У камня есть душа

После Императорской ярмарки всегда работы невпроворот: господа из высших сословий за бешеные нейрокредиты нахватали весьма сомнительных «сокровищ» и отдавали их на оценку в надежде, что повезло разжиться чем-то уникальным. Ричард только вздохнул, взглянув на очередное кольцо: примитивно-яркая голубизна, навязчивый блеск — синтетика, даже трогать не хотелось. — Сапфир? — с видом знатока поинтересовался Эсти, вороша пинцетом мелкие золотисто-желтые топазы, мягко сияющие, будто застывшие капли солнечного света. — Да если бы, — вздохнул Ричард, заправил за ухо выбившуюся прядь русых волос и принялся вносить описание кольца в специальную форму на нейроэкране. — Кубический цирконий, его и касаться не надо, чтобы определить. Стекляшка… — Ой, только не начинай вот это вот свое «касаться», — поморщился любовник. — Оставь этот спектакль для наших болванов-клиентов. Мы-то с тобой оба прекрасно знаем, что это — просто насмотренность, отец же тебя с детства всем тонкостям учил. Не удивлюсь, если вместо машинок ты играл с спектроскопом. Ричард не ответил, только пышные брови нахмурил от досады: никто не верил, а он ведь, и правда, испытывал необычные ощущения, когда трогал настоящие драгоценные камни. Разве что упырь вчера на ярмарке даже не скривился в насмешке… И, конечно же, это он прислал роскошные розы: больше некому. Это и льстило, но и не на шутку пугало. — Рассказывай уже, кого вчера подцепил, — пробормотал Эсти, сортируя топазы по размеру. Будто мысли читал. — Ну или, скорее, это тебя решил подснять богатенький старый пердун из Верхнего района, чтобы вялыша́ своего присунуть. А ты ему и адресок дал… — Я помог одному слайдеру выбрать натуральный рубин, ясно тебе? — сквозь зубы процедил Ричард, ощущая, как в груди закипает злость и досада. — Он остался очень доволен, вот и прислал мне розы. Я назвал ему полное имя, а уж запросить по нему досье в Цитадели — дело пары минут. — Ричард, золотко мое, — картаво раздалось за спиной. Парень обернулся и увидел седого, как лунь, мастера Мордехаиса. — Скажи мне, как родной, что ты имел вчера натворить? За тобой прилетели! — К-кто?.. — растерянно хлопнул длинными ресницами Ричард, ощутив, как внизу живота стянуло ледяным узлом. — Таки сам полюбуйся в окно: вон он там стоит себе, как засватанный! — горестно провозгласил Мордехаис, схватившись за жидкие седые пейсы. — А я разве что-то имею ему возразить? Я же простой ювелир, в имени моем всего девять букв, и мне таки хочется еще ну совсем немноже́чко пожить! — Да это же упырь… — побледнел Эсти, осторожно выглянув в окно. — Ричард, ты, наверное, рубин со шпинелью попутал, вот он сюда и заявился. Вихри… Ричард судорожно вздохнул, схватившись за горло, грудь сдавило резкой болью, в глазах потемнело. Так всегда было, когда сильно волновался: последствия астрексии, которую подростком еще подхватил во время очередной экспедиции в Пустошь с отцом. — Я… я не мог ошибиться! — рвано выдохнул парень. — Мастер Мордехаис, если я в чем-то виноват, то сам и отвечу! Шел к лифту на подкашивающихся ногах, в голове — ватная пустота. Ну, не мог он перепутать, не мог!.. Это был настоящий бирманский рубин, он завораживал внутренним огнем, грани его сияли насыщенными кроваво-алыми всполохами… Упырь ждал, грациозно привалившись к серебристому нейрокару, от одного взгляда на плавные хищные формы которого пробирала дрожь: боевой «Эспиан»! То-то во дворе Императорского университета ни души: знатный, наверное, был переполох, когда чудовищная машина приземлилась прямо на изумрудно-зеленый газон, где обычно сидели за интерактивными мольбертами студенты факультета Изящных искусств. — Ваше Сиятельство… — едва слышно пролепетал Ричард, кое-как взяв себя в руки. — Добрый вечер, — скривил красивые тонкие губы в улыбке упырь. — Представляете, на парковке университета не оказалось ни одного подходящего слота для моего нейрокара: на самом большом разве что «Штерн» поместится, да и то, небоевой. Пришлось мне импровизировать. — Оценка показала, что камень — не природный рубин? — обреченно спросил Ричард, глядя себе под ноги. — Да неужто вы засомневались в своих способностях определять драгоценности? — усмехнулся Зигфридериан. — Я и не думал отдавать камень на оценку. Верю вам. Понравились розы? — Они прекрасны, Ваше Сиятельство, — смущенно покраснел Ричард, ярко вспомнив свои вчерашние безумные фантазии. — Мне никогда раньше не дарили цветов. Благодарю вас. — Я тоже никогда прежде вот так не дарил розы, — загадочно улыбнулся слайдер. — Ну, я имею в виду срезанные, и землянам. Садитесь уже в машину, летим поужинать. — По… Поу?.. — запнулся ошарашенный Ричард. Вот так приглашение! Впрочем, прозвучало оно как дело решенное. Согласия обер-командор кратера Деландр дожидаться не стал: распахнул пассажирскую дверь «Эспиана» и властно толкнул парня в салон. Ричард и ахнул не успел, как его вдруг прижало к белоснежному сиденью из натуральной кожи и стянуло наискось груди двумя широкими ремнями. И вот тут уже стало по-настоящему страшно: пытался нащупать дрожащими пальцами кнопки замков ремней безопасности, но их не было. — Нейроактивные, — снисходительно пояснил упырь, сев за пульт. — Только я могу их расстегнуть своим импульсом. Вам так будет спокойнее, мы же по спецвысоте полетим. Спокойнее?! Вихри!.. Прикованный к сиденью Ричард едва дышал, глядя, как становится кукольным домиком огромный древний университет, а нейрокары на его парковке превращаются в игрушечные машинки. Самая большая высота, на которой до этого летал — «Комфорт», да и то, пару раз только… А когда «Эспиан» взмыл в едва тронутое первыми звездами вечернее небо так, что анклав Москва стал похож на многоярусный свадебный торт, горящий бесчисленными «свечами» огней, ударило адреналином до радужных пятен в глазах. Впрочем, «Эспиан» только лишь условно нейрокаром называется: у этой боевой машины кроме кристаллов нейролита есть и ядерное топливо, позволяющее летать в другие анклавы через Пустошь, и колеса на случай, если упырю придет фантазия прокатиться «с ветерком», любуясь пейзажами изуродованной Нейролитовой войной и Вихрем земли, где всего три столетия назад были города, леса, реки… Хотя это, скорее, теперь это — не пейзаж, а самый что ни на есть натюрморт… А еще «Эспиан» оснащен всеми этими пулеметами, огнеметами и вихрь знает каким еще оружием, предназначенным для уничтожения всего живого. Спустя каких-то десять минут полета на безумной скорости, за которые Ричард едва не вывернуло от страха, упырь приземлил свое серебристое чудовище на парковке у здания с вывеской «Легендарный ресторан Яръ». — Люблю здесь ужинать, когда доводится бывать в анклаве Москва, — рассеянно прокомментировал Зигфридериан, и Ричард ощутил вдруг, как ослабли ремни на его груди. «Яръ». Заведение столь древнее, что и представить сложно: это не ранняя нейролитовая эпоха, и даже не «век толерантности», гораздо древнее — история тех времен сохранилась смутными, противоречащими друг другу обрывками, да и они доступны далеко не каждому землянину… Ричард забыл, что нужно бояться: завороженно любовался изысканной позолоченной лепниной на стенах, огромной люстрой, сияющей тяжелыми ярусами хрусталя, роскошной антикварной мебелью, которой место в музее, а не в ресторане. — Ваше Сиятельство, — услужливо поклонился официант. — Вам, как обычно, и потом отдельный кабинет? — Самое вкусное неси, и побольше. Землянину — прожарка well done. Да еще обязательно черной икры. Ну, а кабинет сегодня и вовсе даже не понадобится, — с легким сожалением в голосе отозвался слайдер. Ричард ни вихря не понял. Послушно пошел за упырем к столику у окна. О, Всевидец… Ужин с обер-командором кратера Деландр, где землян водят по улицам голыми на поводке… Умом тронуться можно! — Самое вкусное: белорыбица холодного копчения, — томно произнес официант и поставил на белоснежную скатерть серебряное блюдо с тонкими ломтиками рыбы, истекающими соком кольцами лимона и благоухающей зеленью. — Чир, палтус, осетровый балык. Паштет из печени зайца под глазурью вишневого желе с кедровыми орешками. Грузди белые, анклав Кострома. Мясное ассорти с облепиховым соусом: утиная грудка, сырокопченая оленина, язык отварной, говядина варено-копченая. Ричард обомлел от будоражащих ароматов неведомых блюд — он мог иногда позволить себе не сублиматы, а натуральное, но чтобы вот так?! Названий даже таких не слышал: вот что такое «заяц»? А «грузди»?.. И зачем так много всего — тут же еды дня на три! — …Пармезан, Камамбер, козий сыр с вареньем из инжира, — продолжал официант. — Желаете заказать что-то еще из закусок, Ваше Сиятельство? У нас сегодня — превосходный студень из телячьих щечек с яблочным хреном, горчицей и соленым огурцом. — Давай, и побыстрее, — кивнул слайдер и глянул на растерянно хлопающего глазами Ричарда. — Угощайтесь. Основные блюда начнут подавать минут через двадцать, не раньше. — Основные? — глупо улыбнулся землянин. — Но здесь уже столько всего… — Могу себе позволить. Я многое могу, Ричард. Проще, конечно, обойтись вот этим… — Зигфридериан достал из кармана плоский прямоугольный инъектор с какой-то искрящейся жижей. — Но зачем, ведь куда приятнее наслаждаться прекрасной едой, любоваться, вдыхать аромат и смаковать… Ну, ешьте уже. Последняя фраза прозвучала, как приказ. Ричард нервно сглотнул, оглядел уставленный неведомыми блюдами стол, и ткнул вилкой в то, что было ближе всего — кажется, белорыбица. Или это загадочные грузди? Упырь наслаждался деликатесами, ни слова больше не вымолвил. Оставалось только следовать его примеру и мучительно ждать: чего ему надо-то? Впрочем, никаких претензий он не предъявлял… Поблагодарить хочет? Вихри, кто ж этих слайдеров разберет… — Отчего не пробуете черную икру с блинцами? — нарушил терзающую неведением тишину Зигфридериан, смакуя терпкое вино. — Очень рекомендую. — Я такое раньше и не видел даже,— нервно улыбнулся Ричард. — Выглядит, будто, знаете, обсидиан ну очень уж фантазийной огранки. — Так почему бы не отведать этот самый «обсидиан» на вкус? — вскинул точеную бровь слайдер. — Вы ведь жаждете экспериментов и неизведанных ощущений, Ричард. А я очень даже могу вам их дать. — Что Вы… — землянин ощутил вдруг, как щеки предательски заливает румянцем. Что упырь имеет в виду?! Вихри, да это и ежу понятно! — Я… Я не… «Я не такой». Не успел договорить, вышколенный официант в белоснежных перчатках принес на серебряном подносе благоухающие стейки. Упырь привычным движением полоснул мясо острым, будто скальпель, серебристым ножом, и по антикварной фарфоровой тарелке заструилась алая кровь. — Себе я заказал прожарку extra rаre, — пояснил слайдер. — Но вам — medium well. Надеюсь, вы не придерживаетесь заблуждения, что слайдеры во время подпитки пьют кровь? Такое мнение распространено среди низших сословий землян, которые редко с нами сталкиваются. Ну, а если и видят, то в первый и последний раз. Упырь говорил об этом так буднично, что по телу ознобом пробежали мурашки. Скольких землян он убил за свою жизнь? Вихри… — Нет, Ваше Сиятельство, — дрогнувшим голосом отозвался Ричард. — Ведь дело в вашей молнии, ресурс ее заканчивается, и слайдеры восполняют ее за счет биотоков землян. У нас ведь тоже в каком-то смысле есть «молния»: нейроны, импульсы… Впрочем, я не особо в этом разбираюсь. — Опаснее лжи только полуправда, — грустно улыбнулся Зигфридериан. — Во время подпитки мы ничего не берем, как некие сказочные вампиры. Нужна только боль и мучительная агония жертвы, чем дольше она длится, тем лучше. Да, не мы этого хотим, а наша молния, но физически-то все ощущаем. — В смысле, вам тоже больно? — не удержался Ричард, хоть тема беседы и свернула в столь жуткое русло. — Наоборот, очень приятно, — возразил упырь. — Это сложно объяснить. Впрочем, сейчас я хочу поговорить о вашей способности «говорить» с камнями. Расскажите, что ощущаете, прикасаясь к драгоценности? Ричард невольно взглянул в пугающе-красивое лицо Зигфридериана: о, вихри, он — первый человек, который не колол едкими насмешками, не смотрел с жалостью, как на дурачка или незадачливого мошенника… Человек? Нет. Не стоит забывать — это слайдер, глава клана Тейлор и обер-командор Деландра. Лунного кратера, где землян ждет неизбежная участь рабов, игрушек для развлечений за гранью добра и зла.