Я буду с тобой или буду один

Римус не рискнул рассказать друзьям о произошедшем, так как они не верили в приворот и в причастность Адрианы к этой ситуации. Это бы, вероятно, привело их только к новой ссоре, поэтому он решил держать свои подозрения при себе, пока у него нет весомых доказательств. Но всё же, когда те вернулись после обеда в комнату с Лили, Люпин предупредил их о том, что им ни в коем случае нельзя передавать какие-либо вещи Сириусу, а также потребовал выгонять всех посторонних, которые могут прийти к ним. Он посоветовал каждому быть более бдительным и настороженным, пока Блэк находится в таком непростом положении. Питер и Джеймс, очевидно осознавая, что недоброжелатели у них всё-таки есть, восприняли эту просьбу с должной серьёзностью. Они не стали задерживаться в комнате надолго и после того, как Лили закончила с необходимыми манипуляциями, поспешили вместе с ней на следующий урок, оставляя Люпина наедине с болеющим другом. До ужина Римус успел написать родителям письмо, в котором рассказал о состоянии Сириуса и собственных переживаниях по этому поводу. И каждый раз, когда перечитывал текст, сокрушался от этого ещё больше. Позже он пытался забыться в выполнении домашних заданий, но тревожные мысли всё время мешали на них сосредоточиться. После уроков к нему присоединился Питер и предложил его подменить, чтобы тот сходил на ужин, но Люпин ещё даже не прикоснулся к той еде, которую с обеда принесли для него друзья. — Но я ведь уже пришёл сюда, чтобы ты успел нормально поесть, — с досадой выдохнул Питер, и Лунатику тут же стало неловко; но идти сейчас в Большой зал он всё равно не хотел, поэтому вместо этого решил отправиться в совятню и послать оттуда письмо родителям. Помимо письма, он захватил с собой ещё и карту, чтобы потом с её помощью намного быстрее найти Джейн. Ведь он помнил про обещание поговорить с ней позже. Последние дни выдались особенно пасмурными, и сегодняшний день не стал исключением. На улице сейчас вовсю лил дождь, и Римус спешными шагами направлялся в совятню, пока ещё на нём действовала водоотталкивающая магия. Он пробирался сквозь вечерний сумрак по сырой земле, оставляя следы на размякшей почве, и только тусклый свет палочки освещал ему путь. Всё это усугубляло и без того печальное и тягостное положение. Зайдя внутрь, он увидел множество нахохлившихся от холода сов, издающих тихие ворчливые звуки. Некоторые из них часто ворочались в попытке найти наилучшее место, чтобы быстрее согреться. Внизу лежали груды опавших перьев разной окраски, часть из которых взмокла от попадающих вовнутрь капель дождя. Порывы сильного ветра разметали пух и поднимали его в воздух, закручивая над полом.  К счастью, в начале учебного года Люпин приобрёл парочку водонепроницаемых конвертов, поэтому погодные условия никак не мешали ему отправить письмо домой. После того, как птица с посланием исчезла в полутьме дождливого вечера, Лунатик тут же достал карту из внутреннего кармана мантии. Внимательно всматриваясь в пергамент, он обнаружил Джейн в читальном зале Астрономической башни. Теперь, когда наконец-то её нашёл, он уверенными шагами направился к нужному месту в надежде, что к его приходу она всё ещё будет там. Остановившись в дверях читального зала, Римус бегло осмотрелся по сторонам, и его взгляд зацепился за безлюдный угол в дальнем конце помещения. Казалось, что столик там будет наиболее подходящим местом для личного разговора. Не теряя больше времени, он отправился на поиски Джейн и довольно быстро нашёл её среди книжных стеллажей. Люпин окликнул девушку и кивком головы указал последовать за ним, а после привёл к единственному свободному столу вдали от внимания остальных.  За окнами уже клубилась чернильная мгла, а дождь рисовал на стёклах мокрые узоры, отчего вокруг создавалась неуютная и мрачная обстановка. В первые секунды их относительного уединения между ними висела напряжённая тишина, нарушаемая лишь невнятным бормотанием посторонних. Поначалу Джейн казалась слегка встревоженной, но вскоре смогла скрыть это под маской спокойствия. — Где ты пропадал? — наконец начала разговор подруга. — Да так, кое-какие дела заняли у меня все послеобеденные часы. Кстати, насчёт тех вещей – их подбросили Джеймсу во время тренировки. Уже после я обнаружил на них следы тёмной магии, — тут же перевёл тему Римус, так как совсем не хотел раскрывать истинную причину своего отсутствия. — Кто-то явно не из наших очистил их и вернул обратно, — ещё тише договорил он. — Может, какая-нибудь девушка с Когтеврана узнала, что происходит, и помогла по доброй воле, — шёпотом произнесла она. — Возможно, — слегка кивает головой он, не желая говорить правду. — Я тоже не сидела этой ночью без дела и пыталась помочь, но, похоже, мой обряд не сработал. Отсутствие Сириуса и ваши периодические исчезновения это только подтверждают, — с грустью потупила взгляд она. — Ты же явно понимаешь, что сейчас необходимо держать его как можно дальше от Адрианы, пока мы не разберёмся с этим, — тихо и отрешённо ответил Люпин, опасаясь наговорить лишнего. — К тому же ты слышала, что сказал Джеймс, — вспомнил он его ложь про отравление. Римус почти сразу уловил сомнение в глазах Мэй и почувствовал, как она разрывалась между желанием докопаться до истины и уважением к его решению держать все подробности в секрете. Он прекрасно понимал её волнение, но при этом не мог раскрыть перед ней все карты. — Хорошо, я всё понимаю, — после нескольких секунд молчания вполголоса произнесла Джейн, наверняка сообразив, что сейчас не лучшее время закидывать вопросами. — Кстати, я предполагала, что обряд не сработает, поэтому по записям бабушки сварила ещё и зелье.  — Ты такая предусмотрительная, — сразу похвалил её он. — Конечно. Ведь нужно разобраться с этим как можно скорее, пока ещё его сильная природная энергетика не усугубила последствия приворота.  — Каким образом это повлияет на него? — резко напрягся Лунатик. — Он сойдёт или уже… — цокнув языком, Мэй резко мотнула головой и сразу продолжила, — он может сойти с ума из-за постоянной внутренней борьбы с магическим воздействием. Так что не будем медлить. Пошли, я заберу зелье и передам тебе его в гостиной, — на последней фразе девушка внезапно вскочила с места, но Люпин тут же остановил её.  — Постой, — так же торопливо встал со стула Римус и подошёл ближе, чтобы она смогла расслышать каждое его тихое слово. — Если ты говоришь о сильной энергетике, то почему тогда эти чары не отбросило обратно? Мне сложно представить, что в её годы можно быть настолько опытным в этой магии, чтобы успешно приворожить кого-то сильнее себя. — Значит, она всё-таки сильнее, чем ты думаешь, или же что-то нарушило тот барьер, который его защищал. В любом случае, это закончится для неё очень плохо, — прошептала Джейн. Осознание вины заставило сердце биться сильнее. Ведь после её слов Римус мгновенно сообразил, что, возможно, именно он тем поступком ослабил Сириуса и собственными же руками разрушил те «баррикады» перед лицом тёмной магии. Вероятно, именно он совершил ту роковую ошибку, которая привела к печальным последствиям. Мэй прервала поток этих мыслей, позвав Римуса за собой, и тот не стал её задерживать. Всю дорогу они не проронили друг другу ни слова, так как каждый из них думал тогда о чём-то своём. — Тебе сюда нельзя! — различил голос Полной Дамы Люпин, поднимаясь по лестнице ко входу в башню Гриффиндора. — Слышь ты, тупая жирная баба, впусти меня сейчас же! — тут же в ответ раздалось чьё-то визгливое ругательство. Услышав это, Римус и Джейн тут же озадаченно взглянули друг на друга и ускорили шаг, почти бегом преодолев оставшуюся половину лестничного марша. В своей обиде Полная Дама всегда была похожа на ребёнка: большие чистые глаза, наполненные слезами, дрожащие губки и раскрасневшийся носик. Периодически всхлипывая, она в следующую же секунду залилась крокодильими слезами и убежала прочь. Перед пустой картиной стояла растерянная Адриана, поведение которой показалось Люпину испуганным и нервным. Она, некогда сдержанная и хладнокровная, сейчас вела себя совсем иначе. Помимо этого, в глаза сразу бросился её небрежный внешний вид: взлохмаченные волосы, не в те петли заправленные пуговицы рубашки и галстук, завязанный на шее в несуразный узел – всё это совсем не походило на ту крайне педантичную девушку, всегда застёгивающую рубашку до последней пуговицы. Судя по этим признакам, Римус тут же догадался, что снятие тех чар уже повлияло на неё. — О, а ты здесь что забыла? — с напускным интересом спросил он. — Не ваше дело! — грубо рявкнула та. — Ты, вероятно, дверью ошиблась. Иди куда шла, — попытался прогнать её Лунатик. — Отвали! — небрежно бросила через плечо Адриана. — Я всего лишь чётко следую своему маршруту, проложенному до кровати. — Так и знай, ты не сможешь помешать мне увидеться с Сириусом! — резко обернулась к нему она. — Пошли, я тебя провожу, если ты заблудилась, — с явной издёвкой протянул он ей руку. — Там тебе делать нечего. — Убери от меня свои руки! — брезгливо отпрянула от него девушка. — Вообще-то я могу проводить тебя ногой, как блохастую дворняжку, но из уважения к даме пока что предлагаю руку. — Как ты смеешь?! Да ты знаешь, кто я?! Ты знаешь, кто мои родители?! Я при желании могу втоптать тебя в грязь по самую макушку! Да так, что ты никогда не отмоешься! — сквозь зубы злостно процедила Адриана. Их словесная перебранка протекала настолько оживлённо и быстро, что даже Джейн не успевала внести туда свою лепту и только немо открывала рот, набирая воздух.  — Смотри сама не поскользнись на этой грязи, — сразу же ответил он. Мэй тут же бросила на соперницу осуждающий взгляд, но Люпин смотрел на неё иначе, потому что видел перед собой маленькую напуганную девочку, которая, столкнувшись с последствиями приворота, в замешательстве могла наворотить ещё больше бед. Адриана, очевидно понимая, что попасть к Блэку ей сейчас никак не удастся, с силой сжала ладони в кулаки и поджала губы, а затем резким движением развернулась к лестнице. — Хорошего вечера, — язвительно добавила Джейн с гадкой улыбочкой. Она была воспитана в лучших традициях и не могла позволить себе закончить разговор на негативной ноте, поэтому с удовольствием вынудила Адриану ещё сильнее покраснеть и чуть ли не подавиться слюной от злости. Затем та спешными шагами ушла прочь, расталкивая встречных учеников в порыве гнева. Римус слегка усмехнулся и протянул руку Джейн, выражая лёгкий восторг от той убойной фразы в конце. Мигом заметив этот жест, она с размаху хлопнула по ладони приятеля. Тут же переключив внимание на ещё одну насущную проблему, его веселье мигом улетучилось. — День и без того полная дрянь, тут ещё и Адриана, как назло, глаза мозолит. Так теперь вдобавок и эту нежную фиалку, — Римус кивком головы указал в сторону зарёванной Полной Дамы, — придётся сейчас поливать удобрениями из лучших комплиментов, лести и прогибов для создания видимости её крайней значимости в нашей жизни. — Да ладно, — ответила его спутница. — Нам не впервой лебезить перед этой «зефиркой». Сейчас мы её в два счета от хандры вылечим.  Люпину очень понравилось сравнение Леди в её вычурно пышных нарядах с воздушным невесомым лакомством, и его настроение от этого ненадолго улучшилось.

***

В этой ситуации не только Джейн и Лили помогали Блэку, но и другие друзья делали для него всё в пределах собственных возможностей и умений, но пока, к сожалению, безрезультатно.  Получив зелье от подруги, Римус опасался просто так влить его в Сириуса, так как тот мог им захлебнуться. Ему больше ничего не оставалось, как втереть содержимое флакона в его кожу в надежде, что оно впитается и подействует.  С поздней ночи до утра Лунатик не отходил от постели Блэка, и за всё это время не заметил видимых улучшений в его состоянии. Утром с ним уже остался Питер, а остальные двое отправились на завтрак, во время которого Люпин наконец получил ответ от родителей, и, раскрыв письмо, он тут же узнал мамин почерк. «Здравствуй, наш дорогой сын! Никогда не забывай: в глубине души мы всегда с тобой, чтобы поддержать и не дать упасть, невзирая на расстояние. Я и папа мысленно обнимаем тебя крепко и надеемся, что твоя боль скоро пройдёт. Родной, держись сейчас вместе с Джеймсом и Питером. Несмотря ни на что, продолжайте верить в лучшее и не оставляйте друг друга. Боритесь и не сдавайтесь! Каждое утро и каждый вечер Бог будет слышать мои молитвы о Сириусе, и я неустанно буду надеяться, что в скором времени всё наладится.  Милый Тяф, держи хвост пистолетом, а нос по ветру. Нежно любящие тебя Вой и Рык.» Подпись в конце заставила Римуса искренне улыбнуться, так как эти строки напомнили о приятных событиях прошлого. В детские годы он особенно не понимал своего состояния, не принимал эту особенность и отличия от родных. Мама и папа пытались в игре обеспечить ему уют и успокоение. Тогда отец превращался в предводителя стаи с гордым именем «Грозный Рык», мать называла себя «Звонкий Вой», а Лунатик становился их милым волчонком «Тяф». Они вместе «охотились» на игрушки, ели из тарелок без помощи рук и строили убежище из одеял. Родители всячески пытались скрасить чувство несвойственности, гложущее их чадо. Во время такого веселья ему никогда не хотелось выть и скулить от одиночества, поскольку он чувствовал себя частью целого – частью своей родной стаи. Но одно дело – в детстве, и совсем другое, когда он начинал взрослеть. Ведь родители не могли заменить все те интересы, которые возникают в жизни подростка. Несмотря на радость от тех событий, его чувство одиночества с возрастом только усиливалось, так как никакая родительская поддержка и теплота не способны полностью заполнить образовывающиеся внутри пустоты. А тогда, во время этих игр, мама и папа приходились ему всем миром, в котором его окружали надёжные взрослые, и ему всегда было хорошо.

***

На занятиях в этот раз отсутствие Сириуса не осталось незамеченным.  — Сегодняшний урок прошёл на удивление тихо, и мне не приходилось делать вам замечания. Я благодарна всем за такое внимание. Приятно видеть ваше уважение к школьным правилам, — напоследок обратилась к ученикам Макгонагалл. — Профессор, Сириус прогуливает уроки, поэтому Джеймс даже не пытался шуметь, — сказала одна из гриффиндорок, которая никогда не упустит шанс кого-нибудь заложить, но злиться на неё сейчас нет причин – это и так заметно. Поттер на это раздражённо выдохнул и слегка покачал головой, предчувствуя, что скоро ему придётся объясняться перед деканом. И, как назло, этот урок проходил вместе со Слизерином, но Римус не сомневался в том, что Снейп обратил внимание на отсутствие Блэка ещё задолго до этого. Ведь теперь его никто не задирает, а Джеймсу сейчас попросту не до него. Украдкой взглянув на Северуса, Лунатик пытался уловить в его взгляде хоть какие-то подозрения, но ничего такого в нём не заметил. Макгонагалл на слова ученицы ответила молчанием и лишь объявила об окончании урока. Джеймс поторопил Римуса, чтобы как можно скорее прошмыгнуть мимо неё. — Вас двоих я попрошу задержаться, — остановила она проходящих мимо неё Поттера и Люпина. Сохатый обречённо взглянул на друга, понимая, что им сейчас никак не отвертеться. Они встали около её стола и ожидали, когда все остальные покинут кабинет. Лили, проходя мимо Джеймса, заботливо похлопала его по плечу, и тот слабо ей улыбнулся. — Где же вы потеряли двух своих друзей? — поинтересовалась Минерва, когда они остались в классе только втроём. — Профессор, они себя не очень хорошо чувствуют сейчас, — начал отвечать Римус. А ведь так оно и есть, только в разной степени. — Тогда почему бы им не обратиться в больничное крыло? — задала ожидаемый вопрос она. — Ну, они… просто… — стушевался Люпин. — У них понос, профессор. Боятся расплескать по дороге, — без какого-либо смущения выдал Джеймс, и Римус пытался сдержать удивление от его слов. Макгонагалл, как истинная леди, была ошарашена настолько смелым ответом Поттера и в этот миг, казалось, проглотила язык. — Извините, профессор, но нам надо идти на следующий урок, — воспользовался её непонятым оцепенением Сохатый, и та лишь молча кивнула головой в сторону выхода. Когда они вдвоём вышли за дверь, Люпин тут же вздёрнул брови и покачал головой, глядя на Джеймса. — Ну ты даёшь… — В такие моменты важно говорить уверенно, а не мямлить, — дал ему совет Сохатый. У Поттера, как и у Сириуса, язык заточен на подобные ситуации, чем Питер и Римус могли похвастаться далеко не всегда. На перемене после второго урока Римус застал Джеймса на Виадуке рядом с Адрианой. Та что-то всучила ему, и тот охотно это взял, после чего она сразу же ушла прочь. Разозлившись, Люпин немедля направился к нему, чтобы отчитать за такое легкомыслие.  — Я же просил вас быть осторожнее и не брать ничего у других, — устало выдыхает Римус, смотря ему прямо в глаза. — Оставь её наконец в покое, она не виновата в том, что происходит, а лишь хочет помочь, — скрестив руки на груди, Сохатый посмотрел на него с раздражением. — Нет! Да как ты не понимаешь? Это только сделает ему хуже! — Люпин пытался говорить спокойно, но не смог скрыть кипящую внутри злость  — Ой, не придумывай. Перестань быть таким ревнивым, — Поттер всё ещё выглядел сердито, но очевидно пытался сохранять самообладание. — Джеймс, просто отдай мне это, — протянув к нему раскрытую ладонь, с трудом сдерживался Лунатик. — Не-а, это не твоё, — с этими словами он крепко сжал руку в кармане. — Отдай по-хорошему, — с разочарованием вздохнул Люпин, давая другу последнюю возможность решить всё мирно. Сохатый явно не собирался ссориться с ним, поэтому попытался уйти, но Люпин не позволил, рискнув от отчаяния перейти к более решительным действиям. Он бросился на Джеймса в попытке отобрать у него тот злополучный предмет, используя все физические возможности, чтобы победить в этой схватке любой ценой. Поттер, считая происходящее лишь глупым вмешательством в личную жизнь Бродяги, изо всех сил удерживал эту вещь в кармане и не давал чужой руке подобраться к ней ближе. Люпин в тот момент даже не думал отступать и сдаваться. Он бил его, хватал за руки и пробовал свалить с ног, но Поттер никак не переставал этому умело сопротивляться; и крепко держался за карман, когда соперник пытался вытащить оттуда спорный предмет. В конце концов, Римус схватил его за запястье и начал выворачивать ему руку, чтобы получить доступ к карману. Они боролись, перемещаясь по мосту из стороны в сторону, пока Лунатик наконец-то не добрался до того, что Сохатый так рьяно защищал. Держа в руке этот проклятый флакон, он тотчас же уронил его в надежде разбить, но, как нарочно, стекло оказалось не таким хрупким. Находясь около ограждения, Римус пытался остановить Джеймса и одновременно с этим старался дотянуться ногой до флакона. Поттер крепко удерживал Люпина, но всё равно не смог помешать ему скинуть эту чёртову склянку с моста. Тяжело дыша, они тут же отстранились друг от друга. Поначалу Джеймс выглядел расстроенным, но после на его лице появились обида и недовольство. Несмотря на это, Римус чувствовал сейчас лишь облегчение от того, что смог защитить Сириуса от опасности. — Да что с тобой не так? Неужели ты настолько ей одержим? — с негодованием взглянул на него Джеймс. — Ты потом всё сам поймёшь, — Лунатик не стал тратить время на оправдания. — Единственное, что я сейчас понял: ты окончательно слетел с катушек со своей ревностью! — напоследок произнёс Джеймс и нарочно задел Люпина плечом, собираясь уйти. Римус с грустью наблюдал, как друг отдалялся от него, не оборачиваясь ни на миг. Тот только поправлял на себе одежду и продолжал идти прочь. Он ценил дружбу с Джеймсом, поэтому ссора с ним не могла не расстраивать его. Но в то же время беспокойство за Сириуса преобладало над всеми другими чувствами, поэтому Люпин готов пожертвовать даже многолетним товариществом с Поттером, если это единственный способ помочь Блэку и защитить его от угроз. Сохатого слишком легко обмануть и отвести внимание от настоящего – от истинной опасности, нависшей над ними. Лунатик чувствовал себя брошенным в мире, который внезапно стал пустым и чужим из-за отсутствия Сириуса. Каждое мгновение без него теперь казалось мучительным и бессмысленным. Перед последним уроком Мэй отвела Люпина в сторону от остальных и вручила ему мешочек, в котором находилось нечто маленькое и твёрдое. — Мне бабушка сегодня отправила. Внутри камень, способный поглощать тёмную энергию. Подкинь это ему на ночь под подушку, но при этом ни в коем случае не прикасайся к камню сам.

***

С утра Лили объявила, что увеличила дозировку снадобий, и добавила, что этот день станет последней попыткой справиться с ситуацией самостоятельно. И если к следующему утру состояние Сириуса не улучшится, то им придётся сообщить об этом Макгонагалл. После завтрака Джейн сама решила выйти на разговор о действии того камня, и, к несчастью, ничего хорошего Римус ей рассказать не мог. Вести беседу они начали в самом углу двора в отдалении от других. — К сожалению, я больше ничем не могу помочь, — с тоской взглянула на него она и в знак поддержки сжала его руку. — Не переживай. Надеюсь, ему помогут в больничном крыле, — не хотел нагнетать на неё Люпин. — Не думаю, что лечение даст должный эффект, пока действует приворот. Так что в первую очередь лучше сообщить об этом Макгонагалл или Дамблдору, да хоть Слизнорту – они-то точно знают, что нужно делать в таких ситуациях, — дала толковый совет она, но Римус на это лишь кивнул, поторопив её на занятие.  Во время урока Люпин никак не мог унять внутреннюю дрожь и избавиться от навязчивых мыслей. Только после слов Мэй к нему пришло осознание, что Блэк в данный момент может доживать свои последние дни. И как же тяжело наблюдать за этим и винить в этом себя. Мысль о том, что он станет виной смерти человека, прожигала дотла. Даже вина в смерти любого другого человека ужасала, а если ещё и внести поправки о близости духа, то это вообще чудовищно. На перемене Римус снова заметил Адриану – та с каждым днём выглядела всё хуже и хуже. Все её движения казались дёргаными и рваными, а на лице и шее виднелись следы от расчёсов, которые наверняка не удалось скрыть даже заклинанием. На этот раз она подошла к Питеру, стоящему с Грейс в стороне от остальных. Он тут же окинул девушку озадаченным взглядом, судя по всему, удивившись от её непривычного внешнего вида. В момент, когда Адриана протянула ему руку, пытаясь всучить очередную дрянь, Лунатик намеревался вмешаться, но Хвост, на удивление, от неё отстранился и помотал головой. Похоже, наконец заподозрил неладное или же остался полностью верен просьбе Люпина. Тогда Грейс, заметив волнение друга, прямо попросила Адриану отстать. Разговор об этом состоялся только после обеда, когда Римус с Питером пришли в комнату с едой для Джеймса.  — Как он? — тут же спросил Люпин. — Да всё так же, — немногословно ответил Поттер. — Кажется, я начинаю понимать, почему ему так и не становится лучше, — задумчиво пробормотал Петтигрю. — И почему же? — с выражением усталости на лице поинтересовался Сохатый. — Эта мысль долго вертелась у меня в голове, и сегодня мои сомнения подтвердились. Знаешь, Сохатый, я полностью согласен с Лунатиком, — на мгновение Римус почувствовал некоторое успокоение от слов Питера. — Ох, Мерлин, и ты туда же… — утомлённо выдохнул тот. — Да ты вообще видел её? — повысил голос Петтигрю. — Да, разлука с ним явно даётся ей нелегко. И я не думаю, что любящий человек способен на такое решиться.  — Вот же ж… Джеймс, нельзя быть таким доверчивым и легкомысленным! — тут же вмешался в разговор Римус. — Слушайте, парни, я не хочу сейчас спорить, — тихо и медленно произнёс Джеймс, потирая усталые глаза. — Да очнись ты! На кону жизнь нашего друга, — не отступал Хвост. — Если нам необходимо сохранить всё втайне от взрослых, то тогда, может, следует попросить помощи у Снейпа? Он-то точно знает, как снять приворот. — Чего? — недоверчиво протянул Поттер. — Ах да, конечно, он же мигом примчится сюда по нашей просьбе, посыпая жопу серпантином, — саркастично добавил он. — А кто сказал, что по нашей? Мы попросим об этом Лили. Тем более, он всё ещё в долгу перед тобой. — Перестань нести чушь! Ещё не хватало, чтобы этот носатый его отравил, — стал отпираться Сохатый. — И неужели ты так уверен, что он сохранит всё втайне? Да он в следующую же секунду побежит трепать всем об этом. И поверь, Нюнс так растреплет, что потом каждый комар за три версты отсюда будет трещать на эту тему. — Я так не думаю. — Хватит! Мы ведь уже решили рассказать обо всём Макгонагалл, если ему не станет легче. — А вдруг он не протянет до утра? — Мы расскажем сразу, как только заметим ухудшения, — в середине фразы к ним в комнату зашла Эванс, и на этом их разговор пришлось завершить.

***

Римус не хотел жить с мыслью, что Сириус в ближайшее время может покинуть их навсегда, и он готов отдать всё за одну призрачную возможность сохранить ему жизнь. Из сложившейся ситуации Люпин придумал единственный отчаянный выход, и такой поступок может стать последним из совершённых в этой жизни. Ведь он и так понимал, что утратит себя и смысл своего существования, если потеряет его. Ему искренне жаль своих родителей, которым может нанести глубокую душевную рану, но им так и так не суждено будет встретиться. Остаётся лишь надеяться, что когда-нибудь к ним придёт облегчение – ведь их муки с оборотнем будут позади. Этот поступок доставит боль и печаль не только матери с отцом, но и его товарищам. Вот только Лунатик прекрасно понимал, что Сириус значит для их компании куда больше, чем он сам. — Если у твоей бабушки есть камни, способные поглощать тёмную энергию, то, значит, есть и те, которые способны поглощать и жизненную, — сказал он Джейн, когда они снова смогли остаться вдвоём. Люпин не думал, что таким образом сможет заразить Блэка. Ведь он передаст ему человеческие силы, а это уже никак не коснётся зверя, спрятанного глубоко внутри.  — К чему такие вопросы? — насторожилась Мэй. — Просто хочу знать, есть ли возможность передать Сириусу мои силы, — это показалось ему единственным решением, которое спасёт жизнь Блэку и поможет избежать огласки. — Всё не так легко, как ты думаешь. Это тебе не яблочком с другом поделиться, — грубо отрезала Джейн. — Это слишком тёмная магия, с которой я не собираюсь иметь дело. Поэтому имей в виду: просто так без последствий это не пройдёт. К тому же подумай о остальных друзьях, у которых вместо одного калеки их станет двое. Поверь, никому от этого легче не станет. Особенно Сириусу, которому придётся с этим жить. Да я даже не знаю мага, который бы преуспевал в этом деле настолько, что справился бы с такой магией безошибочно. А у нас неизвестно, что получится, понимаешь? Так что давай не будем удваивать наши беды – двойные, тройные проблемы не нужны никому. Лучше прибереги эти силы при себе. Они вам сейчас всем понадобятся. Её слова убедили Люпина в том, что ему будет лучше помогать Сириусу вместе с остальными, чем ухудшать ситуацию ещё больше. К тому же передача этой энергии – не совсем чистая магия, и здесь уже не только он за это поплатится. Джейн умела преподносить информацию так, что другие склонны ей верить, и он осознавал, что это может иметь серьёзные последствия как для него самого, так и для окружающих.  Лунатик вправду сейчас готов на всё, даже на такой отчаянный поступок, но его также страшит, что будет там потом, и Мэй лишь укоренила в нём все те страхи и сомнения. Кроме того, он прекрасно понимал, что должен оставаться с друзьями и поддерживать их – так же, как когда-то это делали они. После такого тяжёлого разговора на последний урок Римус решил не идти и отправился в комнату, чтобы подменить Джеймса. Тот какое-то время отпирался, но в конечном счёте сдался и оставил Люпина с Сириусом наедине. Сев рядом с ним, холодный ужас стал охватывать его сознание. В дрожащей руке он держал кружку, и, намочив платок в ней, протёр им его пересохшие губы. Сириус опять же ни на что не реагировал, и тогда Люпин внезапно почувствовал, как внутри нарастал гнев от безнадёжности ситуации. Разозлившись ещё сильнее, он спонтанно вскочил с места и швырнул кружку в стену. Та разом разлетелась на несколько осколков, один из которых полоснул Лунатика по щеке. На лице тут же ощутились жжение и покалывание, а душа наполнилась отчаянием от того, что Блэк так и продолжал неподвижно лежать. В порыве неожиданного гнева он схватил свою тумбочку и грубо опрокинул её, а затем со злости начал разбрасывать вещи по полу. На шум почти сразу прибежал Джеймс, и в ту секунду Римуса мало волновало, почему тот всё ещё здесь. Поттер мигом подбежал к другу и стал удерживать его от дальнейших разрушительных действий. Сдерживая Люпина одной рукой, он смог достать палочку и применить заклинание, после которого их двоих окружило пузырём тишины. Сердце у Римуса колотилось с такой силой, будто собиралось вот-вот выскочить из груди, а руки до жути сводило от желания выплеснуть весь гнев наружу. Он отчаянно пытался освободиться из хватки Поттера, но тот держал его слишком крепко, не давая ни шанса вырваться.  В голове шумело. Дыхание прерывалось из-за сильного напряжения, а кожа горела так, словно её исхлестали крапивой. Лунатик снова и снова совершал попытки вырваться, ощущая, как тело сотрясалось от перевозбуждения, но Джеймс так и не позволил ему ускользнуть, лишая возможности крушить всё на своём пути.  — Это всё я! Это только из-за меня! По моей вине мы теряем лучшего друга! — в отчаянии прокричал Люпин. — Если бы не я… Последние слова он проговорил с трудом, и  дрожащий голос тут же сорвался на плач. Римус стал яростно вертеть головой из стороны в сторону, пытаясь прогнать слёзы, но никак не мог совладать с настолько сильными эмоциями. Он сжался и зарылся лицом в ладони, пытаясь отстраниться и спрятаться от Джеймса, но тот всё ещё продолжал его крепко держать.  — Держись, дружище. Мы все оплошали… После слов Поттера Люпин выпутался из его объятий и быстро вытер слёзы рукавом мантии, чувствуя смущение перед ним за этот эмоциональный срыв. Вскоре Джеймс подошёл к нему с кружкой, наполненной водой, и Римус дрожащими руками ухватился за неё. Он неуклюже поднёс её ко рту, жадно глотая воду в попытке поскорее успокоиться, и на языке сразу ощутился горьковатый привкус, который дал сразу понять, что Джеймс в неё что-то добавил.  Некоторое время спустя его веки становились тяжелее с каждой минутой. От навалившейся усталости он лёг на кровать, а после незаметно для себя провалился в сон. 

***

« Римус шагнул в тёмную и безжизненную гостиную, почувствовав себя неуютно в пустом и гнетущем помещении. Он огляделся по сторонам, пытаясь увидеть кого-либо, но гостиная была полностью пуста. Поднимаясь по мрачной и крутой лестнице к комнате, давящая атмосфера вокруг пробуждала внутри тревожные чувства. У двери Люпин заметил крайне взволнованных Питера и Джеймса, и сердце сразу сжалось в груди от тревоги и беспокойства. — Почему вы не в комнате? — поинтересовался Люпин. — Лили велела нам выйти. Сириусу стало совсем плохо, — с заметной дрожью в голосе ответил Сохатый Римус почувствовал, как холод пробежал по телу, когда услышал эти слова. — Она там с ним уже слишком долго. Может, проверим их? — нервно пробормотал Хвост. Римус вошел в комнату, и его взгляд сразу остановился на Сириусе – он лежал на кровати, неподвижный и неживой. Его кожа была бледной, а обычно блестящие глаза потускнели. Кончики чёрных волос сползли на белое лицо, придавая ему более мертвенный вид. Рот у него слегка приоткрыт, а губы уже посинели. Джеймс и Питер замерли на месте, а Римус медленно шагнул к кровати Бродяги, чувствуя, как тревога охватывала его всё сильнее. Он посмотрел на сидящую рядом Лили, которая сжимала руками голову и смотрела в никуда пустым безжизненным взглядом. Она никак не отреагировала на вошедших внутрь ребят, словно потеряв связь с окружающим миром от горя. Хвост и Сохатый, слишком потрясённые увиденной картиной, так и не решались двинуться с места. Каждый сейчас парализован ужасом ситуации, и никто из них не понимал, что теперь делать дальше. Лунатик смотрел на мёртвое тело Бродяги, ощущая, как глаза наполнялись слезами. Он старался сдержать их, но боль от потери близкого человека сводила все эти старания на ноль. Горло сжалось от горечи и чувства утраты, а слёзы щипали глаза, не давая чётко видеть окружающий мир. — Поглядите-ка, кто здесь плачет? — ухмыляясь, с напускным удивлением произнёс Джеймс. — Не ты ли говорил, что будешь только рад его больше никогда не увидеть? После этих слов Римус резко повернул голову и встретился взглядом с злобно ухмыляющимся Поттером. — Не говори так, — проговорил Римус срывающимся голосом, стараясь унять эмоции при виде беспардонного Джеймса. — Сириус мой друг. И я все еще не могу… — он осекся на полуслове, ощущая, как спазм подступил к горлу. — Да как ты смеешь называть себя его другом? — практически выкрикнула Лили, внезапно вырвавшись из состояния ступора. — Я своими же глазами видела, как ты напал на него! Люпин не ожидал такой реакции от неё, и эта фраза больно резанула его слух. Он пытался оправдаться, но язык вдруг онемел от эмоционального напряжения, и слова тяжёлым камнем встали у него в горле. — Да-да, — ехидно поддакнул Питер. — Какой же ты друг, если последнее, что ты ему наговорил – это лишь гадости? С каждым словом друзей эмоции внутри него усиливались, и он больше не мог их сдерживать. Лунатик внезапно сорвался, ощущая, как сильно бьётся сердце в груди от ярости и смятения. — Да прекратите вы! Замолчите! — выкрикнул Римус. — Вы только поглядите на него – такой жалкий и подлый. Прикончил лучшего друга из-за своих эгоистичных мотивов. Ну что, добился своего? Теперь между тобой и Адрианой больше нет никаких преград, — с презрением произнес Поттер, бросая осуждающий взгляд на Люпина. — Хватит! Замолчите все наконец! Я никогда не любил её, Джеймс! Перестань твердить это! — отчаянно выкрикнул он дрожащим от эмоций голосом. Все трое теперь нависли над Римусом, словно хищники над своей жертвой. Каждый из них по очереди поливал его оскорблениями, не давая даже секунды передышки. Он не мог вымолвить и слова в защиту, ощущая, как слёзы подступали к его глазам, и руки дрожали от напряжения. — Подонок! Убийца! Чудовище! — смешались воедино голоса друзей. Люпин умолял их остановиться, но эти оскорбления всё равно продолжали звучать, и каждое произнесённое ими слово отталкивало его на край отчаяния. — Ничтожество! Сволочь! Отброс! — яростно выкрикивали они. Римус больше не мог сдерживаться и вдруг резко прервал их в середине очередного оскорбления. — Да заткнитесь вы! Заткнитесь вы все нахрен уже! — крикнул он срывающимся голосом, дрожа от напряжения и злости, но те так и не прекращали. Он схватился руками за голову и без устали повторял одно и то же слово: «заткнитесь» – снова и снова. Но их оскорбления так и продолжали звенеть в его голове.»

***

Римус сел на постели, ощущая, как сердце бешено колотилось в груди. Его тело сотрясала дрожь, а голоса друзей всё ещё продолжали звучать у него в голове. Он судорожно глотал ртом воздух, ощущая, как по коже пробежалась волна холодных мурашек. В следующую секунду Люпин ощутил чьи-то касания на плече, которые выдернули его из кошмара. — Да заткнись ты уже! — крикнул он. Рядом с ним стоял Питер, ошарашенный внезапным восклицанием Люпина. Тот совсем не ожидал такой грубой реакции на обычное беспокойство за друга. — Да я и не собирался…  После к ним подошёл такой же взволнованный Джеймс и с досадой помотал головой, увидев Лунатика в таком состоянии.  — Дай ему что-нибудь такое, — шепнул Питеру Джеймс. — И мне тоже, — громче сказал он уже копающемуся в тумбочке другу. Когда внутри всё выжжено чувством вины, оставаться адекватным становилось слишком трудно. Люпин посмотрел на выдержку своих друзей и почувствовал стыд за то, что так быстро сломался. Лили стойко держалась, так как на ней лежала большая ответственность за жизнь Сириуса. Поттер же для них как опора в карточном домике: не выдержит, рухнет – посыпется всё. А вот Питер хорошо умел переключаться. Да и обычно старался не лезть в их горячие споры, и ему всегда удавалось балансировать где-то на грани, но это не значило, что он не сочувствовал и не переживал. Римус корил себя за то, что не послушал отца, который не просто так отговаривал его от поездки в школу. Теперь все те предостережения оказались правдивыми. Сейчас он видит перед собой Блэка – таким, каким видел его в самых жутких кошмарах. — Ох, тут явно одной кружки не хватит. Вот, возьми мою, сейчас она тебе гораздо нужнее, — с этими словами Джеймс поставил свою кружку на тумбочку Римуса.  — К чему такие жертвы? У меня ведь есть ещё, — сказал ему Питер, после чего Сохатый забрал кружку обратно.  — За твоё здоровье, дружище! — оживлённо произнёс тост Джеймс для угасающего друга, и карие глаза в тот момент отчётливо выразили печаль от того, что он ожидаемо не услышал ответа. Джеймс сперва чокнулся с кружкой Питера, а затем сделал то же самое и с Люпином. Все, как и принято, осушили «бокалы» до дна, и от успокаивающей воды на языке Лунатика осталось горькое послевкусие.  — Лунатик, послушай меня! Сириус стойкий и сильный. Он по-любому выкарабкается и надаёт тебе пенделей за то, что ты не верил  в благополучный исход, — поддерживающе затормошил его Поттер, но тот сейчас совсем не вникал в эти слова. Сохатый на какое-то время замолчал и опустил взгляд в пол, а после неожиданно для всех усмехнулся. — А помните, как Бродяга поместил колдографии своей задницы, облачённой в мантию, на первые страницы учебников? Он тогда нарисовал на ней глаза и рот, а затем заколдовал так, чтобы она могла менять выражения. Все ещё обсуждали, кому какая попалась.  — Помню. Мне в тот день попался подмигивающий зад, — с тоскливой улыбкой ответил Хвост. — А мне курящий сигару. А тебе, Рим, тогда попалась улыбчивая задница, так ведь? — Поттер слегка толкнул локтем Люпина в надежде хоть немного развеселить друга. — Помню, учителя тогда долго допрашивали тебя, Пит, рассчитывая, что ты выдашь им хозяина задницы, но ты выдержал и не выдал его. И, кстати, насчёт тебя. Помнишь свои трусы с совами? Сириус ещё смеялся над ними, а… — А потом стащил их у меня, закрепил на древко и поместил на крышу совятни. Да, помню… — Ага! Они ещё развевались там по ветру, как флаг, — напряжённым и слегка дрожащим голосом произнёс Джеймс. — О! Ещё вспомнил, как он незаметно добавил в моё пирожное лягушачью икру. Я тогда тут же поперхнулся, и эта гадость даже попала мне в нос. С кашлем и чихом я выдул из носа головастика в сопливом пузыре и потом ещё долго ходил с погонялом «Брелок». Вспомнив тот забавный момент, Римус не мог не усмехнуться. Поттер явно хотел найти утешение в хороших воспоминаниях о лучшем друге и хоть немного отвлечься. Однако, за смехом каждого сейчас пряталась чудовищная боль.  Заметив улыбку Люпина, Сохатый продолжил: — А помнишь, когда мы затевали опозорить Снейпа при всех, ты включил свою сердобольность, типа, «ну, так же нельзя», а Сириус ответил тебе: «слушай, ну ты давай ещё обосрись тут ромашками»? Потом он подкинул тебе заколдованную конфету, после которой ты ещё несколько дней цветочками ходил, — улыбнулся дрожащими губами Джеймс. — И это далеко не конец, друзья! Мы с ним ещё обязательно посмеёмся! — вдохновляюще старался произнести он, но его голос заметно дрожал. В это хотелось верить всем сердцем, но разум и глаза твердили совершенно иное. — Да. Конечно, посмеёмся, — для поддержания духа сказал Люпин, но уже слабо верил этим словам. Чуть позже к ним пришла Лили и занялась лечением Сириуса. Выполнив все необходимые манипуляции, она напоследок произнесла: — Испробовав множество способов, у нас осталось лишь немного времени, чтобы найти один верный, иначе мы поднимаем вверх белый флаг. — Дружище, иди проветрись. Отвлекись от этого хоть немного, — заметив, как Римус занервничал ещё сильнее, потребовал Джеймс. Люпин поначалу отпирался, но тот решительно настаивал на своём. И ему не оставалось ничего другого, как сдаться настойчивости друга. Выйдя из комнаты, он услышал, как из гостиной доносилась тоскливая песня, слова которой чётко повторяли его мысли в данный момент. «I can't live if living is without you I can't live, I can't give anymore.»

«Я не могу жить, если это жизнь без тебя. 

Я не могу жить, и я больше так не могу.»

— На душе и так кошки насрали, так ещё и это. Сегодня явно кто-то хочет, чтоб я удавился, — раздражённо подумал про себя Люпин и в следующую же минуту покинул гостиную, не желая оставаться в том месте, где каждый звук усугублял его боль. Выйдя на лестницу, он не отводил глаза от собственных ног и небрежно расталкивал встречных учеников, совсем не заботясь о их реакции на такое грубое поведение. Прямо сейчас его единственной целью было как можно скорее уединиться.  — Эй, осторожнее на поворотах, — возмутился столкнувшийся с ним парень и грубо толкнул Люпина ладонью в грудь. Он, полностью поглощённый собственными мыслями и переживаниями, даже не поднял взгляд на него и тут же продолжил идти вперёд как ни в чём не бывало – до тех пор, пока не услышал шуршание на своей груди. К рубашке прицепился смятый клочок бумаги, и, отцепив его, Люпин обернулся назад, но увидел перед собой лишь спины. И только оставшийся на записке запах помог ему догадаться, кто написал эти строки: «Аптекарская кладовая, ячейка «№ 57». Не медли и забери это прямо сейчас. От друга.»