, что что-то здесь неладно и только в последний момент успевает оттащить слишком подошедшего к мотоциклисту волка. Взрыв оглушает его и ранит многих кто был близко к эпицентру. Паника, стоны и крики наполняют лагерь оборотней.       Как вскоре выяснилось подлитый в бензобак аконит вывел из строя многих, кого-то безвозвратно. По просьбе Хейли, которую он не смог проигнорировать видя творящийся хаос, Элайджа помогает с ранеными и в наведении порядка. Это занимает довольно продолжительное время. Только вот сбор всех в одном месте стал почти фатальным, кто-то, определенно знакомый с порядками в стае полумесяца, начинил трейлеры возле которых все собрались ещё большим количеством взрывчатки. Крики и стоны боли, надрывный плач по погибшим, будят в первородном не самые лучшие воспоминания.

***

      Она и сама не знает из чего родилась её уверенность, что в произошедшем не обошлось без вампиров, но вот она здесь. Лофт в котором обитает Марсель, Хейли нашла быстро, припертый к стенке Диего не солгал. Волчица не хочет гадать, что послужило его сговорчивости. Тот гнев, что волчица источала после нападения на её людей и который не скрывала задавая вопросы. Близкие отношения с первородными через Эвелин или те защитные амулеты которыми она её снабдила. Но известный всему кварталу ненавистник волков почти сразу рассказывает Маршалл всё что она хочет знать.       — Входи, — наверняка заметивший её приближение ещё до того как она переступила порог, приглашает вампир, — присаживайся.       Встав с кресла и подходя к ней ленивой походкой, Жерар выглядит приветливо. Мулата словно ни капли не волнует острая деревяшка с которой волчица пришла к нему.       — Я бы предложил выпить, но. — выразительный взгляд на её живот говорит всё за него.       — Неплохое местечко, — чтобы хоть что-то сказать на чужое гостеприимство произносит Хейли.       — Друзья помогли найти. — замечает Марсель сделав шаг к бару, чтобы долить в свой бокал ещё немного спиртного, — Друзья вообще полезны. Например, чтобы рассказать, что тебя ищут. Кстати, зря ты так круто обошлась с Диего. Впрочем, нам давно надо было поговорить.       — Хочешь поговорить? — не ведясь на чужой приятельский тон предлагает Маршалл, — Говори. Расскажи зачем послал человека взорвать мою стаю.       — Какая серьёзная, этим ты похожа на своего отца, — задумчиво протягивает в ответ на выпад вампир, и открыто говорит, — только я никого не посылал.       — Ты знал… — недоверчиво молвит волчица, с сомнением смотря на опять расположившегося в кресле мужчину. Она не знает как реагировать на упоминание своего отца.       — Как и всю твою семью, — опережая вопрос, вампир признаёт своё знакомство родителями девушки, — Знаешь они правили здесь в девяностых и ни в чем себе не отказывали. Нажили кучу врагов, не задумываясь кого убивают, пока у них была власть.       — Значит проклятье было нужно, чтобы остановить их? — ехидно спрашивает Хейли, справедливо принимая его слова за оправдания, — Как героично.       — Или так, или перебить всю стаю, — сердито на чужую реплику отзывается вампир, — А я не сторонник убийств на расовой почве. И у меня есть принцип насчёт убийства детей…       — Слышала, — перебивает волчица.       — Ты не просто слышала Андреа Лебонэр. Ты живое тому доказательство, — иронично смотря на ошеломлённую его словами девушку говорит Марсель.       — Это ты убил моих родителей? — Маршалл не сильно волнует как вампир понял, что Андреа — это она. Но его слова заставляют её не без оснований подозревать Жерара.       — Между волками были разборки, — серьёзно отвечает мужчина, ему сейчас не выгодно обострение отношений с оборотнями, — когда я вас нашел, твои родители уже были мертвы. Я не знаю кто убил их.       — Назови мне причину, почему я должна верить тебе, — так же серьёзно просит Хейли. Заболтав её Марсель уже добился одного, она успокоилась и больше не горела желанием всадить в него принесённую деревяшку.       — Верь или не верь, — предлагает мулат отпивая из бокала, — но ты последняя из Лэбонэр. Я мог бы тобой шантажировать стаю, но я отдал тебя отцу Кирану. А он отдал тебя на усыновление подальше от города. — участливо рассказывает вампир девушке историю её ранних лет, в конце предлагая, — Может и сейчас пора его покинуть?       — А ты почему не уедешь? — волчица не верит этому нарочито заботливому тону. А зная по разошедшимся по городу слухам о его конфликте с первородными, вполне искренне интересуется, что удерживает Жерара в городе.       — Я здесь родился, — словно этот факт всё объясняет, говорит Марсель.       — Я тоже, — обозначая свой отказ покинуть место, где обитает её стая, её семья, девушка разворачивается, чтобы уйти.       — Я пытался. — будто говоря это себе отзывается на чужой отказ вампир. Но раз уж его предложение отвергли он и из этого может извлечь пользу, — Тот байкер, — в спину уходящей произносит он, привлекая внимание Хейли к себе и она разворачивается, поймав её внимательный взгляд Марсель продолжает, — говорят он задолжал крупную сумму казино. Точнее тем людям кто им владеет.

***

      Шум больницы, как и запахи, что пропитывают такие заведения, плохо действуют на, и без того, натянутые нервы старшего Майклсона. Уже после помощи стае полумесяца с ранеными и последствиями взрывов, Элайджа заметил сообщение от брата и поспешил сюда. Впрочем, он не пренебрёг душем и сменой испорченного костюма. Но вместо счастливого от скорого становления отцом, находит злого и недовольного Клауса.       — Брат, почему ты здесь, а не.? — первородный окликает напряжённо сидевшего на лавочке для посетителей брата.       — Меня выгнали, — не сводя взора с дверей палаты напротив которой он сидел, отвечает Никлаус.       — И кто посмел? — не скрывая веселья спрашивает Элайджа, уже зная ответ.       — Иви не хочет чтобы я видел как ей больно и поубивал за это врачей, — раздражённо поясняет гибрид обстоятельства вынудившие его покинуть палату с рожающей женой.       — А ты хотел? — усмехаясь на поведение сорвавшегося с места брата, что начал мерить шагами коридор, спрашивает вампир.       — И сейчас хочу, поотрывать головы этим некомпетентным идиотам, — возмущённо огрызается Клаус.       — Эти некомпетентные идиоты — лучшие профильные врачи этого заведения, — резонно замечает Элайджа на эмоциональную реплику Никлауса. — Но теперь я лучше понимаю мотив Эвелин отослать тебя.       — Ты разобрался со стаей полумесяца? — переводит тему разговора всё ещё раздражённый гибрид. Он потерялся в том сколько уже прошло часов с тех пор, как они приехали сюда. Но Клаус помнит как отослал приехавшую сразу из школы Давину за вещами для любимой. Ведь они ехали с Иви в больницу только удостовериться что с ней и ребёнком всё в порядке. Сдавленные, болезненные охи жены, которые он прекрасно слышал за разделяющей их стеной, не прибавляли ему спокойствия.       — Ведьмы пообещали им помочь с полнолунием, но конкретного плана они не знают, — отвечает на вопрос брата, старший Майклсон.       — И ради «они ничего не знают» ты весь день проторчал на болотах? — выплескивая накопившуюся злость на брата спрашивает Клаус.       — Не совсем. На стаю напали, они уверены, что это происки вампиров. — делится случившимся первородный вампир. — Как ты понимаешь это не принесёт спокойствия в квартал.       — Хаос в квартале это не то что должно нас волновать, — мрачно отвечает на новости Никлаус, рассказывая то что произошло сегодня утром, — Иви считает, что дух нашей матери со всей её силой и книгой заклинаний оказалась в руках ведьм.       — Но она же защитила подвал, — осознавая возможные проблемы, что всегда следуют за Эстер по пятам, возражает Элайджа.       — Защита вскрыта, книга пропала, а в гробу лежат лишь бесполезные останки, — отвечает на это гибрид морщась от очередного болезненного еле слышного стона жены. За шумом больницы и с такого расстояния, этот сдавленный звук нельзя было бы услышать человеческим слухом. Но он и не человек и только понимание что убийство медперсонала ничем не поможет мучениям любимой останавливает его от кровавой расправы.       Замигавший свет, а следом и лёгкое землетрясение подняло панику и в без того суетном заведении. А заодно взбудоражило и без того натянутые нервы Клауса.       — Иви, — понимая, что это ничто иное как сила его жены, которую она уже не в силах контролировать, Никлаус не отдавая отчёта в своих действиях делает шаг к палате. Но Элайджа встаёт наперерез и схватив его за плечи встряхивает.       — Всё хорошо, слышишь? — расплываясь в улыбке произносит старший Майклсон, вглядываясь в ошеломленные и словно ничего не видящие глаза гибрида он просит, — Прислушайся, брат.       И Клаус делает как ему велят замирая на месте. За хлипкой стенкой разделяющей его с женой, сквозь голоса окружающих её людей он отчётливо слышит её прерывисто-усталое дыхание и детское кряхтение. Последнее почти тут же сменяется пронзительно-громким криком, первым криком его сына.       Сосредоточенный на слухе гибрид машинально отвечает на объятья брата, что искренне поздравляет его. Он будто в трансе кивает Элайдже на его слова, которые он даже не слушает. Так же мимоходом отмечает покидающих палату людей, и доктора Делон, который вышел последним и тоже что-то ему сказал с улыбкой. И только толчок в спину, что побуждает его войти в палату к жене немного приводит его в себя.       С того момента как он покинул это помещение, оно сильно изменилось, яркий свет сменился приглушённым. Большая часть медицинской техники ярко выделялась стоя у противоположной стены и воняя горелым. Видно основной удар неконтролируемой магии пришёлся по ней. Но на всё это Никлаус не обращает внимания, весь он сосредоточен на усталой Иви лежащей на койке. Мокрые завитки потемневших от влаги рыжих волос прилипли к её лицу. Её взор обращён к новорождённому, укутанному в голубое больничное одеяльце, как и яркая улыбка.       — Ник, — приглушено зовёт его любимая, лишь на краткий миг отведя взгляд от их сына, — Посмотри, какой он хорошенький.       Объективно говоря, младенец на руках у жены мало отличался от всех прочих только родившихся детей, но для Клауса в этот момент не было никого прекраснее этого малыша. Преодолев в пару шагов расстояние от двери до его ведьмочки с их сыном на руках, он несмело проводит кончиками пальцев по бесцветному пушку на голове новорождённого.       — Он прекрасен, любовь моя, — тихо откликается на просьбу Иви, мужчина так же не может отвести взгляда от младенца.       — Как мы назовём его? — смотря на залипнувшего на сыне Ника спрашивает Эвелин. В старых традициях имянаречение отдавалось отцу, да и они не поднимали тему с именами.       — Хенрик, — не слишком долго раздумывая отвечает гибрид с надеждой смотря на девушку. Он всегда помнил младшего брата, смерть которого до сих пор считал своей виной.       — Хенрик Роберт Майклсон, — словно пробуя на вкус произносит Иви. Она помнит милого и любопытного мальчишку с которым так весело было охотиться на кузнечиков и не против назвать в его честь сына. Вторым именем Эвелин считает должным отдать дань своему деду, слишком многое он сделал для неё и его она тоже забывать не хочет. И не видя возражений со стороны мужа обращаясь к сжавшему свои крохотные ручки в кулачки и тихо посапывающему ребёнку, — Привет Генри, поздоровайся с папой.       Никлаус растягивает губы в улыбке на реплику жены и не может оторвать взгляд от тихо сопящего малыша. Склонившись над ним он тихо шепчет:       — Привет, сынок, — и осторожно прикасается губами к его макушке. За что получает маленьким кулачком по подбородку. Отстранившись он видит широко распахнутые голубые глаза, что словно внимательно смотрят на него в ответ. Задорный смешок над ухом заставляет его отвлечься от не отводящего от него глаз малыша и посмотреть на его маму.       — У него твои глаза. — замечает очевидное, Эвелин, почти видя как со временем глаза сына приобретут оттенок бирюзы, — Как думаешь если у нас следующей будет девочка ей достанутся мои?       В приступе умиления Иви невольно озвучивает своё желание. Не заветное и теперь уже не тайное, но вполне осуществимое желание.       — Если и нет, ничто не помешает нам попробовать ещё, — заигрывающее произносит в ответ гибрид, прежде чем потянуться за поцелуем. Но жена увернувшись со смехом подставляет щеку.       — Ничто не помешает, — с задорной улыбкой говорит Иви, устало добавляя, — но определённо не сегодня.       — Ты устала, тебе нужно отдохнуть, душа моя, — озвучивает очевидное Клаус, прежде чем прижаться губами ко лбу любимой.       — А ты не хочешь показать Генри — Давине и Элайдже? — не готовая расстаться сыном, вот так быстро, поднимает вопрос других посетителей девушка.       — Давину я давно отправил домой, а брат обойдётся. — вспомнив про приехавшую сразу после школьных занятий юную ведьму, которую ему не так уж и давно, на самом деле, пришлось почти в приказном порядке отправлять домой и находящегося за стеной брата, Клаус требует, — Так что давай Генри сюда и устраивайся поудобнее.       — Так бы и сказал, что просто хочешь подержать сына, — фыркает на чужие распоряжения ведьма, но всё же отдаёт младенца мужу.

***

      Этот день пришёл. Женевьев не сильно верила что всё получиться, да ещё и сложиться так удачно. Впервые увидев незнакомую, а главное ни капли непонятную ей защиту на заветной двери, она испытала отчаяние. Предки хотели чтобы она что-то забрала из дома первородных, но сказать что или предупредить о такой магии забыли.       Но помощь пришла откуда не ждали. Франческа Корреа — волчица в шкуре овечки. Ведьма не вдавалась в неинтересные ей подробности, как и откуда волчица достала книги по нужной магии. Но она смогла. И за такую услугу глава ведьм Французского квартала уже расплатилась защитой от магии.       Женевьев не представляла откуда у молодой ведьмочки Эвелин такие знания, но списывала это на покровительство Майклсонов. Определённо, без древних не обошлось, но это не важно, она разобралась как сладить с защитой.       Меньше всего в подвале Майклсонов ведьма ожидала найти тело ведьмы в гробу защищённом похожим способом, что и дверь. Разбираться с гробом у неё времени уже не оставалось, благо удалось сделать лазейку для Духа. Неизвестная ведьма не преданная земле словно только этого и ждала чтобы покинув свои останки перейти в книгу заклинаний хранившуюся рядом. Ту самую книгу Эстер, которая ей была так нужна. После чего магия на гробу, что оказалась завязана на силе заключенной в нем ведьме, будто растаяла.       Теперь же пришла пора завершить их сделку с волками. Смотря как по комнате приближаясь к ней идёт Франческа, ведьма ждёт.       — Мило тут у вас, — растянув губы в улыбке замечает женщина останавливаясь так что между ней и Женевьев находиться стол.       — Ты достала? — не ведясь на заискивающий тон спрашивает ведьма.       — Нет ничего, что я не смогу добыть, — сохраняя на губах приветливую улыбку говорит волчица. После чего достаёт из сумки бархатный мешочек и развязав горловину высыпает поблескивающие в свете ламп чёрные камушки на стол. — Две дюжины кианитов. А теперь поговорим о цене?       — Ребёнок первородного гибрида за дюжину лунных колец, — предлагает Женевьев перебирая пальцами принесённые Франческой камушки.       — И как удобно, что он вот-вот родиться, — чувствуя что такое совпадение неслучайно протягивает волчица. Её люди проследили за гибридом и его женой до самой больницы, а потом аккуратно узнали причину посещения.       — Ты согласна? — возвращает разговор обратно к торгу спрашивает ведьма.       — Я думаю ты можешь предложить больше, — прищурившись говорит мисс Корреа.       — Что ты хочешь?       — Не просто лунные кольца, не дающие мне и моим людям подвергаться влиянию Луны. — отвечает волчица, опираясь руками о стол наклоняется она вперед, — Ведь за похищение ребёнка Майклсоны будут мстить, нам нужно что-то, что поставит нас вровень с ними.       — Это возможно, — после долгих раздумий отвечает Женевьев, но считает должным заметить, — но сколько получиться улучшенных колец сложно предсказать.       — Я возьму всё, — соглашается на предложенное Франческа протягивая ведьме руку, чтобы подтвердить сделку.       Пожав руку волчице, Женевьев приступает к проведению ритуала, да и сегодняшнее полнолуние идеально для этого, а она приготовила всё заранее. Только достав маленький пузырёк с алой жидкостью она недолго колеблется прежде чем присоединиться его к прочим ингредиентам.       — Что это? — хмуро спрашивает Франческа заметившая чужие сомнения.       — Кровь Клауса, — просто отвечает ведьма, не отвлекаясь продолжает подготовку ведьма, — вам же нужно от кого-то черпать силу. Всё не отвлекай меня.       Не улавливая тонкий смысл сказанного ведьмой, ведь волчица никогда особо магией не интересовалась, она смотрит на следующие манипуляции Женевьев и терпеливо ждёт пока та закончит. Уже скоро она встанет во главе не только теневого мира Нового Орлеана, но и сверхъестественного. Останется позаботиться о вампирах, стаи полумесяца и конечно же первородных. Но с обещанными кольцами это всё не должно составить проблему.       — Всё? — выжидательно уточняет Франческа, видя что ведьма закончила колдовать.       — Удались только десять колец, — устало оповещает Женевьев отделяя от кучки остальных кианитов зачарованные. Крови Клауса понадобилось больше чем она предполагала, знай она об этом запаслась бы большим количеством, пока он был без сознания в лечебнице.       — Хорошо, давай сюда, — исчерпав лимит своей выдержки приказывает волчица протягивая руку.       — Не так быстро, — отступает назад вместе с камнями подозрительно прищурившись возражает ведьма, — вначале ребёнок Клауса потом кольца.       — Ладно, — нехотя опустив протянутую руку соглашается Франческа, — На рассвете он будет здесь. Оберни пока камни в оправу.       Оставив последнее слово за собой мисс Корреа покидает обитель ведьм, по пути отдавая распоряжения своим людям, что ждали её за дверью. Ночь уже подходила к концу, торг и колдовство ведьмы заняли много времени.       Оставшись одна Женевьев убирает следы ритуала, что вычитала в книге Эстер. Осталось ждать недолго, она почти уверена, что Франческа выполнит то что от неё требуется. Принеся в жертву предкам ребёнка первородного гибрида и ведьмы она сохранит за собой не только жизнь, но и власть над ведьмами. А там, подождав пока волки проредят вампиров и всех кто останется, можно будет прижать к ногтю.       — Не понимаю, зачем нам помогать оборотням и ждать пока они принесут к нам ребенка? — спрашивает входящая в комнату Моник. Старшая ведьма понимает, что упёртая фанатичка подслушивала. Она так устала ставить на место эту глупую пигалицу, которая убила собственного последнего родственникам в угоду предкам. — Почему мы сами его не можем забрать?       — Потому что Эвелин — ведьма, — невзирая на свои чувства и желания Женевьев смиренно поясняет сложившуюся ситуацию девчонке, — она почувствует любую из нас за милю. И она же, если ты не забыла, с лёгкостью справилась с Агнес — последней нашей старейшиной, что по праву носила это звание.       — А оборотней она не почувствует? — скептически уточняет Моник не принимая чужих доводов всерьёз.       — На Франческу Корреа работают не только оборотни, но и люди. — терпеливо говорит Женевьев, и как более весомый аргумент добавляет, — Я обещала нам книгу Эстер? Я добыла её, а вместе с ней и силу древней ведьмы и её дух для наших предков. И сейчас я обещаю, что скоро они получат желанную для них жертву.

***

      Ещё толком не проснувшись Эвелин чует сладковатый запах цветов — это, а ещё тихое мурлыканье и непривычное ощущение пустоты заставляет её открыть глаза. В окна пробиваются робкие лучи рассвета, девушка не замечает отсутствие сгоревшей по её вине техники или обилие ваз с разнообразными цветами, что заполнили ее палату. Её взор сразу находит Ника, сидящего в кресле для посетителей с их ребенком на руках. Муж что-то увлеченно ворковал сыну, а тот словно внимательно слушал и в ответ издавал звуки напоминающие фырчанье, да сучил ручками. Картина открывшаяся Иви была настолько умилительная, что она сама не поняла когда на её губах расцвела улыбка.       — Смотри, Генри — мама проснулась, — заметив её пробуждение, чуть громче оповещает сына Никлаус, вставая с кресла.       — Привет, малыш, — взявшись за маленький сжатый кулак здоровается девушка и протягивает было руки, что бы забрать ребёнка, но ей его не отдают, — Ник?       Отойдя к больничной колыбели, что была здесь специально для его сына, Клаус аккуратно укладывает туда Генри. Малышу, впервые за ночь оказавшемуся не на руках отца, это не нравиться, он кривит личико, но плакать не начинает.       — Давина собрала тебе вещи, — кивнув на затесавшуюся среди ваз спортивную сумку говорит гибрид, подойдя к жене он быстро чмокает её в губы, прежде чем отстранившись, продолжить, — одевайся, а я пойду организую вашу выписку.       — Что-то не так? — схватив собирающегося её покинуть мужа за руку хмуро спрашивает Эвелин.       — Слишком много посторонних, — передернув плечами и выдавая свой дискомфорт отвечает Клаус. Перехватив руку любимой со своей, он целует её и просит, — собирайся.       Тревога Никлауса невольно передалась и ведьме, она не теряя времени, сразу после ухода мужа слезает с койки и перекладывает на неё сумку собранную Давиной. Переодевание не занимает много времени, благо юная ведьма положила ей спортивные футболку и штаны. И даже амулеты не забыла, уже собираясь надеть на себя браслеты Иви отвлекается. Беспокойное хныканье Генри заставляет её забыть обо всём и стремительно подойти к колыбели.       — Что такое малыш? — с волнением спрашивает молодая мама ещё не зная толком как заботиться о своём ребёнке, кроме как через книги научиться ей было не у кого. Только книги это не совсем то, когда предстоит иметь дело с маленьким живым человечком.       Сын при её появлении немного успокаивается и Эвелин с облегчением выдыхает прежде чем услышать приближающиеся шаги и шорох открывающейся двери.       — Мы готовы… — оборачиваясь с улыбкой произносит ведьма, но вместо ожидаемого мужа в палату входят незнакомые мужчины. И улыбка пропадает с её лица, — Вы кто?       Девушка встаёт так, чтобы загородить колыбель, незнакомцы хоть и одеты как медперсонал, но сразу видно, что это не та одежда к которой они привыкли. Да и отвечать на её вопросы они не спешат, шустро закрыв за собой дверь палаты они всё втроём идут к ней и её ребёнку. Молча. И выглядят достаточно угрожающе чтобы Иви запаниковала от таких посетителей. Рефлекторный взмах рукой в попытке с помощью магии остановить незваных гостей оборачивается провалом. По сопротивлению силы Эвелин понимает что на всех троих амулеты против магии, они определённо подготовились. А вот на ней кроме кулона переплетённых змей ничего. В следующий миг во вторженцев летят вазы, которых благодаря Майклсонам в палате полно.       Но поздно.       Да и попавшиеся ведьме под руку снаряды слишком хрупки, чтобы причинить существенный вред. И почти все они находят свой бесславный конец осыпаясь осколками и остатками некогда шикарных букетов на полу. Даже с силой оборотня Иви успешно могла бы отбиться только от одного, но против неё трое. Слишком велика разница в их подготовке, да и весовых категориях.       Всё решается быстро, откинув одного нападающего, чтобы разобраться с другим ведьма упускает третьего.              Крик Генри.       Инстинктивно обернувшись Эвелин видит как её мальчика схватили и уносят от неё.       И в этот же миг, чужие руки со спины бесцеремонно схватив Иви за голову сворачивают ей шею.