На рассвете…

Розоволосый мужчина сидел в зале, лениво перетасовывая колоду карт. Пальцы двигались автоматически, но сейчас главными были его мысли. Отложить месть до её выздоровления? Как нелепо. Как… неправильно. Он раздражённо щёлкнул картой, запуская её в воздух. Почему он вообще решил ей помочь? Почему перенёс её сюда? Хисока нахмурился, отбросил карты в сторону и вновь поднялся. Он должен был отнести её в больницу, переложить заботу на других. Это был самый логичный шаг. Но он не хотел. Она могла исчезнуть снова, но ведь… единственной устойчивой единицей - был он сам.

***

Спустя ещё пять дней Кали окончательно поправилась. Хисока наблюдал за этим с двоякими чувствами: с одной стороны, он был рад, ведь теперь она могла двигаться и заниматься своими делами; с другой — его раздражало, что она уже не нуждалась в его заботе так, как раньше. Он потерял удобный повод быть рядом. Как только девушка окончательно пришла в себя, первым делом она попросила его принести карты. Теперь с утра до ночи она сидела над ними, изучая узоры и комбинации. Это забавляло Хисоку. Месть он пока решил отложить до удачного момента, а пока он наблюдал как она набирает силу. Позже Кали дала ему список книг, которые ей нужны прочесть, и предложила хорошо заплатить за их доставку. — Как скучно, — протянул он, мельком взглянув на список. — У тебя странные способы развлечь себя. — Я не развлекаюсь, — спокойно ответила Кали. — Мне нужно прочитать их. — Нужно, — он повторил слово, будто пробуя его на вкус. — Какая серьёзность… Он разумеется, принёс их через пару часов. Не ради денег, а чтобы девушка оставалась на месте, в пределах досягаемости. Деньги за книги она ему всё же перевела, и он принял решение потратить их исключительно на неё. Он заказывал ей самые дорогие, питательные супы, отбирая их с внимательностью, граничащей с манией. Пока она была увлечена книгами, она не замечала этого. Но однажды, отложив очередной том, наконец обратила внимание. — Ты делаешь это специально? Хисока лениво склонил голову набок. — О чём ты? — Эта еда. Я не просила. — Но ты ее ешь. — Потому что ты ее приносишь. — А я приношу ее, потому что ты ешь, — он ухмыльнулся, глядя на неё с нескрываемым удовольствием. — Забавный замкнутый круг, не находишь? Кали покачала головой и отодвинула тарелку. — Хисока, спасибо за заботу, — в её голосе скользнула лёгкая усмешка, но взгляд был твёрдым. — Но если ты ещё раз принесёшь что-то необычное, я перестану есть. Мне правда хватит самой обычной пищи. Он прищурился, внимательно вглядываясь в её лицо. Мягкое сопротивлени. Очаровательно. Но если она думала, что это его остановит… Как же наивно. Так началась их новая форма противостояния, в которой он находил извращённое удовольствие. Кали упорно сопротивлялась его влиянию, но он знал цену терпению. Он перестал приносить ей изысканные блюда — не потому, что уступил, а потому, что предпочитал играть вдолгую. Вместо этого он нашёл другой способ потратить на неё деньги: заказал лучшие лекарства, заживляющие мази, новую одежду. Кали отказалась от всего. Не устраивала сцен, не спорила. Просто спокойно и твёрдо отвергла каждую вещь. Это почти выглядело как поражение. Почти. Хисока не был из тех, кто сдаётся. Он лишь усмехнулся и вернул всё обратно, решив отложить следующий ход на более удобный момент. Она расслабится, отвлечётся, потеряет бдительность… и тогда он снова подтолкнёт её в игру.

***

Кали уже могла полноценно разговаривать и ходить. И вот, вечером, она появилась в его комнате. Хисока в это время лениво наблюдал за новыми участниками Небесной Арены за огромной плазмой. По правде говоря, они его не интересовали. Он просто пытался отвлечься от того, что действительно занимало его мысли. Он краем глаза взглянул на Кали, вошедшую в комнату, и улыбнулся своей фирменной фальшивой улыбкой. — Как птичка себя чувствует? — протянул он игриво, с ноткой покровительства. Кали проигнорировала его провокацию. Она села рядом, её голос был тихим, но твёрдым: — Ты мне помог. Спасибо. Что ты хочешь взамен? Щелчок. Экран мгновенно погас. Хисока медленно поднялся, направляясь к окну, закинув руки за голову. Он усмехнулся про себя. «Опять это желание быть на равных… — с раздражением думал он. — Свести всё к простой сделке, чтобы не чувствовать себя обязанной. Какая скука». Он стоял к ней спиной, разглядывая город, но на самом деле наслаждался паузой. Ждал. Кали же размышляла: «Что он попросит? Узнать больше о её силах? Найти ему достойного соперника? Убить кого-то? Или, возможно, сразиться с ней?». Хисока улыбнулся видя ее задумчивое лицо в отражении. О, сейчас так легко читать её мысли. Конечно, она ожидала чего-то такого. Но он мог быть непредсказуемым. Вот и шанс. — Я хочу… — он медлил смакуя момент, заставляя её ждать. — Чтобы ты осталась. Она замерла, резко посмотрела на него, не сразу понимая, серьёзно ли он это сказал. — Осталась? — повторила Кали, слегка нервно. — Зачем? Хисока обернулся, его улыбка стала шире, глаза сверкнули весельем. — Ох, Кали, ты же знаешь, я не люблю объяснять свои желания, — он сделал шаг к ней, наслаждаясь её замешательством. Он протянул руку, ухватив одну из прядей её волос, накручивая её на палец. — Ну же, не разочаровывай меня, — его голос стал низким, почти мурлыкающим. — Разве тебе не хочется поиграть ещё немного? Он видел, как её взгляд чуть изменился — она пыталась понять, что это. Шутка? Манипуляция? Она покачала головой, будто отгоняя мысли. — Я не могу, — твёрдо сказала Кали. Но Хисока лишь усмехнулся, отпуская прядь. — Ты ведь видел меня… Её голос был тихим, но в нём скользнула едва заметная дрожь. Перед глазами пронеслись воспоминания: рваные раны, вздувшиеся кровоподтёки. Стоило её силам угаснуть — и кожа превращалась в испещрённую шрамами карту её поражений. В эти моменты она ненавидела себя. Потому что верила: вот её истинный облик. Без регенерации, без защиты — она была ничем. После последнего боя она даже не хотела думать, как выглядела. Разбитая, слабая, жалкая… Почему же он её не выпроводил? Единственные, кто видел её такой, — Синий Синдикат, Золдики… и их голоса до сих пор звучали у неё в голове. "Ты не можешь быть нормальной, как бы ни скрывала." "Природа сотворила с тобой такое... Я лучше бы умер, чем жил с этим." Она невольно сжала кулаки. — Да, я видел, — спокойно ответил Хисока. Она резко посмотрела на него. Он стоял у окна, повернувшись к ней спиной. — Ты напоминаешь мне себя, — добавил он после короткой паузы. Он не объяснил, что именно имел в виду, и не спешил повернуться к ней. В его голове вспыхнули воспоминания. Первая драка. Как его избивали, а он смеялся. Первое убийство. Как его руки дрожали от восторга, а не от страха. Обучение нэн. Как он понял, что мир — это игрушка, и главное в нём — не правила, а удовольствие. И когда он увидел её такой, изломанной, изуродованной, дрожащей на грани жизни и смерти… С одной стороны это было красиво. А с другой, это отвращало, как форма слабости, которой не было места в его собственном мире. Всем было всё равно на него. Он привык. Сколько себя помнил, он искал только битвы. Сильных соперников, достойных противников — ведь только в этот момент что-то просыпалось внутри. Жизнь обретала вкус, как кровь на языке. Но сейчас что-то изменилось. Он ощущал это. Эта девчушка выбила его из колеи. Но чем? Почему в её присутствии мир становился насыщеннее, интереснее? И главное — почему она пришла к нему? Но, конечно, он не сказал этого вслух. Вместо этого он провёл языком по губам, наслаждаясь мыслью, и наконец обернулся, лениво склонив голову набок. — И что? — его голос прозвучал мурлыкающе, с оттенком насмешки. — Ты думала, я разочаруюсь? Кали не ответила, но в её глазах мелькнуло что-то — настороженность, напряжённое ожидание. — Глупышка, — он усмехнулся, шагая к ней. — Думаешь, меня интересует внешний вид? Он мог бы сказать, что видел красоту в разрушении. В ее теле, доведённом до предела, в силе, сломленной и восстановленной заново. Что она была восхитительна не вопреки этому, а именно из-за этого. Но не сказал. Он не собирался разбираться в себе. В этом не было необходимости. Он просто следовал своим желаниям. Но любое сближение с ней порождало новое отдаление, и это было… непривычно. Она ничего не объясняла, но он чувствовал: она тянулась к нему. И в то же время — что-то скрывала. Она унизила его эго, и любая другая уже давно поплатилась бы за это. Но почему-то… несмотря на её пренебрежение, ему было спокойнее, когда она рядом. И сегодня у него был шанс. Шанс оставить её. Шанс узнать её. Или, по крайней мере, просто удержать возле себя. — Я не могу остаться. Её голос прервал его размышления. Он не удивился, но что-то внутри зашевелилось. Это была всего лишь надежда… Но попытаться стоило. Хисока едва заметно качнул головой, не позволяя выдать разочарование. — Почему? Она не сразу ответила. Её взгляд был направлен куда-то в сторону, а голос был холодным. — Мне нужно доделать начатое. Что она имеет в виду? И тут его осенило. Его золотые глаза вспыхнули, а голос прозвучал низко и угрожающе: — Ты что, собираешься вернуться к тому, кто тебя так отделал? Глупая, глупая девчонка. — Да, — бесстрастно ответила она. — Это мой долг. Она даже не смотрела на него. Её не заботили ни его угрозы, ни ярость. Даже если бы он сейчас вырубил её, сломал — она бы всё равно вернулась. Он знал это. Какой долг? Какой идиотский долг может стоить жизни? — Ты совсем с головой не дружишь?! — прошипел он. Теперь он был на грани, но с усилием заставлял себя сохранить спокойствие. — У меня нет выбора, — тихо ответила она. — Есть, — спокойно проговорил он. — Просто не возвращайся. Рано или поздно это существо кто-то уничтожит. Возможно, кто-то другой… или ты правда считаешь себя самой сильной в этом мире? Он взял стакан воды, пытаясь создать видимость контроля. Ему хотелось ударить её. Запереть. Не дать ей уйти. Но он не сделал этого. Пока. — Нет, — её голос оставался спокойным. — Но это моя работа. И если я не могу с этим справиться… никто не сможет. Она поднялась с дивана. — И тогда я тем более не заслуживаю права жить. Хисока усмехнулся, но улыбка не достигла глаз. Он не мог понять, что именно её толкает на этот путь. — Твоя жизнь стоит твоей работы? — он склонил голову набок, с любопытством разглядывая её, словно впервые увидел. — Есть вещи, которые выше моих или твоих желаний, Хисока. И она направилась к двери. Она уйдёт прямо сейчас?! Он лихорадочно пытался придумать что-то, любое оправдание, любой способ удержать её. — Я была бы рада решить это другим способом, но я должна, — сказала она, уже взявшись за ручку двери… Он молчал, наблюдая за ней. — Но я могу остаться в следующий раз, — добавила она. Если не умру. — мысленно добавила она. Он ухмыльнулся. — Если доживёшь? — Постараюсь, по крайней мере, — она улыбнулась и вышла. Он смотрел ей вслед. Секунда. Другая. А затем его тело дёрнулось само по себе. Он подлетел к столу и с силой перевернул его. Грохот. Затем — стул, комод, бокал с водой. Он громил всё, что попадалось под руку. Было бессмысленно, но ярость требовала выхода. Ему отчаянно не хватало контроля. Опять ускользает. Опять ничего не добился. Его пальцы сжались в кулаки. Но в следующий раз… в следующий раз я сделаю так, что тебе некуда будет уйти. «Может все-таки остановить её?» — на мгновение Хисока застыл, его взгляд блеснул интересом. «Да, хорошая идея!» — подумал он, почти убеждая себя. Шаги его были быстрыми. Он подошел к двери, взялся за ручку, но тут же его пальцы замерли. Но что если... когда она умрёт… я буду... свободен от этой странной привязанности? Может быть, это и правда лучше? Да… пусть уходит. Пусть исчезнет... В конце концов, игрушка, которая не играет по правилам, — просто мусор. Рука опустилась, и он отступил. Он медленно вернулся к креслу. Умрет — и проблема решена. Но что-то было не так. В голове вспыхнуло изображение — её зелёные глаза. Взгляд, полный чего-то дикого, неудержимого. «Нет...» — он выдохнул. Не хочу, чтобы она умирала. Даже если она дура… Какой смысл в игрушке, если её нельзя сломать красиво? Если она исчезнет, он так и не узнает, на что она способна… и что он ещё сможет выжать из неё. Он вспомнил ее взгляд. Ах… Кали… Ты правда хотела исполнить моё желание? Какой милый ребёнок.

***

Когда Кали шла по коридору, она услышала шум — «Хисока?» — промелькнула мысль. «Опять бесится? В последнее время он ведет себя так странно. И всё же… как же я хотела исполнить его желание...» — её губы дрогнули, и она с грустью вошла в лифт. «Если бы жизнь была только в моих руках...» — с тяжёлым вздохом подумала она, нажимая на кнопку.

***

Кали вышла из Небесной Арены уже набирая номер Брандта. «Зато хотя бы выживу», — думала она, нажимая на клавиши. Она старалась не обращаться к его помощи слишком часто, но этот случай был исключением. Сейчас она чувствовала ответственность за свою жизнь перед Хисокой — за его усилия, вмешательство. «Спасибо», — мысленно поблагодарила она его, взглянув на Небесную Арену. Эта башня всегда загадочным образом маячила на заднем фоне каждый раз когда она приходила в город или когда что-то случалось. Кто бы мог подумать, что в ней был он? Сидел на самой ее вершине. Проходя мимо она удивлялась на что люди готовы обменять свои жизни. Чаще всего — на деньги и славу. Но Хисока? Она могла бы презирать его за это, за связь с миром, где правят такие вещи, но почему-то не могла. Он был слишком сложен, чтобы сводить его стремления к простым вещам. Может быть, у него была другая цель? Ну хватит философствовать, моя работа в другом — она потерла виски. Девушка подошла к фонтанчику в центре площади и зачерпнула немного воды. Охладив лицо, она присела на край. Телефон пикнул. Быстро глянула на экран: «Скоро буду. Оставайся на месте». Брандт. Конечно, он уже запросил её координаты у Главы и теперь доделывал свои дела, чтобы прийти на помощь. Он всегда был таким — всё продумывал заранее, знал, что делать, и в следующий момент оказывался рядом. Бранд был высоким, темноволосым и мускулистым мужчиной с язвительным чувством юмора. По телефону — немногословный, в жизни — болтуном. Он раздражал её, но всегда оставался рядом, готовый помочь. Они постоянно препирались, создавая видимость ненависти, но их связь была глубже, чем у большинства. Как Хранители, они ощущали эмоции друг друга при открытии портала, видели воспоминания — потому избегали этого момента стараясь сохранить хотя бы частичку личной жизни. Брандт не заводил семью — для Хранителя это было слишком опасно. Женщины для него были лишь способом отвлечься. Однако среди них было исключение — Корделия. К ней он испытывал чувства, которые отчаянно подавлял. Два Хранителя вместе — это трагедия, а не любовь. Поэтому он предпочитал забываться — алкоголь, случайные связи, лишь бы не думать о ней. Работу он выполнял безупречно. Пил редко, но так, чтобы не дать себе шанса пожалеть ни о чём. Он уважал Кали как сильнейшего Хранителя, но её раздражение развлекало его. В его жизни, полной битв и попыток забыться, это было единственным удовольствием. А Лин… он просто избегал. Он знал, что нравится ей, и оттого чувствовал неловкость. Кали зажмурилась, наслаждаясь теплом солнца, которое наконец выглянуло. — Ты слишком много отдыхаешь в последнее время, Оккотцу. Не кажется? Голос был низким, с лёгкой насмешкой. Она нехотя открыла глаза. Перед ней стоял мужчина в идеально сидящем чёрном костюме, нагло заслонявший ей солнце. — Пойдем уже, — ответила она поднимаясь.

***

Дни тянулись мучительно долго. Хисока не привык к ожиданию. Он жил так, как хотел, и делал то, что приносило удовольствие, люди вокруг были лишь фоном для его забав. Но сейчас всё потеряло вкус. Тёплые капли падали на плечи, и он смотрел, как они скатываются вниз, исчезая у ног. Под душем мысли приходили легче. И сейчас он думал о Кали, точнее анализировал, разбирал её на части, хотел выяснить, какой механизм заставляет его возвращаться к ней снова. Что-то выбивало его из привычного ритма. Не её красота — внешность его привлекала только тогда, когда за ней скрывалось нечто большее. Не её сила сама по себе — он встречал множество сильных людей и с наслаждением их ломал. Нет, дело было в другом. Она стояла на своём. Не сопротивлялась открыто, не бросалась в бой, а просто… оставалась собой. Спокойной. Упрямой. Чертовски независимой. Это раздражало и возбуждало одновременно. Он привык, что если хочет чего-то — он это получает. Но здесь его желания не имели абсолютной власти. И он не мог оставить ее в покое. Это не был просто охотничий азарт. Может “Эмоциональная зависимость”? — Очаровательно, — пробормотал он. Он не сентиментален, не привязывается к людям… но… Хисока отключил воду, и шагнул из душа, ощущая, как по телу пробежала дрожь от смены температуры. Он вытерся, накинул полотенце на шею и лениво вышел из ванной. И всё же… он хотел, чтобы она оставалась в пределах его досягаемости. Чтобы он мог вмешаться, поиграть, перевернуть её мир с ног на голову, а затем наблюдать, как она восстанавливает равновесие. Пустая комната встретила его молчанием. Он сел на край кровати, рассеянно проводя пальцами по колоде карт. В последнее время они лежали нетронутыми. Он не испытывал желания играть. Сколько дней прошло? Неделя? Две? Она сказала, что постарается выжить. Он усмехнулся. — Если доживёшь… — повторил он её слова, перебирая карты в руках. Пик. Треф. Бубна. Черви. Кали могла исчезнуть навсегда. Но ему казалось, что она вернётся. Пальцы остановились на одном из валетов, и Хисока задумчиво провёл большим пальцем по его узору. Если она умрёт — он будет свободен от нее. Если вернётся — игра продолжится. Он провёл языком по губам, прикрыв глаза. Что ж… пора бы уже сделать ставку.