— Спи, Нагито.

Тяжёлые веки медленно поднялись, и в серо-зелёные глаза ударил неприятный яркий свет. Нагито тут же попытался подняться, но тело было слишком тяжёлым, чтобы полностью слушаться его, поэтому, наконец сесть на кровать удалось только с попытки так пятой. Комаэда недовольно осмотрелся: пространство вокруг него было знакомым, но он не знал, почему, ведь это место точно не было тем, в котором он отключился. Непонятные мысли крутились в его голове, и Нагито экстренно пытался вспомнить, что вообще произошло и где он. Он точно не в своём «доме», если то место можно так назвать. Скорее полуразрушенная халупа, в которой Комаэда жил лишь потому, что считал себя недостойным жить в нормальном доме. Его жилище, было серым и скучным, свет и электричество чаще всего не работали, отопления также не было, как и многих других вещей, спал Нагито на полу в комнате на втором этаже, укрываясь каким-то затасканным пледом, не ясно откуда появившимся. И все это ну ОЧЕНЬ сильно отличалось от того, где он находился сейчас. Он лежал на большой мягкой двуспальной кровати, укрытый огромным жёлтым одеялом. В комнате было светло, стены были обклеены обоями с причудливыми рисунками, слева от кровати находился шкаф, а справа — окно, посмотрев в которое Комаэда и понял, что сейчас самый разгар ночи. Его шея болела, как и руки, взглянув на которые, он заметил туго наложенные бинты. Странно… Нагито никогда не бинтовал руки, максимум, мог промыть рану и наложить пластыри, и все. Но именно в данный момент на его тощих запястьях красовались, немного небрежно, но все же достаточно неплохо завязанные бинты. Сознание медленно начало проясняться вместе с мыслями и воспоминаниями, и вскоре Нагито почти окончательно пришло осознание всего происходящего. Вспомнив вчерашние (если он мог их назвать вчерашним) события, его лицо медленно стало заплывать багряным румянцем. Хоть в комнате никого и не было, но Нагито все же закрыл лицо руками, пряча смущение, скорее машинально, нежели осознанно. Раздался тихий, но достаточно различимый скрип двери, и в проходе показался высокий силуэт мужчины. Он облокотился на косяк, не спуская взгляда с гостя. — Ты уже проснулся, или это я просто разбудил тебя? — послышался знакомый, приятный голос, который Нагито слышал в трубке телефона, всего пару часов назад. — Нет. Нет. Я сам проснулся, Хината, — тихо пробормотал светловолосый, убирая руки с лица в попытке выдавить из себя привычную улыбку. Хаджиме медленно подошёл к кровати, усевшись на её край и положив тяжёлую руку на плечо своему гостю. — Как ты? — поинтересовался он, с заботой вглядываясь в красноватое лицо Комаэды. — В-все в порядке, спасибо, — все так же безуспешно пытаясь нацепить улыбку, быстро пробубнил Нагито. Но внутри как будто что-то сломалось, и теперь улыбнуться как всегда, своей «фирменной» улыбкой у бедняги не получалось от слова совсем. — Нагито. Я знаю, что все НЕ в порядке, — резко сменив тон произнёс Хаджиме. — Может быть, ты расскажешь мне поподробнее, что произошло? — громко выдыхая тяжёлый воздух спросил он. — О-о чём ты, Хината-кун? Все хорошо, — как на повторе пробубнил светловолосый, скорее успокаивая себя, нежели пытаясь убедить кого-то перед собой в собственной правоте. — Нагито, прошу тебя, — Хината подсел ближе, склонившись над Нагито, упираясь своим лбом в чужой, обеими руками медленно поглаживая его плечи. — Хватит делать вид, что все хорошо. Если бы все правда было хорошо, ты бы… — Хаджиме на секунду замолчал и замялся, видать, подбирая более подходящие слова, — …не попытался умереть, — совсем тихо произнёс он. Но этого было достаточно, достаточно громко, чтобы Нагито смог услышать и осознать происходящее полностью. Из серо-зелёных глаз рекой полились слезы, оставляя солёные следы на поверхности бледной кожи. Нагито не хотел плакать. Не хотел, чтобы его слезы видели. Не хотел, чтобы их видел Хината. Он безуспешно пытался закрыть лицо руками, утереть или остановить слезы как либо ещё. Но все его попытки были тщетны. Слезы никак не останавливались, а с каждой попыткой их как-либо остановить все становилось только хуже, и, кажется, что этому потоку не было предела. Хаджиме лишь бессильно прижал Нагито к себе, пока тот тихо всхлипывал, что-то крича, медленно поглаживая его спину, аккуратно зарываясь руками в волосы, гладя его по голове, и тихо шепча на ухо о том, что все будет хорошо, что он рядом и больше никогда не оставит Нагито. Никогда… И это вправду помогло. Комаэда слегка успокоился, и остатки слез и нервов вышли из него не так болезненно, как до этого. В конечном итоге, слезы просто закончились, возможно, в и без того истощенном организме Комаэды не осталось воды, а, возможно, у Нагито просто не осталось сил, чтобы плакать. В конечном итоге он просто сидел на кровати, утирая редкие остатки слез с лица мокрым полотенцем, но мокрое оно было не из-за слез. Это Хината смочил его холодной водой, думая о том, что возможно, Комаэде будет приятно приложить к горячему лицу что то прохладное, и эта его идея, как всегда сработала. — С-спасибо, Х-хината-кун, — тихо прошипел Нагито, бросая свой взгляд на Хаджиме, сидящего рядом и неотпускающего его руки. — Не благодари, — лишь отмахнулся тот, слабо улыбаясь. — Тебе было тяжело. А меня не было рядом. Это я должен извиниться. — Чт-что ты, совершенно не должен. Перед таким то мусором как я, — Нагито попытался посмеяться, но вышло это как-то… Мм… Сухо. И от своих же слов его вскоре начало тошнить. Теперь кажется он понимает, что чувствуют другие, когда он начинает петь свою песню. — Прекрати так говорить, Нагито. Ты — не мусор, — Хината разочарованно сверлил взглядом своего гостя, рассматривая его черты лица. Нагито не ответил… Он не знал, что ему отвечать, да и разговор как-то не клеился. Это так странно. Сначала они прижимаются друг к другу, обнимаются и целуются, а потом внезапно все прекращается. И они, вот так сидят вместе, на одной кровати, но поодаль друг от друга. Как будто за мгновение между ними выросла стена. И никто не осмеливался до неё дотронуться, не то, что разрушить. — Я, наверное, пойду, — наконец разорвал нависшую тишину Комаэда, попытавшись встать с кровати, слегка пошатнувшись, и миновать своего «спасителя», но тут же был остановлен и возвращён на место. — Куда ты? На дворе ночь, да и я не позволю тебе больше жить в том... М. Доме, — с особым презрением произнёс Хаджиме, вспоминая скромное убранство места в котором обнаружил своего друга. — В смысле? — удивлённо поинтересовался Комаэда, совершенно не понимая происходящего. — Где я тогда буду жить.? — Со мной, Нагито, — произнёс Хината не отпуская руку Комаэды, только сильнее сжимая её, но не переходя границу, чтобы не сделать больно. — Я же сказал что не оставлю тебя. — Хината-кун, ты не должен… — слегка замялся Комаэда, но тут же был перебит. — Я сам решу, что я должен, а что — нет. Хорошо? Я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось в будущем. Так, что давай не будем спорить, — пытаясь быть мягким, насколько это возможно, ответил Хината, вставая с кровати. — А сейчас давай я принесу тебе чая с корицей, ладно? — Ладно, — не в силах больше спорить пробормотал Комаэда, и глупая лёгкая улыбка сама появилась на его лице. — И не вздумай сбежать, Комаэда, — строго произнёс Хаджиме, обернувшись на последок. Зная Нагито, это было вполне предсказуемо, этот парень мог вытворять самые странные вещи с самым спокойным лицом, и только сегодня Хинате удалось запечатлеть его настоящий облик. Беловолосый лишь тихо рассмеялся, кажется, он стал приходить в свою «норму» и Хаджиме толком не знал, хорошо это или плохо. — А если я сбегу? Хаджиме, — раздался хриплый голос, которого темноволосый точно не ожидал. — Тогда я привяжу тебя к кровати, — максимально уверенно произнёс Хаджиме, поглядывая на гостя через плечо. В ответ Хината услышал только более громкий смех. — Я серьёзно, Нагито. Последняя фраза прозвучала достаточно угрожающе, заставляя тело Комаэды нервно вздрогнуть. Теперь он даже не знал, повезло ему или нет, что Хината так быстро успел. В любом случае, его неудачная попытка суицида скорее всего была с самого начала обречена на провал. Так что дело было только в том звонке. Если бы он не позвонил, то сейчас просто валялся в отключке на полу своей халупы с петлёй на шее. В конечном итоге, успокоился бы и лёг спать, все с той же петлёй, а после пробуждения, вновь стал тем самым радостным и спокойным «Нагито Комаэдой» который всем улыбается, но все равно никому не нравится. Комаэда с тяжёлой головой рухнул на подушку, укрываясь одеялом по уши, голова трещала от разных мыслей, одна из которых как раз и была идеей побега, другая утверждала, что он должен остаться, третья говорила о том, что стоит немного поговорить с Хинатой и разойтись мирно, а то, кто знает, может в случае неудачного побега его реально свяжут и оставят здесь. Хотя эта перспектива не была и такой плохой, но представить Хаджиме привязывающего Нагито к кровати было смешно, всякие такие странные штучки скорее в стиле беловолосого, нежели правильного Хинаты. Проверить это, конечно, хотелось, но сил было слишком мало, и хватало только на разговоры, поэтому временным решением была принята третья тактика. Сначала позволить Хинате делать, что хочется, а потом убедить его в том, что ему не обязательно содержать Нагито, и вернуть его в «любимую халупу», а точнее, позволить уйти. Дойти до дома он сможет и сам, ещё не хватало, чтобы Хаджиме пришлось его провожать.

***

Вернувшись в комнату, с подносом в руках, по телу Хинаты волной пробежал страх, когда не заметил Нагито на том месте, где он должен был быть. Неужели он правда сбежал? Да нет! Быть не может! — Нагито?! — испуганно позвал Хаджиме, в надежде на то, что Нагито все же где-то в комнате. — Я тут, Хината-кун, — раздался тихий голос, из-под толстого одеяла, полностью скрывающего тощее тело парня. Нагито буквально слился с кроватью. Темноволосый облегчённо выдохнул, подойдя к кровати и поставив поднос с едой на тумбочку рядом. — Я принёс тебе обещанный чай и не только. Комаэда быстро вынырнул из тёплых объятий одеяла, оглядывая принесенные лакомства. На подносе стояла кружка с чаем, стакан апельсинового сока и тарелка с бутербродами. — Не стоило так заморачиваться, — отстраненно пробормотал Нагито, все же взяв кружку и отпив из неё, безмолвно благодаря Хинату за заботу и приём. Тёплая приятная жидкость, медленно растекалась во рту, отдавая приятным привкусом. Нагито достаточно давно не пил чего-то поистине вкусного, да и не ел тоже. Его рацион был прост и скуден до безобразия, поэтому подобные лакомства, заставили глаза Нагито, неосознанно загораться, выдавая свой восторг. — Сколько ты не ел? — неуверенно спросил Хаджиме, пробуя собственные бутерброды и наблюдая за реакцией Комаэды на такие обыденные «лакомства». — О чем ты? Я ел вчера, — пытаясь скрыть свой восторг пробубнил светловолосый, слишком жадно откусывая большие куски от своей еды. Хорошо, что Хината догадался сделать бутерброды с запасом, чтобы его гость не стеснялся брать ещё, и чтобы Хинате не пришлось из жалости отдавать ему свой, хотя он отдал бы. Отдал бы, не задумываясь. Да и, зная Комаэду, следующий бутерброд Хинате придётся силком запихивать в гостя. Но, к своему собственному счастью, в этот раз Нагито не стал пререкаться, уплетая одно лакомство за другим, запивая тёплым чаем. Вскоре тарелка опустела, как и стакан с соком, и кружка с чаем. — Спасибо тебе большое, Хината, — улыбаясь пробормотал Нагито, всматриваясь в столь знакомое лицо. — Не благодари, давай лучше спать. Все-таки ночь на дворе, да и ты, наверное не полностью восстановился, — ответил темноволосый вставая с кровати. — Я пойду в зал, буду спать там, на диване, если что-то понадобится — обращайся. — зевая и потирая затылок. — Нет! Давай я лучше пойду спать на диван. Это твой дом, и ты должен спать на своей кровати, — резко встав, и чуть не упав, но успев схватиться за руки Хаджиме выкрикнул Комаэда. — Посмотри на себя, Нагито! Ты даже идти нормально не можешь, класть тебя на жёсткий диван — бесчеловечно, — обеими руками, буквально подхватив светловолосого, ответил Хината, усаживая гостя обратно на кровать. — Если нет другого выбора, то ложись со мной, — внезапно даже для самого себя выпалил Комаэда. — Если тебе конечно будет не противно… — осознавая все сказанное, резко продолжил он. — Мне будет не противно, я бы сделал это с самого начала, но думал о твоём личном пространстве… — перебил парня Хината, усаживаясь рядом с ним. — Если ты не против, то я так и сделаю. — Не стоит беспокоиться обо мне, — укладываясь на кровать и уже закрывая глаза тихо пробормотал Нагито. Хината поднялся и выключил свет, вновь вернувшись к кровати, и прямо в той же одежде лёг на неё, укрываясь одеялом вместе с бледнолицым. Комната погрузилась в тишину, и Морфей уже плавно спустился с неба, чтобы забрать обоих в свое царство, но был остановлен и пелена тишины была разорвана тихим смехом. — Что смешного, Нагито? — Просто подумал о том, что мне не стоило есть перед сном, так можно и поправиться, — шепотом ответил Комаэда, хихикая. — Тебе это совершенно не помешает. Почему-то, на этих словах, в голову Хаджиме всплыли воспоминания о тощих изрезанных запястьях, которые он совершенно недавно тщательно перевязывал, пока Комаэда находился в отключке. — Спи Нагито… Спи.