Every you, Every me

      — Ублюдок! Гадюка ебаная! Чтоб он этими свечами задохнулся! — пронзительно воскликнула Элспет, пока она уверенно шагала впереди Малфоя, направляясь к замку. В гневе она даже не замечала его молчаливого присутствия, как будто вокруг не было никого, кроме неё самой.       Драко удивлённо приподнял брови, наблюдая за её энергией, которая резко контрастировала с теми томными вздохами и мечтательными взглядами в небо, которые у половины Хогвартса обычно следовали за встречами с мистером Тоуэллом.       Что же произошло за закрытыми дверями? Мысли о том, что могло привести к такой резкой перемене настроения Элспет, терзали его ум.       Элспет продолжала идти, не обращая внимания на его молчание, и, казалось, её гнев только нарастал. Она была как буря, готовая разразиться.       — Ты знаешь, это не очень-то аристократично, — наконец произнёс он, стараясь придать своему голосу лёгкое презрение, но в его тоне сквозила искра интереса.       Элспет, не оборачиваясь, лишь фыркнула в ответ, и её шаги стали ещё более решительными.       — Может, стоит немного успокоиться? — продолжал он.       Она остановилась и, наконец, обернулась к нему, в её глазах сверкали огонь и решимость.       — Успокоиться? — переспросила она, её голос наполнился сарказмом. — После того, что я только что пережила? Если прямо сейчас у тебя в руках не появится бокал огневиски, то ты никак меня не успокоишь.       — Прямо сейчас нет, — произнёс Драко, с лёгким налётом самодовольства, — но вечером — вполне.       Он наблюдал, как на её лице разыгрывается целое представление эмоций: от ярости и недоумения до, наконец, ехидной усмешки, которая распустилась, как цветок, пробивающийся сквозь снег.       — Маленькие лорды нарушают правила школы? Да ещё и, скорее всего, после отбоя? Ай-ай-ай, какие плохие. Я с вами, — произнесла она, приподняв бровь. — И где же маленькие лорды собираются нажраться?       — Как неприлично, Поттер, — скривился Малфой. — В Выручай-комнате, если знаешь такую. На восьмом этаже, нужно три раза пройти рядом, представив, что тебе нужно, и Комната преобразуется в представленное. Самое главное — пока в ней кто-то есть, ты не можешь туда войти, если не знаешь, во что её преобразовали.       —Да, я знаю про неё, — Элспет кивнула, идя уже в более спокойном темпе.       — Собираемся только слизеринцами, примерно через час после ужина. Так как ты не знала, что такое планируется, с тебя никто не будет ждать принесенного с собой алкоголя. Я поделюсь с тобой.       — Ты сегодня сама душка, Малфой, — девушка подмигнула ему, видя, как розовеют его бледные щеки. Путь до замка они прошли в лёгкой беседе ни о чем.       На мгновение её охватила любопытная мысль: что же стало причиной столь необычной любезности Драко Малфоя, проявлявшегося с самого вчерашнего дня? Возможно, на его поведение повлияло то, что в примерном возрасте, когда он, наконец, смог переосмыслить свои детские привычки и не вести себя, как маленький засранец, он не получил то самое задание от Волдеморта. Или, может быть, дело было в той самой протянутой руке, которую она не решилась пожать в их первый год обучения? Воспоминания об этом моменте, когда она могла бы сделать шаг навстречу, теперь терзали её душу. Кажется, ей никогда не узнать истинные причины его изменений.

***

      Первый урок зельеварения, скрещенный с гриффиндорцами, как всегда, обещал быть настоящим испытанием. Элспет вошла в класс, где царила привычная атмосфера напряжения, смешанная с лёгким запахом трав и алхимических компонентов. Она заметила Снейпа, сидящего за преподавательским столом, и её надежды на то, что наконец-то начнётся нормальное преподавание этого предмета, развеялись.       Она не знала, чего ожидать от этого загадочного и порой устрашающего мужчины в мире без Волдеморта и живыми Поттерами. Было интересно узнать, кто был виновен в его ужасном характере: сам Снейп или же его прошлое в рядах Пожирателей. Но, если быть откровенной, она бы с радостью предпочла узнать об этом со стороны, а не погружаясь в этот рискованный эксперимент.       Элспет и Драко оказались среди первых, кто вошёл в кабинет, и сейчас в нём царила тишина, нарушаемая лишь шёпотом слизеринцев, собравшихся в ожидании урока. Кабинет, со всеми его запахами, казался ещё более мрачным, когда в нем не было привычного гомона других студентов. Гриффиндорцы, следуя своим традициям, предпочитали появляться в последний момент, едва ли не в самый миг начала занятия. Они старались сократить время, проведённое в обществе угрюмого зельевара, словно его присутствие могло испортить не только урок, но и настроение на весь день.       Когда занятие наконец началось, девушка была готова ко всему: язвительным комментариям о «новой знаменитости», ведь даже здесь, в этом странном мире, она умудрилась привлечь внимание, или же к оскорблениям в адрес своего отца. Однако полное игнорирование, с которым её встретили, стало настоящим шоком.       Снейп, когда гриффиндорцы, словно неукротимый поток, ввалились в кабинет, взглянул на них с холодным презрением, напоминая дементора, выслеживающего свою жертву. Он, не теряя времени, немедленно снял десять баллов за опоздание, словно это было его любимое занятие. Но вместо того, чтобы продолжить свой обычный поток язвительных замечаний, он просто начал урок. Сухим, монотонным голосом объявил, какое зелье им предстоит варить, и, скомандовав начинать, погрузился в свои записи, лишь изредка проходя тенью между столами и снимая баллы с гриффиндорцев. Хоть что-то осталось таким же.       — Малфой, — тихо произнесла Элспет, наклонившись к парню, с которым делила стол и готовила зелье, — что с Снейпом?       — А что с ним? — Драко не отрывался от нарезки явно противного ингредиента, его лицо искривилось в гримасе отвращения. — И, кстати, это «профессор» Снейп, Поттер.       — Да-да, конечно, — отмахнулась она. — Я имею в виду… Он какой-то слишком тихий.       — Тихими должны быть вы, мисс Поттер, и не отвлекаться от приготовления зелья. Минус пять баллов со Слизерина, — раздался голос Снейпа, внезапно появившегося за их спинами. Элспет не ожидала этого появления, даже её развитая чувствительность к окружающей обстановке не смогла предугадать его приближения. Преподаватель, удовлетворённый своим решением, вернулся к своему столу, оставив за собой атмосферу напряжённости. Драко даже подпрыгнул от неожиданности, его глаза расширились.       — Первое снятие баллов со Слизерина с начала года на первом же уроке от собственного декана. Моё уважение, Поттер, — язвительно произнес Малфой, его голос был полон насмешки, но в нём также проскальзывала искренность. Он взглянул на неё с лёгким удивлением, словно не мог поверить, что именно она стала причиной столь редкого события.       Элспет, чувствуя, как на её щеках зреет краска смущения, попыталась сосредоточиться на зелье. Смешивая ингредиенты, она заметила, как Драко, казалось, с удовольствием наблюдает за её реакцией.       Но Снейп был далеко не единственной её заботой на текущем уроке. Позади неё сидели Рон и Гермиона. Нет, они не сидели вместе, но находились достаточно близко друг к другу, чтобы их бесконечные перепалки заполнили класс звуками недовольства и упрёков. Это было не то, что она помнила о них с пятого курса: уверенные в себе подростки, готовые бросить вызов Амбридж (слава всем существующим и не существующим богам, что её не было в школе), они собирали вокруг себя толпы единомышленников, готовых поддержать их в любой ситуации.       Теперь же, наблюдая за ними в течение одного урока, Элспет не могла не заметить, как их динамика изменилась. Рон выглядел более замкнутым, его шутки, когда-то искристые и остроумные, теперь звучали как-то неуверенно, а Гермиона, хоть и оставалась умной и целеустремлённой, казалась излишне напряжённой. Их постоянные споры, наполненные недопониманием и упрёками, не давали ей покоя. Но, пусть эта мысль и отдавала болью в сердце, она решила пока ничего с ними не делать.

***

      Приготовленное ими зелье получило «Выше ожидаемого». Для Элспет это равнялось «Превосходно», но для Малфоя было словно плевком в душу.       — Больше не сяду с тобой, Поттер. Ты плохо на меня влияешь, — обиженно сказал парень, собирая вещи, чтобы пойти в гостиную, сдвоенное зельеварение было их единственным уроком на сегодня, но легкое веселье в его голосе выдавало, что на самом деле он не злился на девушку.       — Как же я без своей «гусыни», Малфой? — он хотел уже было ответить Элспет, но его прервал басистый голос Снейпа.       — Мисс Поттер, задержитесь, — произнес профессор Снейп, его голос звучал холодно и строго. — Мистер Малфой, вы свободны. Уверен, новенькой хватит разума, чтобы самостоятельно добраться до гостиной.       Не смея перечить профессору, подростки кивнули друг другу на прощание, и Малфой покинул кабинет. Элспет осталась стоять у стола, словно застывшая в ожидании приговора, не решаясь сделать шаг вперед. Она крепко сжала лямку своей сумки, которая в этот момент казалась ей единственным спасательным кругом.       — Уверен, ваша мать рассказала о том, что мы с ней учились вместе, — произнес Снейп, предварительно кашлянув, как будто собирался произнести нечто особенно трудное. — Лили… она написала мне перед вашим поступлением.       — Вот как, — тихо отозвалась Элспет.       — Она попросила меня быть с вами помягче, учитывая исключительную ситуацию, — произнес он, произнося последнее слово с явным презрением, которое не оставляло сомнений в его отношении к этой просьбе. — Однако, будьте уверены, поблажек я вам давать не собираюсь. И никаких дополнительных занятий тоже.       — Хорошо, профессор, — ответила Элспет.       — Можете быть свободны, — произнес Снейп с таким тоном, что дальнейшие слова казались излишними. Девушка коротко кивнула, произнесла прощальное «до свидания» и, стремительно покинув кабинет, направилась в коридор.       На выходе её уже ждал Малфой, как это стало привычным за день.       — Ну что, как прошло? — поинтересовался Малфой.       Элспет погрузилась в задумчивость. Она пыталась разобраться в том, что произошло, но всё казалось слишком неоднозначным. Профессор Снейп выглядел таким же, каким она запомнила его из прошлой жизни, но в тоже время в его поведении ощущалась какая-то новая грань — возможно, даже доброжелательность? Можно ли было так охарактеризовать его манеру общения?       Возвращаясь к вопросу, который она задавала себе перед началом урока, она поняла, что ответ был один: и то, и другое. Пожиратели и Волдеморт лишь усугубили его характер, а язвительность и ненависть к людям были неотъемлемой частью его сущности.       — Странно, — произнесла Элспет, задумчиво глядя в сторону. — Он сказал, что не будет делать мне поблажек, даже несмотря на мою «исключительность».       Она умолчала о том, что Снейп поведал ей о просьбе её матери, оставив эту деталь в тени своих мыслей.

***

      Элспет, погружённая в свои мысли, провела оставшуюся часть дня в своей комнате, заполняя страницы письма родителям. Она с увлечением рассказывала о распределении и о своём первом дне в Хогвартсе.       Однако в её словах не нашлось места для упоминания о странном поведении местного «священника». Она умолчала о его пошлых фразах, произнесённых на парселтанге, и о том, что с девяносто процентной вероятностью он мог оказаться темнейшим магом последних лет. Эти мысли, полные тревоги и недоумения, остались за пределами её письма, словно тёмные тени, которые она предпочла оставить в тайне от своих близких. В конце концов, она не хотела тревожить их, желая лишь поделиться светлыми моментами своего нового жизненного этапа.       Ближе к вечеру, когда часы неумолимо приближали назначенное Малфоем время, Элспет направилась в совятню, чтобы отправить своё письмо. В тот день, когда они с родителями закупались на Косой Аллее перед началом учебного года, ей не удалось найти Хэдвиг. Грустная мысль о том, что кто-то другой, возможно, стал новым хозяином её верной подруги, не покидала её. Это вызывало в ней смешанные чувства: печаль, совесть и даже ревность. Хэдвиг, не ведая о её существовании, сейчас летала по миру, выполняя поручения другого человека.       Элспет вздохнула, осознавая, что, возможно, именно так её старая подруга избежала ужасной участи.       «По крайней мере, она не станет жертвой Авады», — подумала она, глядя на башню совятни, окрашенную теплым светом начинающейся осени.       Отправив письмо, Элспет направилась обратно в замок, чтобы встретиться с другими «посвящёнными» и отправиться в Выручай-комнату. Но, не успев далеко отойти от совятни, она заметила силуэт, приближающийся к ней. Первоначально девушка не придала этому значения — в замке всегда было много людей, каждый спешил по своим делам. «Пусть идут», — подумала она, но прищурившись от яркого закатного солнца, которое слепило ей глаза, она остановилась.       Сердце её забилось быстрее, когда она осознала, кто именно приближается. Желание бегства охватило её — бежать в противоположном направлении, хоть к милашке Арагогу, общение с ним казалось бы более приятным, чем неизбежное столкновение с Дорианом, который, казалось, всегда был на шаг впереди, готовый к очередной игре в словах, полной недомолвок и напряжённости. Элспет глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, но в душе уже начинала прокрадываться тревога.       — Добрый вечер, мисс Поттер. Как же неожиданно приятно увидеть вас здесь, — произнес он, и его голос звучал, как мелодия, полная обаяния и загадки. Ангел говорил его устами.       Как она могла забыть, что оплот его секты находился совсем неподалёку? Элспет почувствовала, как холодок пробежал по спине, и на мгновение ей показалось, что мир вокруг стал более угрюмым, а закатное солнце, которое раньше казалось таким тёплым, теперь лишь издевалось.       — Я спешу, — произнесла девушка, игнорируя все правила приличия, и попыталась пройти мимо Дориана, словно он был лишь тенью на её пути.       Но она ошиблась с расстоянием, и это стало её роковой ошибкой. Мужчина, словно хищник, вытянул руку и, одним резким движением, притянул её к себе за запястье. Элспет не успела подготовиться к этому неожиданному порыву — её равновесие нарушилось, и она пошатнулась, инстинктивно вытянув свободную руку перед собой, чтобы избежать полного падения в его объятия. В этот момент, когда их тела почти соприкоснулись, она оттолкнулась от его груди, стремясь создать между ними хоть какое-то расстояние, которое всё ещё определялось длиной его руки, крепко удерживавшей её запястье.       Сердце её колотилось в груди, а мысли метались, словно птицы в клетке. Она чувствовала, как его тепло проникает в её кожу, и в то же время её охватывал страх. Взгляд Дориана был полон загадок, а его улыбка — таинственности, и в этот миг Элспет поняла, что её стремление уйти лишь усиливает его интерес.       — Что вы себе позволяете! Немедленно отпустите!.. — Элспет безуспешно пыталась вырваться, свободной рукой схватив ладонь, обхватившую ее, но хватка мужчины была сильнее.       — Как грубо, мисс Поттер. А знаете, что делают с грубостью? — Продолжая улыбаться, другой рукой, не держащей запястье девушки, Дориан требовательно поднял её лицо за подбородок, заставляя её взглянуть ему в глаза. Его взгляд был настойчивым и проникновенным, словно пытался разгадать тайны, скрытые в её душе. В этот момент время словно остановилось, и вокруг них воцарилась тишина, в которой слышалось лишь биение их сердец.       Легилименция.       Перед внутренним взором пронеслись воспоминания о прошедших двух днях, словно мимолетные тени, вырванные из её сознания этим наглым мужчиной, который не только пренебрегал её личными границами, но и осмеливался вторгаться в самые глубины её разума.       «Больше не сяду с тобой, Поттер. Ты плохо на меня влияешь».       «Маленькие лорды нарушают правила школы? Да ещё и, скорее всего, после отбоя? Ай-ай-ай, какие плохие. Я с вами».       Переливы древней магии сквозь ее пальцы…       Осознав, что прямо сейчас он исследует то самое воспоминание, в котором она впервые столкнулась с этой загадочной, незнакомой магией, на которую девушка оказалась способна, Элспет охватила паника. В её голове зашумели мысли, как в бурном океане, и она в отчаянии попыталась вспомнить все те знания по окклюменции, которые ей когда-то пытались привить — сначала Снейп, с его строгими уроками и мрачными взглядами, а затем наставники в академии Авроров.       Но для опытного легиллемента, каким был Реддл, все эти усилия казались бесполезными на фоне его мощи. Его ум, как хитроумная паутина, ловко обвивал её сознание, вытягивая на свет её самые сокровенные страхи и желания.       С каждой секундой её защита ослабевала, и она понимала, что борьба с ним — вопрос жизни и смерти.Элспет знала, что если она не сможет овладеть собой, то станет жертвой его манипуляций, и тогда вся её жизнь, все её мечты могут оказаться под угрозой.       Разгадка пришла неожиданно. Древняя магия.       В момент нарастающего стресса, когда мир вокруг неё казался хаотичным и непредсказуемым, внутри неё словно пробудилось нечто, что пришло на помощь. Это было как тихое шептание, мягко подсказывающее, как использовать скрытые силы, чтобы вырваться из ловушки, в которую она угодила. Лёгкое покалывание на кончиках её пальцев, будто исходящее от самого сердца, наполняло её энергией и решимостью, готовясь обрушиться на того, кто осмеливался быть грубым и безжалостным.       Эта волна уверенности, словно нежный поток, струилась по её венам, напоминая о том, что она не беззащитна. Каждое движение её рук теперь казалось наполненным смыслом, а в воздухе витала магия, готовая к действию. Она чувствовала, как её внутренний мир обретает гармонию, а страх, который ранее сковывал её, постепенно отступает, уступая место решимости.       Мужчина, пойманный в невидимые для него нити магии, отступил назад. Неверие застыло в его глазах, которые продолжали пристально следить за девушкой, но теперь в них читалось нечто иное — страх перед тем, что он не в силах контролировать. Он больше не предпринимал попыток вторгнуться в её сознание или каким-либо образом дотронуться до неё, словно осознав, что границы, которые он пытался разрушить, теперь стали непроницаемыми. Элспет, обладая силой, о которой она даже не подозревала, теперь управляла ситуацией.       Но она не знала, как долго сможет удерживать эту магию и защищать себя от Дориана, поэтому, полная тревоги и решимости, бросилась в сторону замка, стремясь как можно быстрее достичь его стен. Каждый шаг был наполнен напряжением, а сердце стучало в унисон с ритмом её бегства.

***

      Малфой, встретив в гостиной встревоженную девушку, вновь ощутил ту же странную смесь удивления и тревоги, что охватывала его на протяжении всего дня. Взгляд её был полон смятения, а губы слегка дрожали, как будто она только что пережила бурю. Однако, несмотря на это мгновенное потрясение, он догадывался, кто мог довести её до такого состояния. Он знал, что за этим стоял не кто иной, как Дориан.       — Пошли быстрее, — Элспет не позволила Малфою произнести ни слова о её смятении. Её глаза сверкали от тревоги, а голос звучал настойчиво, словно она стремилась вырваться из цепких объятий собственных страхов.       — И когда ты успела с ним встретиться? — Драко, словно не замечая настойчивого нежелания Элспет погружаться в разговор, продолжал настойчиво смотреть на неё, его глаза горели жаждой ответов.       Девушка злобно метнула взгляд на Малфоя, в её душе разгоралась буря недовольства. Она не могла отделаться от мысли, что он совершенно не чувствует накаленной атмосферы, царящей вокруг. На самом деле, он прекрасно осознавал её взбудораженность, но, казалось, это его абсолютно не волновало — он плевал на все эти эмоции с высоты своей самодовольной уверенности. Он задал вопрос, и теперь, по его мнению, она просто обязана была дать ответ.       С другой стороны, ссориться с ним в данный момент не входило в её планы. Элспет понимала, что интерес Малфоя к ней может стать её своеобразным щитом на факультете, где ученики славились своим снобизмом и неприязнью к тем, кто не вписывался в их узкие рамки. Многие из них ещё не приняли её в свои ряды, и она не могла позволить себе потерять ту защиту, которую ей предоставлял Драко. Его присутствие создавало иллюзию уверенности, и, несмотря на все его недостатки, она не могла не признавать, что перечить ему в данный момент было бы опрометчиво.       Устало вздохнув и стиснув зубы, она наконец решилась ответить ему, хотя каждое слово давалось с трудом, как будто вырывалось из глубины её души.       — Возле совятни. Я отправляла письмо родителям. Он применил ко мне легилименцию.       Слова сорвались с её губ, словно камни, сброшенные с обрыва, и в них звучала не только обида, но и глубокий страх. Она осознавала, что открывает свои уязвимые места, и в глубине души уже проклинала себя за это. Каждый произнесённый слог обжигал её, как горячий металл, и она отчаянно надеялась, что Малфой не станет использовать эту информацию против неё.       — Интересно получается. Пойдем, все уже собрались.