How long

      Палата была одноместной, но просторной — телевизор на стене, стулья и даже целый диван для посетителей, а ещё отдельный санузел. Давина никогда не была в больнице, мать предпочитала лечить её ведьмовскими способами. Наверно, никогда бы и не побывала, если бы Эвелин не приказала медперсоналу впустить их и не замечать, и всё это в состоянии когда она мучилась от боли. Девушка не могла, в этот момент, не восхититься рыжей ведьмой. Врачи и медсестры не обращая на их с Хейли перепуганные лица, да и вообще на их присутствие внимания, осмотрели Иви и в итоге поставили капельницу. После начала действия лекарства рыжая ведьма задремала.       — Как она? — появление в дверях Элайджи раздавило напряжённую тишину в палате.       — Элайджа, — юная ведьма не могла, не вскочить и не подойти к первородному в поисках защиты. Она так не боялась с тех пор как удалось избавиться от магии Жатвы и предков.       — Врачи говорят ничего серьёзного, — тихо, стараясь не разбудить Эвелин, к вампиру подошла Маршалл, — переутомление и сильный стресс вызвали ложные схватки. Им удалось её стабилизировать.       — Ты нашёл их? — голос Иви всё ещё хриплый после криков и дремы, но ясно слышим всем.       — Нет. — признаёт старший Майклсон прежде чем отстранить из своих объятий Давину. Он достаёт из внутреннего кармана стодолларовую купюру и протягивает её юной ведьме с просьбой, — Вы всю ночь провели здесь, сходите в кафетерий, позавтракайте.       — Элайджа, — несогласно протягивает его подопечная переводя обеспокоенный взгляд с мужчины на открывшую глаза и смотрящую на него ведьму.       — Пожалуйста, Давина, — серьёзно просит вампир и подталкивает её и Хейли на выход, — Хейли проследи чтобы она плотно позавтракала и себе тоже ни в чем не отказывай.       Выпроводив девушек, первородный подходит ближе к койке на которой лежит слишком бледная даже для её типа кожи невестка.       — Как ты?       — Я чувствую боль, что словно разрывает сердце твоего брата, Элайджа, — всё ещё хрипло отвечает на его вопрос девушка, — Одно хорошо у меня достаточно практики в том чтобы от неё абстрагироваться. Да и Никлаус явно старается не пустить свои ощущения ко мне.       — Мне жаль… — расстроенно начинает Майклсон.       — Мне не нужна жалость. — прерывает его Эвелин осторожно приобняв свой живот и приподнимаясь на кровати, чтобы сесть, — Мне нужен мой муж, которого похоже кто-то посмел пытать. — а следом вытаскивает из своей вены иглу от капельницы, — Мне нужны головы ведьм, которые вдруг решили что им всё позволено. Но пока ты ни его, ни их не нашёл, для начала просто выпиши меня из больницы.       — Может, тебе стоит пока побыть здесь, — осторожно интересуется первородный, помня, чем может кончиться такой настрой ведьмы. В последний раз когда он видел её такой, только чудо, которое заключалось в том что тело её мужа было у неё, остановило Эвелин от убийства ей неугодных. Сейчас же брат пропал и на чудо надежды нет.       — Нет, не стоит, — протянув руки вампиру Иви уверена что тот поможет ей спуститься, он оправдывает её уверенность бережно обхватив её за спину и взяв за руку помогает встать на ноги. — Лучше расскажи что ты знаешь.       — Клаус вышел на Софи Деверо, — признаёт свою осведомлённость Элайджа, отступая от утвердившейся на ногах ведьмы. Он провожает девушку взглядом до ванной комнаты и тактично отворачивается понимая что та решила переодеться. Зная что не до конца прикрытая дверь в санузел, не помешает ей его услышать он продолжает, — новоявленная старейшина так обрадовалась внезапному воскрешению племянницы что потеряла бдительность. Вот только она была не одна, с ней было ещё три ведьмы. Сабина в чьём теле, как оказалось, обитает ныне Селест представила их как Бастианну и Женевьев. Они те кто временно заняли места жертв Жатвы, чтобы уничтожить нашу семью, а для этого схватили Ребекку и…       — Ника, — заканчивает за него облачённая уже в свою одежду ведьма выходящая из ванной комнаты, — но как им удалось обезвредить двух первородных?       — На сестру они натравили оборотней, тех что пригласили на вечеринку на плантацию, — с явно слышимой укоризной говорит первородный, отмечая как невестка почти сливается с серым спортивным костюмом.       — И это всё тебе рассказала твоя Селест по доброте душевной? Или по старой памяти во имя ваших былых отношений? — не пропустив шпильку про вечеринку оборотней о которой видимо должна была тут же доложить переходит на сарказм Эвелин.       — Можно сказать и так. Ты готова? — пропуская мимо чужое недовольство уточняет Элайджа.       — Да идём, — соглашается Иви и медленно выходит из палаты.       Старший Майклсон по настоянию невестки всё же внушает врачам, что с ней всё хорошо, забрав девушек из кафетерия они все вместе отправляются домой.

***

      Дом пуст, только Марсель меряет шагами внутренний двор. Появление Элайджи в сопровождении трёх девушек он никак не может пропустить. Задумчивая Хейли приветливо кивает ему прежде чем продолжить обеспокоено следить за шествующей впереди Эвелин словно ждёт что та вот-вот рухнет. Растерянная Давина одаривает вампира смущенной улыбкой. И только рыжая ведьма, что бледнее обычного проходит мимо, даже не удостаивая его взглядом. С тёмными кругами под глазами она кажется ещё более хрупкой чем обычно.       — Ты нашёл что-то? — привлекает к себе его внимание первородный отвлекая от девушек, что уже успели подняться на второй этаж. — Пришёл, чтобы сообщить какие-то новости, Марсель?       — Нет, Элайджа, — признаёт мулат и хочет что-то продолжить говорить, но ему не дают.       — Тогда не понимаю что ты здесь делаешь. — мрачно говорит старший Майклсон, — Когда я говорил что всё ищут моих брата и сестру, Марсель. Я имел в виду, в том числе и тебя.       — Мы искали их всю ночь и всё утро, и сбились с ног, — возражает всё же вампир на чужую категоричность, — нужно чудо чтобы их найти.       — У нас будет чудо, — решительно говорит первородный поднимаясь вслед за девушками.       Гостиная в которой, так часто последнее время собирается вся семья, встречает мужчин деловитыми приготовлениями. Эвелин с удобством расположилась на диване в то время пока Давина раскладывала на журнальном столике карту и расставляла по ней свечи в только ей понятном порядке. Хейли же в комнате не наблюдалось, но недолго почти сразу она пришла с подносом полным разнообразных десертов, и горячим чаем.       — Может мы сделаем это традиционно? — неуверенно предлагает юная ведьма смотря на пребывающую не в лучшем состоянии ту, что привыкла уже считать наставницей.       — Традиционно не получиться, — уверенно возражает на этот вопрос Иви, которой стало этим утором гораздо лучше, кто бы, чтобы не делал с её мужем, к рассвету боль из его сердца ушла. Только тяжёлая ночь и переживания не сказались на ней хорошо. Понимая и принимая чужую заботу девушка решает пояснить свои слова, — Никлаус и Ребекка под заклятием. Ведьмам простым способом их не найти. И у нас так же не получиться.       — Тогда, как же? — с любопытством интересуется Давина видя что ведьма перед ней становиться чуть бодрее.       — Я буду искать не их, — уверенно отвечает Эвелин, снимая обручальное кольцо. Ещё после фестиваля невест и спонтанной для неё свадьбы она при муже зачаровала их кольца на притяжение друг к другу. Это казалось ей в тот момент таким романтичным, а Ник был не против, чтобы символы их брака стали не просто драгоценными украшениями.       — Invenies mate, — приказывает Иви вслух подбрасывая кольцо в воздух. Оно недолго парит под воздействием её магии, прежде чем приземлиться на карту.       — Больница Геральдической Лилии, — протягивает задумчиво Элайджа видя куда точно приземлилось кольцо. Он не может, не уточнить, — ты уверена, что брат там?       — Там его обручальное кольцо, — уверено отвечает откинувшаяся на диване девушка машинально начиная подглаживать живот. Малыш не рад последним действиям мамы и даже высказывает это пнув её.       — Они там, — уверяет взявший слово Марсель, что заметно помрачнел, после того как Элайджа озвучил место.       — Откуда ты знаешь что они там? — прищуриваясь обращает внимание на заговорившего первородный вампир. Он воспитывал этого мальчика достаточно долго, чтобы понимать, что за его словами что-то стоит.       — Просто, знаю, — отвечает на это парень.       — Откуда? — надавливает настаивая на своём старший Майклсон. И Марсель опускает взгляд как нашкодивший щенок.       — Если я прав, вы должны это узнать. — признаёт вампир. Собираясь с мыслями Жерар, зная что Женевьев вернулась, не может больше скрывать правду, что и так скоро станет всем известна. — Мы с Ребеккой кое-что сделали и ведьмы наверняка попытаются использовать это против неё. Это вам не понравится…       По мере того как Марсель рассказывает о том как они с Беккой сговорились изгнать Клауса из города, Иви нехотя садится ровнее. Она наконец обратила внимание на «пасынка», вот только тот вряд ли этому обрадуется. Только общее плохое состояние ведьмы спасает парня от её немедленного проклятья. А тот несмело поднимая взор на Элайджу признаёт что ничего лучше, чем призвать в город Майкла им двоим не пришло.       — Большую часть века я гадал, какую глупую ошибку мы совершили, что отец смог найти нас. — еле сдерживая ярость отчитывает первородный парня, что опять опустил взор и не решается поднять его на старшего вампира. — Что привело к тому…       — Элайджа. — окликает Эвелин разошедшегося мужчину прерывая поток его негодования, — Если Марсель прав и ведьмы используют эту информацию против Ребекки. Никлаус будет в бешенстве, когда узнаёт об этом, ты знаешь это не хуже меня. — оглядев сосредоточивших на ней взгляд мужчин просит, — У вас нет времени спорить, если не хотите, чтобы весь свой гнев он выместил на ней.       — Ты права, — соглашается со сказанным невесткой первородный и говорит Марселю не глядя на того, — идём.       Проследив за уходом вампиров Иви приманивает обратно своё обручальное кольцо и просит Давину убрать со стола карту и свечи. После решает уделить внимание подносу, что принесла молчаливая и задумчивая Хейли.       — Как думаешь они успеют спасти Ребекку? — обращается к ней юная ведьма, после того как расставила по местам свечи и присела рядом на диване.       Эвелин молчит не желая признаваться девочке, что благополучие сглупившей подруги её в данный момент мало терзает. Кола из белого дуба у Ника на руках сейчас нет, а значит ничего существенного Бекке не грозит. Больше её волнует как переживёт предательство сестры муж и как уговорить его ее простить. Как бы она не любила этого мужчину отрицать его злопамятность и мстительность она не может.       — Нам остаётся только ждать, — берёт слово Маршалл с сомнением поглядывая на мрачную ведьму, — или…       — Мы будем ждать, — прерывает её Иви, она не готова к активным действиям, не сейчас, когда она сбежала из больницы и имеет единственное желание свернуться клубочком под боком мужа.       — Ну, раз мы ждём, — наигранно весело протягивает волчица прежде чем начать рассказывать историю об оборотнях Лабонэр. Давина увлекается рассказом и охает от новости, что Хейли с рождения обручена с оборотнем по имени Джексон Кеннер. Эвелин невесело хмыкает после слов, что обе ветви оборотней, которые хотели объединиться по средствам этого брака, считаются королевскими. И всё трое быстро приканчивают всё сладкое, что принесла Маршалл.       — Так ты должна выйти замуж за Джексона? — любопытствует Давина вспоминая о проклятье охватившем стаю с болот, — Но как вы поженитесь если он почти всё время волк?       — Выйти замуж должна Андреа Лабонэр, — резонно замечает на первый вопрос Иви, — а вот Хейли Маршалл пока она себя таковой считает ничего не должна.       — Это всё было слишком неожиданно для меня. — признаёт волчица, чувствующая облегчение, что поделилась всем этим, — А насчёт проклятья… — запинается вдруг, нерешительно смотря на рыжую ведьму она всё же решается под её ожидающим взглядом. — я знаю это нагло, особенно, после того как стая сговорились с ведьмами, против Ребекки…       — Ты хочешь чтобы я сняла проклятье? — не выдерживает потока слов от нервничающей девушки, прерывает её ведьма, задавая конкретный вопрос.       — Да, — обречённо вздыхая, признаёт Хейли, и неуверенно спрашивает, — ты поможешь?       — Помогу, — соглашается Эвелин, видя расплывающуюся радостную улыбку волчицы предостерегает её, — но взамен возьму клятву.       — Какую? — настороженно уточняет, потерявшая улыбку девушка.       — Не страшную, успокойся Хейли, — уверяет её Иви, — всего лишь ненападения на меня и мою семью. Ты, кстати, как «королева волков» можешь принести её от имени всей стаи. Если конечно признаешь себя Лабонэр.       — Тогда… — воодушевившись словом «ненападения», начинает было Маршалл.       — Не торопись, обсуди вначале со стаей. — обрывает её настрой ведьма, — Всё равно до полнолуния любые средства будут бесполезны.       — Хорошо, так и сделаю, — соглашается Хейли с предложенным планом.       Проводив волчицу, что уже успела окончательно переехать от них на болота только изредка навещая их «чтобы воспользоваться горячим душем» как любила шутит Ребекка, Иви отправляется полежать всё ещё чувствуя слабость. Давина устраивается рядом с альбомом и карандашами, оставлять всё ещё бледную девушку она опасается.

***

      Повторное ощущение как её сердце разрывается, пробуждает Иви из неглубокого сна. Времени прошло немного, буквально час с того момента как она легла. Давина увлёкшись рисованием не обращает внимание на замершую от переживания приступа боли ведьму. Второй раз справиться с этим состоянием удаётся быстрее, но не значит легче. Она не знает что случилось, нашёл ли Ника брат и почему он вновь подвергается пытке. От порыва вскочить и бежать что-то делать девушку отвлекает не только борьба с приступом боли, но и объёмный живот.       Появление в дверях спальни Элайджи с братом на руках не только отвлекает Давину от альбома, но и заставляет Эвелин всё-таки встать с кровати уступая место мужу. Никлаус бледный, мокрый от пота и пребывает без сознания.       — Что с ним? — успевает спросить первой юная ведьма, гадая что могло довести первородного гибрида до того состояния.       — Ведьмы зачаровала клинок папы Тунде, заключив в него всю мощь, что собрал в себе его хозяин. — с расстановкой начинает рассказывать вампир, — Софи вчера вонзила его в грудь Клауса, чтобы остановить.       — Софи вонзила? — видя что мужчина ведет себя странно отвечая на ее вопрос, уточняет Иви, — Это он причиняет эту боль?        — Это он так воздействует, — соглашается с последним Элайджа, отводя виноватый взгляд от бледной невестки, и просит, — Давина, принеси, пожалуйста, воды.       Девушка спешит выполнить просьбу, благо идти далеко не надо. Эвелин же не в силах смотреть на измождённого и измученного мужа, что даже стонать не может, сверлит взглядом его брата. Первородный вампир споро срывает и без того окровавленную и дырявую футболку с гибрида, открывая вид на слишком яркий, на обескровленной коже, рубец.       — Сегодня вонзил его я, чтобы спасти Ребекку. — нерешительно продолжая мужчина снимает пиджак и начиная закатывать рукав рубашки, после чего принимает небольшой тазик с водой от вернувшейся Давины, чтобы поставить его рядом, — И он будет крайне зол на меня когда я его выну. А ещё слаб пока восстанавливается.       С размаху вогнав руку в грудь брата, первородный видит как потирает то же место и невестка, но терпит молча хоть и явно чувствует почти тоже что и муж. Костяной клинок отчаянно сопротивляется тому чтобы его вынимали, но вампир сильнее и упрямее.       — Ты прав он будет зол, — зло проговаривает Эвелин почти с ненавистью смотря на брата мужа, что заставил не только Ника испытать эти отвратительные ощущения второй раз, но и её. — Не меньше чем сейчас зла я, Элайджа.       — Пойми, я не мог дать ему убить нашу сестру, — оправдывается первородный откладывая клинок в сторону, чтобы взять протянутое ему Давиной полотенце. — Прошу тебя уговори его простить её. Только тебя он в силах сейчас услышать.       — Где она? — не ведясь на явную просьбу, мрачно спрашивает ведьма. Она не хочет смерти своей лучшей подруги, ещё меньше хочет чтобы её муж убил свою младшую любимую сестрёнку, о чем тут же, наверняка, пожалеет. Но и узнать чем думала Бекка, когда звала в город Майкла, она бы не отказалась.       — Я надеюсь уже на другой стороне планеты, — с надеждой отвечает Элайджа, он дал Ребекке достаточно времени, чтобы затеряться в мире. А там вся надежда на влияние Эвелин на их брата и её привязанность к их сестре.       — Сомневаюсь, что ведьмы затеяли всё это для изгнания Ребекки. — скептично отзывается девушка на эту надежду смотря на трепетание ресниц мужа, что явно начал приходить в себя, — На что они рассчитывают? Да, Бекки в городе не будет и возможно Ник в гневе сорвётся на её поиски, но стоит ему остыть он вернётся и разберётся с ними. Да и ты же не будешь стоять в стороне после такого?       — Нет, — признаёт свой мстительный настрой Элайджа, ведь всё это затеяла Селест. Та что он так любил и оплакивал, вернулась с того света, чтобы отомстить его семье. И она вряд ли остановиться на простом изгнании его сестры, — Боюсь, что Сабин может вот-вот сделать финальный шаг против нас. Я планирую найти её и покончить с этим. Только вот она может перепрыгнуть в новое тело…       — Может, — соглашается с ним Иви задумчиво, — тогда не убивай её, а приведи ко мне, я не дам ей ускользнуть от смерти вновь.       — Хорошо, — решительно кивает на это первородный, что уже готов отправиться выполнять задуманное.       — Элайджа… — имя сорвавшееся с пересохших губ Никлауса больше похоже на стон. Но его достаточно, чтобы остановить вампира.       — Брат? — понимая, что гибрид с трудом может в данный момент говорить старший Майклсон склоняется как можно ближе.       — … ты заплатишь за это… — слабость не даёт голосу Клауса звучать грозно, но надрывный шёпот делает угрозу вполне зловещей.       Вампир выпрямившись смиренно закрывает на миг глаза, понимая что и без того непростые отношения с младшим братом в ближайшее время точно не станут лучше. Только ради сестры и сохранения их семьи он готов принять всё негодование и злость Никлауса. Открыв глаза он встречается с хмурым взглядом подопечной, которой не понравилась озвученная угроза и она растерянна от ситуации. Он ободряюще улыбается смотрящей на него юной ведьмочке безмолвно прося не воспринимать всё слишком близко к сердцу, прежде чем отправиться за пакетами с кровью.       Эвелин делает шаг ближе к кровати занимая место где раньше стоял Элайджа. Она давно не видела мужа в таком плачевном состоянии, по правде в бытие вампиром, да и гибридом, никто не мог довести его до такого. Со смертью Майкла она надеялась что больше и не увидит.       — Вот кровь для него, — проговаривает вернувшийся первородный вампир, кидая в ноги брата медицинские пакеты полные тёмной кровью, — я накачал их вербеной, чтобы у тебя было больше времени для его вразумления.       — Иди уже, разбирайся с ведьмами, — закатывает глаза на предусмотрительность старшего Майклсона ведьма. Более чем уверенная, что другой крови в доме или больше нет, или она также полна жгучей для кровососов травы. — И убедись что Бекка действительно покинула город. Не верится мне что её так просто отпустили.       Достав маленькое полотенце Иви опускает его в тазик с водой, что принесла Давина, но которым никто так и не воспользовался. Она не смотрит на то как исчезает из комнаты Элайджа, ни на настороженно стоящую рядом и не знающую куда себя деть ведьмочку. Выжав лишнюю воду она начинает обтирать мокрое от пота лицо мужа.       — Давина, — так же несмотря на девочку зовет ведьма, — не хочешь встретиться с Тимом?       — Но, как ты… — неуверенно мнётся та в ответ, не желая оставлять наставницу одну в таком состоянии, да ещё и с гибридом в не лучшем расположении духа.       — Меня он не тронет, — без тени сомнения прерывает чужие невнятные слова Эвелин, — а вот тебя может. Не стоит соблазнять его своей чистой кровью.       — Ладно, — с опаской поглядывая на опять закрывшего глаза мужчину лежащего на кровати, соглашается на просьбу девушка.       — Не забудь защитные амулеты, что я тебе дала, — просит Иви решившую не перечить ведьмочку, — и возьми с собой Джоша. Элайджа хоть и займёт сейчас собой ведьм, а вампиры не должны тебя тронуть, но не будем глупо рисковать.       После ухода Давины, Эвелин продолжает обтирать мужа прохладным от воды полотенцем, стирая с него и пот и грязь. Переходя от лица к шее, а потом к груди, она молчит. Никлаус бледен и тяжело дышит, хоть с каждой проходящей минутой ему и становиться лучше, без крови прийти в нормальное состояние он сможет ещё не скоро.       — Давай… — видно набравшись сил для разговора шепчет гибрид сквозь приоткрытые веки наблюдая за сосредоточенной на своём деле женой. Она слыша его голос вскидывает голову смотря ему в лицо и он не может, не отметить её чрезмерную бледность и круги под глазами. Видно его старания оградить её не увенчались особым успехом, от этого желание наказать Элайджу только крепнет. — … начинай.       — Что начинать? — вздернув бровь уточняет его ведьмочка усталым голосом, прежде чем откинуть полотенце в тазик и взяв пакет с кровью поднести к его рту.       — Уговаривать, — отвечает на вопрос он прежде чем сделать первый глоток обжигающей смеси крови и вербены.       — Зачем? — спрашивает Иви не скрывая охватившей её печали. Поняв, что он уже в состоянии самостоятельно удерживать пакет с кровью, Эвелин подтягивает поближе оставшиеся и присаживается на край кровати. — Ты уже продумал все что могу или захочу тебе сказать. Пока ты подогреваешь в себе злость, любые попытки достучаться до тебя бесполезная трата воздуха и времени.       Из-за вербены, кровь не действует на него так как должна, но всё же действует. И вот он уже может сесть, хоть это и даётся ему с трудом из-за дикой слабости. Опустошив один пакет он несмотря на добавленную в пищу приправу берёт следующий.       — И правильно, предатели не стоят того, — недолго обдумав сказанное любимой, делает свой вывод Никлаус.       — А твоя единственная сестра и моя лучшая подруга? — скептически воспринимая чужие слова, уточняет ведьма.       — Ты же не собиралась уговаривать меня? — хмурится на слова жены Клаус. Гнев не только, не утих после того как брат остановил его с помощью клинка, а кажется даже больше окреп, переходя в ледяную ярость.       — А я уговариваю? — делано уточняет Эвелин в ответ, — Кажется я просто задала вопрос стоит ли того твоя сестра? Та что когда-то обнажила меч против собственного отца в попытке защитить тебя. Та что помогала мне обрабатывать твою исполосованную им спину.       — Она хотела меня убить! И позвала для этого Майкла в наш город! — не скрывая своего гнева стоит на своём мужчина, не желая воспринимать то что пытаются донести до него.       — Она совершила глупость, — не может, не признать девушка в ответ, кляня про себя гордость и упрямство Майклсонов, что в угоду своих хотелок привыкли творить всё что взбредёт им в голову не думая о последствиях. — О которой наверняка пожалела на следующий же день. А через сколько пожалеешь ты после её убийства? День, два? Сможешь потом простить себя за это? Элайджа, вряд ли.       — А ты? — выслушав чужую тираду задаёт резонный вопрос Никлаус откидывая и второй пустой пакет из-под крови. Холодная ярость всё ещё с ним, вот только зерно истины в словах любимой есть.       — А я слишком беременная, чтобы носиться за вами по городу с уговорами, — устало отвечает на это Иви и поглаживает свой живот, что, после тяжёлой ночи ложных схваток, ощущается слишком большим. — или попытаться вбить в твою голову здравый смысл.       — Я в своём уме и мыслю здраво, любовь моя, — с раздражением отвечает на последний выпад гибрид.       — Уверен, что ведьмы за прошедшую ночь не покопались в твоей голове? — скептично замечает Эвелин.       — Хочешь проверить? — агрессивно ощеривается мужчина воспринимая слова жены как попытку залезть к нему в голову.       — Хочу чтобы ты проверил, — принимая чужую паранойю она даже не думает делать резких движений просто мрачно смотрит на мужа. Она не сильна в тонких манипуляциях с разумом, обычно действуя через грубую силу не сильно заботясь о сохранении чужих мозгов.       К изумлению Эвелин ей не пришлось настаивать, окинув её хмурым взглядом мужчина прикрывает глаза и углубляется в свой разум в поисках возможного вмешательства. И он его находит, да всё было сделано мастерски, чуть сместили акцент тут, чуть обострили там. По прошествии времени его первородная природа сама переборола всё это, он бы и не заметил, не заставь Иви его прислушаться к себе. Только сброс воздействия не изменил его чувств, жгучей ненависти, горькой обиды и яростного желания убить предательницу.       — Ты так и не ответила. — слабость уходила, но не так скоро как ему бы хотелось, но сейчас он может думать о чём-то кроме Ребекки. — Сможешь ли ты простить меня, если я убью её. Примешь такое чудовище каковым стал твой муж?       — Если ты все же сделаешь это, тебе будет уже всё равно, — уверено отвечает ведьма, прежде чем опереться руками на кровать и нависнув над Никлаусом вкрадчиво спросить, заглядывая ему в глаза, — Как думаешь чем я занималась на той стороне всю эту тысячу лет?       Она искренне не хотела поднимать эту тему, воспоминания всё ещё отдавались для неё болью. Это живые могли забыться по средствам сна, алкоголя или как любил её муж уйти в кровавый угар, мёртвым это было увы не дано.       Никлаус уловив горечь не только в словах жены, но и в глазах замирает ожидая продолжения. Он даже гадать не хочет о том что довелось пережить его любимой в царстве мёртвых ведьм. По тем обмолвкам и намекам, что она давала, там её встретили не с распростёртыми объятьями.       — Наблюдала за тобой. — тихо поговаривает девушка видя как приходит к нему осознание. — Так что не стоит думать о том что я наивная дура незнающая с кем решила связаться.       Выпрямившись, ибо спина не скажет ей спасибо, если она продолжит пребывать в такой позе, Эвелин встаёт. Сделав пару шагов до гардероба достаёт оттуда свежую футболку для мужа и кидает ею в него.       — У меня была отвратительная ночь. Благодаря трём сучкам вернувшимся с того света и решившим, что им больше всех надо, я провела незабываемые часы в борьбе с болью под капельницей в больнице. Из которой смогла уйти только благодаря твоему брату, ведь врачи будучи не в курсе сверхъестественной части мира, не понимали что со мной происходит. — с расстановкой выплескивая накопившееся раздражение говорит ведьма смотря как муж натягивает брошенную ею футболку, — И меньше всего я хочу соревноваться с тобой в упрямстве и доказывать кто сейчас наш главный недруг. Если ты этого не понимаешь, тогда у нас проблемы, чудовище моё.       Никлаус всё ещё до ужаса бледен и слаб несмотря на опустошение пакеты с кровью. Иви знает что он так и так найдёт себе нормальную кровь и быстро восстановиться стоит ему переступить порог дома. А смотреть на него такого не в её силах. Выпустив коготь на указательном пальце она проводит им по своему запястью выпуская кровь и видя моментом преобразившееся лицо гибрида, подставляет под начавшую течь кровь стакан стоявший рядом с графином на прикроватной тумбе.       Её регенерация позволяет нацедить граммов пятьдесят, крови, может чуть меньше и рана затягивается. Никлаус не сводит голодного взгляда со стакана, но не двигается с места и продолжает неподвижно сидеть на кровати. Он не шевелится даже когда она подходит ближе и протягивает ему желанную кровь.       — Пей, — велит она отдавая стакан и мужчина подчиняется. Крови немного, но это чистая насыщенная магией кровь, что в разы превосходит всё то что он только что выпил. Отставив пустую ёмкость на тумбочку он берёт жену за руку и прижимается губами к запястью слизывая остатки крови и благодаря. Он бы не рискнул пить из неё, не пока она носит их сына уж точно, а он слишком слаб и может сорваться. Его до сих пор преследует тот раз когда он почти осушил её не ведая контроля. С тех пор Клаус смел кусать любимую только в моменты когда его накрывала с головой страсть и он просто не мог, не поддаться желанию вновь ощутить вкус ее крови, всегда жестко контролируя себя в такие моменты.       — Я заключил договор с одной из ведьм. — признаёт вдруг первородный гибрид, видя ожидающий недовольный взгляд и вздернутую бровь, он продолжает перемежая слова с поцелуями хрупкого запястья, — Я не трогаю её и тех кто будет в ковене, который она собирается подчинить. А она…       — Освободила тебя от кинжала папы Тунде и что? — предполагает его догадливая ведьмочка, попадая в яблочко, — Не даст Ребекке покинуть город?       Вместо ответа, что по мрачному и раздраженному взгляду ей и не нужен, Никлаус сползает с кровати вставая на колени и прижимается щекой к животу прикрытому лишь тонкой футболкой, вдыхая любимый запах. Его волосы начинает перебирать тяжко вздохнувшая жена.       — Буду надеется что Элайджа убьёт эту ведьму первой, — сварливо бурчит Иви разбивая хрупкую тишину и заставляя Ника начать действовать.       — Идем, — отстранившись он поднимается и вскинув упрямый подбородок выходит из комнаты. Зная что за ним следуют, гибрид не торопиться, не желая заставлять Эвелин спешить. Кабинет пуст, как и весь дом сейчас, но ему нужен только гипсовый бюст, что стоял на постаменте. Под озадаченным взглядом жены, который тут же сменяется на мрачно-понимающий, когда он разбивает бюст об пол доставая из обломков кол. Она не бросается уговаривать его или вообще что-то говорить, как и смотреть на него осуждающе. Просто грустно-тоскливое понимание и тяжкий вздох.       — Сможешь сделать реплику? — расчетливо смотря на свою ведьмочку спрашивает Никлаус, поясняя, — Поступок Ребекки не просто оплошность, я не могу спустить его ей.       — И решил её напугать до смерти? Её и Элайджу? — скептически спрашивает Эвелин протягивая руку к колу из белого дуба. Серебряные прожилки которые добавила Эстер, когда заклинала его на неуничтожимость холодили ей руку. Создать копию смертельного для первородных оружия, но без фатальных свойств для неё не проблема. Они настолько похожи, что отличить их может только она.       — Изгнать, — мрачно поправляет её Клаус, как бы не хотелось ему, но простить сестру после простого разговора с Эвелин он не может, как бы не понимал всю правильность её слов. Лучше для Ребекки будет не попадаться ему на глаза следующие лет сто, — Ведь, если я отправлю её в сон с помощью кинжала ты её разбудишь? Ты или Элайджа.       — Я хочу попрощаться, — тихо отвечает на слова опять начавшего заводиться мужа Иви, отдавая фальшивый кол и убирая настоящий в стремительно под её взглядом восстанавливающийся гипсовый бюст. К тому моменту как переставшая быть для неё декоративной безделушкой вещь возвращается на своё место на постаменте по её воле и магии, она остается одна во всём доме.

***

      Ребекка не сразу понимает, какого чёрта они не могут выехать за черту города, стоило машине пересечь указатель как они оказываются едущими обратно. Но не нужно быть гением, чтобы понять — дело не обошлось без ведьм.       — Это бесполезно, — проговаривает Марсель останавливая машину на перекрёстке пересечь который они не могут уже больше получаса. Его голос не выражает особого расстройства от сложившейся ситуации. — Нам нужна ведьма.       — Иви… — робко начинает Ребекка.       — Сдаст нас Клаусу как только мы предстанем перед ней, ещё и бантик повяжет, — решительно прерывает первородную, вампир. Обдумав ситуацию за то время пока они безуспешно пытались уехать, вампир понимает — он не готов покинуть свой город и бегать как Майклсоны, — Давина могла бы нам помочь, но вряд ли Эвелин отпустит её от себя пока в городе так неспокойно.       — И что ты предлагаешь? — отстранённо спрашивает Бекка. Она понимает что отчасти он прав, только верить что подруга не моргнув и глазом позволит брату её убить не хочет.       — У нас только один вариант, — отвечает Марсель.       После тщетных попыток найти хоть кого-то из местных ведьм во Французском квартале остаётся только одно место. То что кладбище Лафайет стало ловушкой они понимают не сразу, не найдя на месте силы ожидаемого, собираются уже покинуть его, но невидимый барьер пропускает только Марселя.       — Это ловушка, — обречённо стонет Ребекка, понимая что её буквально привели сюда на верёвочке.       — Я что-нибудь придумаю. — уверяет её мулат судорожно размышляя что предпринять, ведь выход из города им всё ещё заказан, а ведьму они так и не нашли.       — Ты не сможешь найти никого, кроме Иви, — отстранено замечает блондинка прежде чем с надеждой посмотреть на ещё больше помрачневшего от её слов вампира.       — Хорошо, — смиряется с безвыходностью ситуации Марсель исчезая из ворот кладбища, что уже вскоре погрузиться во тьму ночи.

***

      Эвелин не знает чем себя занять, как убить время, что казалось вообще застыло на месте. Вернувшись в спальню она машинально приводит комнату в порядок после всего. А потом достаёт припрятанную шкатулку из гардероба. Её ей подарил Ник в один из вечеров заметив, что те вещи которые она покупает и превращает в различные амулеты уже некуда складывать. Огромная, деревянная, с резным орнаментом на крышке — она могла считаться скорее небольшим сундучком, чем шкатулкой.       Разместив, то что хранило в себе множество её поделок, на кровати Иви открывает крышку и снимает верхний ящичек полный различных колец, цепочек и серёг. Среди них нет чего-то действительно ценного, некоторое и вовсе не были пока подвергнуты колдовству. А вот ниже в чуть большем отделении лежит то что в мире магии можно смело назвать «чудом», только мало кто был бы способен понять это.       Достав обычное на первый взгляд яблоко, что продолжает распространять сочный яркий запах, несмотря на то сколько оно провело в закрытом месте. Она откладывает его прежде чем вернуть всё остальное на места. Прихватив спелый плод Иви возвращается в кабинет мужа и разместившись за его столом поставила на стол перед собой яблоко.       Она помнит как в ее голове зародилась мысль о его создании, Ребекка только приехала в Новый Орлеан. Подруга не могла скрыть, как не старалась тоскливых взглядов, что бросала на её живот. Эвелин не думала что в итоге её решение примет образ яблока. Расчёты, переписка с Мирандой и ещё парой не особо принципиальных ведьм, и на свет появилось зелье, что способно даровать вампиру возможность зачать дитя. Не последним ингредиентом в котором была её собственная кровь. Кровь ведьмы и так сильный ингредиент, а её пока она беременна чудо-ребенком так в особенности. Чтобы сохранить свойства зелья, она заключила его в яблоко. Как в Белоснежке опустив плод в бурлящее зелье напитала его волшебными свойствами.       Случая отдать Бекке то что она создала специально для неё так и не представилось. То подруга была на неё в обиде за Элайджу, после попыталась лишить её мужа на неопределённый срок.       — Иви, я вернулась, — оповещает о своём приходе Давина с любопытством поглядывая на задумчивую наставницу.       — Хорошо погуляли? — оторвав взгляд от яблока ведьма переводит его на заглянувшую в комнату девушку.       — Неплохо, но тяжело общаться когда приходиться скрывать и молчать о том что происходит в твоей жизни, — грустно отзывается на вопрос юная ведьма.       — Эвелин! — голос Элайджи сложно не узнать или перепутать, особенно, когда в следующий миг он появился в кабинете с телом на перевес.       Не успела Иви подняться из занятого ею кресла, а бессознательная темнокожая девушка уже лежала на ковре посреди комнаты. Давина узнавшая Сабин с первого взгляда отходит как можно дальше от начавшей приходить в себя ведьмы. Она, за почти год пряток на чердаке церкви, привыкла бояться свой ковен, а со временем научилась их и ненавидеть. Жалости к состоянию той что была не так давно, её сестрой у неё не возникает, только опасение как перед диким животным, что может кинуться, а может и пройти мимо.       — Это? — обойдя массивный стол и подходя ближе к смутно знакомой девушке, для порядка спрашивает Эвелин, хотя уже знает кто перед ней.       — Селест в теле Сабины, что страстно желает найти себе новое вместилище, — угрюмо отвечает старший Майклсон, кивая на тонкий порез на шее застонавшей ведьмы.       — Но ты помешал моему желанию исполниться, — хрипло откликается на слова Элайджи Селест. Приподнявшись на локте она оглядывает собравшихся оценивающим взглядом. Давина не представляла для неё угрозы, в отличие от первородного вампира и конечно же Эвелин. Она не спешит вставать или что-нибудь предпринимать обращая своё внимание на Майклсона, — вместо того чтобы защищать бедняжку Ребекку, гонялся за мной.       — Ребекка на другом конце планеты, — уверенно отбивает Элайджа.       — Ой, ли, — ехидно ухмыляется на чужую веру ведьма, — не назвала бы кладбище Лафайет «другим концом планеты».       — Ты просто врешь, пытаясь избежать своей участи, — менее уверенно отвечает на это мужчина.       — Тогда, где твой любимый братец Клаус? — поясничная делано серьёзно спрашивает Селест и переводит взгляд на беременную ведьму возвышающуюся перед ней, — Ну же Эвелин, скажи ему, где твой муж. Ты же знаешь, не так ли? — и словно преисполняясь сочувствия уточняет, — Так и не смогла остановить его от убийства собственной сестры?       — Ты бы о себе волновалась Сабин. Ой, прости, Селест, — не впечатлённая её актёрской игрой советует Иви.       — А что мне волноваться? Если то зачем я жила последние двести лет вот-вот исполнится. Полный крах гнусной семейки Майклсон, — расплываясь в злорадной усмешке Селест, начиная рассуждать, — твой муженёк убьёт свою сестрицу, бедный Элайджа не сможет себе простить потерю милой Ребекки. Ни себе, ни своему брату-убийце и они оба будут вечно страдать от этого мучая себя и друг друга, — упиваясь собственными словами, прямо сочащимися ядом, ведьма переводит презрительный взгляд на беременный живот оппонентки, — Правда, еще остаётся ваш с Клаусом мерзкий выродок…       Звонкий щелчок прервал тираду Селест, а из её рта начала сочиться кровь из прокушенного языка.       — Эвелин, про кладбище… — с беспокойством обращается к невестке старший Майклсон, желая узнать, правду ли сказала всё ещё лежащая на полу девушка.       — Скорее всего, правда, — мрачно обрывает вампира Иви, рассматривая Селест что она только что заткнула, не желая слушать гадость льющуюся из её рта. Внимательно вглядываясь она видит её связь с другим телом, точнее даже две связывающие нити, что тянутся от Дебуа. Одна из них наверняка завязана с выбранным ею новым вместилищем, а вторая с настоящим телом. Всё же, Селест всё ещё считает себя Селест, иначе не смогла бы так долго паразитировать на местном ковене.       — Я должен… — решительно начинает Элайджа.       — Разобраться с Селест, — бескомпромиссно прерывает его Эвелин и делает шаг ближе к проблемной ведьме. Та встречает её движение окровавленной улыбкой.       — Знаешь, мой сын — удивителен, — с милой улыбкой, что озаряет её лицо, начинает говорить Иви подойдя в плотную к напрягшейся хоть и старающейся этого не показывать ведьме. Приподняв свою просторную футболку и оголив кожу живота рыжая ведьма заставляет сидевшую на полу женщину протянуть к ней свою руку. Прижав, под настороженными, а у кого и пугливыми взглядами, чужую конечность к своему животу Эвелин всё так же продолжает мило улыбаться, — Он уже начал колдовать, особенно, ему нравиться поглощать чужую магию. Он конечно ещё слишком мал, чтобы действовать избирательно, — видя осознание на лице Селест и её бесплотные попытки вырваться Эвелин прижимает к себе чужую руку крепче, заканчивая, — но я ему помогу.       Рука и живот рыжей ведьмы озаряются красным отсветом, а Дебуа вопит от острой боли, ведь Иви не собиралась действовать аккуратно, грубо вырывая обе привязки чужой души.       — Нет! — кричит Селест уже более осознанно, когда боль прошла и её руку отпустили, ведь прекрасно чувствует как спасавшее её много раз заклятье пало.       — Что ты так волнуешься? Твоя месть же свершилась, — фыркает на готовую впасть в истерику ведьму Эвелин, — А значит, тебе здесь больше нечего делать. И не советую пытаться вернуться. Ведь я знаю места гораздо хуже, чем то куда ты отправишься, — предостерегает Иви рыдающую женщину прежде чем свернуть ей шею силой мысли.       — Она ушла? — интересуется Элайджа нетерпеливо, помня, что где-то на просторах кладбища Лафайет брат пытается убить их сестру, если не уже.       — Да, отнеси тело в подвал, пожалуйста, прежде чем уйдёшь, — отведя взгляд от мёртвой ведьмы просит Эвелин.       На город опускается ночь, оставшиеся вдвоём в доме ведьмы, после плотного ужина за которым Иви расспрашивала Давину как у той дела с проклятым браслетом, расходятся по комнатам. Юная ведьма устала, хоть и пыталась этого не показывать, бессонная ночь в больнице хаос в доме Майклсонов не дали ей толком отдохнуть. Эвелин видит это и бескомпромиссно отправляет девушку спать, а сама возвращается в кабинет мужа. Шум во внутреннем дворе привлекает её внимание почти сразу. Она радуется что ушедшая спать Давина не только обладает простым человеческим слухом, но и выбрала себе достаточно удалённую комнату.       Мысленно благодарит свою паранойю, что не только заставила окружить дом различными чарами, но шепнула активировать защиту стоило ей остаться в доме одной, Иви выходит на внутренний балкон. Собравшаяся во внутреннем дворе толпа, вход в дом которой заказан, даже не сможет увидеть её несмотря на всё их обострённым чувства. Ведьма не знает что принесло сюда Марселя и зачем он собрал здесь почти всех вампиров, особенно, тех кто не принял власть её мужа. Но ей это не нравиться и она вычеркивает его из списка тех кому вход в дом разрешён. Теперь если только кто-нибудь из Майклсонов не проведёт его за ручку, он даже не вспомнит что здесь есть ещё что-то кроме внутреннего двора.

***

      Ребекка бежит по направлению к дому не веря своему счастью с привкусом пепла.       Она свободна.       Ей одновременно хотелось плакать и смеяться, а ещё забыть тот страх, когда Ник вонзил в её сердце кол, как она думала из белого дуба. Брат, вынудив её признаться в том что она действительно думала и желала, с болью в глазах проткнул ей сердце. К её изумлению именно та боль, что она причинила Клаусу своими словами, ранила Бекку сильнее чем фальшивый кол.       Выплеснув на неё всё своё разочарование в словах, что полосовали её как казалось мёртвое во всех смыслах сердце, Никлаус велел ей убираться. А Элайджа поражённый кинжалом папы Тунде лежал безмолвный не в силах встать на её защиту снова, как делал бесчисленное количество раз за эти сутки.       — Не забудь попрощаться с Эвелин, — доноситься до неё хриплый голос Клауса, когда она оказалась на пороге кладбища, стоило удерживающему заклятью ведьм пасть. Обернувшись с надеждой к нему, она видит что тот даже не смотрит на неё, неторопливо склоняясь над старшим братом, — поторопись. Не желаю видеть тебя, когда вернусь домой.       И она торопиться не став смотреть, как гибрид вытаскивает кинжал из груди старшего брата. В доме толпятся вампиры, но почему-то даже не думают занять балконы как обычно делают при собраниях. Но сейчас ей не к чему с этим разбираться, у неё слишком мало времени.       — Иви, — обречено выдыхает первородная, найдя подругу в кабинете брата. Она осунулась, стала ещё бледнее чем всегда, а эти круги под покрасневшими и сонными глазами ничего хорошего не значат.       — Бекка, — с облегчением отвечает ей ведьма. И блондинка не может сдержать слез горечи и облегчения одновременно, бросаясь в объятья подруги. Как когда-то раньше её успокаивающе гладят по спине и волосам прося успокоиться, а она покрывает чужое плечо слезами.       — Я такая дура! — всхлипывая, клянет себя вампирша прерывая объятья.       — Есть немного, — соглашается с ней ведьма расплываясь в грустной улыбке.       — Он изгнал меня, — шумно шмыгнув носом произносит Ребекка, — я пришла попрощаться.       — Ты и до этого не хотела задерживаться в Новом Орлеане, — продолжая грустно улыбаться в ответ Эвелин.       — Но ты… — Бекка переводит взгляд на объёмный живот подруги исправляется, — вы остаётесь тут. И я не увижу его…       — Всё будет хорошо, — успокаивающе говорит Иви, — Дай своему брату время, рано или поздно, но он простит тебя.       — Я предала его, — несогласно мотает головой в ответ первородная, — он не прощает предательств.       — Ты совершила глупость и он не убил тебя, значит есть шанс, — возражает ей на это ведьма.       — Мне пора… — слыша приближение братьев произносит блондинка, понимая, что отведенное на прощание время подошло к концу.       — Подожди, — просит её подруга и подхватив со стола яблоко и исписанный листок бумаги протягивает ей, — держи.       — Иви? — недоумевая, зачем ей вручили этот спелый плод, смотрит на ведьму Ребекка.       — Не потеряй, это очень особенное яблоко, вряд ли, даже я смогу создать что-то такое вновь, так что используй его хорошенько всё обдумав. — сжав держащие её подарок руки просит Эвелин прежде чем, отступив, отпустить подругу, — на листе подробная инструкция. И помни о существовании телефонов в этом веке, пожалуйста.       — О, Иви я… — опять заливаясь слезами восклицает блондинка, прежде чем вновь крепко обнять ведьму и тихо шепнуть напоследок, — … люблю тебя. Не забывай меня.       В следующий миг Эвелин остаётся одна в кабинете и слышит нарастающий шум из внутреннего двора. Ей пришлось предупредить Давину не выходить к собравшимся в доме вампирам. Юной ведьме не сильно понравилось это ограничение, но понимая, что оно временно она смерено рисовала в своей комнате в перерывах между попытками выполнить задание наставницы.       Иви же решила оставить разборки с кровососами мужу, не желая расстраивать того убийством кого-нибудь полезного. Она вообще смутно представляла в каком состоянии тот вернётся с кладбища, но ничего хорошего не ждала. И вот, судя по усилившемуся гвалту, дождалась.       Выйдя из кабинета Никлауса на внутренний балкон, она увидела его, неестественная бледность ушла с его кожи, как и круги под глазами, но она видела как ему плохо.       — Почему, вы все слоняетесь по моему дому? — мрачно спрашивает он собравшихся вампиров. Но Эвелин слышит в его голосе смертельную усталость.       — Я попросил их остаться. Нам нужно открыто разобраться, — выходит на свет с этими словами Марсель.       — Думал, ты уже сбежал, — искренне удивляется появлению парня гибрид.       — Нет. Это мой город. — самоуверенным голосом возражает на это вампир. — Возможно ты ждёшь что я буду молить о прощении, но этого не будет, мне не жаль. — словно предвыборную речь, громко декларирует он. — Может я не могу победить тебя, но я пришёл посмотреть тебе в глаза и покончить с этим на глазах моих людей. Если ты хочешь убить меня — убей.       Марсель не выглядит как тот кто пришёл умирать, он словно не верит что Никлаус сможет его убить. И нарочно играет с огнём предлагая своему создателю сделать это. Эвелин никогда не нравился этот мальчишка, может её чувства к нему не совсем оправданы и вызваны в основном ревностью, но она никогда не хотела его убить. Только сейчас Иви просто подмывает сделать то что он так выпрашивает у её мужа, прекрасно зная что тот не станет этого делать, не в таком состоянии духа уж точно.       Словно уловив мысли жены, а скорее её возмущённую злость, гибрид вскидывает взгляд на неё стоявшую на балконе и смотревшую на их разборки. И он не обращая более ни на кого внимания поднимается к ней. Она выглядит не менее усталой, чем он себя чувствует, словно участвовала в их выяснениях отношений на кладбище. Клаус сосредоточен только на ней, такой хрупкой, ждущей его дома и беременной. Ему всё равно, на то что Элайджа впечатал Марселя в стену и как он изгнал вампира из Французского квартала, и разогнал остальных. Единственное что сейчас мужчину волнует — это жена в его руках, женщина что вынашивает их дитя. Та что помогла ему справиться с его необузданным взрывным характером. И не дала ему стать ещё большим чудовищем чем он уже есть.       — Идём спать, — зовёт она его за собой и он следует за ней. Он готов следовать за ней хоть на край света лишь бы она больше никогда не оставляла его одного, со всей этой болью.