Пусть лес станет домом твоим

      Сяо Чжань приоткрыл веки в темноте, хотя таковой она сейчас для него не являлась. Он видел, как колыхалось покрывало перед его носом, все пятна, что остались от его постоянных прикосновений. Сяо Чжань потянулся, выгибая спину, зевнул. Он проснулся от неясного зова. В его воспоминаниях оставалось твёрдое нежелание спать и то, что появился какой-то фактор, который его расслабил и заставил заснуть, вот только у него не получалось лучше об этом подумать. Его хвост метался по простыням, словно будя его.       «Идём, скорее идём, нас зовут», – был явный его посыл.       Для начала стоило выпутаться из одеял. Сяо Чжань двинулся задом, выползая из-под чего-то горячего и шевеля бёдрами, чтобы оказаться на свободе спустя пару мгновений. Он спрыгнул с кровати на все четыре конечности и снова зевнул, пока вставшие торчком уши вылавливали то место, откуда шёл зов. Стоило только поймать эту нить, как Сяо Чжань весь взбудоражился, у него даже не получилось сесть и умыться, лапы то и дело постукивали по полу, задавая ритм услышанному зову.       «Пойдём, пойдём, пойдём».       Сигнал. Команда. Просьба. Приказ.       У Сяо Чжаня не выходило разобрать хоть что-нибудь. Лишь его внутренний голос, инстинкт, требовал подчиниться. Зов казался далёким, будто бы за тысячу ли отсюда, но таким притягательным. Хоть в нём и слышался призыв, душивший всё остальное, кроме него, лис жаждал откликнуться. Это был будто разговор со своими сородичами, такой знакомый и родной, пусть и слышал его Сяо Чжань впервые, он тявкнул в ответ. И весь вытянулся, вслушиваясь, ожидая дальнейшего разговора.       Зов только повторял свою песнь.       «Иди. Иди ко мне, приходи скорее. Я тебя заждалась. Ты нужен мне».       Сяо Чжань подскочил к двери в два прыжка и прополз через небольшую дверцу снизу, которую он сделал для себя в человеческом обличии как раз для таких ситуаций. Оказавшись на улице, он с большой неохотой ступил на снег. Отшатнулся обратно к небольшому крыльцу, когда одна из лап провалилась в мокрое месиво, зафыркал, потряс ею. В его разуме что-то щёлкало, напоминая о холодном прикосновении со стылой землёй, о снеге, дуновении северного ветра.       «Неужели ты позабыл, что давно настала зима?»       «Я давно не обращался», – огрызнулся лис.       «Ну вот, теперь ты знаешь».       «Что-то не хочется мне мочить лапы…»       «Так останься дома».       «Останься».       «Тебе не следует идти. В кроватке было тепло, да? Давай вернёмся».       Сяо Чжань взмахнул хвостом. Ведь это было и впрямь хорошей идеей, потому что его шерсть всё ещё помнила что-то потрясающе тёплое, чего хотелось касаться. Только зов стал громче, отчётливее, и он проникал в голову через чувствительные уши, проникал, проникал, проникал и путал сознание. Сяо Чжаню даже оценивать собственные действия было больно, потому что в черепной коробке словно роились осы, которые жужжали и кусались, и он просто двигал конечностями, похоже, как и не своими вовсе. Он нёсся по тропинке, заметённой снегом, чаще выдыхая тёплый воздух, чтобы не замёрз нос, на нём и так начала образовываться ледяная корочка. Шерсть вся распушилась, и наконец-то перестало быть жутко холодно.       Деревья клонились низко к земле, что почти полностью перекрывали свинцовое небо своими голыми ветками. Они образовывали над головой причудливо-уродливые узоры, и Сяо Чжань старался не смотреть наверх, потому что они всё больше напоминали острые когти, тянувшиеся к нему. Сяо Чжань приседал и уходил от их хватки в самый последний момент, его усы топорщились в разные стороны.       Он скользил по утоптанной тропинке, вынюхивая другие следы. Ему приходилось почти водить носом по снегу, чтобы учуять хотя бы что-то. По этой же дороге совсем недавно прошло семейство старушки Хуан. Их кабаний запах был по-настоящему пряным и густым, будто они измазали все свои бока в истлевших листьях и грязи. В аромате улавливалось что-то знакомое, но как только Сяо Чжань чуть глубже об этом задумывался, стараясь выявить эту родную нотку, так сразу начинала раскалываться голова.       Поэтому он, в конце концов, отбросил все попытки и опустил морду, выискивая следы выдры, его самого дальнего соседа и почти друга. Единственного в этом новом месте, если не считать дядюшки Яна. Но тому было столько лет, не сосчитать, может, всего лишь на пару дней меньше, чем старушке Хуан, так что старый волк вряд ли годился именно в друзья. Больше в наставники или семью. Как бы то ни было снежная непогода не давала унюхать Сюнь Шуйту, хотя, скорее всего, дело было в множественных следах поверх: метках барсука и семьи бобров, будто их всех тоже выгнал на промозглый холод непрерывный зов.       Сяо Чжань вытянул шею, чтобы не оцарапать чувствительный нос о заросли, через которые пробирался, лапы стали мокнуть в жиже, стоило ему только переместиться по ту сторону вейника, осоки и отцветшего багульника. Болота уже были совсем близко, оттого и вся почва чувствовалась раскисшей и неприятной, и даже воздух был пропитан его испарениями, только зов шёл не оттуда. Отряхнув осыпавшийся с ветвей снег, Сяо Чжань бросился в другом направлении, продираясь навстречу всё усилившемуся ветру и преградам, которыми вдруг стали кустарники и сугробы. Он поймал волну звериных запахов, следуя за ней, пока не выбрался на поляну и в некоторой растерянности не остановился на её краю.       На небольшом ровном месте между деревьями зверей была гора, зверей – море, ни ветру, ни снегу невозможно было проникнуть. Даже белой земли не было видно, только шерсть, уши, хвосты и крылья. Казалось, на поляне собрались все, и Сяо Чжань оказался последним, поэтому он поторопился спуститься и усесться рядом с щенками тётушки Чжао. Он коснулся боком одного из малышей, в надежде, что те поприветствуют его тявканьем, но их внимание завлекло иное.       Ли Вэй.       Все смотрели только на Ли Вэй.       Стоило Сяо Чжаню лишь мельком взглянуть на девушку, стоящую посреди всех собравшихся лесных жителей, и он тоже не смог больше отвернуться, разорвать этот возникший властный контакт. Вроде бы Ли Вэй выглядела как обычно: её чёрные кудри коротко топорщились из-под натянутого сверху капюшона, старая с мехом накидка скрывала и длинную прямую юбку, и рубашку с рукавами-фонариками, и бусы. Только что-то всё же притягивало к ней.       Зов.       Получалось, что он шёл от Ли Вэй. Она пела, только не вслух, её пухлые губы были плотно сомкнуты, и всё равно каждый из присутствующих слышал её голос. Возможно, это было не совсем пение, скорее быстро и напевно произнесённые заклинания, отчего вокруг Ли Вэй кружились на волнах магии метафизические иероглифы.       Лапы без движения мёрзли, но Сяо Чжань этого не ощущал. Его будто обратили ледяной глыбой, он даже почти не дышал. Он порывался вслушаться, понять, разгадать, и словно нырял в прорубь – мысли стыли, как и всё его тело.       – Вы слышите меня, дети мои?       Слова поверх песни прозвучали так неожиданно, что звери подскочили, завиляли хвостами, ощерились, зарычали, завыли, застрекотали. Пара воронов захлопала крыльями, закаркали в тёмные небеса.       После длительного молчания это была настоящая какофония.       – В наш общий дом прокралась беда, друзья. Человек. Настоящий двуногий, как я, ваша покорная слуга, ходит по нашим тропинкам, заглядывает в окна наших домов. Вынюхивает, разыскивает. Желающий уничтожить нашу прекрасную фауну, навредить нашим малюткам, зверям. Ваши дети больше не в безопасности. Вы тоже. И я прошу вас, друзья, помогите мне разыскать и отвадить эту беду.       Ли Вэй говорила вкрадчиво, надавливая своими формулировками на звериные инстинкты. Как им всем не обеспокоиться за детей? Как спокойно воспринимать, когда кто-то вынашивал идею ворваться на их территорию и сломать всё то, что они успели нажить и построить? Животные боялись человека, лисы боялись человека.       Сяо Чжань тоже затявкал вместе с другими. Под вздыбившейся шерстью, по коже разрядом прошёлся гнев.       «Никто не имеет права посягать на нашу жизнь!»       – Как смеет человек приходить и рушить наши дома? – возмутилась полёвка, и её многочисленные братья и сёстры подхватили этот писк.       – Что мы можем сделать, чтобы прогнать его?       – Прогнать? Только ли прогнать? – кровожадно оскалилась енотовидная собака, и щенки её поддержали, завыв.       – Госпожа Ли, как мы можем отыскать этого человека? – проявил мудрость выдра.       Сяо Чжань царапнул землю, соглашаясь.       «Верно, верно. Нужно отыскать этого человека, пока он не наделал глупостей и не свалил на нас множество бед! Нужно найти его и поговорить, попросить уйти».       На губах Ли Вэй расцвела добродушная улыбка.       – Чтобы он далеко не сбежал и не рассказал всем людям о нашем доме, я обратила его в вепря, но этот человек был настолько слабым и беспомощным, что стал не больше малыша-кабанчика. Мы справимся с ним без особого труда, если объединимся и дадим отпор. Сяо Чжань уже встречался с ним и знает, какие люди могут быть надоедливыми, им только дай возможность – и они разрушат всё, – Сяо Чжань несдержанно закивал, – а теперь тот ходит где-то по лесу, бродит, бедный, голодный, замёрзший. Дети мои, вы должны вернуть его ко мне!       Приказной тон был расслышан всеми. Просьба была беспрекословной, Сяо Чжань отдалённо принял это разумом только тогда, когда вместе с другими бросился в лес без единого сопротивления. В зверином обличии он не услышал ни противоречия, ни странностей. Он даже не помнил, чтобы встречался когда-либо с этим человеком, с этой общей бедой.       «Раз так сказала Ли Вэй, значит, это так и было».       Задача не должна была обсуждаться: Сяо Чжань искренне верил, что пришедший не принёс им в лес чего-нибудь хорошего или зашёл просто погостить, а правда готов причинить им вред.       «Нам стоит его отыскать раньше, чем он предпримет что-то».       Мчаться рядом с кабанами было неудобно, они были огромными и оттесняли некрупного лиса с тропы своими боками, поэтому тот перепрыгнул через сугроб, чтобы сойти с дороги. Тем более, если человека обратили в зверя, то, может, он испугался и ушёл в самую чащу? Сяо Чжань поднял нос и пасть кверху, ловя воздух. Знал ли он, как пах искомый человек? Не совсем, он ведь ещё с ним не сталкивался. Ли Вэй сказала, что тот может быть в зверином облике, вепрем, и тогда он должен был пахнуть как его сородичи: чем-то пряным, мускусным, тяжёлым. Сяо Чжань стал выискивать непривычные запахи, может, следы. Он так увлёкся, что позабыл о небе и о земле, и тем более о коварном льде под снегом. Лапы разъехались. Сяо Чжань заскользил, не сумев вовремя притормозить, когда хвост не помог удержаться, и он мордой уткнулся в большую гору снега почти с головой.       Ему забило и нос, и пасть, и глаза, и уши, поэтому лис, конечно же, напугался. Он задвигал бёдрами в попытках выбраться из ловушки, только он продолжал проскальзывать вперёд и ещё больше тонуть в сугробе.       А потом его схватили за лапы и потянули на себя!       Сяо Чжань залаял, замотал головой и засучил конечностями, вырываясь, а когда взлетел в воздух, заскулил, прикрывая веки, потому что перед глазами всё поплыло. От такой высоты мир закружился в белом танце со снежинками, и даже несмотря на своё состояние, Сяо Чжань продолжил молотить лапами по воздуху, хвостом бить захватчика, силился вывернуться и укусить его.       Он без остановки рычал.       «Кто ты?! Отпусти меня! Отпусти, или я тебя укушу!»       Наконец-то ему удалось изогнуться словно змее и впиться зубами в чужую ногу.       – Гэ, успокойся, ай! АЙ! Да не кусайся же, больно. Это я, Ван Ибо. Гэ!       Хоть Сяо Чжань и понимал речь незнакомца, а в ноздри бил странный смешанный запах, похожий на его собственный и одновременно нет, он не успокаивался, не расслабил челюсти и вгрызался всё сильнее, задними ногами упираясь во что-то твёрдое. Незнакомец кричал, сжимал лиса поперёк груди всё сильнее в стремлении оторвать его от себя, двигал ногой и в итоге ударил Сяо Чжаня коленом по голове, оглушая. На миг он потерял чувство реальности, но быстро пришёл в себя, забился с новой силой, начал изгибаться, скалился и щёлкал зубами, рычал и тявкал, потому что руки не выпускали его, сдавливали внутренние органы.       Борьба была неравной, потому что Сяо Чжань в лисьем обличии был почти крошечным, только он не собирался сдаваться, и когда его снова бросили в снег, он, попискивая, вынырнул, отряхиваясь и скалясь.       «Человек».       «Я не дам тебе разрушить наш мир!»       Он чуть наклонился вперёд, ощетинив и выгнув спину, мышцы напружинились, а хвост нервно подёргивался.       Перед Сяо Чжанем точно стоял человек, похожий на Ли Вэй: на двух ногах, лишённый видимой шерсти, покрытый только тем, что люди назвали бы одеждой. Вещи смотрелись на незнакомце немного несуразно, словно были не в самый раз, например, тёплое пальто чуть топорщилось над плечами, возможно, оно оказалось тесноватым. Шарф волочился по земле, не повязанный. Человек из-за множества одежд казался донельзя высоким и мощным, и Сяо Чжань трепетал перед ним, как и перед силой Ли Вэй. Только вот грудной, хрипловатый голос не обладал таким же магическим эффектом, что у девушки. Мужчина говорил спокойно, почти ласково, и Сяо Чжань шевелил ушами, стараясь распознать чувство, в слова вложенное. Что хотел до него донести незнакомец? Почему он говорил так, будто они были знакомы?       Сяо Чжань зарычал, ощерясь.       Но и человеком в прямом смысле незнакомец не был. От него пахло всё ещё также странно, и у него имелся хвост, который вилял из стороны в сторону, выражая недовольство хозяина. Обычная звериная повадка, которая сбивала Сяо Чжаня с толку.       Он отплевался от снега и мазнул языком по носу, счищая грязь, снова понюхал воздух. Что же было в нём не так? Почему лис чуял собственный запах? Сяо Чжань спросил у этого существа, кто он на самом деле и почему пахнет им самим и лесом, и ещё небеса знают чем, но тот его не понял. Качнул головой, и Сяо Чжань сделал шаг назад, думая, что он собрался напасть. Так они и стояли: человек (только не человек) на двух ногах, и где-то рядом перебирал всеми четырьмя лапами некрупный лис.       Спустя долгих нескольких минут, человек припал на одно колено и наклонился вперёд, что вызвало у Сяо Чжаня недовольный рык и еле слышный вой, он начал ретироваться задом, припадая грудью к земле.       «Не приближайся, человек!»       – Гэ, стой, подожди. Не убегай, ладно? Я знаю, что ты меня понимаешь даже в этом обличии, – мужчина раскрыл ладони прямо перед его ощерившейся пастью, и Сяо Чжань посчитал это откровенной дуростью.       «Я же могу тебя укусить! Снова! Я снова могу тебя укусить!»       Только губа дрогнула и прикрыла клыки. Несмотря на то что его лисьи инстинкты прямо-таки кричали об опасности, Сяо Чжань вдруг перестал им потакать. Его заинтересовал этот человек, хоть он и продолжал держать дистанцию для надёжности.       – Всё, что говорила Ли Вэй – ложь.       «Это не так».       – Прошу, поверь мне. Она лгала вам всем.       «Госпожа Ли не могла врать нам, она наш спаситель! А вот ты представляешь угрозу, с чего мне тебе верить?»       – Гэ, неужели ты совсем не слышал противоречий в её словах? Сначала она просила, чтобы вы помогли ей отвадить беду, а потом сказала, чтобы вы привели меня к ней… Разве ты не задаёшься вопросом зачем именно? Зачем ей я?       «Нет», – прорычал Сяо Чжань, который не понимал, чего от него добивались. Даже если Ли Вэй была неправа, то он… он…       Он дёрнул ушами и скривился от боли, прошившей всю его черепную коробку и застучавшей где-то под горлом. У него не вышло закончить первоначальную мысль, и он исправился:       «Моя задача – привести тебя к Ли Вэй. Какая разница зачем? Ты беда для нашего леса, ты уничтожишь наш дом, я обязан помочь сделать наш маленький мир безопасным, вот зачем!»       – Эй, послушай, – человек протянул к нему руки, словно намереваясь коснуться, и Сяо Чжань отскочил назад, тревожась, что не сдержит зверя внутри и точно укусит за пальцы. – Не бойся, я не пытаюсь сделать тебе больно. Сяо Чжань, ты нужен мне. Мне одному не справиться.       Кровь бурлила, требовала вцепиться клыками в мягкую плоть, разорвать, разорвать, разорвать. Инстинкт был таким сильным, что у Сяо Чжаня не только не получалось присмирить лиса, но и даже вслушаться в сказанное. Всё, что продолжал говорить незнакомец, растворялось в шуме, в набате крови, бьющейся в сосудах. Разумом Сяо Чжань порывался довериться. В некотором роде, незнакомец взволновал его. Надрывом? Горестью? Просьбой? Что-то тоскливое и звенящее было слышно в человеческом голосе, и Сяо Чжань осторожно ступил вперёд, заинтересовано шевеля носом. Какое-то неясное воспоминание дотянулось до него…       – Будьте бдительными, дети мои. Люди хитры и коварны, их чёрствое сердце даже не дрогнет, чтобы вас обмануть. Не верьте им. Не верьте. Помните, друзья, и берегите себя.       Сяо Чжань не удержался на лапах, распластался на снегу, не смея даже издать звука. Казалось, что хрустнул даже позвоночник, а из лёгких выдавился весь воздух.       Ли Вэй не просила.       Требовала.       Внушала страх и недоверие.       И её магия стала беспощаднее: внедрилась вместе со словами внутрь, распространилась, дёргала за суставы и мышцы, игралась, душила.       И так вставшая дыбом шерсть распушилась ещё больше. Сяо Чжань скрёб лапами снег в тщетных попытках перевернуться, подняться, закрыть уши, заглушая дальнейшие заклинания. Мысли сбивались в стайки, штурмовали то одну, то другую сторону головы, ударяясь о кость, будто бы ломая её, давая волю бушующей крови.       Сяо Чжань рявкнул.       «Прекрати».       «Прекрати, прекрати, прекрати».       Ли Вэй была глуха к его молитвам, и Сяо Чжаню оставалось только тщетно выть, чтобы лишь немного облегчить себе мучения. Он перестал обращать внимания на человека, на свою цель, сосредоточившись только на ощущениях, не замечая даже того, что уткнулся мордой в снег и задыхался теперь сильнее. А потом враз стало легче сделать вдох, и Сяо Чжань на остатках сил распахнул глаза. И увидел темноту подшивки пальто, в которое его укутал человек, крепче прижимая к груди, и там, в его объятьях в нос ударял привычный запах, лисий, родной. А слышно было только трепыхание сердца, чужого сердца, что заглушало всё остальное.       Ту-дум.       Ту-дум. Ту-дум.       И еле разбирал, что ему говорили:       – Потерпи, гэ. Потерпи ещё немного.       – Знаю, знаю, тебе очень больно. Но скоро будем дома. Дома ведь хорошо, да?       – Я уже его вижу, если я чуток уберу подол, ты тоже сможешь его увидеть. Но не шевелись, ладно? Ты такой тяжёлый, мне страшно, что я тебя не удержу, если ты начнёшь брыкаться.       – Гэ. Гуи подери, гэ, что у тебя за дверь? Почему она, гуи подери, не открывается?!       – Наконец-то. Всё, гэ, мы дома. Ты дома. Всё в порядке. Ведь всё в порядке, да?       Невероятно горячие руки гладили его по шерсти, когда укладывали на постель, укутывали во множество одеял поверх, подсовывали концы под его лапы, живот, морду. Сяо Чжаня трясло, тело было непослушным, и даже звериным чутьём он не осознавал почему. Может быть, из-за того, что лис слышал зов, хотя этот громогласный звук блокировали ладони, обхватившие его мокрую морду?       Сяо Чжань старался вслушиваться в монолог Ван Ибо, который ещё раз для него представился, человека, просившего ему поверить. Он рассуждал без спешки, ровным тоном, без призыва и крика, может быть с крошечной толикой паники, но кто из них не паниковал? Зато хрипотца шла голосу Ван Ибо, и Сяо Чжаню нравилось его звучание. Оно расслабляло, что даже дрожь немного утихала.       – Я не знаю, что делать, гэ. У тебя есть дома грелки или что-то похожее? Тебя так трясёт… Тебе холодно? Больно? Ты можешь обратиться обратно в человека? Это всё из-за Ли Вэй, да? Как я могу тебе помочь?       Сяо Чжань и выдох делал с трудом, тем более у него не было сил, чтобы отвечать. Да и смысл, если Ван Ибо звериный язык всё равно не понимал. У Сяо Чжаня еле-еле получалось удерживать зрительный контакт: он постоянно проваливался во что-то тёмное, мрачное, одинокое. Горло саднило от воя. Зато стоило ему только вынырнуть из бреда в реальность, он сразу замечал, как у Ван Ибо забавно дёргались уши, как нижние клыки приподнимали верхнюю губу, и оттого казалось, что человек будто бы немного улыбался. Ему, лису. Поэтому Сяо Чжаню хотелось дарить улыбку в ответ, но из-за боли и скованности в теле он этого сделать не мог.       Он тянулся мордочкой, тянулся, ощущая прикосновения пальцев, словно лёгкие поцелуи, от которых разливалось тепло, отогревавшее кости.       – Где вы находитесь, дети мои? Обошли ли края нашего леса? Побывали на болотах? Нашли ли следы человеческие?       Сяо Чжань и не думал реагировать на новый призыв, прорывающийся сквозь ладони Ван Ибо. Возможно, он был слышен не ушами, а его душой по, поэтому его организм отзывался, чувствуя всепоглощающую энергию инь? Сяо Чжань снова заскулил, потом громче, усиленно задышал, будто промчавшись несколько ли, углядел, как Ван Ибо от отчаяния закусил свою губу.       – Она продолжает, да? Говорить. Что она говорит? – он чесал Сяо Чжаня около носа, по шее, щекам, вдоль пасти, не боясь его острых зубов. – Неважно, просто не слушай. Не слушай её, гэ. Она всё врёт. Чтобы она не говорила, она врёт, как тогда, на той поляне. Ведь все эти звери, собравшиеся там… вы все умеете оборачиваться, верно?       – Сяо Чжань, ты не отозвался мне, – как эхо прозвучало вслед за увещеваниями Ван Ибо, и у Сяо Чжаня громче застучало сердце, готовое от страха вырваться из груди. – Ты обманул меня.       Кожа под вздыбившей шерстью покрылась мурашками, и лис с новой силой задрожал.       «Нет, нет, я никого не обманывал, я хотел его привести, действительно хотел, послушайте же, госпожа…»       «Сяо Чжань! Ты не должен ей подчиняться. Кому ты больше веришь: непредсказуемой ведьме с её непонятной мотивацией сделать из зверей людей или ласковому Ван Ибо, который старается тебя защитить?»       «Я обманул вас, госпожа Ли, но я не хотел, не хотел, не хотел…»       «Что ты творишь?! Не разговаривай с ней, просто заткнись, ты делаешь только хуже!»       Лапы взбивали под собой простыни. Сяо Чжань прикрывал из-за непрекращающейся пытки глаза, не представляя, как хотя бы намекнуть Ван Ибо, что он находился в большой опасности. Тот приподнимал его морду, заглядывая в глаза, что-то спрашивал, только у Сяо Чжаня не было возможности ни услышать, ни предупредить, он лишь метался в объятьях одеял и скулил.       «Она идёт сюда».       «Идёт сюда».       «Небеса! Она так близко, так близко, и она взбешена. Она мечтает отомстить, она озлоблена на меня, она ненавидит Ван Ибо, она уничтожит нас».       «Ван Ибо, она уже здесь!»       Ледяной ветер, ворвавшийся через распахнувшуюся дверь, взметнул покрывало, закрывающее постель и их с Ван Ибо. Сяо Чжань с нарастающим ужасом уставился на девушку в плаще, появившуюся на пороге, как она стягивала с головы капюшон, пока дверная ручка билась о стену.       Тук.       Тук-тук.       Тук-тук-тук.       Это давило на уши. На эмоциональное состояние. Сяо Чжань ничего не мог сделать с тем, что до смерти страшился присутствия ведьмы в доме. Не просто потому, что она излучала невероятную магическую силу и имела власть над ним, а из-за невозможности защитить ни себя, ни Ван Ибо. У него не выходило смириться с такой беспомощностью.       Ван Ибо обернулся, всё ещё держа его голову в своих ладонях, выглядя так, будто и не собирался как-либо прятаться от нависшей над ним беды. Его лицо было открытым, без единой эмоции, без тревоги и страха, а потом Ван Ибо снова повернулся к Сяо Чжаню, закутал его лучше и произнёс ровным тоном:       – Закрывай за собой дверь, раз пришла.       От такой искренней наглости Сяо Чжань распахнул бы пасть и не закрывал её, изумляясь, восхищаясь, поражаясь, но его трясло, и он сжимал покрепче челюсти, чтобы не прикусить язык.       «Ты, что, нисколечко не напуган?!» – он переводил взгляд с Ли Вэй на Ван Ибо, всеми рецепторами улавливая накалившуюся атмосферу.       Ли Вэй выправила свои кудряшки из-под плаща, одарила их взглядом, проникнутым презрением. Она коротко рассмеялась и прикрыла за собой дверь. Однако температура в одной-единственной комнате не стала выше, всё такой же ужасный холод заставлял чувствовать ломоту в костях.       Вернувшись мыслями к Ван Ибо, Сяо Чжань осознал, что ошибся. Ван Ибо не просто был напуган. Он был в ужасе, сравнимом с тем, что Сяо Чжань переживал сам. У Ван Ибо были расширены зрачки, заполняющие почти всю радужку чёрным, и он всё кусал и кусал себя за щёку. От увиденного, от прозрения, что-то щёлкнуло у Сяо Чжаня за грудью. Ещё раз. И ещё. Конечно, к нему не явились воспоминания его человеческой сущности, но он наконец-то под правильным углом посмотрел на ситуацию. Увидел. Признал. Раскрыл глаза. И это придало ему невообразимых сил.       Он неуверенно поднялся на лапы, покачнулся, мотая головой из стороны в сторону, отодвигая мелькающие поблизости руки Ван Ибо, упал, снова встал, вырвался из кокона, в который его опутали, и слетел с кровати с поднятым трубой хвостом. Сяо Чжань расставил лапы, безуспешно делая вид, что он крупнее, чем есть, из-за резких движений перед взором всё потемнело. Он увереннее вцепился когтями в деревянный пол, выгнул спину.       «Уходи, Ли Вэй!»       – Гэ… – прошелестел сзади Ван Ибо, и такое обыкновенное обращение наделило его смелостью, он зашипел.       – Какое не гостеприимство, Сяо Чжань, – цокнула язычком Ли Вэй и покрутилась на месте, осматриваясь. – Ты никогда не приглашал меня, а теперь ещё и прогоняешь. Тебе не кажется, что ты слишком дерзок со мной?       «Ты нежеланный гость в моём доме, уходи».       – Даже так, мой дорогой? Не желанна я в доме твоём. Ну что ж. Что же ты тогда скажешь о нём?       Ей не нужно было даже указывать в сторону Ван Ибо, Сяо Чжань и так её понимал. Уши легли вдоль головы, и он ощерился.       – Вам не нужно ругаться из-за меня…       «Заткнись, Ван Ибо», – обернувшись, рыкнул на него Сяо Чжань под зазвучавший смех Ли Вэй, и от этого демонического хохота у него распушился загривок. Нервы жилами тянулись вдоль позвоночника, звенели, были на пределе перед тем, как разорваться. Сяо Чжаню было сложно сосредоточиться, потому что помимо собственного внутреннего голоса он слышал и другой. Другие.       «Не сопротивляйся».       «Вспомни, сколько всего Ли Вэй для нас сделала».       «Ты не думаешь, что это неблагодарно, вот так реагировать?»       «Она гостья, ты сам позвал её, и она пришла. Будь вежлив с госпожой Ли».       Сяо Чжань затряс головой, прогоняя посторонние мысли, он вскинул её и обомлел. За окнами виднелись другие жители леса и болот, его знакомые и друзья, они тыкались мордами и клювами в стекло, безостановочно глядели на них.       «Малыш».       «Ты можешь быть человеком только благодаря госпоже».       «Ты не можешь ей сопротивляться».       «Не дай врагу тебя одурачить».       – Ли Вэй, ты не видишь, что ты причиняешь ему боль?! Прекрати, прекрати это делать сейчас же!       – Я ничего и не делаю, милый Ибо, – и на губах Ли Вэй расцвела улыбка.       Чтобы покончить с этой мукой, Сяо Чжань выпрямился и с разинутой пастью, готовой вонзиться, вгрызаться, рвать, ринулся на ведьму.       «Пора покончить с твоей уверенностью, что только ты можешь быть правой».       Он оказался в пару прыжков от её голых щиколоток, ведь ведьмы всё время ходили босиком, был быстрее молнии, резвее тигра, он обязан был вцепиться в её ногу, сжать челюсти, терзать плоть, терзать, терзать...       Удар сбил его с лап. Оглушил, что он даже не расслышал последующий за резким выпадом смех. Мир исчез. Сяо Чжань потерял ощущение хоть какой-либо реальности. Он лишь тихонечко взвыл, когда женская рука схватила его за шкирку и подняла в воздух.       – Отпусти его, Ли Вэй! Что ты творишь? – как сквозь вату он расслышал, что Ван Ибо поднялся, приблизился.       – А то, что? Ван Ибо, Ван Ибо… нет, Бо-о-о-о-ди, – саркастично протянула Ли Вэй. – Я же предупреждала тебе держаться от него подальше, но разве ты меня послушал? Снова. И снова одни и те же грабли. Неужели родители тебя не научили компромиссу? Было так сложно сделать так, как я прошу?       Сяо Чжань ничего не видел, точно ослеп, и как беспомощный котёнок качался в её цепкой ладони, стараясь задними ногами дотянуться до пола. Или хоть до чего-нибудь, чтобы ощутить твёрдость под собой. Его схватили за левую лапу, горячая рука нежно обхватила её и потянула к себе.       – Сяо Чжань тут ни при чём, он не сопротивлялся тебе, это я виноват, я.       Возможно, что от удара по голове в Сяо Чжане что-то сломалось, он перестал улавливать чужие голоса и почти не чувствовал магию в своём теле. Это было похоже на высвобождение, и он громко тявкнул, выражая недовольство словами Ван Ибо:       «Не смей брать вину только на себя».       – Отпусти его, Ли Вэй. Прошу. Пожалуйста. Если тебе нужен я, то вот он я. Если ты говоришь, что отступился именно я, то накажи только меня.       «Нет, Ли Вэй, ведь ты пришла, потому что зла на меня за ослушание? Да, я соврал тебе, не рассказал сразу, что нашёл Ван Ибо в лесу, не привёл его. Так накажи меня, а его не трогай. Он же не часть леса, он не может повлиять на мои решения».       Ли Вэй расхохоталась. Громко. С радостным волнением. Она словно бы ждала этих слов от них и была счастлива их услышать. Она приподняла Сяо Чжаня ещё выше, что он даже перестал касаться хвостом пола. И только прикосновение Ван Ибо позволяло ему не взвыть от ужаса.       – Так забавно и прекрасно, что вы просите меня об одном и том же. При этом считаете меня безжалостной, а? Что за преданность друг к другу, настоящая нежность, почти любовь. Как замечательно, правда?       Сяо Чжань и Ван Ибо промолчали. Лисьим инстинктом Сяо Чжань ощущал, что Ван Ибо в похожей растерянности, как и он сам.       – Что же не так, Бо-ди? Что же не так, Чжань-гэ? Я же чувствую ваш страх. Боитесь меня так, будто я настоящее воплощение зла. Только кто во всём виноват? Кто из нас настоящее зло?       – Ч-что… ты хочешь сказать? – Ван Ибо посередине предложения судорожно сглотнул, его пальцы надавили на кожу лапы Сяо Чжаня.       «Вот именно. Что ты хочешь этим сказать? Переложить вину вздумала? Это ты превратила Ван Ибо в вепря!»       – А что мне оставалось делать?! Ну скажи мне, раз ты такой умный, Чжань-гэ, что же мне оставалось делать в этой ситуации? Он вынудил меня, – Ли Вэй притопнула ногой.       Сяо Чжань почуял всем собой исходящую от неё злость, и его шерсть наэлектризовывалась этой тяжёлой энергетикой. Он усилил попытки вырваться, когда кожа нагрелась, и почувствовал, как активизировался и Ван Ибо, тщась вытащить его из мёртвой ведьмовской хватки. Тогда Ли Вэй пуще прежнего взбесилась, рванула его на себя, чтобы многострадальная лапа выскользнула из ладоней Ван Ибо, и швырнула на пол, будто он был какой-то вещью или тряпкой.       От очередного соприкосновения с твёрдой поверхностью у Сяо Чжаня вышел весь воздух из лёгких, и он потерял сознание. Потом он моргнул и наконец-то снова смог видеть. Смутно. Неясно. Но это было гораздо лучше беспроглядной темноты. Сяо Чжань попробовал подняться, и Ван Ибо, который, видимо, оказался с ним рядом сразу же после удара, обнял его рукой и прижал к своему боку, словно сдерживая. Сяо Чжань вскинул голову, молчаливо вопрошая, чего он его останавливал-то, только тот выглядел донельзя испуганным и поползновений лиса даже не заметил. Прижимаясь к тёплому человеческому телу, лис перенимал все ощущения, поэтому точно мог сказать, как сжалось всё внутри у Ван Ибо, как напряглись лопатки и выпрямилась спина. И, конечно, он был напуган, ведь вокруг Ли Вэй метались настоящие шаровые молнии!       – Вы такие глупые! Специально выводите из себя этими нежностями?! Хотите ещё одного проклятья, да? – не успокаивалась ведьма.       «Ли Вэй, успокойся, о чём ты вообще толкуешь? Ибо, ты можешь меня отпустить, ты делаешь только хуже и…»       Сяо Чжань засучил конечностями, норовя выскользнуть из его объятий, но бросил это дело, когда заметил, как Ван Ибо схватился за свою голову, сгорбился и что-то прошептал. Убрал ладонь от лица, глядя на магию Ли Вэй, зашевелил губами, что-то приговаривая, и Сяо Чжань вытянулся, чтобы встать ему на колени, заглянуть в лицо.       «Эй, ты в порядке? На тебя стала действовать её магия? Нет, не говори, что она успела наложить на тебя очередное заклятье! Ван Ибо! Скажи хоть что-нибудь…»       Уловив в его голосе нарастающую тревогу, Ли Вэй снова расхохоталась. Её кудри подпрыгивали от магического воздействия ведьмовской ауры, а щёки раскраснелись, глаза сверкали.       – Что же ты молчишь, Бо-ди? Не расскажешь, что скрывается в твоей прекрасной головушке? Увидел меня и вспомнил, м? Вспомнил, что видел уже меня в таком состоянии, а? Ещё больше напугался?       Сяо Чжань аккуратно поскрёб когтями по груди Ван Ибо, скуля.       «Ван Ибо…»       – Ты права, Ли Вэй, я действительно вспомнил… – голос Ван Ибо окреп и оброс уверенностью. Сам мужчина расправил плечи.       – И что же ты вспомнил, сладкий? – елейный голос девушки был обманчив, она придвинулась к ним, наклонилась, одаривая тошнотворным запахом трав. – Расскажи же нам.       – Сяо Чжаня… Я помню гэгэ, стоявшего в твоём саду… ты… – Ван Ибо закашлялся, прикрывая рот рукой, и глаза его становились всё шире и шире, и Сяо Чжаню показалось, что он разглядел в зрачках это воспоминание. – Был пасмурный день и накрапывал дождь, ты сказала, что мне стоит остаться дома, а тебе нужно выйти ненадолго, потому что скоро кто-то придёт. Ты придерживала юбку, когда присаживалась, срезала растения для очередной, наверно, настойки, а он искренне любопытствовал, что это за травы. Я стоял в доме, прямо у окна… думал, что меня не заметят за разговорами, но Сяо Чжань меня увидел и махнул рукой, улыбаясь.       В водовороте, в который Сяо Чжань окунулся чуть ли не за руку с Ван Ибо, он обнаружил себя в человеческом обличии, легко одетого, в ярко-голубой рубашке и шортах, и по позвоночнику пробежала дрожь. Эта эмоция не принадлежала ему, она была тем, что испытывал Ван Ибо в тот момент, как вздрогнул и отошёл в тень, делая вид, будто непричастен и не разобрал приветствия. Сяо Чжань постарался сам припомнить этот случай, но в голове было пусто. Он видел глазами Ван Ибо, слышал его ушами, чувствовал его ощущения. Может, будь он человеком, он бы мог восстановить это в памяти, только именно сейчас даже не мог представить, что был знаком с Ван Ибо и раньше.       – Ты решила познакомить нас, когда приметила, как Сяо Чжань кому-то машет. Позвала меня и казалась приветливой и радушной, всё делилась какими-то историями, переманивая моё внимание на себя. Я мало интересовался этим, потому что увлёкся Сяо Чжанем…       Ван Ибо вдруг открыто улыбнулся, что его щёки снова стали кругленькими и симпатичными, и Сяо Чжань сквозь вихрь воображаемых им картин дотянулся и лизнул его. Тогда Ван Ибо вынырнул из собственного сознания, уставившись на него своими тёмными глазами, заулыбался уже осознанно и потрепал его по макушке, отпуская его, посмеиваясь, когда он стал вылизывать его щёки.       – Гэ, гэ, ну успокойся, пожалуйста, я понял тебя, понял, мне тоже нравится твоя улыбка, тебе сразу хочется её возвращать, – и минутная радость испарилась, стоило его человеку поднять взгляд на краснеющую от праведного гнева Ли Вэй, только что проявившийся мягкий тон стал ледяным. – Откуда мне было знать, что ты ведьма, и всего лишь за чувства меня проклянёшь?!       Девушка зашлась в истерическом смехе и захлопала в ладоши.       – Как замечательно сказано! Может потому что ты не должен был так делать? Я представила тебя как своего жениха! Ты был и пока ещё являешься им. Вау, представляешь, Чжань-гэ, наверно, ты в шоке, но ты любишься на моих глазах с моим женихом. Ну как, нравится? Не стыдно? А тебе, Бо-ди? Я всего лишь просила, чтобы вы держались друг от друга подальше, перестали улыбаться и флиртовать у меня на глазах! Сяо Чжань-то прекрасно знал, что я ведьма!       – Наше сватовство было желанием моей матери, и она не делилась тайнами, что ты ведьма, – Ван Ибо легонько оттолкнул обеспокоенного Сяо Чжаня, поднялся, отряхнул штаны и развёл руками. – Теперь я всё вспомнил, и ты не наплетёшь новой лжи, чтобы все вокруг в неё поверили. Меня прислали сюда, в эту глушь, чтобы я лишь отдал долг своей семье. Помнишь, дочь моей лучшей подруги, вы вместе с ней росли, когда были маленькими, она точно тебе понравится, сынок. Ли Вэй, ты серьёзно вздумала говорить, что я твой жених, если мы дружили с тобой всего лишь в далёком детстве, когда ещё подгузники носили? Напомни-ка, а предлагал ли я тебе выйти за меня замуж?       – Ты изменил мне!       Так как Ван Ибо, распалившись от подобной несправедливости, почти стоял вплотную к Ли Вэй, возвышаясь над ней, вдруг позабытый всеми Сяо Чжань просеменил ближе и встал у их ног, задирая морду и разглядывая их лица. У него было столько вопросов.       «Ты не справилась с эмоциями… Ли Вэй, ты… превратила его в животное… По своей прихоти. Ни за что. Это произошло, как только я ушёл?»       Его хвост то и дело касался их обоих, потому что от возбуждения он перестал его контролировать.       – Я же случайно, – опустила голову Ли Вэй, она вся раскраснелась, потому что выпустив всю ярость, враз засмущалась. Она дерзнула оправдываться, хотя теперь её вина была доказана её же словами. – Разве вы не знаете, что нельзя злить ведьму?       Ван Ибо в изумлении застыл. Стал похож на одну из снежных фигур, которые так любили вылепливать малыши старушки Хуан. В какой-то мере Сяо Чжань его хорошо понимал, как ещё стоило реагировать на такую откровенную наглость? Оказаться в ведьмовской ловушке ни с того ни с сего. И вдруг стал испытывать огромной силы вину, ведь именно из-за него всё произошло. Если бы он не был так с Ван Ибо приветлив…       Сяо Чжань царапнул когтями.       «Ван Ибо… ты простишь меня за то, что я поступил с тобой так легкомысленно?»       – Как будто он может понять твои чувства, – фыркнула Ли Вэй, надув губы. – Я даже заботилась о нём в его новом обличии, выгуливала, кормила, купала. Считаете, я не корила себя за то, что произошло? Корила, извинялась, продолжала оберегать. А он, что, спасибо сказал? Не-а, просто снова сбежал.       Ван Ибо закашлялся своим смехом, отмахнулся от неё, заставляя замолчать, скованными движениями опустился на пол и закрыл лицо ладонями. Сяо Чжань осторожно к нему приблизился, толкнул мордой в бок, и по запаху, и при помощи обыкновенного сопереживания считывая его разочарование.       «Всё будет нормально. Мы что-нибудь придумаем, ты совсем невиноват в том, что случилось».       – Есть какой-то способ вернуть мне человеческий облик? Исправить твою ошибку? – на местоимении Ван Ибо сделал особый акцент.       – Раньше было возможно… – уклончиво ответила ведьма и скорбно поджала губы. – Я искала способ, действительно, – подчеркнула она, когда Сяо Чжань косо на неё посмотрел, – искала возможность снять наложенное проклятье. И сначала всё было нормально.       – Что-то не особо твой способ был похож на нормальный… – совсем тихо отметил Ван Ибо.       – Ты сбегал! Как только я готовила настойку и решалась её опробовать, ты снова и снова сбегал! А стоило мне тебя только вернуть, так уже все настойки теряли свои свойства. Ты ужасный зверь, Ван Ибо. Непослушный и своенравный.       «С этим… соглашусь», – кивнул Сяо Чжань, вертясь возле своего человека, то обтираясь о него спиной, то укладывая ему на ноги свой хвост. «Из тебя вышел невероятно ребячливый зверь».       – Потому что я человек, а не животное, – Ван Ибо убрал руки от лица и приподнял брови. – Сложно, знаешь ли, привыкнуть, как там заведены порядки у них, не особо интересовался, к сожалению.       «И с этим я тоже соглашусь».       Лис довольно зажмурился, когда горячая ладонь погладила его вдоль позвоночника до самых бёдер, он даже присел на задние лапы, чтобы продлить удовольствие.       – Я о тебе заботилась, вообще-то, и хотела исправить ошибку, – повторила Ли Вэй. Её молнии, как и гнев, утихли, в пространстве перестала искрить магия, и девушка тоже расположилась на полу под рычание Сяо Чжаня. – Ой, да не ворчи, а то больше человеком тебе не быть. Что у вас за дурацкие манеры, мальчики.       «А у тебя дурацкие манипуляции», – отпарировал он, взмахивая хвостом, и ткнулся мордой в человеческое колено, прося ещё немного ласки и не сводя глаз с подозрительной девушки.       Ван Ибо чесал его за ухом и полностью с ним был солидарен.       – Решила, что ты небожительница и имеешь право решать чужие судьбы?       – Это вот он так решил, – Ли Вэй указала на Сяо Чжаня ладонью и хмыкнула. – Его и спрашивай.       «Я?!» – возмутился он, и его только что улёгшаяся шерсть вновь взъерошилась. «Совсем стыд потеряла, теперь решила меня обвинить?»       – А кто дал ему оборотное зелье и изменил его судьбу? Кто почти подтолкнул его в объятья к смерти? У меня были идеи и даже наработки, как ему вернуть человеческий облик, но теперь на нём искажённое проклятье, и он скоро умрёт. Так кто из нас настоящее зло, а?       Между двумя людьми повисло молчание, прерываемое только возмущённым тявканьем Сяо Чжаня. Он не мог сдержать ругательств. От того, как поник под его боком Ван Ибо, разрывалось сердце, и он с каждым его печальным вдохом зверел всё сильнее.       «Ах ты!»       «Как ты смеешь?!»       «Ведь ты могла сразу об этом сказать! При первой встрече той ночью! Предупредить! Но ты промолчала, а теперь что?»       «Ты его прокляла, а виноват я?»       «Уходи! Уходи сейчас же из моего дома! Ты ужасна. Отвратительна. Научись сдерживать свои гуевы силы перед тем, как общаться с живыми существами!»       – Значит… я умру? – вопрос Ван Ибо потерялся среди неутихающего воя Сяо Чжаня, только на удивление, Ли Вэй прекрасно его расслышала и кивнула.       Лис на мгновение замолк, в надежде получить дельный совет или хотя бы что-нибудь, что могло бы Ван Ибо помочь. Он щерился и порыкивал, неспособный полностью себя контролировать.       – Из-за оборотного зелья?       – В большей степени из-за ведьмовской отметки, которая прикрепила к тебе проклятье быть вепрем, а настойка лишь умножила количество моей энергии, изменяя и эту отметку, и твою человеческую сущность и снижая обычную человеческую энергию ян, что приводит к медленному ослаблению твоего организма. В итоге ты просто умрёшь.       «И ты так спокойно ему об этом говоришь!!! У тебя совершенно нет совести, Ли Вэй, не будь такой безучастной, это ты начала всё это дерьмо!»       Ли Вэй пожала плечами и откинулась назад, упираясь руками. Вытянула ноги и застучала пятками по полу. Если бы не тема разговора, то могло сложиться впечатление, что разговаривали они о чём-то лёгком и безмятежном. Но ведь это было не так, и Сяо Чжань думал, что его скоро разорвёт от этой вспышки бессильной ярости.       «Прекрати быть беспечной, ты обрекла человека на смерть!»       – Чжань-гэ, Чжань-гэ, ты судишь всех по своей шкале праведности, только вот действуешь ли ты сам согласно этим правилам? Прошёл год… или уже два? Я свыклась с мыслью, что, возможно, не смогу ему помочь, но я старалась. Старалась как могла для того, чтобы ты всё испортил. И теперь я не знаю способа ему помочь.       «Разве ты не потратила это время на поиск? Разве у тебя нет никакого даже предположения?!»       – Ты такой наивный, может понадобиться ещё столько же времени, чтобы теперь скорректировать изменившуюся метку. На это уйдёт год, два, может, пять лет? У него нет этого времени, пойми!       – А сколько есть? – удивительно спокойно спросил Ван Ибо.       Он словно уже принял свою учесть. Или ещё не до конца осознал, что случилось. Сяо Чжаню то ли не терпелось вцепиться Ли Вэй в глотку, то ли вернуться к своему человеку и прижаться к нему с молчаливой поддержкой. Только нужна ли она была? Сяо Чжань растерянно повёл носом, пытаясь уловить запахи его эмоций, и ему на самом деле начало казаться, что Ван Ибо взял себя в руки.       – Я не могу сказать точной даты, я вам не гадалка. Для прогноза мне нужно проводить исследования, брать кровь и отслеживать состояние внутренних органов, той же ци. Кстати об этом. Наверно, самым толковым способом будет влить тебе энергию, мужскую, сильную, чтобы загасить мою, ведьмовскую, или попытаться последнюю слить. Только загвоздка в том, что кровопускания здесь не помогут, не в крови же дело. Так что извини, Бо-ди, я бессильна.       Сяо Чжань напружинил задние лапы, потому что ему надоела девчачья надменность, и пусть ему не позволят навредить Ли Вэй, то хотя бы он отведёт душу и покажет, что значит быть вежливым и добрым в его доме. Ван Ибо уловил его намерение и опустил ему на голову свою ладонь снова – весь его гнев будто бы улетучился, и он преданно посмотрел на своего человека.       – Успокойся, гэ, ты эмоциями ничего не решишь. А ты уходи, – обратился он к Ли Вэй, усилием воли поднимая голову и встречаясь с ней взглядом, он говорил так, словно прощался с долгожданным гостем, единственное, что ровным тоном. – Уходи, пока можешь уходить, и впредь лучше не попадайся мне на глаза. Неважно, сколько мне осталось, но если я ещё раз тебя где-нибудь увижу или встречу, обещаю, тебе несдобровать.       «Ты так её отпустишь? Ван Ибо, не будь таким благородным. Из-за неё ты умрёшь, ты это понимаешь? Пусть сидит теперь, да хоть на привязи, и изыскивает способ тебя спасти, пока не отыщет!»       – Тихо, гэ, тихо. Всё хорошо, успокойся.       Ли Вэй вздохнула, хмыкнула, поднялась, оставляя лишь небольшой флакончик на полу у своих босых ног.       – Это мой прощальный подарок. И извинение. Надеюсь, это даст вам возможность хотя бы поговорить.       И ведьма ушла. Без хлопанья дверьми. Без криков. Оправданий. Просто без слов растворилась в подступающем зимнем вечере, и все другие звери, что постоянно следили за каждым их движением и разговором, тоже исчезли. А за окном стал завывать свою могильную песню ветер.