Every you, Every me

      Входить в Выручай-комнату с Драко Малфоем было поистине иронично. В той далекой, прошлой жизни, они спасалась на метле, и он, дрожа от страха, крепко держался за нее, как за последнюю надежду. Теперь же он шагал впереди, словно повелитель, преисполненный самоуверенности и решимости. В его осанке не было ни малейшего намека на страх.       В Выручай-комнате уже собрались его «приближенные»: Панси, с ее привычной высокомерной улыбкой, Грегори и Винсент, которые всегда держались рядом, словно тени, и даже Забини с Ноттом тоже были здесь.       При виде девушки Элспет скривилась, и в ее душе закипело желание провести оставшуюся часть вечера как можно дальше от этого раздражающего присутствия. Мысли о том, что им предстоит учиться на одном факультете еще целых три года, вызывали у нее легкое беспокойство. В этот миг, когда напряжение в воздухе становилось почти осязаемым, она отчасти пожалела, что не попала на тот же Гриффиндор.       — И что ты здесь делаешь, Поттер? — Панси, словно отзеркаливая Элспет, недовольно скривилась при ее появлении. В их взглядах читалась одна и та же неприязнь. В этом противостоянии они находили какое-то странное утешение, как будто в невыносимости присутствия друг друга заключалась их единственная солидарность.       — Панси, прекрати, — произнес Малфой. — Я ее пригласил.       Его слова, произнесенные с явным раздражением, лишь подчеркивали ту невыносимую напряженность, которая витала в воздухе. Панси, с ее привычкой к высокомерным выходкам, выбрала неверную тактику для, очевидно, завоевания сердца Малфоя. В этом случае, как и в многих других, она проявила себя слишком глупо, пытаясь утвердиться за счет других. Даже в своих издевательствах над теми, кого аристократы считали «низшим классом», следовало бы проявлять ум и сообразительность. Но, увы, она была слепа к своим собственным недостаткам и продолжала упорно твердить о своем превосходстве, даже когда это только подчеркивало ее неуклюжесть.       Забини и Нотт устроились немного в стороне от Панси и двух охранников Малфоя, уютно разместившись на мягком диване, который словно был создан для их беззаботных разговоров. Их лица светились легким весельем, а тихий шепот доносился до окружающих, когда они обменивались насмешливыми взглядами, полными игривой иронии.       Они уже начали понемногу выпивать, наливая друг другу в бокалы по очереди, словно это было частью какого-то старинного ритуала. С каждым новым тостом они всё больше погружались в атмосферу легкомысленного веселья, оставляя за пределами своего уютного уголка все заботы и неприятности.       Каждый раз, когда их взгляды пересекались, они обменивались не только словами, но и целыми мирами, полными шуток и тайных намеков. В этот момент они были не просто друзьями — они были соучастниками в маленькой комедии, развернувшейся вокруг них, наслаждаясь каждой минутой, когда жизнь казалась легкой и беззаботной.       — Как вы вообще пронесли алкоголь в Хогвартс? Разве эльфы не досматривают багаж? — наконец произнесла Элспет. Она не знала, с чего начать разговор с этими людьми.       Забини и Нотт, обменявшись многозначительными взглядами, с неким озорным блеском в глазах, остановились на мгновение, оценивая, насколько серьезно следует воспринимать её любопытство.       — О, Поттер, — начал Забини с игривой усмешкой, — ты ведь знаешь, что в Хогвартсе всегда найдется способ обойти правила. Небольшая хитрость, и вот уже в бокале веселье, а не скука.       В подтверждение своих слов Малфой, с легким блеском в глазах, вытащил из кармана небольшой мешочек, который больше походил на изящный кошелек, чем на что-либо еще. Он с ловкостью, присущей только ему, засунул руку внутрь по локоть и извлек оттуда первую бутылку огневиски, которая переливалась янтарным светом, словно запечатленный в ней огонь.       Протянув её Элспет, он с хитрой улыбкой произнес:       — Вот, для тебя, чтобы разжечь вечер.       Затем, не теряя ни мгновения, он вновь углубил руку в загадочный мешочек и, с легкостью, словно это было делом обыденным, извлек вторую бутылку. Он аккуратно поставил её на стол, рядом с диванами, на которых уже стояли бокалы, выстроенные в ряд, точно в соответствии с количеством присутствующих в комнате.       С хитрой улыбкой на губах он протянул руку к Элспет, ловко забирая у неё первую бутылку, и, открыв её с характерным щелчком, налил в её бокал янтарную жидкость, которая искрилась в свете. Затем, с тем же изяществом, он повторил этот ритуал и для себя, наполняя свой бокал. Остальные уже были готовы.       — С началом очередного года! — провозгласил Малфой, поднимая свой бокал вверх с такой уверенностью, что он казался настоящим лидером их маленькой компании. В его голосе звучала нотка торжественности, которая мгновенно заполнила комнату.       Хотя, почему «казался»? В этот момент он действительно был в центре внимания, как будто вся комната вращалась вокруг него.

***

      Однако, спустя примерно полчаса, Элспет ощутила легкое разочарование, осознав, что понятие «веселья» у каждой группы людей оказывается совершенно различным. Для маленьких лордов, собравшихся вокруг, такая скромная вечеринка означала не что иное, как обсуждение летних путешествий, дел родителей и их переплетенных судеб. Бесконечные разговоры о связях и интригах, о том, кто с кем и как проводил время, постепенно начинали утомлять её.       С небольшой грустью она вспомнила о том, как во время стажировки в Аврорате выбралась с Роном в маггловский Лондон. Как же это было захватывающе! Они оказались в клубе, где музыка лилась рекой, а атмосфера была пропитана свободой и радостью. Элспет, забыв обо всем, взялась за руки с Роном и, словно в порыве безумства, резво отплясывала на столиках, смеясь и радуясь каждому мгновению. В тот вечер, среди магглов, она почувствовала себя по-настоящему живой, свободной от всех условностей и ожиданий, которые накладывал на неё мир волшебников.       Теперь же, сидя в этом уютном, но слишком строгом окружении, она не могла избавиться от ощущения, что что-то важное ускользает от неё, словно искорка веселья, которую она так жаждала.       Поэтому, не имея возможности вклиниться в разговор подростков, Элспет без остановки наливала себе в бокал из почти уже опустевшей бутылки огневиски. Каждый глоток приносил ей облегчение, словно обволакивал её теплом, и мир вокруг постепенно начал плыть, размываясь в мягких оттенках. Границы дозволенного в её сознании раскрывались всё шире, словно невидимые оковы, сковывавшие её мысли, растворялись в воздухе.       Жизненно необходимым казалось выговориться о прошедших двух днях, о том, что произошло с ней и с её чувствами, о Мордедовом «священнике», который, словно призрак, не давал ей покоя. Она чувствовала, что эти переживания требуют выхода, словно бурлящий поток, который не может больше оставаться под поверхностью.       Малфой, наконец, обратил внимание на то, что бутылка с огневиски, когда-то полная, почти опустела, а фигура Элспет начала неуклонно накреняться из стороны в сторону, словно корабль, теряющий устойчивость на бурном море.       — Поттер, может, хватит уже? — с легким раздражением произнес он, пытаясь выхватить бокал из её рук. Однако вместо ожидаемого послушания он столкнулся с недовольным взглядом девушки, полным огня и упрямства.       — Н-ничего не хватит, хорек! — воскликнула она, её голос звучал так, будто в нём переплетались и гнев, и безмятежная весёлость, словно она готова была броситься в бой, защищая своё право на этот момент. В её глазах сверкала искорка безумия, и в этот миг она казалась одновременно хрупкой и неукротимой, как бушующее пламя, которое нельзя было потушить.       Элспет сжала бокал крепче, словно он был её последней опорой в этом мире, полном недопонимания и условностей.       — Как ты меня назвала?.. — Малфой вздохнул, не веря услышанному.       — Хорьком! Да-да, самым настоящим, ик, хорьком! Такой, хе-хе, беленький, как… как… как облачко, да! — Элспет рассмеялась.       Единственное, за что она уважала Барти Крауча-младшего, принявшего обличье Грозного Глаза, был тот эпизод, когда он, с легкостью и безжалостностью, превратил Малфоя в белого хорька. Эта карикатурная сцена прочно врезалась в её память, и теперь, когда она представляла её вновь, непрекращающийся смех вырывался из её уст.       — Да как ты смеешь! — воскликнула Панси, поднимаясь с дивана. Элспет, однако, в этот момент была погружена в свою собственную фантазию. Она представила Панси в образе хиленького рыцаря, с неуклюжим доспехом, который, несмотря на свою хрупкость, отчаянно пытался защитить свою принцессу, превращённую в белого хорька, от зловещего дракона, угрожающего своим огнедышащим дыханием.       Эта карикатурная сцена вызвала у неё очередной взрыв смеха, который, как ни странно, лишь подогрел гнев Панси. Девушка, сжав кулаки, смотрела на Элспет с таким выражением, будто собиралась вонзить меч в сердце своего воображаемого врага. Но для Элспет этот момент был полон абсурдной легкости, и она не могла удержаться от смеха, даже несмотря на бесконечные взгляды недовольства, направленные в её сторону.       — На дуэль, Поттер! — произнесла Панси, подойдя к Элспет и глядя на неё сверху вниз с высокомерной ухмылкой. — Тебя, сквиба, я размажу по стенке первым же заклинанием!       Элспет, почувствовав, как её весёлое настроение стремительно ускользает, лишь усмехнулась в ответ.       — Как скажешь, щеночек, — с вызовом произнесла она, и, упершись руками в колени, встала.       Комната, словно обладая собственным разумом, уловила напряжение в воздухе и поняла, что девушкам необходимо больше пространства для их предстоящего противостояния. В один миг она преобразилась, добавив в интерьер длинный помост, идеально подходящий для дуэлей. Элспет и Панси заняли противоположные края этого импровизированного арены, готовясь к схватке.       Элспет, глядя на помост, улыбнулась своим мыслям, невольно сопоставляя происходящее с «дуэлью» Локхарта со Снейпом на втором курсе. Воспоминания о том комичном сражении, когда профессор Локхарт, полагаясь на свои несуществующие навыки, лишь запутывался в собственных заклинаниях, вызвали у неё лёгкую усмешку.       Видя, как Панси уже выставила палочку вперед, Элспет невербальным Экспеллиармусом забрала палочку у нахалки, не следующую дуэльным традициям. Но, несмотря на уверенность в своих силах, от алкоголя она слегка шаталась, пытаясь устоять ровно.       — Дорогая, разве Дориан не обучал вас искусству дуэли? Он ведь мастер в этом деле, — произнесла Элспет, вращая палочку Панси в своих руках, не обращая внимания на окружающих. Мысли её унеслись далеко, и раздражение вновь заполнило её, даже от самого упоминания имени мужчины. Но поверх свежих воспоминаний накладывались и более давние, очень давние. Кладбище.       Легким движением руки она вернула Панси её палочку, бросив её к ногам соперницы.       — Сначала нужно поклониться друг другу. Ну же, щеночек, соблюдение этикета — это важно, — произнесла Элспет с легкой насмешкой, наклоняясь в поклон, но в этот момент чуть не потеряв равновесие и не упав вперед. Панси, сдерживая ухмылку, сделала то же самое, но её поклон оказался гораздо более грациозным и уверенным.       Однако дальнейшее развитие событий произошло так стремительно, что Панси не успела до конца выпрямиться, как оказалась заключенной в плену заклинания Инкарцеро. Нити магической силы, словно живые, обвили её тело, затягивая и сковывая движения. Секунды спустя она осознала, что оказалась в ловушке, и её уверенность в себе начала рассыпаться, как карточный домик под порывом ветра. Элспет с удовлетворением наблюдала за реакцией своей соперницы, в глазах которой читалось замешательство и растерянность. Она медленно, с лёгкой усмешкой, произнесла финальное заклинание:       — Экспеллиармус!       Палочка Панси снова оказалась в руках Элспет. Она с наслаждением разглядывала этот символ своей власти, ощущая, как уверенность наполняет её, словно тёплый свет.       — Ещё вопросы, щеночек? — произнесла она, игриво наклонив голову и приподняв бровь. Затем обернулась к остальным слизеринцам. — Кто-нибудь еще хочет? Я только разогрелась!       Малфой уверенно ступил на помост, игнорируя связанную Панси, которая лишь недоуменно смотрела на него. Схватив Элспет за руку, он повел её в уединенный угол комнаты. Произнеся заклинание, он окутал их разговор магическим щитом, который скрывал их слова от посторонних глаз и ушей.       — Что это было, Поттер?! — его голос звучал почти как крик, наполненный гневом и недоумением. — Ты с ума сошла?!       — А чего ты на меня наезжаешь, а?! — ответила она, не сдерживая раздражения. — Она первая вызвала меня на дуэль!       Элспет взглянула на него, её глаза сверкали, как острые лезвия, полные решимости и уверенности. Внутри неё бушевали эмоции, и она не собиралась позволять никому, даже Малфою, ставить под сомнение её действия.       Парень устало потер переносицу.       — Откуда вообще такие познания в дуэлях? И невербальное, Поттер? — у него было слишком много вопросов относительно действий Элспет, и он даже не знал, какой из них волнует его больше всего.       — А тебя это ебать не должно, — скрестив руки на груди, девушка обиженно отвела взгляд, смотря куда угодно, но не на собеседника.       — Зато тебя, видимо, должен кое-кто возле совятни, — теперь настала очередь Малфоя обижаться, и, находясь под воздействием не совсем трезвого состояния, он не стеснялся высказывать всё, что приходило ему на ум. — Что у вас вообще происходит? Ты так и не ответила мне.       — Малфой! Ты что себе позволяешь?! — Элспет окончательно потеряла нить происходящего. Её сердце колотилось, а разум метался между гневом и недоумением.       — То же, что и ты, — ответил он. — Так что счёт выровнялся. Ну а теперь мы можем спокойно поговорить? Вы знакомы всего полтора дня, а между вами искрит так, будто… Не знаю, в общем. Но ты поняла. И эта фраза про дуэли, которым он должен был нас научить… Я уже ничего не понимаю, Поттер.       Девушка нервно перебирала пряди своих волос, словно искала в них утешение, не спеша с ответом. Её затуманенный разум метался между правдой и ложью, не зная, как выразить свои чувства, чтобы не запутаться ещё больше. — Драко, — наконец вымолвила она, глядя в пол, — я и сама не знаю, что происходит. Он что-то делает, такое, с сексуальным подтек… Подекст… Подтекстом, блять! А потом… ну, ведет себя так, как будто я всё это себе придумала. Как будто я психически нездорова, понимаешь?       — То есть я все правильно понял? Половина старшекурсниц уже год пытается его соблазнить, а ты справилась с этим за полтора дня? — Малфой, уже не скрывая, издевался над девушкой, находя то, о чем они говорили, невероятно смешным.       — Да не соблазняла я его! Все это… Как сказать-то… Сложнее, короче! Но он не тот, кем кажется… — произнесла она уже тише, но парень все равно услышал.       — Что ты имеешь ввиду? Он что, бежавший с Азкабана серийный убийца? — он усмехнулся, а Элспет, глядя на него, даже поверить не могла, что Малфой может в шутку сказать почти всю правду.       — Ну почти. Мы можем закончить разговор? Пожалуйста? — Элспет умоляюще посмотрела на Малфоя, мечтая прекратить обсуждать, кто кого хочет положить под себя и кто откуда сбежал.       Парень цокнул, но принял предложение девушки. Посмотрев на своих друзей, он понял, что атмосфера веселья закончилась, и они все стали постепенно собираться обратно в гостиную.       — Нам тоже пора, наверное. Зелье будешь? Чтобы в таком состоянии не попасться Снейпу, — он окинул ее всю взглядом, оценивая «ущерб» от целой бутылки огневиски. Хотя после дуэли Элспет немного протрезвела.       Она кивнула, залпом выпив предложенный бутылёк с отрезвляющим зельем, и вместе со всеми направилась в гостиную.