Я буду с тобой или буду один

Наутро Римус проснулся позже Сириуса и не увидел его в комнате. После недолгих поисков нашёл Бродягу на первом этаже. Он находился в кухне и раскладывал нехитрый завтрак по тарелкам.  — Доброе, только хотел тебя позвать, — как-то равнодушно произнёс Блэк.  — Доброе утро, — Римус положил ладонь ему на плечо в надежде, что это хоть как-то изменит его настрой. — Садись, что стоишь? — кивнул он ему в сторону стола, к которому после подошёл с тарелками, никак не реагируя на касание Лунатика.  На этом его словарный запас будто иссяк. Он вёл себя иначе, и то влечение, казалось, выветрилось вместе с алкоголем. Римус не стал затрагивать события этой ночи, потому что сейчас это точно заставит почувствовать себя неловко. Хотелось поскорее отпустить эту ситуацию и дать ей развиваться так, как ей суждено. Так что после завтрака Римус поблагодарил его и поспешил уйти.  Дальше он не видел писем от Сириуса, поэтому спустя пару дней решил написать ему сам. Ответ пришёл только поздним вечером. В нём Блэк написал лишь о мотоцикле, который не удалось починить до школы, и о Джеймсе, который приходил к нему в гости. Не сказать, что Люпин почувствовал из-за этого обиду, но отчего-то на душе всё равно неприятно скребло. Ведь Римус не мог себе позволить так же прийти к нему, когда вздумается. С Джеймсом же всё иначе. Бродяга всегда будет ему рад и найдёт для него время. А вот насчёт себя Люпин в этом плане очень сомневался. С такими мыслями он лёг спать и долго ворочался в постели, пытаясь найти удобную позу и побороть назойливый поток размышлений. Пока всё же не уснул, убаюканный мерным тиканьем часов и стрекотанием сверчков за окном.

***

«Его окружала темнота, сквозь которую с трудом удавалось разглядеть очертания мебели. Именно такую Римус видел на втором этаже в доме у Блэка. Среди этого мрака ярко выделялась размазанная линия света из дверной щели. Чем ближе он к ней подходил, тем чётче слышал скрип кровати и мужские стоны. Почему-то именно сейчас Люпин совсем позабыл о нормах приличия и внаглую распахнул дверь. Дыхание на мгновение остановилось. От увиденного кровь ударила в голову, и сердце бешено застучало в груди. Слишком яркие и невыносимые чувства захлёстывали Римуса, словно прямо сейчас нечто слишком горячее болезненно обжигало все внутренности.  Перед ним Сириус и Джеймс, которые слишком увлечены друг другом, чтобы его заметить. Лунатик застыл на месте и никак не мог пошевелиться. Язык онемел, поэтому у него выходило лишь мычание, которое никто не слышал. Он никак не мог на это повлиять, остановить их. Ему никуда отсюда не сбежать, потому что тело никак не хотело его слушать. Ему больше ничего не оставалось, как смотреть на Сириуса, полностью отдающего себя Поттеру. Он нисколько не сопротивлялся этой власти над ним, и эмоции на его взмокшем от пота лице это только подтверждали. Римусу стало мерзко и больно от того, что стал этому свидетелем. — Ты мой, Сириус. Не забывай об этом, — с новым толчком произнёс Поттер, и эта фраза словно ножом полоснула Люпина по сердцу. «Нет! Прекрати! Какого чёрта вы творите?» — хотел прокричать Лунатик, но получались только странные гортанные возгласы, которые опять же никто из них не услышал.»

***

Проснувшись, он первым делом почувствовал отвращение. Потому что этот сон и подобные мысли порочили их дружбу. Лунатик ни разу не позволял себе задумываться об этом и не понимал, почему такое вообще могло присниться. Он знал, что сны – это жизнь сознания и подсознания. Попытка реализации желаний, страхов и навязчивых мыслей. И, возможно, это тот самый скрытый страх. Та ревность, которую Римус не хотел признавать. Ведь даже сейчас полностью уверен, что между ними ничего такого нет и быть не может. Джеймс бы ни за что так не сделал. Его сердце принадлежало Лили ещё с первых дней их знакомства. Но хотел ли этого сам Сириус? Вот тут-то в его голове пазлом сложилась мысль. Это объясняло то, почему Блэк сперва просил прощения у Джеймса после того ужасного розыгрыша, а только потом у Римуса. Теперь он иначе воспринимал его грустную улыбку после первого поцелуя Поттера и Эванс, его реакцию и высказывания при взгляде на них. Его исключительную открытость Сохатому.  «Тогда почему со мной?» — спросил он у себя. И этому Лунатик быстро нашёл объяснение. Ведь Сириус надеялся на Римуса обычно в тех случаях, когда Джеймс отказывался делать то, что он хочет. Теперь он понимал причину его отстранённости после их сближения. Блэк в эти моменты только больше убеждался в том, что Люпин не тот, кто ему нужен. В то время как сам Римус, несмотря на всё случившееся, только больше убеждался в том, что Сириус был и будет для него всем.  И эти мысли лишили его сна на весь остаток ночи.