Фолиант

      После нескольких напряжённых дней, заполненных ремонтом и подготовкой к открытию, Гермиона чувствовала себя измотанной, но в то же время и немного воодушевленной. Она видела, как из хаоса постепенно возникает порядок. Книжный постепенно принимал завершенный вид, и каждая полка, каждый стеллаж ожидал свою книгу.       Вечером, закрыв «Фолиант» и пожелав Пэнси спокойной ночи, Гермиона решила прогуляться по Косому переулку, наслаждаясь тишиной и прохладой ночного воздуха. Ночной воздух, прохладный и свежий, ласково касался её лица, а тишина, нарушаемая лишь редкими шагами и шелестом листьев, словно приглашала её замедлить шаг и насладиться моментом.       Девушка была одета в простую, но удобную одежду, в которой она чувствовала себя свободно и естественно: полюбившиеся старые джинсы, мягкую фланелевую рубашку в крупную клетку и легкое пальто, которое она накинула, почувствовав вечернюю прохладу Косого переулка. Ее волосы, обычно собранные в низкий пучок, сегодня были растрепаны, и несколько непослушных прядей выбивались из общей массы, обрамляя ее уставшее, но в то же время сияющее лицо. В мыслях она прокручивала бесконечный список дел, которые нужно было закончить в ближайшее время.       Фонари, как бледные стражи, освещали улочки, отбрасывая длинные тени. Воздух был пропитан запахом сырой листвы. Гермиона глубоко вздохнула, чувствуя, как легкая прохлада успокаивает ее разгоряченное сознание. Она медленно шла по улице, рассматривая витрины закрытых магазинов. Лёгкий ветерок шевелил листья деревьев, создавая тихий, который успокаивающе действовал на её нервы.       Воздух был пропитан запахом сырой листвы и легким ароматом дождя, прошедшего днем. Она не спешила, наслаждаясь тишиной и спокойствием, которое так редко можно было ощутить в этом шумном переулке.       Внезапно, в свете одного из фонарей она заметила знакомую фигуру, стоящую у входа в антикварную лавку. Это был Теодор Нотт. Он выглядел еще более высоким и худощавым в длинном темном плаще, а его каштановые волосы слегка растрепались от ветра, позволив небрежности сделать его более притягательным. Его лицо, с тонкими чертами и задумчивым взглядом, в полумраке казалось еще более выразительным. В руках он держал книгу и, казалось, был погружен в собственные мысли.       С момента их последней встречи, она часто думала о теплоте исходящей от него. Что-то в нем притягивало ее, какая-то загадочность и одновременно открытость, которую она раньше не замечала.       В отличие от холодного и колкого Малфоя, Теодор излучал спокойствие и доброжелательность. Она чувствовала себя комфортно в его обществе, как будто они знали друг друга целую вечность. Гермиона ценила его сдержанность и интеллект, которые так выгодно выделяли его среди многих других мужчин. Рядом с ним она чувствовала себя собой, без необходимости надевать маску и притворяться тем, кем она не являлась.       Гермиона наблюдала за ним какое-то время, не решаясь подойти. Она не хотела нарушать его уединение, но в то же время ей хотелось поговорить с ним, узнать, что он читает и о чем думает.       В конце концов она решила, что не стоит упускать возможность пообщаться с ним. Она нерешительно подошла к нему, стараясь не нарушать тишину ночи.       — Теодор, — тихо произнесла Гермиона, — Не ожидала встретить тебя здесь.       Нотт поднял голову и легко улыбнулся. Его карие глаза, в свете фонаря, казались еще более темными и глубокими.       — Гермиона, — ответил он, его голос был мягким и тихим, — Я тоже не ожидал. Просто немного задержался, просматривая некоторые редкие экземпляры.       — Ты интересуешься антикварными книгами?       — Мне нужно изучить древнее право чистокровных для работы, — ответил Теодор, прикрыв книгу и внимательно посмотрев на Гермиону. — Я консультирую чистокровных, которые хотят выйти со своим бизнесом на магловский рынок, — пояснил Теодор, его взгляд был мягким, но в глазах плясали искорки любопытства, он ждал её реакцию.       — Это… здорово. А как же Статут? — спросила Гермиона, приподняв бровь, ее голос был полон любопытства и легкого недоверия.       Теодор усмехнулся, видимо, предвидя этот вопрос.       — Хороший вопрос, Грейнджер, — ответил он. — Например, у многих чистокровных во владениях имеются месторождения драгоценных камней, и их продажа никак не раскрывает нас. Маглы не знают, как мы их добываем и обрабатываем.       — Вау, Теодор, это правда гениально. Я не думала об этом с такой точки зрения, — призналась Гермиона, ее глаза сияли от восхищения.       Теодор улыбнулся, довольный тем, что смог заинтриговать ее.       — Это пример моей последней сделки, которую мы заключили на днях, — сказал он. — На самом деле многие бизнесы могут сотрудничать с маглами.       — И ты помогаешь им в этом, — проговорила Гермиона, широко улыбнувшись ему.       — Ну, скажем так, — ответил Теодор с легкой ухмылкой, — в моем роде деятельности не так много конкуренции.       — Не хочешь прогуляться? — Теодор слегка наклонил голову, его глаза сияли в свете фонарей.       — Конечно, — ответила Гермиона, ее сердце билось чуть быстрее, чем обычно. Он был милым.             Они пошли по улице, освещенной мягким светом фонарей. Теодор ответил на все её вопросы о работе, рассказав о том, как он помогает чистокровным находить общий язык с магловскими предпринимателями, помогает им составлять контракты, сохраняя баланс между двумя мирами, не раскрыв свой. Гермиона слушала, затаив дыхание, ее удивлению не было предела. В школе она думала о нем как о тихом и неприметном парне, но теперь она увидела там совершенно другого человека — уверенного, умного и очень харизматичного. Он умело находил общий язык с другими людьми, был терпимым и понимающим. Она и представить не могла, что Теодор Нотт может быть таким проницательным, таким открытым и таким страстным в своем стремлении. Тео был приятным открытием для неё.       Теодор оказался прекрасным собеседником, с тонким умом и чувством юмора. Гермиона с удивлением обнаружила, что ей комфортно с ним обсуждать не только рабочие вопросы, но и что-то личное. Она могла быть собой, не боясь критики или осуждения.       Она рассказала ему о своем книжном магазине, о трудностях, с которыми она столкнулась во время ремонта. Теодор слушал ее с неподдельным интересом, задавая вопросы и делясь своим мнением. Его слова, поддержка и понимание были для нее очень важны, и она чувствовала, как ее сердце наполняется теплом. Впервые за продолжительное время она чувствовала себя по-настоящему спокойной, и это чувство было настолько сильным, что она даже забыла о своем волнении и усталости.       Они гуляли по Косому переулку еще долго, наслаждаясь тишиной ночи и обществом друга, пока ночная прохлада не стала совсем ощутимой. Тео проводил её до входа в магазин, который был освещён лишь слабым светом звезд, потому что фонарь на этой улице часто перегорал. Над ними было распростертое звёздное небо.       — Как красиво, — тихо сказала Гермиона.       — Очень, — дружелюбно ответил Теодор, и, казалось, что он смотрел не столько на звезды, сколько на нее. Его карие глаза, в этом призрачном мире, казались ещё темнее и выразительнее. Гермиона почувствовала, как ее щеки слегка порозовели, и отвела взгляд, смущаясь от его пристального взгляда.       Наступила тишина, которая не была неловкой, а скорее наполнена каким-то трепетным ожиданием. Гермиона чувствовала, что Теодор хочет что-то сказать, но не решается. Она тоже не знала, что говорить, боясь нарушить эту хрупкую атмосферу. Они еще немного помолчали, наслаждаясь тишиной и умиротворением ночи. Гермиона чувствовала себя странно спокойно.       — Гермиона, — прошептал Теодор, нарушая молчание, — Я рад, что мы встретились сегодня. Я давно хотел с тобой поговорить.       — Я тоже рада, — ответила Гермиона, глядя прямо ему в глаза.       Теодор сделал небольшой шаг вперед, и его рука случайно коснулась руки Гермионы. Она почувствовала легкий разряд тока, пробежавший по ее телу, и ее сердце забилось еще быстрее.       На улице стало по-настоящему холодно, и она невольно обняла себя за плечи, дотрагиваясь до легкого пальто.       — Замерзла? — спросил Теодор заботливо.       — Немного, — призналась она, смутившись.       — Тогда, — Теодор снял свой плащ и накинул его на ее плечи. Ткань была еще теплой от его тела, и легкий запах чего-то травянистого и терпкого, словно свежескошенной травы, вскружил ей голову.       — Спасибо, — тихо сказала она, глядя на него.       — Тебе спасибо, за эту прогулку, — ответил Теодор, и его глаза искрились в ночи, как звезды на небе.       В тишине, нарушаемой лишь шелестом листвы, они стояли так некоторое время, теплота плаща, запах трав, мягкий свет звезд — все сливалось в единое чувство уюта и спокойствия.       — Мне пора, — тихо сказала Гермиона, — уже совсем поздно.       — Тогда до скорой встречи? — спросил Теодор, и в его карих глазах мелькнула какая-то едва уловимая надежда. Голос звучал мягко, но в нем чувствовалось сожаление от предстоящего расставания.       — Конечно.       Губы Теодора легко коснулись ее щеки. Этот нежный жест стал для нее неожиданным, и она замерла, не зная, как ответить на его прикосновение. Гермиона почувствовала легкое покалывание на коже, словно прикосновение огня, которое распространялось по всему телу. Она поспешно отвела взгляд, переводя дыхание.       Она почувствовала, как по ее щекам пробегает легкий румянец, и, чтобы скрыть свое смущение, она слегка улыбнулась. Этот поцелуй был настолько неожиданным, но в то же время настолько приятным, что Гермиона не знала, о чем и думать.       — Спокойной ночи, — прошептал Теодор, его голос был мягким и теплым.       Гермиона слегка покраснела, но улыбнулась в ответ.       — Спокойной ночи, Тео, — тихо проговорила Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.       Пока его фигура постепенно растворялась в полумраке ночных улиц, Гермиона уткнулась в плечо, ощущая щекой материал дорогого плаща, который все еще согревал ее, и глубоко вдохнула его аромат — травянистый и терпкий, такой знакомый и в то же время такой новый. Она коснулась щеки, ощущая все еще легкое покалывание, и улыбнулась.       Она вошла в книжный, и тишина, которая обычно так успокаивала ее, казалась теперь какой-то странной и непривычной. Поднявшись в свою небольшую квартирку, расположенную на втором этаже, она бросила взгляд на себя в зеркало.       На ее щеках играл легкий румянец, а глаза, казалось, светились каким-то особенным теплом. Она тихо улыбнулась.       — Ты опоздала, — голос Малфоя вывел ее из раздумий.       — Что? — Гермиона резко обернулась, ее сердце подскочило к горлу. Она совсем не ожидала его увидеть.       В полумраке ее маленькой гостиной, опираясь спиной на дверной косяк, стоял Малфой. Его серебристо-белые волосы, казалось, поблескивали в тусклом свете луны, проникающем сквозь окно. Он был одет в темную пижаму, которая делала его силуэт еще более вытянутым и резким.       — Уже двенадцать, — его голос звучал с легким сарказмом.       — Малфой, ты, наверное, что-то перепутал, — ответила она, аккуратно снимая плащ, — комендантский час назначили тебе, не мне.       Драко оторвался от дверного косяка и сделал несколько шагов в глубь комнаты.       — Ты разучилась пользоваться согревающим? — Его голос был насмешливым, но в то же время в нем проскальзывала едва уловимая нотка раздражения. Серые глаза прожигали плащ в её руках.       Гермиона невольно коснулась щеки, вспоминая нежное прикосновение губ Теодора. Она почувствовала, как ее щеки заливаются краской, и, повернувшись, старалась не встречаться с Драко взглядом.       — Это не твоё дело, Малфой, — ответила Гермиона, стараясь сохранять спокойствие в голосе, хотя внутри все кипело. Она ощущала на себе его пристальный взгляд, и это вызывало в ней странное сочетание раздражения и… чего-то еще, чего она не могла себе позволить до конца объяснить.       — И кто этот недоумок? — Драко проигнорировал ее слова, продолжая давить на нее, как кошка, играющая с мышкой. Его взгляд был прикован к ее лицу, как будто он искал там какие-то ответы, которые она так отчаянно пыталась скрыть.       — Ответ тот же, — она сбросила обувь, направляясь в спальню. — Это не твое дело, — повторила Гермиона, стараясь говорить уверенно, хотя ее сердце колотилось, как бешеное. Она чувствовала, как возросло напряжение между ними, как воздух вокруг них стал более густым и наэлектризованным.       Драко медленно подошёл к ней, его глаза сузились, и в них промелькнуло что-то, похожее на ревность. Гермиона почувствовала легкий холодок от его присутствия, заползающий под кожу.       — Ты, видимо, решила мою проблему, Грейнджер, — прошептал Драко, его голос был низким и опасным.

⤛ ⤜ ✽ ⤛ ⤜

      Она только-только сварила кофе, аромат которого наполнил небольшую гостиную, и приготовилась к спокойному вечеру за книгой. Она выбрала старый том по травологии, подаренный Невилом, который давно хотела прочитать, и устроилась в кресле у камина.       На ней были удобные домашние штаны, мягкий свитер крупной вязки и смешные носки, которые она надела, чтобы согреться в этот прохладный вечер. Ее волосы были собраны в небрежный пучок на затылке, закрепленный палочкой.       За окном шел неспешный дождь, создавая уютную атмосферу, располагающуюся к чтению. Она сделала глоток горячего кофе, наслаждаясь его терпким вкусом, и открыла книгу, погружаясь в мир магических растений.       Она читала уже около часа, полностью отвлекаясь от всех своих забот и переживаний. Слова скользили по страницам, а образы растений, которые она так хорошо помнила, оживали в ее воображении. Гермиона чувствовала себя умиротворенной и спокойной, как будто ничто не могло нарушить ее тишину и покой. Она почти забыла о событиях прошедшего вечера, о приятной встрече с Теодором и тревожном разговоре с Малфоем.       Камин в гостиной вспыхнул неожиданным зеленым пламенем, заставив Гермиону вздрогнуть.       — Гермиона, — Гарри обнял ее в знак приветствия, нежно похлопав по спине, — я пытался их остановить.       Гермиона, стараясь закрыть внезапное волнение, улыбнулась Гарри в ответ, хотя внутри нее все и перевернулось с ног на голову. Ее планы на тихий вечер рухнули, словно карточный домик.       Из камина, клубясь изумрудным дымом, вышли Пэнси и Блейз. Паркинсон, как всегда, выглядела так, словно сошла с обложки модного журнала, даже после путешествия через камин. На ней было обтягивающее платье глубокого темного оттенка, подчеркивавшее ее аппетитную фигуру, а ее темные волосы были идеально уложены в аккуратную прическу. Безупречный макияж, подчёркивал её изменившиеся черты лица. Блейз, в своих черных брюках и кашемировом свитере, прошел в гостиную, как будто делал это каждый день, не забыв подмигнуть Гарри.       — Ой, да брось, Грейнджер, — заявила Пэнси, отряхивая невидимые пылинки со своего наряда. — Мы беспокоимся, что ты ничем не занята в пятничный вечер.       — «Мы» — это Паркинсон, — парировал Забини, хитро прищурившись. — Я лишь поддался на ее уговоры и решил, что лучше уж провести этот вечер здесь, чем выслушивать вопли гоблинов в какой-нибудь забегаловке.       Гермиона закатила глаза. Она знала, что спорить с этой парочкой бесполезно. Она хоть и рада была их видеть, но всё же хотела посвятить этот вечер чтению.       — Рада вас видеть, — сказала Гермиона, стараясь придать своему голосу теплоты.       — Ну, если вы уже здесь, — произнесла Гермиона, — может хотите чаю?       — Чай — это, конечно, хорошо, — протянула Пэнси, оглядывая домашний наряд Гермионы, с явно разочарованным взглядом. — Но может, у тебя есть что-нибудь поинтереснее? Вино, например?       — А у тебя случайно нет чего-нибудь покрепче? — вставил Блейз с невинной улыбкой.       — Я бы предложила тебе заткнуться, Забини, — прошипела Пэнси, но ее губы растянулись в ухмылке. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда меня перебивают. И не забывай, что я прекрасно знаю, где хранится твой запас огневиски.       Гермиона посмотрела на Блейза и Пэнси, которые продолжали менять колкости и ухмылки, видимо это был какой-то извращенный ритуал. Внутри нее уже начала подниматься волна раздражения, но она решила сдержаться.       — Пойду поищу что-нибудь, — сказала она и пошла на кухню. — Но не ждите чудес, у меня все не так шикарно, как у вас.       — А где хорек? — Внезапно подал голос Гарри, и Гермиона почувствовала, как внутри нее все замирает.       — Наверное в своей комнате, я не слежу за ним, — ответила Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно. Она чувствовала, как ее щеки слегка покраснели, и она старалась этого не показывать. Упоминание Малфоя застало ее врасплох, и она почувствовала, как напряжение снова вернулось. Она надеялась, что друзья не заметили ее секундного замешательства.       Гермиона знала, что в этот вечер ей понадобится все ее терпение, чтобы пережить его. Но, как ни странно, где-то в глубине души она почувствовала, как что-то внутри нее немного расслабляется. Возможно, немного алкоголя и шуток было именно тем, что ей сейчас нужно.       Она открыла кухонный шкаф и постаралась вспомнить, где остались эти чертовы бутылки с вином. Наконец она нащупала пару запылившихся бутылок магловского вина и, взяв их, медленно вернулась в гостиную, стараясь не выдать своего напряжения. Она поставила бутылку на стол, а затем достала бокалы.       Вечер был теплым, наполненным смехом и легким звоном бокалов. Гермиона, вопреки своим ожиданиям, чувствовала себя свободно.       Забини и Паркинсон были неистощимы в своих шутках, а вино мягко разливалось теплом по ее телу, смывая напряжение последних дней. Она даже пару раз подшутила над Паркинсон, что вызвало её искренний смех и удивленный взгляд Гарри.       Она даже позволила себе забыть о Малфое, о его холодном взгляде и язвительных замечаниях, которые преследовали ее в последнее время. Он больше не занимал места в ее голове, не вызывал привычного раздражения или тревоги. Это было странно, но приятно. Гермиона вздохнула с облегчением, чувствуя, как что-то внутри нее наконец отпускает.       Но, как это часто бывает, не успела она до конца расслабиться, как судьба решила подбросить ей очередное испытание. Как только она отпила последний глоток вина и подняла глаза, чтобы попросить еще, ее взгляд случайно встретился с его. Малфой стоял в дверях, его серебристые глаза блестели в полумраке. Он не улыбался. Драко был одет в привычный черный наряд, что подчеркивало его бледность, и вел себя так, как будто только что сошел с мрачной картины.       Сердце Гермионы пропустило удар, и все ощущение легкости и расслабления мгновенно испарилось. Она почувствовала, как ее щеки начинают гореть, дыхание становится неровным, а тепло вина сменилось легким холодком. Она отвела взгляд, но уже не могла игнорировать его присутствие. Малфой медленно подошел ко всем, его шаги были почти бесшумны, словно тень, скользящая по полу.       Он остановился рядом с камином, взгляд серых глаз скользнул по собравшимся, задерживаясь на мгновение на каждом, но дольше всех на ней.       Его губы слегка дрогнули в еле заметной усмешке, и он обратился к ним своим низким, бархатным голосом.       — Прошу прощения за вторжение, — сказал Драко, делая паузу и окидывая всех взглядом. — Не знал, что у нас тут сегодня вечеринка       Его слова, произнесенные с таким спокойствием и сарказмом, заставили Гермиону напрячься еще сильнее.       — Малфой, — протянул Забини, — ну наконец-то, я уж думал ты как приличный мальчик уже лег спать.       Гермиона почувствовала, как воздух вокруг сгустился, будто сама комната затаила дыхание. Малфой, небрежно опершись о камин, смотрел на нее так, словно видел насквозь. Его взгляд был холодным, но в нем читалось что-то еще — вызов, любопытство, а может, даже тень сожаления. Она не могла отвести глаз, хотя каждый нерв в ее теле кричал, чтобы она убежала.       Малфой медленно повернул голову в сторону Забини, и та же легкая усмешка появилась на его губах, но в его глазах не было ни капли веселья.       — Ну, раз уж ты выбрался из своего убежища, — Пэнси посмотрела на Драко с таким же интересом, как и на только что открытую бутылку вина, — Может, присоединишься к нашей скромной вечеринке? Грейнджер только что открыла бутылку очень… интересного магловского вина.       Гермиона почувствовала, как ее брови взлетают вверх, но она старалась сохранять невозмутимый вид.       Драко на мгновение перевел взгляд на Гермиону, и его губы снова дрогнули в легкой ухмылке, как будто он знал, что она чувствует себя неловко. Затем он снова повернулся к Пэнси и сказал, сохраняя саркастический тон.       — Пожалуй откажусь, — он щелкнул пальмами, и на столике материализовалась бутылка огневиски, янтарная жидкость, призывно переливающаяся в свете камина. — Могу предложить кое-что получше.       — Не думал, что скажу это, — перевел на него взгляд Гарри, — но где ты был раньше?       Гермиона едва могла сосредоточиться на разговоре, когда Малфой, разливал огневиски парням по бокалам, излучая хладнокровие и самоуверенность. Каждый его взгляд был словно испытание, и сердце билось в такт его движениям. Забини, смеясь, продолжал шутить, но она не слышала, девушка сосредоточилась на своем бокале, прикладывая все усилия, чтобы не поднять глаза на блондина.       Вечер, который так хрупко начинался, снова превратился в непредсказуемую игру, и она не знала, какие правила будут установлены на этот раз.       — Ну, раз у нас такая компания, то почему бы не поиграть? — Предложил Блейз, и его глаза хитро блеснули. — В «Правду или действие», например?       Гермиона застонала про себя. Это был самый худший вариант, который мог прийти в его голову. Она чувствовала, как ее сердце падает куда-то вниз, а рука становится влажной. Она знала, что эта игра может стать для нее настоящей катастрофой, особенно с Малфоем, наблюдающим за ней, как охотником за добычей.       — О, это будет весело, — проговорила Пэнси, сжимая руки в предвкушении. — Я за!       — Только не переусердствуйте, — добавил Гарри, и Гермиона заметила, что он не был таким уж воодушевленным, как Пэнси.       — Тогда начнём, — Блейз потер руки с довольным видом, раскручивая пустую бутылку вина. — Пэнс, правда или действие?       — Действие, — не задумываясь, ответила Пэнси, и Гермиона увидела, как ее глаза загорелись азартом.       — Отлично, — ухмыльнулся Блейз. — Тогда ты должна поцеловать того, кого выберет бутылка.       Блейз вновь раскрутил бутылку, и все затаили дыхание, наблюдая за тем, как она вращается. Наконец бутылка остановилась, указывая на Гарри, который расслабленно выдохнул.       Пэнси хитро улыбнулась, придвигаясь к Гарри.       — Любимый, я бы поцеловала только тебя, — с этими словами она страстно приникла к его губам.       Гермиона невольно отвела взгляд, чувствуя, как по ее щекам пробегает легкий румянец. Она не могла понять, что сейчас чувствует. Раздражение? Неловкость? А может, даже легкую зависть?       — Теперь моя очередь, — Пэнси, оторвавшись от Гарри, вновь запустила бутылку. Остановившись, она указала на Блейза. — Ну что, Забини, правда или действие?       — Правда, — ответил Блейз, скрестив руки на груди.       — Хорошо, — протянула Пэнси. — Тогда скажи, кто из присутствующих тебе нравится больше всего?       — Ну, если честно, то это Поттер, — с усмешкой ответил Блейз.       — Придурок, — Гарри в ответ лишь закатил глаза.       Блейз снова запустил бутылку, и она остановилась Гарри.       — Ну уж нет, с меня хватит, — ответил Гарри, — действие.       — Тогда, — задумчиво протянул Блейз, — ты должен выпить залпом стакан огневиски.       Гермиона увидела, как друг слегка напрягся, но он молча взял бутылку и налил полную стопку. Гарри, не раздумывая, выпил всё одним глотком, закашлявшись.       Гарри запустил бутылку, и она медленно закрутилась на столе, как в медленной съемке. Сердце Гермионы колотилось, как бешеное, ладони покрылись испариной. Она смотрела на бутылку, и не могла оторвать глаз. Казалось, каждый оборот длился целую вечность, и она уже не знала, что лучше — чтобы она остановилась быстрее или чтобы она никогда не останавливалась. Наконец, бутылка замедлила свой ход, и Гермиона почувствовала, как время остановилось. Бутылка замерла, указывая на Малфоя.       Малфой, казалось, даже не моргнул. Он продолжал спокойно сидеть на диване, в его серых глазах читалось что-то похожее на предвкушение. Теперь игра стала еще более опасной, чем когда-либо. Она не знала, что выберет Малфой.       — Ну что, — протянул Блейз, хитро улыбаясь, — правда или действие?       — Действие, — ответил он, его голос звучал спокойно и уверенно, но в нем слышалась едва заметная нотка вызова. Она знала, что сейчас может произойти что угодно, и она не знала, готова ли она к этому.       — Стриптиз до нижнего белья, — провозгласил Блейз, и Гермиона почувствовала, как ее щеки заливаются краской. Она взглянула на Малфоя, пытаясь понять, как он отреагирует, но его лицо осталось непроницаемым.       Пэнси захихикала, утыкаясь в плечо Гарри. Поттер же удивлённо уставился на Блейза. Она чувствовала, как ее сердце начинает колотиться быстрее, а внутри зарождается какое-то странное, тревожное чувство.       Драко медленно поднялся с дивана, его взгляд на мгновение задержался на Гермионе, и на его губах появилась еле заметная хитрая ухмылка, а потом он переключился на Забини.       У нее перехватило дыхание, и она с трудом сглотнула, стараясь сохранять спокойствие.       Он медленно расстегнул верхнюю пуговицу своей черной рубашки, не отрывая взгляда от нее, она надеялась, чтобы этого никто не заметил. Его взгляд был обжигающим, как будто он проник сквозь нее. Затем он расстегнул вторую, третью и четвертую, пока его рубашка не осталась висеть на его плечах, открывая вид на его бледную кожу.       Гермиона невольно задержала дыхание, чувствуя, как ее щеки начинают гореть еще сильнее, а в животе завязывается тугой узел. Она отвела взгляд, пытаясь скрыть свое волнение, но глаза искоса все также продолжали наблюдать за Драко.       Его движения были замедленными и плавными, и в них была какая-то завораживающая грация. Он стянул рубашку с плеч и бросил ее на спинку дивана, открывая вид на его подтянутый торс с полоской волос, ведущей ниже. Малфой смотрел на Гермиону, и в его серых глазах промелькнуло что-то, что похожее на призыв, и, одновременно с этим, какой-то странный, завораживающий огонь. Его взгляд был насмешливым и ищущим, как будто он хотел увидеть, как она будет реагировать на него.       Гермиона прикрыла глаза, пытаясь прогнать навязчивые образы, но это было почти невозможно. Она чувствовала, как тепло разливается по ее телу, а в горле пересохло.       Драко медленно расстегнул пуговицу на своих брюках, а Гермиона невольно открыла глаза, почувствовав, как ее сердце пропустило удар. Она смотрела на него, не в силах отвести взгляд, и чувствовала, как ее тело дрожит от напряжения.       — Все, хватит, — Гарри прервал представление, — меня сейчас стошнит.       Гермиона резко перевела взгляд на Гарри, чувствуя облегчение от того, что это закончилось. Но в то же время она почувствовала странную, неоправданную досаду от того, что не только она наблюдала за Драко.       Малфой, казалось, нисколько не расстроился от того, что его прервали. Он медленно перевел взгляд на Гарри, и на его губах появилась все та же хитрая ухмылка. Он застегнул обратно пуговицу на брюках и повернулся к Блейзу.       — Что ж, Забини, — сказал Драко с едва заметной ноткой сарказма в голосе, — кажется тебя ждет приват.       Дальше вечер протекал относительно спокойно. Не было ничего, что вогнало бы её в краску, она ответила на пару легких вопросов и станцевала танец маленьких утят, который загадал Гарри.       Было несколько неловких моментов, казалось, слизеринцы совсем не смущались друг друга и открыто обсуждают интимные вещи, при этом Гермиона чувствовала себя неуютно от такого открытия. К счастью, она не узнала ничего вопиющего про Гарри или Малфоя.

⤛ ⤜ ✽ ⤛ ⤜

      Гермиона сидела за стойкой, углубившись в изучение документов. Все ремонтные работы, наконец, остались позади, словно тяжелый сон, и она, с облегчением отпустив строительные хлопоты, вернулась к тому, что так долго откладывала — кропотливой работой над закупкой книг.       На столе перед ней, словно неприступная крепость, возвышалась целая гора папок, каталогов и списка поставщиков. Стойка, хоть и была залита слабым, рассеянным дневным светом, но зал казался ей тусклым и унылым, что отражало ее естественную измотанность. Запах свежей краски, резкий и навязчивый в первые дни постепенно выветривался, оставляя после себя тонкий, едва уловимый шлейф, смешивающийся с ароматом новой, лакированной мебели, пахнущей деревом.       Она перебирала страницы, сверяя цены и количество, то и дело поджимая губы от недовольства. Её бюджет был очень ограничен, и она разрывалась от осознания того, что ближайшие месяцы придется сильно экономить. Она прекрасно понимала, что ее магазин должен отличаться от других не только атмосферой, но и ассортиментом, и это накладывало на нее дополнительное обременение.       В голове роились мысли о том, какие именно книги она хочет видеть на своих полках. Она хотела, чтобы это был не просто книжный, а место, которое будет притягивать читателей, заставляя их возвращаться снова и снова.       Взгляд Гермионы зацепился за раздел «Редкие магические трактаты», она задержалась на нем, задумчиво нахмурившись. Это был самый дорогой раздел, но и самый интересный. Однако, по ее мнению, приобретение этих традиционных изданий будет равносильно тому, чтобы полностью опустошить и без того скудный бюджет. Покупка даже пары книг из этого раздела могла подорвать ее финансовую стабильность на ближайшие месяцы.       Она откинулась на спинку стула, потирая уставшие, налитые свинцом, глаза. Работа по обустройству магазина отняла у нее много сил. Несмотря на помощь, которую ей оказал Гарри и слизеринцы, она чувствовала себя выжатой, как лимон, из которого выцедили каждую каплю сока, оставив только безжизненную корку.       Ее плечи опустились, а спина ныла от долгого сидения в неудобной позе. Гермиона чувствовала, как напряжение, как змея, обвивается вокруг ее висков, вызывая легкую пульсацию. Каждое движение давалось ей с трудом, мысли, как беспокойные призраки, кружились в голове, не позволяя ей сосредоточиться.       Она чувствовала, что ее мечты, столь близкие к воплощению, теперь ощущались неподъемным грузом, и она задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь довести их до конца. Её тело было пронизано фундаментальным изнеможением. Она чувствовала, что, вместе с этим, из нее утекает ее уверенность, оставляя взамен лишь смутное ощущение и неопределенность.       Повторное открытие магазина за полгода опустошило её, еще одного нападения она не переживет и закроется. Вот как чувствовали себя лавки во время Волан-де-Морта — с горькой иронией подумала Гермиона.       Она знала, что, если ей снова не удастся удержаться на плаву, она будет вынуждена закрыть двери «Фолианта», и эта мысль на данный момент пугала ее больше всего на свете. Она чувствовала, как отчаяние подступает к горлу, готовое прорваться сквозь поток слез, но она, сжав зубы, отгоняла эти мрачные мысли.       Гермиона открыла глаза с новой решимостью потянулась за каталогом, готовая с удвоенной силой бороться за свою мечту, когда почувствовала, как в дверь магазина стучаться, но не могут пройти сквозь защиту. Гермиона тут же напряглась, ее усталость как рукой сняло. Сердце, до этого бившееся вяло, заколотилось с новой силой.       Вооружившись палочкой, она осторожно направилась к двери, прислушиваясь к звукам снаружи, готовая дать отпор любому, кто посмеет посягнуть на её собственность.       Она аккуратно открыла дверь, не снимая защитные чары. Наконец, через мгновение в проёме показался волшебник, держащий в руках коробку. У него был довольно усталый вид и он выглядел немного растерянным.       Его темные волосы, слегка отросшие ниспадали на лоб, обрамляя мягкие черты лица. На нем была простая темная мантия, помятая и запыленная от работы.       — Здравствуйте, — слегка запинаясь, проговорил мужчина, стараясь не повредить коробку, которая, казалось, норовила выскользнуть из его рук. Его голос был низким и немного хриплым, как будто он давно не разговаривал, а слова вырывались с усилием, — у меня заказ для мисс Грейнджер.       Гермиона, немного расслабившись, но настороженно осмотрела его. Она заметила едва заметный шрам, пересекающий его бровь, и еле уловимый запах старой кожи и пыли, которая тянулась за ним, как шлейф.       — Добрый день, — ответила она, слегка наклонив голову. — Я ничего не заказывала. Может Вы что-то перепутали?       Мужчина, судя по всему, утомленный долгим днем, протянул ей пергамент, балансируя коробку на одной руке. Пергамент был помятый, с аккуратно выведенными, но несколькими неровными буквами.

Заказчик: Драко Люциус Малфой.

Получатель: Гермиона Джин Грейнджер.

      Гермиона нахмурилась, ее брови слегка сошлись на переносице, образовав едва заметную складку.       Малфой.       Что ему еще нужно?       Она перечитала строчку, глядя на знакомые, но всё ещё такие непривычные буквы.       — Что в коробке?       — Мы являемся одним из крупнейших поставщиков книг в магической Англии, — мужчина начал порядком раздражаться, его голос стал чуть громче и резче, а в глазах появилось явное раздражение. — Вы примете заказ? — он повысил голос, теряя терпение. — У меня сегодня ещё много доставок, я не могу стоять тут до ночи, — его слова были отрывистыми и резкими, а голос сквозил неприкрытым раздражением.       Гермиона подозрительно посмотрела на него, но любопытство ее пересилило.       — Хорошо, — сказала она, решив не спорить с курьером, который явно торопился. — Но, пожалуйста, не могли бы вы положить ее на стойку? — она сделала небольшой шаг назад, пропуская его, и жестом указала на массивную деревянную стойку позади себя.       Мужчина, с облегчением вздохнув и вошел в магазин, осторожно ставя заказ на стойку, его тяжелые шаги эхом прокатились по залу. Раздражение, тем не менее, проникало в каждое его действие: в резких движениях, в поджатых губах, в недовольном прищуре. Он протянул ей пергамент, указывая где ей необходимо оставить подпись. Его небрежное отношение к заказу, а также ко всему происходящему, раздражало Гермиону.       Она проводила курьера, кивнув на прощание, торопившегося вернуться к своему обычному расписанию.       Гермиона, оставшись одна, повернулась к коробке, и ее взгляд задержался на ней. Она оглядела ее со всех сторон, и чем дольше она смотрела, тем сильнее ее охватывало нарастающее удивление.       Она протянула руку, прикасаясь к прохладной, гладкой поверхности картона, чувствуя под кончиками пальцев шероховатость бумаги, которая оставила на себе отпечаток чьего-то прикосновения. Девушка прошептала все известные диагностические заклинания, но они не показали ничего опасного, магия, никак не отреагировала.       Вновь присмотревшись к коробке, и ее взгляд остановился на каких-то надписях на ее поверхности. Приглядевшись, она заметила выбитую на картоне инструкцию, написанную аккуратным, но несколькими небрежным почерком.       …Установить коробку на пустую поверхность, достаточную для распаковки. Произнести Aperire и отойти в сторону…       Она обвела взглядом книжный магазин, выбирая наиболее подходящее место. Напрягая все свои мышцы, перетащила ее на пол, с трудом расположив в центре зала. И только потом вспомнила, что можно было воспользоваться палочкой, лежавшей на стойке.       Гермиона отступила на пару шагов назад, вытащив палочку и набрав воздух, произнесла заклинание.       В этот момент из коробки начали вылетать книги, как стаи перелетных птиц, и, повинуясь какой-то невидимой силе, аккуратно, складываться на книжные стеллажи.       Книг было не просто много, их было тысячи, казалось, что их количество бесконечно. Гермиона с сомнением осмотрела стеллажи, задаваясь вопросом, хватит ли в ее магазине места для такого несметного богатства. Она сомневалась, что ее магазин сможет разместить всё это бумажное великолепие.       Каждая книга находила свое место на полках с поразительной точностью, будто знала, куда ей нужно. Разноцветные переплеты мелькали в воздухе, заполняя пространство магазина, словно волшебный калейдоскоп, и каждая книга, казалось, занимала именно то место, которое для нее было предназначено. Тома, толстые и тяжелые, аккуратно вставали в нижние ряды, а изящные, тонкие книжечки, словно бабочки, взмывали на верхние полки, создавая гармоничный и завораживающий порядок. Маленькие карманные издания умещались в небольших нишах, а огромные, фолианты, словно важные персоны, занимали почетное место на самых видных местах.       Гермиона, затаив дыхание, наблюдала за этим волшебным процессом, словно зритель, зачарованный представлением, которое разворачивалось прямо перед ее глазами. В её душе смешались удивление, восторг и лёгкое беспокойство, но, главным образом, она испытывала нежную, почти благоговейную любовь к этим книгам.       И в этот самый момент, когда её охватывала непередаваемая радость от этого книжного изобилия, в её сердце поселилось странное, непривычное чувство благодарности по отношению к Малфою. Этот жест вызывал в ней не только удивление, но и чувство долга. Она понимала, что этот поступок скрывает за собой? Попытка исправить прошлые ошибки, благодарность, извинение, чувство превосходства? И вместе с этой благодарностью, в душе Гермионы зародилось смутное, но неотступное чувство, что она теперь в некотором роде обязана Малфою.       Когда последняя книга заняла свое место, коробка с легким хлопком исчезла, словно её никогда и не было, оставив после себя лишь легкий, едва уловимый запах пергамента и чернил. Тишина, последовавшая за этим книжным вихрем, казалась особенно оглушающей, подчеркивая волшебство момента.       Гермиона медленно обвела взглядом книжный, и её сердце затрепетало от восторга и удивления. «Фолиант» преобразился до неузнаваемости. Он больше не казался немного скромным книжным магазинчиком, каким она его помнила, он стал величественным хранилищем знаний, где каждая полка, каждый стеллаж, казалось, дышал историей. Книги, плотно стоявшие в ряд, образовывали завораживающий лабиринт, в который ей не терпелось отправиться.       Стеллажи теперь казались выше и массивнее, словно выросшие от тяжести знаний, которые они несли. Каждый уголок магазина был заполнен книгами, образуя сложный, но гармоничный узор. Цветовая гамма, казалось, стала более насыщенной и глубокой, за счет разнообразия книжных обложек. Мягкий свет, проникавший сквозь окна, играл на корешках книг, создавая причудливые тени и блики. Воздух был наполнен ароматом старого пергамента и свежей типографской краски.       Она чувствовала, как в ее душе растет клубок вопросов, и единственным человеком, который мог дать на них ответы, был Малфой. Девушка вспомнила, что сегодня утром Малфой просил выходной, и теперь, глядя на это книжное великолепие, на этот внезапно выросший из ниоткуда книжный рай, она понимала, почему. Он знал, что произойдёт, он спланировал все это заранее, как всегда, просчитывая все на несколько ходов вперёд.       Гермиона чувствовала, как её сердце бьется чаще, а в душе нарастает вихрь противоречивых эмоций. Она одновременно злилась на него за эту секретность, и в то же время, чувствовала благодарность за этот невероятный подарок. Она бы могла отдавать ему деньги за издания постепенно, это бы не сильно подрывало её бюджет, она была уверена, что смогла бы с этим справиться.

⤛ ⤜ ✽ ⤛ ⤜

      Драко, отложив в сторону рабочий свиток, с легкой улыбкой, коснулся пальцами гладкого шелка своего любимого черного костюма. Он был пошит на заказ у лучшего портного магического Лондона и сидел на нем идеально, подчеркивая его аристократическую фигуру и врожденную элегантность.       Белая рубашка, из тончайшего египетского хлопка, идеально контрастировала с глубоким черным, а серебряные запонки, в виде маленьких змеек, мерцали на его манжетах, добавляя образу тонкую нотку зловещей изысканности. Он тщательно пригладил свои светлые волосы, и, бросив последний взгляд в зеркало, накинул на плечи кашемировое пальто, цвета антрацита . Мягкая ткань ласкала его кожу, а идеальный крой подчеркивал безупречный вкус. Он был готов к встрече с матерью.       Ресторан «Серебряный Феникс» был одним из самых изысканных мест магического Лондона, и одним из его любимым. Он славился своей утонченной атмосферой и изысканной кухней. Стены были отделаны панелями из темного дерева, а мягкий свет, льющийся из канделябров, создавал уютную и приглушенную обстановку. Официанты, одетые в строгую черную форму, двигались с грацией пантер, бесшумно и ловко исполняя свои обязанности. Звуки тихой музыки, разговоры посетителей вполголоса, создавали фон, наполненный аристократическим спокойствием и респектабельностью. Ароматы изысканных блюд и дорогих вин витали в воздухе, маня и искушая.       Нарцисса Малфой, словно изысканный цветок, уже ждала его за столиком у окна. Она, как всегда, выглядела безупречно. Ее белые волосы были уложены в строгую прическу, а на ее тонких пальцах сверкали бриллиантовые кольца. Она была одета в элегантное платье из шелка цвета слоновой кости, с высоким воротом и длинными рукавами, подчеркивающее её утонченную фигуру и аристократическое происхождение.       На плечах женщины красовалась накидка из тончайшего кружева, а на шее красовалось фамильное ожерелье Малфоев с крупным изумрудом, глубокого, завораживающего оттенка, словно осколок застывшего океана. Она излучала спокойствие и сдержанную грацию, словно невозмутимая королева, правящая своим королевством. В ней сочетались холодность и элегантность, нежная утонченность и стальная решимость, сплетаясь в единое, непостижимое целое. Она была живым воплощением аристократической сдержанности, но за этой маской скрывалась глубина чувств, которые она тщательно скрывала от посторонних глаз.       Она практически оправилась от потери мужа, хоть скорбь еще и проглядывалась в глазах, словно легкая дымка, окутывающая старинное зеркало. Она умело скрывала свою боль за маской безупречного спокойствия, но Драко, как никто другой, умел читать ее истинное состояние. Он видел тень печали, мелькающую в её глазах, когда она смотрела на него, и понимал, что эта рана еще не затянулась. Драко восхищался ее силой и стойкостью, и в то же время чувствовал глубокую нежность к своей матери, к этой хрупкой, и одновременно, невероятно сильной женщине.       Драко, подойдя к столику, с легким поклоном приветствовал мать, придвигая стул и садясь напротив. Он поцеловал ее в щеку, стараясь не выдать волнение, которое, словно невидимая волна, поднималось в его груди.       — Мама, ты как всегда великолепна, — произнес Драко, стараясь скрыть легкое напряжение, прозвучавшее в его голосе.       Нарцисса едва заметно улыбнулась в ответ, но эта маленькая улыбка, словно редкий луч солнца, озарила ее лицо, делая ее еще более прекрасной.       — Драко, ты тоже отлично выглядишь. Я рада, что ты смог выкроить время для этой встречи, — ее голос звучал мелодично и спокойно, но Драко уловил в нем нотки скрытого беспокойства, которые она старалась скрыть под маской аристократической невозмутимости.       Подошедший официант принял их заказ, с присущей вежливостью и выдержкой, и, когда они остались наедине, Нарцисса внимательно посмотрела на сына, пронзая его взглядом, словно пытаясь проникнуть в самые глубины его души.       — Ты хотела поговорить, — начал он, нарушив повисшую тишину, и стараясь перевести разговор в более предсказуемое русло.       — Да, — она сделала глоток вина, ее движения были изящными, — как ты знаешь, Гринграссы разорвали помолвку, пока ты был под стражей. И хотя это событие оставило неприятный осадок, я не вижу причин откладывать будущее. Пришло время найти тебе невесту, Драко. Я отобрала несколько кандидаток, которых не смущает твое прошлое, — ее голос звучал ровно и уверенно, но в нем проскользнули нотки твердости, не терпящие возражений.       Драко почувствовал, как внутри него все похолодело. Он не был готов к этому разговору, и, главное, он не хотел сейчас обсуждать свое будущее. Он знал, что для матери очень важно восстановить положение их семьи, и он понимал, что брак по расчету — это один из самых простых способов это сделать. Но он не хотел снова становиться пешкой в чужой игре, марионеткой, пляшущей под чужую дудку. Он хотел сам выбирать свой путь, сам решать свою судьбу. Он посмотрел прямо в глаза матери, сдерживая легкое раздражение, которое готово было вырваться наружу, как дикий зверь из клетки.       — Мама, пожалуйста, давай не будем сейчас об этом, — проговорил он, стараясь сохранить ровный тон, хотя внутри него бушевала целая буря эмоций. Его голос звучал натянуто, как струна, готовая в любой момент лопнуть, а в его взгляде мелькнула тень раздражения. — Я не намерен жениться в ближайшее время. Если это когда-нибудь случится, то это будет мое личное решение, вызванное моими чувствами, а не выгодным договором или чьими-то ожиданиями, — он добавил, подчеркивая каждое слово, чтобы мать поняла, насколько он серьезен. Его голос звучал твердо, но в нем проскользнули нотки отчаяния.       — Драко, это не обсуждается, — произнесла она, ее голос звучал ровно и спокойно, но в нем проступили стальные нотки, не терпящие возражений.       Нарцисса произнесла эти слова так, словно они были законом, не подлежащим никаким сомнениям. Ее тон был лишен эмоций, но в его глубине чувствовалась такая сила и непреклонность, что у Драко внутри все похолодело. Он понимал, что мать не намерена отступать, и что ему придется столкнуться с ее упрямством, но он не мог сдаться так легко.       — Ты права, — ответил Драко, его голос звучал неожиданно спокойно, как будто он внезапно нашел в себе внутреннюю опору. — Это действительно не обсуждается, потому что я принял решение, — он подчеркнул каждое слово, словно ставя точку в разговоре. Он посмотрел матери прямо в глаза, и в его взгляде промелькнула та самая искра Малфоевской упрямства и решительности, которую она так хорошо знала.       Нарцисса на мгновение замерла, словно оценивая силу его слов.       Подошедший официант поставил перед ними заказанные блюда. На тарелке Драко красовался изысканный, но, как ему казалось в этот момент, совершенно безвкусный, цыпленок с белыми грибами, украшенный нежными соусом из трюфелей.       Нарцисса же заказала салат из нежных листьев фризе, украшенный ломтиками копченого лосося, политым легким бальзамическим соусом, и украшенный лепестками съедобных цветов.       Вместо того, чтобы наслаждаться изысканными ароматами блюд и красотой ресторана, Драко чувствовал лишь растущий дискомфорт.       — Мы вернемся к этому разговору чуть позже, — ее голос звучал ровно и спокойно, но в нем слышалась нотка усталости, словно признание того, что в этой битве он, возможно, одержал временную победу. Она отступила, но не сдалась, и Драко понимал, что этот разговор еще не окончен, и что им придется вернуться к нему, когда придет время. Но сейчас, в эту минуту, он почувствовал, что вырвался из-под ее влияния, что он сделал первый шаг к независимости.       Драко откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох, чувствуя, как напряжение немного отступает.       — Лучше расскажи, как твое самочувствие? Как дела в поместье? — спросил Драко, перехватывая инициативу и стараясь сделать тон разговора более непринужденным.       В его голосе прозвучало искреннее беспокойство, ведь, несмотря на все разногласия, он любил свою мать и переживал за нее. Он понимал, что последние события сильно повлияли на нее, и ему было важно знать, как она справляется с этим.       Он надеялся, что, переключившись на более легкую тему, он сможет отложить неприятный разговор, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к следующей атаке.       Нарцисса слегка улыбнулась, и эта улыбка, словно слабый лучик солнца после долгой ночи, смягчила ее лицо.       — Мое самочувствие в порядке, Драко, спасибо, что спросил, — ответила она, — Поместье… Поместье все еще приходит в себя после всех этих событий. Эльфы усердно работают, чтобы все было в порядке, но… — она сделала небольшую паузу, словно подбирая нужные слова, — но все еще чувствуется отсутствие Люциуса, его присутствие…       Драко кивнул, зная, о чем говорит мать.       — Я понимаю, мама, — мягко произнес Драко, стараясь не задеть ее чувств.       Дальнейший разговор тек плавно и непринужденно, как река, медленно извивающаяся среди живописных берегов. Они обсуждали текущие события в магическом мире, последние новости из министерства, и даже несколько раз шутили, стараясь создать иллюзию нормальности, как будто не было ни прежнего напряженного разговора.       Нарцисса с присущим ей изяществом рассказала о своих последних визитах к портным и ювелирам, обсуждая с Драко новые ткани и драгоценности, которые ей нравились. Она поинтересовалась его планами на будущее, стараясь увести разговор от щекотливой темы женитьбы, и Драко с удовольствием поддержал эту игру, рассказывая о своей работе по восстановлению книжного Грейнджер, не раскрывая всех деталей. Он чувствовал, как напряжение постепенно отступает, сменяясь легкой расслабленностью.

⤛ ⤜ ✽ ⤛ ⤜

      Вода была идеально прозрачной и приятно обволакивала его кожу, смывая остатки напряжения прошедшего дня. Бассейн, выполненный в минималистичном стиле, был произведением искусства: стены из белого мрамора, гладкая поверхность, отражающая свет, и подводная подсветка, создающая мягкое, таинственное сияние. Его тело, натренированное и гибкое, двигалось с плавностью и силой, отражая его аристократическую грацию и внутреннюю уверенность. Он плыл, не спеша, словно в трансе, погружаясь все глубже в свои размышления.       Он представлял себе Грейнджер, ее лицо, когда она увидела книги. Он старался воссоздать в своем воображении ее реакцию: удивленные глаза, приподнятые брови, и едва заметная улыбка, которая могла промелькнуть на полных губах, но лишь на мгновение, прежде чем ее сменит хмурое выражение. Драко представлял, как она внимательно рассматривает каждую книгу, касаясь страниц кончиками пальцев, как она вдыхает их аромат, и его сердце начало биться чаще от этой картины. Он размышлял о том, как она будет читать их, сидя за своим рабочим столом, сжимая в руке кружку кофе, и его воображение рисовало его ее сосредоточенный взгляд и легкую улыбку, скользящую по губам во время чтения.       Малфой понимал, что она, скорее всего, разозлится на него, но, несмотря на это, он все еще чувствовал вину, которая, словно тяжелый груз, давила на его плечи. Он помнил надпись на стене, которая, как клеймо, напоминала ему о прошлом и о действиях его семьи. Он чувствовал, что тоже несет ответственность за те страдания, которые она пережила. Это понимание мучило его, словно заноза, вонзившаяся глубоко в душу, и он пытался искупить свою вину, даже если его действия порой казались импульсивными и нерациональными.       Пока Драко погружался в свои размышления, паря в прохладных водах бассейна в помещении с легким хлопком появилась Лунни. Ее большие, преданные глаза были устремлены на него, и она слегка склонила голову в знак уважения.       На ней было нарядное платье с замысловатым узором из мелких цветочков, которое, казалось, было ей немного велико, и забавная шляпка, сшитая из того же материала, которая кокетливо сползала на бок, придавая ее облику забавный вид.       — Мастер Драко, — она ловила его взглядом в воде, — господин Забини ждет вас в кабинете.       — Спасибо, Лунни, — ответил он, его голос звучал спокойно и ровно, — скажи Блейзу, что я скоро буду.       Эльф поклонилась, ее шляпка еще сильнее съехала на бок, но она, казалось, не замечала этого, полностью сосредоточившись на выполнении своей задачи. С легким хлопком, столь же бесшумным, как ее появление, Лунни исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив Драко вновь наедине со своими мыслями, но теперь их течение было нарушено.       Он вышел из бассейна, ступая на прохладный мраморный пол, не обращая внимания на легкий холодок, который коснулся его кожи.       Небрежным движением руки взял полотенце с небольшого столика. Мягкая белая ткань нежно касалась его кожи, впитывая влагу, а Драко, с невозмутимым выражением лица, тщательно вытер лицо, шею и плечи. Он не торопился, позволяя себе насладиться моментом спокойствия, прежде чем вернуться к делам.       Он отбросил полотенце на столик, и, словно по наитию, его рука потянулась к стопке повседневной одежды, лежащей рядом. Вместо строгой рубашки и брюк, его пальцы с легким касанием выбрали простую черную футболку из мягкого хлопка и удобные серые спортивные штаны.       Драко натянул футболку на слегка влажное тело, чувствуя, как ткань приятно облегает его кожу, а затем надел спортивные штаны, закрепляя их на бедрах. Это была одежда, которая не сковывала его движений, позволяя чувствовать себя расслабленно и свободно. Сегодня вечером, казалось, он не был настроен на официальность, и не стал тратить время на то, чтобы одеться подобающе аристократу.       Путь до кабинета, расположенного на верхнем этаже таунхауса, занял не больше семи минут. Драко шел уверенной, но неторопливой походкой по длинным коридорам, каждый шаг по паркету отдавался легким эхом. Он вдыхал аромат дерева и дорогой мебели, но его мысли блуждали в другом месте.       Он старался привыкнуть к новому дому, к его высоким потолкам, панорамным окнам, открывающим вид на магический Лондон, и просторным комнатам, но чаще всего, вопреки здравому смыслу, дом ассоциировался с маленькой квартиркой Грейнджер. С ее уютной, обжитой гостиной, где всегда было тепло, с пахло книгами и травами, с ее простой, но функциональной кухней, где постоянно гремела кофемашина, готовящая ее любимый напиток, аромат которого, казалось, преследовал его повсюду, даже здесь, в его собственном доме. Как ни странно, он чувствовал там себя гораздо комфортнее, чем здесь. Эта мысль заставила его слегка нахмуриться.       Он ускорил шаг, не заставляя друга ждать.       Кабинет встретил его теплым, приглушенным светом, исходящим от нескольких настольных ламп из матового стекла, и знакомым, немного терпким запахом дорогих сигар и старыми, пахнущими временем, кожаными переплетами книг.       В комнате царил полумрак, но при этом просматривались все детали: стены, обшитые панелями из темного дерева, высокий книжный шкаф, уставленные томами в кожаных переплетах, массивный письменный стол из красного дерева, заваленный свитками и документами, и мягкое кожаное кресло, в котором расположился Блейз, задумчиво прикусивший Gurkha .       Сигара тлела, выпуская смесь струйки ароматного дыма, наполняя кабинет роскошным запахом. На большом круглом столе возле кресел открытая бутылка дорогого виски, янтарная жидкость которого соблазнительно поблескивала в приглушенном свете, и два хрустальных бокала, намекая на то, что Блейз ожидал не только разговора, но и более расслабленного времени препровождения.       — Ты ахуел? — проговорил Драко с явным раздражением. — Это Gurkha Royal Courtesan .       Блейз расслабленно откинулся на спинку кресла       — Да брось Малфой, — протянул он, наслаждаясь моментом, — после того, что я тебе скажу, ты с удовольствием дашь мне еще одну, а может и две.       — У меня есть достоверная информация, что Поттер смог схватить двоих Пожирателей в районе Годриковой впадины, — Заявил Блейз, — Паркинсон сокрушалась, что Поттера неплохо ранили во время последней стычки.       — Кого? — сухо спросил Драко, его голос был ровным, но в нем чувствовалась легкая тревога.       — Макнейр и Селвин, — он сделал большой глоток виски, — но есть и плохие новости. Они не причастны к нападению на тебя и книжный, за этим стоит кто-то другой.       Драко резко выдохнул, чувствуя, как напряжение надвигается.       — Мы можем профинансировать отдел аврората, чтобы они увеличили штат и расширили зону поисков?       — Уже, — коротко ответил Блейз, с легкой ухмылкой.       — Грейнджер уже получила поставку? — спросил Драко, его голос был холоден, как лед.       Блейз на мгновение опешил, его ухмылка исчезла, сменив недоумение и раздражение.       — Ты, блять, серьезно? — воскликнул он, повысив голос. — Я говорю о том, что нападавшие еще на свободе, возможно, снова попытаются добраться до тебя, а ты спрашиваешь о книжках?       — Блейз, — перебил его Драко, его тон не допускал возражений.       Забини нахмурился, отложил сигару на пепельницу и устало потер переносицу.       — Что у тебя с ней? — спросил он, глядя прямо в глаза Драко, в его голосе прозвучало подозрение.       — Ничего, — ответил Драко, его голос был ровным и холодным, и в этот раз он не врал. Между ними действительно ничего не было.       — Ну-ну, — протянул Блейз, скептически приподняв бровь и ухмыляясь, — ты же знаешь, что я тебе не верю.       — Ты не ответил, — проигнорировал реплику Блейза Драко, не сводя с него взгляда. Его терпение было на исходе, ему требовался четкий ответ.       — Да, я заказал все сразу как получил твое письмо. Сегодня доставили. Теперь доволен?       — Вполне, — ответил Драко, отпустив, наконец, тему с Грейнджер. — Когда будет готов финансовый отчет?       — Я работаю над этим, — ответил Блейз, задумчиво крутя бокал в руке, янтарная жидкость плескалась на стенках, — Лавкрафт оставил после себя полный хаос. Исходя из того, что я успел просмотреть, последние несколько лет он подменял отчеты для Люциуса и присваивал средства как минимум двух компаний.       Драко нахмурился, его брови сошлись на переносице. Лавкрафт был финансовым управляющим их семьи последние десять лет, человеком, которому Люциус доверял, как себе. Малфой обнаружил несостыковки после смерти отца, когда начал вникать в дела компаний, и теперь, с каждым новым открытием, ситуация становилась все хуже, приобретая масштабы катастрофы.       Драко, кажется, нашел свою опору в хаосе. Последний месяц он вел напряженную работу и бюрократические битвы, чтобы навести порядок в семейном бизнесе, который, как оказалось, был буквально пронизан теневыми схемами.       Ликвидация незаконного оборота темных артефактов стала для него не только необходимостью, но и возможностью очистить имя семьи Малфоев от прошлых грехов. Теперь, после получения лицензии и на ведение деятельности, каждый артефакт проходил строгую регистрацию, а сделки фиксировались в Министерстве магии. Это был шаг к прозрачности, хотя и далеко не простой.       Но настоящим сюрпризом стал легальный сектор бизнеса — добыча и обработка драгоценных камней. Драко с облегчением обнаружил, что эта часть компании осталась незапятнанной. Возможно, его отец, несмотря на все свои ошибки, все же оставил что-то, на чем можно было строить будущее. Драгоценные камни, добываемые в шахтах, принадлежащих семье Малфоев, были высочайшего качества, и их потенциал был огромен. Спад производства был только вовремя второй магической войны, но сейчас, после её окончания, Драко имел возможность восстановить и даже расширить этот его.       Он вложил значительную часть средств в модернизацию оборудования, нанял лучших мастеров-огранщиков и ювелиров, а также наладил связи с международными магическими рынками. Магические рынки в Европе, Азии и даже Северной Америке проявили интерес к продукции Малфоев. И это за первый месяц. Он был уверен, что очень быстро это даст свои результаты.       Сейчас они с Блейзом искали пути выведения его на магловский рынок, чтобы увеличить оборот, и, наконец, вернуть компании былую славу и финансовую стабильность. Это было рискованно, но потенциально очень выгодно.

⤛ ⤜ ✽ ⤛ ⤜

      «Три Метлы» в Хогсмиде гудел, как потревоженный улей. Студенты, профессора, местные жители — все наслаждались теплом и ароматом сливочного пива.       Гермиона, погруженная в чтение толстого магического трактата по трансфигурации, почти не замечала шума вокруг. Она потягивала напиток, и делала аккуратные пометки на полях, то и дело хмуря лоб от напряжения.       Звонок колокольчика над дверью заставил ее поднять глаза. В дверях стояла Луна и лучезарно улыбалась. На ней был расстёгнутый оранжевый плащ и связанный вручную свитер с изображением каких-то странных зверушек, а в волосах — заколка в виде миниатюрной морковки.       Гермиона отложила книгу и улыбнулась, приветствуя свою давнюю подругу.       — Луна! — воскликнула она, поднимаясь из-за стола. — Я так рада тебя видеть! Как прошла твоя экспедиция?       Луна неторопливо, словно плывя по воздуху, подошла к столу, ее голубые глаза сияли. Она поставила сумку на пол и присела напротив Гермионы, не переставая улыбаться.       — Экспедиция была просто чудесной! — ответила Луна, ее голос звучал мечтательно, словно она до сих пор находилась где-то далеко, в мире своих фантазий.       — Мы нашли целую колонию краснороговых лунных улиток. Они светятся в темноте, знаешь, как маленькие фонарики. А еще… — она наклонилась к своей сумке и начала что-то искать, — я привезла тебе кое-что.       Гермиона с любопытством наблюдала, как Луна достает из сумки небольшой сверток, завернутый в блестящую серебристую бумагу.       — Это для тебя, — сказала Луна, протягивая сверток. — Я думала, тебе понравится. Гермиона осторожно развернула подарок. Внутри лежал небольшой кристалл, который переливался всеми цветами радуги, словно в нем была заключена капля света.       — Это лунный камень, — объяснила Луна. — Говорят, он помогает видеть сны, которые снятся только раз в жизни.       Гермиона улыбнулась, рассматривая подарок.       — Спасибо, Луна, он прекрасен.       Блондинка кивнула и ее глаза заблестели.       — А ты знаешь, что эти улитки, оказывается, могут предсказывать погоду? Если они начинают светиться ярче, значит, скоро будет дождь. Мы даже составили целый график их свечения.       Гермиона засмеялась, прикрываясь ладошкой.       — Это звучит невероятно, — сказала Гермиона, — ты надолго вернулась?       — Не совсем, — ответила она, возвращаясь из воспоминаний к Гермионе с легкой грустью в голосе, — Рольфа попросили вернуться в университет, их преподаватель пропал в своей последней экспедиции. Кажется, он искал свидетельства существования чешуйчатых гномов и забрел слишком далеко. Теперь Рольф должен заменить его, по крайней мере, на время.       — Оу, надеюсь, что все сложится, — сказала Гермиона с искренним сочувствием.       — Конечно, я чувствую, что меня что-то ждет в Лондоне. Мир полон сюрпризов, разве не так?       — Мир действительно полон сюрпризов, — согласилась Гермиона, слегка покачав головой. — Но иногда мне кажется, что ты видишь их больше, чем кто-либо другой.       — Это потому, что я смотрю, — просто ответила Луна, ее голос звучал так, будто это было самое очевидное в мире. — Люди часто забывают смотреть по-настоящему. Они видят только то, что хотят видеть, или то, на что им указывают.       Гермиона с улыбкой слушала Луну, наслаждаясь ее непредсказуемостью. Она всегда восхищалась способностью Луны видеть мир через призму своего уникального восприятия. Возможно, именно поэтому она так часто оказывалась права, даже если ее слова звучали странно или загадочно.       — О, я бы не отказалась от лимонного пирога, — продолжила Луна, с восторгом взглянув на Гермиону.       Они сделали заказ, и Гермиона рассказала как сейчас обстоят дела в «Фолианте».       — Это очень интересный опыт, — произнесла Луна, делая глоток травяного чая. — Иногда, чтобы что-то построить, нужно сначала разрушить старое, — продолжила она, словно разговаривая сама с собой.       Гермиона на мгновение замерла. Это была удивительная метафора, которая, как ни странно, точно описывала нынешнюю ситуацию. Разрушение «Фолианта» было болезненным, но оно ознаменовало начало чего-то нового, чего-то более прочного и прекрасного.       — Ты права, — ответила Гермиона, слегка улыбнувшись. — Иногда нужно пройти через трудности, чтобы найти что-то большее. Но, знаешь, иногда я просто хочу, чтобы все было проще.       Луна посмотрела на нее своими мечтательными глазами, словно видя что-то, что другим было недоступно.       — Простота — это тоже путь, — сказала она мягко. — Но иногда самые красивые вещи рождаются из хаоса. Ты уже на правильном пути, Гермиона. Просто доверься себе.       — Это очень точно, Луна, — сказала Гермиона, нежно улыбнувшись своей подруге. — Ты всегда умеешь видеть суть вещей.       Официант вернулся с подносом, на котором красовался лимонный пирог, источающий соблазнительный аромат, словно маленький кусочек летнего солнца, заключенный в хрустящую корочку и нежную начинку. Его золотистая поверхность, припудренная сахарной пудрой, так и манила сделать первый укус. Две чашки чая, по-домашнему дымящиеся, дополняли эту картину уюта и тепла.

⤛ ⤜ ✽ ⤛ ⤜

      Сегодня Гермиона возвращалась домой с приятной усталостью, разливающейся по телу. Встреча с Луной, как всегда, наполнила ее сердце спокойствием и умиротворением. Она шла по знакомым улицам, вдыхая прохладный осенний воздух, наполненный ароматом опавших листьев и земли, и чувствовала, как ее мысли успокаиваются, а душа наполняется приятным предвкушением. Ее странные, но мудрые мысли часто помогали Гермионе взглянуть на вещи под другим углом.       И хотя встреча с Луной оставила в ее сердце тепло и радость, в мыслях Гермионы все чаще всплывал поступок Малфоя. Ей не терпелось завтра подробнее изучить поступившие издания.       Она снова и снова прокручивала в голове события последних месяцев, и чем больше она думала, тем больше ее поражала непоследовательность и противоречивость в поведении Малфоя. Она не могла понять, как в одном человеке может уживаться такие противоположности.       Слизеринец играл с ней в какую-то непонятную игру, где постоянно меняются правила, и ей приходится продумывать его следующие шаги, пытаясь понять его истинные мотивы. То он бросал на нее холодные, почти враждебные взгляды, то вдруг проявлял неожиданную заботу, забыв о своей природной надменности. Его слова, казалось, всегда имели двойной подтекст.       Она часто вспоминала их поцелуй. Два поцелуя, если быть точной. Они были полны страсти и нежности, это был момент, когда они оба забыли обо всех своих различиях и противоречиях. Гермиона чувствовала, как ее щеки слегка заливаются румянцем от одного лишь воспоминания, и ее сердце начинало биться чаще.       Но в следующий момент он оттолкнул ее, воздвигая между ними невидимую стену. Его слова, наполненные сарказмом и иронией, ранили ее раз за разом.       И вот сегодня... тысяча книг, которую самостоятельно она бы никогда не смогла оплатить.       Она не могла понять, что движет этим человеком, и почему он так непредсказуем в своих действиях. Поведение Малфоя было словно мозаика, состоящая из множества кусочков, которые никак не складывались в единую картину.       Гермиона чувствовала себя как в лабиринте, где она постоянно натыкалась на тупики и повороты. Ей было интересно, сможет ли она когда-нибудь по-настоящему узнать Драко Малфоя.       Ее разум лихорадочно пытался понять его логику, но это было похоже на гонку за ветром, — чем сильнее она старалась, тем больше он ускользал от нее.