Дверь в неизвестность

      Гарри с важным видом восседал за столом Робардса, высокомерно поглядывая на толпу журналистов, которые толпились в дверях, подпрыгивали стараясь поднять камеру повыше и хаотично выкрикивали вопросы.       Конференция уже подходила к концу, и он пребывал в предвкушении, что завтра вся магическая пресса будет пестрить громкими заголовками с его колдофото. Уж кто-кто, а Гарри Поттер умел подкинуть сенсацию и надавить на больную мозоль. Годы общения с журналистами не прошли даром. Он всегда чувствовал тонкие грани между остроумием и дерзостью, умел держать баланс. К тому же, покорял своей харизмой: именно она помогала Гарри нравиться всякому, кто оказывался в его личной «зоне поражения». Гарри научился жонглировать фактами, чтобы получить нужный для себя отклик публики.       На самом деле, у большого спорта и политики было гораздо больше общего, чем принято думать. Игры ведутся по одним и тем же негласным правилам, когда твоя популярность зависит не только от таланта, но и от лояльности публики. Стоило переманить этих пройдох на свою сторону, и они сами сделают всю грязную работу по втаптыванию в грязь любого твоего оппонента.       — Мистер Поттер, так вы полагаете, что Малфои… — начал было невысокий полноватый мужчина в прямоугольных очках. Не успел Гарри вспомнить, какое издание он представляет, как вдруг толпу прорезала мощная МакЛаггеновская фигура. Молодой аврор без лишних церемоний щемил репортёров к стенам, на ходу ущипнул одну ведьмочку за аппетитный зад и, полностью игнорируя её возмущённое клокотание, пропыхтел:       — Гарри, тут это… — он недоверчиво покосился на удивлённую толпу, как будто лишь сейчас осознал, что его непосредственный «начальник» находится в кабинете не один. — Поступил срочный вызов, а в отделе только я да дохлик… то есть, Эндрю. Остальные-то все в полях, только Симус вон с группой вернулся, да и у того сейчас допрос подозреваемых состоится.       — Вызов? — повёл бровью Гарри. Сердце предательски бухнуло. Неужели что-то пошло не по плану? — Какой ещё вызов?       — Ну… — замялся Кормак, снова косясь в сторону журналистов.       — Говори, не томи. Пусть пресса тоже видит, что мы работаем не покладая рук на благо родной страны. Откуда сигнал?       — Да хорь… то есть, Малфой вышел на связь каким-то образом. Визжит, что его дом грабят.       — Грабят? Что, опять?       Журналисты притихли, словно кровожадные мурены перед большой трапезой.       — Ну… — МакЛагген пожал плечами, — В общем, не знаю я, чё у них там эльфы в погребах за пойло гонят, но он говорит, что грабишь его ты…       — Я?! — Гарри мысленно возликовал. Выходит, у Гермионы с этим занудой всё-таки получилось. — Как видишь, я уже больше часа общаюсь с прессой, МакЛагген. Я, конечно, волшебник, но не научился пока раздваиваться, чтобы параллельно грабить мистера Малфоя. К тому же, я аврор, а мы, как известно, боремся с воровством, а не занимаемся им.       — Да я ж говорю, что быть такого не может! Хуярит там перебродившие настойки в своих погребах, а потом ему мерещится всякое… ой. Извините, — обратился он к журналистам, после чего вновь повернулся к Гарри. — Ну, слушай, Поттер, вызов-то поступил… что делать-то теперь? В вытрезвитель его насильно сдать? Так он ещё кричал, что какой-то лепрекон на него в собственном доме напал. Напился, блядь, до чёртиков… простите, — снова бросил он журналистам через плечо.       — Лепрекон? — нахмурился Гарри.       — Ну да, — уточнил МакЛагген и громогласно чихнул, кажется, окатив порцией слюней ближайших представителей прессы.       Гарри театрально вздохнул и перевёл взгляд на журналистов.       — О чём я и говорил, господа. Извините, я вынужден прервать нашу встречу. Нужно проверить поместье Малфоев, которое, судя по поступившей информации, я только что ограбил, — сказал он со скептической усмешкой. Сохранять самообладание ему было куда тяжелее, чем казалось со стороны.       Из толпы раздались дружные смешки. Журналисты вереницей покидали кабинет, перешептываясь между собой и делая последние заметки в своих блокнотах.       — Кормак, — вздохнул Гарри, когда они с МакЛаггеном остались одни, — возьми Эндрю и сгоняй к Малфоям. Можешь сильно не торопиться. Я, как главный подозреваемый, всё равно останусь здесь. Притащи этого выкидыша сюда и возьми у него показания, что ли… А то ведь опять визг поднимет.       — Будет сделано! — отчеканил Кормак. — Мне кажется, приятель, у него кукуха после войны поехала. Пить-то ему вообще нельзя, ты видел, какой он задохлик? Даже ты его соплёй перешибёшь, что уж там…       — Ага, — махнул рукой Гарри. — Ему бы в Мунго сигналить, а не нам. Ну, что поделаешь? Служба у нас непростая.       — Точно, — согласился МакЛагген. — Ну, я тогда…       — Удачи.

***

      Когда Кормак с Эндрю прибыли на место, им навстречу сразу выскочил хозяин разграбленных владений собственной персоной. Вид у Малфоя был такой, будто он только что бежал из отделения душевнобольных больницы святого Мунго. Он что-то орал про то, что Поттер наслал на него лепрекона с розгами и тряс у них перед носом каким-то старинным перстнем.       — Вот! Вот главная улика! Это кольцо Поттера!       Авроры обменялись многозначительными взглядами.       — Хм… — начал Эндрю, — Мистер Малфой, можем мы осмотреть место преступления и составить опись украденных вещей?       — Вы что, совсем тупые?! — вопил Драко. — Вот она, улика! Я нашёл его! На этом перстне изображён герб Поттеров!       — Ладно, хорёк, — МакЛагген бесцеремонно схватил его за локоть, — пошли проверим твою улику, да запишем показания. Эндрю, осмотри пока дом. Если найдешь лепрекона, можешь его арестовать.       Эндрю кивнул, изо всех сил стараясь сохранять серьёзное выражение лица и не расхохотаться в голос.

***

      — Итак… На вас напал лепрекон, который отшлепал вас розгами, а ещё вы нашли вот этот перстень, который обронили грабители. Я всё правильно записал? — уточнил Эндрю в очередной раз.       — Да, идиот! Это перстень Поттера! Проверьте его!       — Ты за языком-то следи, а то лепреконовы розги покажутся тебе мягким бархатом. Я лично тебе въебу, мало не покажется, — пригрозил сидящий в углу МакЛагген. — У нас работы до ебени фени, я психиатром на полставки не устраивался.       В допросную вошёл Симус, с несколькими пергаментами. Эндрю их внимательно просмотрел и усмехнулся.       — Мистер Малфой, мы проверили кольцо. Оно, судя по гербу, действительно является фамильным.       — Вот! Я же вам говорил! Арестуйте Поттера немедленно! Он вор!       — Это кольцо Ноттов, мистер Малфой, о чем свидетельствует выгравированный на нём фамильный герб.       — Ноттов? — челюсть Драко отвисла в недоумении.       — Да. Возможно, вы что-то перепутали. Вы не ругались со своим соседом в последнее время? Зачем он прислал к вам лепрекона с розгами? — Эндрю понадобилась вся его выдержка, чтобы не заржать.       — Чушь! Я не ссорился с Ноттом. Это Поттеровский лепрекон, говорю я вам! Запишите! Это ведь он якшается с этим чокнутым бородатым заводчиком всякой падали, Хагридом! Наверняка лесничий подсунул ему агрессивную особь.       — Последний вопрос: вы сегодня пили, мистер Малфой?       — Н-нет… — стушевался Драко, вспоминая своё вальяжное утро.       — Мистер Малфой, напоминаю, что ложные свидетельства…       — Немного джина, — сдался потерпевший.       — А вчера вечером?       — Скотч, но тоже совсем немного. Какое это имеет отношение к делу?! — Драко совсем не нравилось, в какое русло перешёл разговор.       — А в течение недели?       — Ну, недавно были выходные и приёмы, но там только шампанское.       — Ясно… — Эндрю повернулся к Симусу и Кормаку. — Коллеги, у нас запой. Вот ему лепреконы и мерещатся.       — Вызывай кого-нибудь из Мунго на освидетельствование. Говорю же, это их пациент!       — Что?! — заголосил Малфой. — Вы не имеете права. Я требую адвоката!       — Сиську у мамки требовать будешь, алкоголик, — заржал Кормак, вставая со стула. — Пойду доложу Гарри обстановку.

***

      Гермиона трансгрессировала прямиком в дом Блэков. Какое счастье, что им с Гарри удалось выбраться живыми!       — Так, Гарри, садись… Вот… Всё хорошо… — она помогла другу опуститься на диван в гостиной.       Его состояние ухудшалось на глазах. Лоб покрылся испариной, похоже, поднималась температура. Трансгрессия с раненой ногой вышла в разы болезненнее, чем должна была.       — Сейчас… минутку, — она расположилась на полу, разорвала заклинанием его штанину до колена и поморщилась. Рана действительно была глубокой и выглядела жутко.       — Чёрт… эти твои коротышки бывают довольно зловредными, — простонал Гарри, мучительно прикрывая глаза.       Гермиона извлекла из своей сумочки несколько различных пузырьков. Среди всех Гарри узнавал только бадьян. Впрочем, у него не было сил и причин вникать в их содержимое: Гермиона разбиралась в целительстве гораздо лучше.       — Потерпи, будет больно, — проводя палочкой вдоль его ноги, предупредила она. — Судя по всему, на лезвии был яд, сейчас попробую его нейтрализовать.       Гермиона выплеснула содержимое одного из пузырьков на рану. Гарри изо всех сил стиснул зубы и вцепился руками в диван. Ему на кожу будто лили раскалённый металл. Пот уже градом катился по лицу.       — Твою ж мать!       — Да-да, Гарри, ещё чуть-чуть… — Гермиона произнесла какое-то заклинание, затем обработала рану вторым зельем красноватого цвета.       Из уст Гарри вырвалось шипение, и он непроизвольно дёрнулся.       — Чёрт! Надеюсь, я смогу ходить?       — Ты сможешь даже бегать. Но не сразу, — деловито сообщила Гермиона. — Возможна хромота в течение нескольких суток. Может, неделю…       — Ух… ну я рад, а то как-то позорно стать инвалидом по вине ушастого гадёныша, который тебе по колено. Моя самооценка аврора получила существенный удар, — попытался пошутить Гарри.       — Прекрати, ты отвлёкся, чтобы прикрыть меня, — напомнила Гермиона, откупоривая флакон с экстрактом бадьяна. — Так, это последнее. Снова будет больно.       — Ага. С действием бадьяна я знаком, — напомнил Гарри, намекая на их поход за крестражами.       Гермиона опустила глаза и щедро залила рану зельем. Гарри сомкнул челюсти и мысленно обсыпал проклятьями мерзкого малфоевского эльфа. Кожа быстро затянулась, на месте раны образовался розовый рубец.       Только теперь Гермиона, наконец, смогла выдохнуть. Её руки задрожали, а на глаза навернулись слёзы. Она не стала пугать Гарри, но всё могло обернуться гораздо хуже. Судя по состоянию раны, яд был чрезвычайно опасен и чуть большее промедление могло привести к катастрофическим последствиям.       Хвала всем богам и её предусмотрительности. Не зря она таскала с собой целую аптечку, не зря изучала по этой теме кучу литературы, не зря не отпустила Гарри одного… Будто чувствовала, что нельзя ему в одиночку к Малфоям соваться.       Силы утекли из тела вместе с недавней сосредоточенностью. Гермиона даже встать не могла. Так и расплакалась, прислонившись лбом к коленке Гарри.       — Эй… ты чего? — испугался он.       — Не верится, что мы… справились, — ей уже было плевать, что Малфой их увидел. Они что-нибудь обязательно придумают.       Главное, они были в безопасности. Даже краденая музыкальная шкатулка, ради которой, собственно, всё и затевалось, не имела сейчас такой ценности, как жизнь и здоровье Гарри.       — Мы и не с таким справлялись, Гермиона, — мягко напомнил он, гладя её по голове. — Мы — команда.       Гермиона шмыгнула носом и подняла на него глаза. Сквозь стёкла очков, он видел своё отражение в её расширенных зрачках. Время, казалось, остановилось, стало тягучим и ощутимым. Гарри забыл про боль в ноге и про всё остальное. Его сердце затрепыхалось внутри, словно напуганная птица, попавшая в силки. Тело горело, мозг плавился, и что-то неведомое вдруг заставило его произнести:       — Гермиона, а ты считаешь сексуальными всех зеленоглазых мужчин с ужасными причёсками?       Он знал, что сойдёт с ума, если не задаст этот вопрос прямо сейчас. С момента их ссоры он думал об этом почти каждую минуту. Злился на себя, вспоминал, фантазировал…       — Нет… только того, кого всегда выбираю… — прошептала она одними губами. Их взгляды встретились, и в этом было больше явного смысла, чем в любых словах.       — Твою ж мать! Но как же…       — Если ты снова начнёшь про Рона, клянусь, я тебя убью!       — К чёрту Рона.       Барьеры рухнули. Гарри обхватил её лицо руками и впился в рот жадным поцелуем. Поцелуем несколько запоздалым, долгожданным, естественным, который должен был случиться в их жизни уже давным-давно, во времена скитаний по лесам с той самой палаткой.       Поцелуем, изменившим всё.