На рассвете…

Кали шла вдоль ярмарки, не обращая внимания на шум и мелькание красок вокруг. Атмосфера больше не занимала её мысли. Она выглядела умиротворённой: теперь у неё была внутренняя опора — кольцо, которое стало её личным напоминанием. Она украдкой взглянула на кольцо и слегка улыбнулась. «Вот и всё, что нужно человеку, — небольшое напоминание о прошлом. И все трудности вдруг перестают казаться непреодолимыми» — размышляла она. Медленно передвигаясь между лавками, Кали вышла к небольшому бару. Она подняла взгляд на часы, висевшие посреди улицы. До встречи с мальчиками и сбора Хантеров оставалось ещё около часа. Кали вздохнула. «Чем же себя занять? — подумала она, не зная, как скоротать время. Услышав негромкую музыку и смех, доносящиеся из одного из помещений, она решила проверить, что там происходит. Может, артисты выступают?» — мелькнула мысль, прежде чем она толкнула дверь. За дверью оказалось полутёмное помещение. Единственным ярко освещённым местом была барная стойка в глубине комнаты. Просторный зал был заполнен высокими столиками и шумной толпой людей. Кали не поняла предназначение этого места, и из любопытства, решила зайти и понаблюдать. Продвигаясь сквозь толпу, она чувствовала запах алкоголя, исходивший от присутствующих. Ей казалось, что здесь подают нечто похожее на вино, как на пирах. В какой-то момент в голове мелькнула тревожная мысль: «А вдруг это ловушка? Достаточно зажечь спичку и бросить её в гущу людей, чтобы всё вспыхнуло». Наконец Кали добралась до барной стойки, откуда доносился ещё более громкий шум. Оказалось, он исходил от группы девушек, что собрались вокруг чего-то или кого-то. Кали окинула толпу взглядом, но из-за плотного скопления девушек ничего не смогла разглядеть. — Так, так, кто это у нас? — раздался знакомый голос, наполненный то ли ядом, то ли и сладкой насмешкой. Кали замерла, почувствовав, как по спине пробежал неприятный холодок. Её пальцы сами собой напряглись, словно готовясь к худшему. Она уже пожалела, что оказалась здесь. Вместе с голосом до нее донёсся слабый запах спирта — противный, навязчивый, вызывающий отвращение. «Эти Хантеры... такие непрофессионалы», — раздражённо подумала она, бросив косой взгляд в сторону говорящего. Разумеется, это был Хисока. Его невозможно было спутать с кем-то другим. Он стоял в центре, окружённый стайкой девушек, которые замерли, будто он был их повелителем. Он явно наслаждался своей ролью. Его поза, улыбка и даже лёгкий прищур говорили о безграничной уверенности в себе. Самодовольство буквально сочилось из него. Кали, стараясь сохранять спокойствие, оглядела его и его окружение. Теперь стало ясно, что шум, который она слышала раньше, исходил именно от его поклонниц. Как только он обратился к ней, девушки ненадолго замолчали, пристально её разглядывая. Однако, сделав вывод, что она не представляет угрозы — или конкуренции, — вернулись к своему прежнему занятию: щебетанию, хихиканию, старательно пытаясь добиться внимания Хисоки. Все они выглядели так, словно готовились к этому моменту заранее. Их яркие короткие платья подчёркивали фигуры. Кто-то из них то и дело касался Хисоки рукой, плечом или локтем, некоторые лепетали что-то, глядя на него с восхищением, словно перед ними был не человек, а идол. Кали заметила, как из толпы протиснулась ещё одна девушка с фотоаппаратом, нацеленным прямо на него. Кали напряглась ещё сильнее. Она мгновенно накинула капюшон. Камера была ей сейчас совсем ни к чему. Решив держаться подальше от этого эпицентра шума и не привлекать к себе внимания, Кали молча направилась к дальнему углу зала. Там, в относительной тишине, она села за столик, сложив руки на коленях. Официант подошел к ней с лёгкой улыбкой. Узнав его, она слегка расслабилась. — Воду, пожалуйста, — произнесла она тихо. *** Хисока наслаждался такими моментами, хотя и испытывал презрение к своим поклонницам. Ничтожные, надоедливые и предсказуемые. Однако они не переставали льстить ему своей доступностью и жадным восхищением. Они одновременно тешили его эго и вызывали усталость. Каждая из них была лишь временной игрушкой, а их внимание — пустой тратой времени. Но сегодня он находил в этом странное удовольствие. Возможно, из-за присутствия Кали. Ему казалось, что её холодный взгляд надо слегка «подогреть» — заставить её признать его превосходство. Пусть завидует, раздражается, пусть возжелает его, поклоняется, молится на него, как эти глупые девчонки. Её взгляд он заметил сразу. Она изучала его и его окружение пристально, словно что-то анализировала. А потом, резко накинув капюшон, отвернулась. Это движение задело его, хоть он и сделал вид, что не придал этому значения. В этот момент его внимание отвлекла очередная девушка, протискивающаяся сквозь толпу с фотоаппаратом в руках. Она робко попросила сделать снимок, и Хисока, чувствуя себя особенно игривым после пары бокалов алкоголя, не стал отказывать. Он театрально приобнял двух ближайших девушек за талию, от чего те довольно взвизгнули и улыбнулся одной из своих самых фальшивых, но чарующих улыбок. Щёлк — вспышка камеры на мгновение осветила его лицо. Тут же отпустив девушек, он снова придал себе небрежно-изящную позу, продолжая впитывать их щебет и обожание. Однако, краем глаза он всё же искал Кали. Её реакция была важнее всего. Ему хотелось увидеть, как она замирает от негодования или, напротив, пытается скрыть едва заметное раздражение. Но, обернувшись, он обнаружил, что её уже не было. Его взгляд метался по тускло освещённому залу, пока он наконец не нашёл её. Она сидела в дальнем углу, спиной к нему. И… что это? Она беседовала с официантом. Улыбалась! Нахмурившись, он на секунду замер. Это было поразительно. Она?! Осмеливается?! Вместо того чтобы злиться, кипеть от ревности или заворожённо следить за ним, она игнорировала его. Ему стало неприятно до скрежета. Он лукаво извинился перед девушками: — Прошу прощения, дамы, я должен ненадолго отлучиться. И, не дожидаясь ответа, направился к девушке в капюшоне. Ведь это он стоил её внимания. Или, по крайней мере, он собирался сделать так, чтобы он стал… Пока Хисока приближался, до него донеслись обрывки разговора: «Синий... Всё ещё...» и чьё-то имя, ускользнувшее из-за шума. Эти фразы заставили его насторожиться. Они звучали так, будто Кали и официант знали друг друга довольно хорошо — возможно, были частью одной организации или делили общее прошлое. Заинтригованный, он ускорил шаг. Официант, заметив Хисоку, мгновенно сменил выражение лица. Быстро наполнив бокал Кали прозрачной жидкостью, он торопливо отошёл, словно избегая ненужного внимания. Этот жест не укрылся от взгляда Хисоки, который тут же записал это в своей голове как потенциально интересную деталь. — Как трогательно, — почти шепотом протянул он, подходя ближе и вальяжно занимая место рядом с девушкой. Состроив напускное безразличие, Хисока лениво поманил официанта жестом. Тот подчинился, подходя с видимой неохотой. Не утруждая себя выбором, Хисока небрежно ткнул пальцем в случайный напиток из меню. Официант кивнул и, стараясь не задерживаться дольше необходимого, удалился. Хисока, тем временем, перевёл взгляд на Кали. Девушка смотрела перед собой, не замечая его присутствия. В её руках был стакан с чем-то прозрачным — водой или чем-то ещё. Она, казалось, погрузилась в свои мысли, её пальцы слабо сжимали стекло, а поза была напряжённой. Хисока взял паузу, чтобы изучить её. Накинутый капюшон скрывал волосы и верхнюю часть лица, оставляя открытыми только острый маленький нос и пронзительные глаза. Но сейчас в этих глазах отражались не сила или решимость, а странная смесь грусти и безнадёжности. Скука не была его стилем, поэтому он решил разрушить ее. Наклонившись ближе, он ловким движением щёлкнул её по носу. — Задумалась, птенчик? — произнёс он с ухмылкой. Кали вздрогнула, мгновенно возвращаясь из своего оцепенения. Её глаза резко распахнулись, а взгляд, полный ярости, устремился на Хисоку. — Ты совсем? — прошипела она, сверкая глазами. Вот теперь гораздо лучше, подумал Хисока, с удовольствием наблюдая за её реакцией. Предсказуемо, но чертовски приятно видеть в ней эмоции, а не это угнетённое выражение. Ловя себя на неожиданной мысли, что ему нравится выводить её из равновесия, он только шире ухмыльнулся. — Может, попросишь своего друга, — он кивнул в сторону официанта, — угостить победителя Небесной Арены чем-нибудь за счёт заведения? Кали кинула на него странный взгляд, её губы дрогнули в лёгкой усмешке. — Я думала, ты из тех, кто не нуждается в подачках, — парировала она спокойно, но с ноткой сарказма. — Всегда есть место для исключений, — протянул он, прикрыв глаза и приняв вид, будто больше не намерен продолжать разговор. Однако его цель была достигнута и девушка окончательно проснулась от оцепенения и теперь с интересом наблюдала за людьми вокруг. Скоро официант вернулся с заказанным напитком. — Не уходите так быстро! — громко заявил Хисока, не давая тому шанса уйти. — Кали как раз собиралась представить вас мне. Он широко улыбнулся, глядя на Кали с видом, будто бросая ей вызов. Кали шумно вздохнула, едва сдерживая раздражение. Официант, наливая напиток Хисоке, бросил на неё вопросительный взгляд. Она отрицательно мотнула головой и легким движением руки дала понять, чтобы он уходил. Тот, кивнув, быстро направился к другим клиентам. Хисока проводил его взглядом, лениво размышляя. Интересно, кем же он ей приходится? Знакомым? Напарником? Или… жертвой? Улыбка скользнула по его губам. Чтож, значит он сам допросит официанта позже. Возможно, даже немного развлечётся. Кали, словно почувствовав ход его мыслей, повернулась к нему и громко сказала: — Если ты так хочешь знать моих знакомых, то не нужно причинять им неудобства. Её голос звучал резко, с нотками недовольства, которые Хисока нашёл очаровательными. — Ах, так значит, они тебе дороги? — спросил он с фальшивой задумчивостью, но тут же сменил тему: — Кстати, а как твоя фамилия? Кали замерла, застигнутая врасплох. «Сказать настоящую? Нет, тогда он догадается. Но если совру, он наверняка поймёт. Но… если сказать другую? Да и официально я не лгу». Она бросила короткий взгляд на него и решительно ответила: — Матсутаки. Хисока приподнял бровь. — Матсутаки? — переспросил он, растягивая имя, словно пробуя его на вкус. — А Кали — это ведь не полное имя? Похоже на сокращение. Его глаза не отрывались от её лица. Он видел, как мелькнула тень напряжения в её взгляде, как пальцы крепче обхватили стакан. Ложь, даже в мелочах, была для него как открытая книга. Он мог определить ее за доли секунды, ведь он был мастером лжи. Кали быстро собралась с мыслями. — Это действительно сокращение, — кивнула она, стараясь говорить спокойно. — Полное имя я не использую. Меня все знают только как Кали. Она немного улыбнулась, но Хисока заметил, как лихорадочно она подбирала каждое слово. — Хмм… Так откуда ты? — не унимался он, наслаждаясь её растерянностью. Кали едва не выпустила стакан. Она явно не ожидала этого вопроса. — Я пока не могу сказать, — ответила она, быстро соображая. Затем подняла палец и с лёгкой улыбкой добавила: — Но могу сказать: ты знаешь. Если вспомнишь, конечно. Хисока слегка нахмурился, озадаченный её словами. Он привык доминировать в разговоре, но сейчас ощущал, как контроль ускользает. — Впрочем, нет смысла раскрывать все карты сразу, — добавила Кали, задумчиво помешивая соломинкой воду. — Ты ведь любишь сюрпризы, верно? Её мягкая улыбка лишь подогрела его интерес. «Интригует, играет, пытается манипулировать? Прелестно». — Что же ты имеешь в виду? — Хисока склонил голову набок, с интересом рассматривая её. — Только то, что уже сказала, — ответила она с тихим смешком. Оставив стакан, Кали подперла голову рукой и повернулась к нему. Её зелёные глаза встретились с его янтарными. Хисока замер. В этом взгляде было что-то необъяснимо притягательное. Он больше не замечал её одежды или позы. Видел только глаза, сверкающие, как изумруды, и собственное отражение в них. Ему это нравилось. Слишком нравилось. Он поймал себя на том, что не дышит, и резко втянул воздух, когда она отвела взгляд. «Чёрт возьми, она невероятна. Такая игрушка должна быть моей. И как жаль, что, чем больше она нравится, тем меньше шансов, что она останется в живых». Будь он из нормального мира, встреться они просто в другом месте не проходя тот путь что они уже прошли, он бы обязательно предпринял бы попытку познакомиться с этой девушкой и возможно даже влюбился бы в нее. Однако он тот кто он есть. Он откинулся назад, прикрыв глаза, пытаясь успокоиться. Ему остается смотреть и вбирать в себя эти мгновения, балансируя между нежностью и жестокостью, пытаясь нащупать ее душу, чтобы узнать слабости и разрушить ее в самый лучший момент. Таков его мир. В его голове уже вырисовывались картины, как эти зелёные глаза потухнут когда он будет душить ее, видеть в них свое изображение до последнего мига и насытиться им... Его отражение станет последним, что она увидит. Это наполняло его странным возбуждением. Когда он наконец открыл глаза, Кали сидела всё так же, погружённая в свои мысли. Она грустно скользила взглядом по залу, словно не замечая его. Хисока стиснул зубы. — Лисичка, неужели ты всё ещё думаешь о том бармене? — решил он вывести её из оцепенения. Она моргнула, словно очнувшись, и поднесла стакан к губам. Но пить не спешила, словно снова уходила в себя. — Я в порядке, если ты это имел в виду, — спокойно произнесла Кали, не поднимая взгляда. Хисока замер. Её ответ сбил его с толку, словно она ответила на мысли, которые он даже не озвучил. Он отвернулся, пряча внезапное удивление. Иногда ему казалось, что она устает играть в его игры, а потому просто обрывает их, отвечая на вопросы, которые он ещё даже не успел задать. Это нервировало его. Порой складывалось ощущение, что она знает его слишком хорошо. Слишком... лично. Эта мысль скользнула ледяной змейкой по его спине. Может ли существовать кто-то, кто способен переиграть его? Кто-то, кто окажется умнее, сильнее, хитрее? Ответ был очевидным: нет. Но всё-таки, в редкие моменты, когда тишина окружала его, Хисока ловил себя на странном желании — испытать это. Почувствовать настоящий вызов, ощутить, какого это найти равного. Или, возможно, просто не быть таким одиноким. Он резко отмахнулся от этих мыслей. «Посредственности, только они меня и окружают», оборвал он себя. И Кали не исключение. В ней, помимо её проницательных глаз и прекрасных крыльев, не было ничего стоящего. Вот бы вырезать эти глаза, поставить на полку и любоваться ими вечно, — мелькнула у него мрачная мысль. Губы Хисоки дрогнули в лёгкой усмешке. Однако он не мог отрицать, что она вызывала у него больше интереса, чем следовало бы. Её манера вести себя так уверенно, её загадочность, её дерзость и прямота — всё это раздражало и восхищало одновременно. Официант вернулся, принеся новый коктейль, и Хисока, забрав бокал, услышал голос Кали сбоку: — Так, так, — ехидно произнесла она. — Неужели теперь и ты задумался? Он повернулся к ней, прищурившись. Её тон, её довольная улыбка — она, казалось, копировала его собственные приёмы. Какое-то время он просто смотрел на неё, отмечая, как её глаза блестели азартом. Кали подалась вперёд, схватила его бокал и осторожно понюхала содержимое. Она тут же поморщилась. — Фи… Вы, Хантеры, и алкоголем не брезгуете во время миссий. — Она вернула бокал обратно и добавила, будто разговаривая с собой: — Может, поэтому вы такие паршивые. Его глаза чуть расширились от нахлынувшего раздражения, но вместо того, чтобы вспылить, он тихо хихикнул, прикрыв рот рукой. — Так ли уж мы плохи, золотце? — его голос был полон насмешки, пока он облокачивался на руку, словно искренне заинтересованный её мнением. Кали замялась, словно пожалела о своей реплике. — Я не сказала, что вы плохие, — наконец произнесла она. Затем, будто взвесив слова, добавила: — Скорее... неэффективные. Хисока прищурился, собираясь ответить, но что-то заставило его замолчать. Он напрягся, улавливая странный звук. Кали тоже ощутила это. Они оба замерли, вслушиваясь. С улицы доносился странный гул. Это не был обычный шум оживлённого города. Нет, это было нечто иное. Хисока медленно выпрямился, его улыбка угасла, уступая место сосредоточенности. — Что это? — тихо спросила Кали, всматриваясь в окно. — Кажется, начинается веселье, — почти шёпотом ответил он.