Дверь в неизвестность

      Гарри оторвался от кипы пергаментов и растёр уставшие глаза. Стрелки часов показывали почти девять вечера. Снова Джинни ворчать будет, что он задержался на работе. Вдвойне досадно, что до Отдела тайн повторно дойти так и не получилось. В голове вертелась мысль о том, что надо бы навестить Рона и выяснить уже, что за бешеная мантикора его покусала. О каких там поцелуях в Атриуме он твердил? Ещё и драку из-за явно выдуманной ситуации устроил и выставил его — Гарри — на посмешище всему аврорату. Теперь коллеги странно на него косились и перешёптывались за спиной. Только сплетен о романе с Гермионой ему сейчас не хватало, когда и так проблем по горло! Робардс нагло улизнул в самый момент рабочего аврала, будь он неладен.       Гарри свалил неразобранные документы в кучу, набросил на дверь кабинета парочку защитных заклинаний и отправился домой. Он был голоден, зол и находился в прескверном расположении духа.       Выйдя из камина на площади Гриммо, он удивлённо осмотрелся по сторонам. В доме даже свет не горел, да и Джинни не встречала его, как обычно. Это было странно.       — Джинни! Джинни, где ты? — прокричал Гарри и направился к лестнице. — Я дома.       Сверху доносился шум. Гарри быстро поднялся, толкнул дверь, ведущую в спальню, и резко отшатнулся назад, чудом удержавшись на ногах. На него неожиданно ринулась разъярённая стая летучих мышей.       — Ай, чёрт! — закрывая лицо одной рукой, он резко выхватил палочку и шарахнул по ним парализующим заклинанием.       Обездвиженные твари градом ссыпались на пол и обратились в пепел. И только сейчас Гарри смог разглядеть заплаканную Джинни, по-прежнему держащую его на прицеле своей волшебной палочки.       — Ты с ума сошла?! — заорал Гарри. — Зачем ты в меня своим «летучемышиным» сглазом швыряешься?!       — Скажи спасибо, что только им! — прошипела Джинни. Гарри медленно оглядел её. Взгляд зацепился за чемодан, который девушка держала в руке. — Убивающее проклятье на тебя, как мы знаем, не действует.       Джинни протиснулась мимо, намеренно толкнув его плечом, и потащила чемодан вниз по лестнице. До отказа набитый вещами, он грохотал по деревянным ступенькам.       — Да что случилось-то?! Это из-за того, что я снова задержался на работе? — недоумевал Гарри. Он смертельно устал, и меньше всего на свете ему хотелось сейчас принимать участие в семейных разборках.       — Скорее дело в том, с кем ты там задержался! — не оборачиваясь, выкрикнула Джинни. — Мерлин! Какой же я была идиоткой! Я же верила, что ты на самом деле там за преступниками гоняешься, а ты…       — А я, по-твоему, чем занимаюсь?! — вскипел Гарри. Ему удалось догнать её лишь у гостиной. — Чаи распиваю и сигары раскуриваю с министром? Ты же знаешь, что Робардс оставил меня вместо себя на целый месяц! К слову, паршивый месяц! Знаешь же, что людей и так не хватает, и что…       — О, прошу тебя, не продолжай! — она гневно вздёрнула подбородок и подбоченилась, совсем как миссис Уизли. — Я всё это уже не раз слышала. Но вот чего я не знала, так это того, что Гермиона, оказывается, весьма интересно помогает тебе одинокими вечерами!       — О, нет… и ты туда же… — Гарри схватился за голову. Он уже начинал сомневаться, сходит ли с ума сам или же, наоборот, с ума посходили все вокруг, раз хором обвиняют его невесть в чём.       — Рон всё мне рассказал! И не воображай, что тебе удастся сделать из меня дуру!       — Рон? — Гарри не смог подавить истерического смешка. — Нашла, кого слушать! У него намедни крыша поехала, ты должна была это заметить, если вы разговаривали!       — Всё с ним в порядке! — орала Джинни. — Наоборот, это с тобой беда: постоянно задерживаешься допоздна в этом чёртовом Министерстве, как впрочем, и Гермиона, тянешь со свадьбой, а теперь наша умница ещё и Рону ни с того ни с сего «дала отставку»! Какое удачное стечение обстоятельств, не правда ли?       — Джинни! — Гарри хотел было взять её за плечи и хорошенько встряхнуть, но она снова вскинула палочку.       — Не подходи ко мне! Или я запущу в тебя таким заклинанием, что «летучемышиный» сглаз покажется сказкой!       — Да нет у меня ничего с Гермионой, я понятия не имею, почему она бросила Рона!       — Ха! Понятия он не имеет! Да она в тебя ещё со школы влюблена, это и ежу ясно! Зачем, по-твоему, она таскалась за тобой все эти годы? Задницей своей рисковала! Готова спорить, вы там в лесах неплохо развлеклись друг с дружкой, пока Рон отсутствовал! А потом просто струсили и решили, что никто никогда не догадается!       — Джинни, чёрт подери, перестань нести бред! Мы с тобой уже давно это обсудили, почти сразу после той битвы! Рон в корне неправильно понял ситуацию, но я думал, что и он уже разобрался за столько лет, что к чему. Выходит, надо ему снова объяснить…       — Он видел, как вы целовались посреди Министерства! — из глаз Джинни брызнули слёзы. — Что он мог неправильно понять?! — Она с силой швырнула свой чемодан в камин.       — Может, ты оглохла? — Гарри почти рычал. — Не целовался я с Гермионой! Я тебе верен, так что прекрати уже истерику!       Она медленно покачала головой и оглядела Гарри с головы до ног с таким видом, будто видела перед собой соплохвоста, а не любимого.       — Подумать только… Из-за тебя я на корню загубила свою карьеру. Не пошла в большой квиддич…       — Из-за меня? — опешил Гарри. — Но… ты ведь сама говорила, что тебе нравится быть журналистом. Я думал, ты действительно хочешь вести спортивную колонку в «Магическом вестнике», разве это не так? Постой, куда ты собралась? — он кинул беспокойный взгляд на её сжатый кулак, из которого тонкой струйкой ссыпался обратно в цветочный горшок летучий порох.       — Подальше от тебя. Можешь быть свободен, иди теперь к своей всезнайке… Но даже не надейся, что я вас благословляю! — с ненавистью выплюнула Джинни и шагнула в камин.       Она исчезла в зелёном пламени быстрее, чем Гарри успел что-либо предпринять. Последнее, что он расслышал — это её чёткое: «Нора!», сказанное шёпотом.       Гарри с досады пнул одиноко стоявшее кресло, отчего то слегка качнулось. Худшего завершения и без того тяжёлого вечера нельзя было представить. На работе беспросветный завал, Джинни и Рон коллективно съехали с катушек, а Гермиона…       При мысли о ней Гарри на автомате шагнул в камин, чтобы немедленно переместиться в её квартиру и, наконец, всё прояснить, но вовремя опомнился и вернулся в гостиную. Время было позднее. Быть может, подруга сейчас не одна, да и невежливо заявляться к ней вот так, без предупреждения. Придётся ждать до завтра.       Он устало опустился на диван и откинул голову назад. Кажется, мир опять сошёл с ума. Не столь глобально, как при Волан-де-Морте, конечно, но всё равно проблем образуется немало.

***

      Гермиона целый день провела в Комнате Знаний, перелистала кучу фолиантов, чихнула от пыли раз двести и кое-что законспектировала себе в блокнот, чтобы изучить позднее дома. К её огорчению, даже в такой сокровищнице знаний не нашлось ни единого документального подтверждения путешествий между мирами. Это наталкивало Гермиону на вывод, что, либо этого явления не существует, либо подобные путешествия засекречены столь строго, что не открывались любому желающему. О каких-либо артефактах, способных открыть портал в иное измерение, юной невыразимке так же ничего не удалось найти.       Однако, когда разочарованная Гермиона собиралась уже покинуть Комнату, ей на глаза попалась маленькая заметка про древнегреческую волшебницу, некую Агапию Влахас. Та славилась тем, что создавала небывалой красоты сувениры и украшения, среди которых встречались и музыкальные шкатулки. Ни один мастер как из её современников, так и из ныне живущих, оказался неспособен даже приблизительно повторить её работы, а принцип их создания окутан великой тайной, которую ведьма унесла с собой в могилу. Все её творения давным-давно разошлись по магическому миру, оседая в столичных музеях либо в частных коллекциях богатейших волшебников. По преданиям, изделия Агапии славились, в первую очередь, своей необыкновенной способностью раскрывать сердце человека и наделять его величайшим из даров — даром истинной любви.       Гермиона не могла сказать наверняка, что именно привлекло её внимание в этой короткой заметке: упоминание ли шкатулки или история самой Агапии Влахас, но девушка вознамерилась разузнать о ней как можно больше, даже несмотря на то, что о путешествиях между мирами не говорилось ни единого слова.       Дома её встретил недовольный Гарри из другой реальности.       — Зачем ты заперла меня здесь? — мрачно поинтересовался он вместо приветствия. — Это и впрямь смахивает на похищение. Я не смог взломать защитные чары, которыми ты запечатала окна, двери и этот проклятый камин.       Гермиона не смогла сдержать раздражённого вздоха. Неужели этот стервец настолько самоуверен, раз решил, что ему под силу тягаться с ней в заклинаниях?       — И тебе здравствуй, — строго сказала она. — Я ведь предупреждала, что попадаться кому-либо на глаза очень опасно. Эти чары — лишь мера предосторожности. Я знала, что без них тебя бы уже пришлось разыскивать по всему Лондону с нюхлерами.       — А как же доверие, кисонька? — скривился Гарри и с размаху бухнулся обратно на диван, не постеснявшись устроить ноги на журнальном столике.       — Никакая я тебе не кисонька. Твои попытки выбраться отсюда без моего ведома говорят сами за себя: в плане осмотрительности на тебя рассчитывать не стоит. В то время как я весь день торчу в библиотеке, пытаясь тебе помочь, ты пытаешься удрать и тем самым создать мне дополнительные проблемы. Кучу проблем.       — Так, значит, я всё-таки твой пленник? — издевался он, прожигая её взглядом таких знакомых и, в то же время, незнакомых зелёных глаз. Гермиона невольно поёжилась.       Этот Гарри отличался небывалой самоуверенностью и ни капли не сомневался в себе и своей привлекательности: это было очевидно.       — Не понимаю, ты хочешь попасть домой или мы продолжим соревноваться в остроумии?       — Ладно-ладно, — Гарри убрал ноги со стола и одарил её лучезарной улыбкой. — Так когда ты собираешься отправить меня назад? — он покосился на стопку книг по Истории магии, — А то я прочёл это, пока сидел тут один взаперти, и как-то не слишком вдохновился, знаешь ли.       — Простите, сэр, что наша жизнь видится вам в оскорбительно печальных тонах, — съязвила Гермиона. — Выхода я пока не нашла. В конце концов, я не Великий Мерлин. Но есть и хорошая новость: другой Гарри никуда не делся и по-прежнему находится здесь, в своей «родной» реальности. Так что можешь не волноваться, он не займёт твоё место.       — А… — Гарри призадумался, прежде чем продолжить. — То есть, пока только я могу претендовать на его место?       Гермиона представила этого нахального повесу в кресле начальника Аврората и презрительно фыркнула. Он моментально это подметил.       — Что? Думаешь, я настолько бездарен? — продолжал издеваться гость и вновь окинул её таким взглядом, что щёки порозовели, а на блузке захотелось застегнуть две верхние пуговички.       — Ты внимательно читал книги? — ответила она вопросом на вопрос и направилась в кухню.       — Внимательно, — он поднялся и последовал за ней. — Но что-то не верится, что этот… другой я действительно смог одолеть Волан-де-Морта.       — Это правда, — уверенно отозвалась Гермиона и замерла на месте, когда увидела на плите сковороду с чем-то шкварчащим на ней под крышкой. По кухне расходился просто божественный аромат.       — Я подумал, ты придёшь голодная, и решил приготовить что-нибудь поесть, — сказал Гарри.       — Погоди… ты… ты что, сам готовил?       — Слушай, я же не совсем безнадёжен, — бросил он. — Дома мы не держим эльфов, потому что мама против того, чтобы их эксплуатировать. Кое-что по дому приходилось делать самому, так что я вполне способен себя накормить и вести быт. Да и в зельях, к слову, кое-что понимаю… СОВ и ЖАБА сдал неплохо. Да, я не воевал, как вы тут у себя, но это же не повод считать меня трёхлеткой-неумёхой.       — Прости. Я не хотела… тебя обидеть. Просто очень устала, — пролепетала Гермиона. Не выдержав возникшей неловкости, она осторожно приподняла крышку и с любопытством уставилась в сковороду. — А что это? Пахнет потрясающе.       — Телятина с шампиньонами и овощами, — Гарри сверкнул белозубой улыбкой. — Удивительно, но всё это нашлось у тебя в морозильном шкафу. А то я вначале подумал, что ты одними хлопьями питаешься…       — Ой, прости… как же я не подумала? Завтра же закажу продукты! — опомнилась Гермиона. Она действительно не так часто закупалась, а это мясо и овощи наверняка болтались у неё ещё со времён переезда, когда родители привезли ей сумки с продуктами.       — Если не смоешься на работу ни свет ни заря, — ухмыльнулся Гарри, взял из шкафа тарелку, которую наполнил с помощью магии приготовленным блюдом и поставил перед ней на стол. — Приятного аппетита, мадемуазель.       Гермиона была потрясена. Уже много лет никто, кроме родителей, не готовил ей ужин. Последнее воспоминание уходило корнями во времена скитаний, когда они с Гарри готовили по очереди и ели потом в палатке. Во времена, когда Рон их оставил. А дальше вереницей тянулись одни лишь его упрёки.       — Спасибо, — чуть слышно произнесла она, окончательно смутившись. — Кстати, я взяла парочку выходных и скопировала кое-какие материалы. Так что завтра я никуда не уйду, можешь не надеяться.       — Отлично, — улыбнулся Гарри. Он сел за стол напротив Гермионы и принялся её разглядывать.       — Вкусно, — отметила она, чувствуя, как горят её щеки.       — Я рад.       Ела она медленно, смакуя свою порцию. Гермиона совсем не рассчитывала на подобный приём, когда возвращалась домой, и сейчас была немного растрогана. Имелась всё же одна черта, роднившая обе версии Гарри: временами он мог становиться чертовски милым парнем. Даже в той реальности, где они так и не стали друзьями.       — Кстати, ты знала, что в полумраке, когда в твоих глазах отражаются огоньки или каминный огонь, они приобретают такой тёплый карамельный оттенок?       — Нет, — Гермиона всё больше смущалась под его проницательным взглядом.       — Девушка-карамелька, — продолжал Гарри, как ни в чём ни бывало.       — Слушай, а я правда училась на Когтевране? Ну, в твоей реальности… — быстро перевела она тему разговора, чувствуя, что они ступают на зыбкую поверхность.       — Правда. И была там лучшей ученицей. А вдобавок старостой и жуткой зазнайкой, — кивнул Гарри.       — Да. Не очень-то ты меня жаловал, судя по всему, — Гермиона взмахом палочки вскипятила чайник и разлила чай по чашкам.       — Ты обожала наказывать меня баллами! За что тебя было любить-то? — Гарри скрестил руки на груди, хитро поглядывая на неё.       — Уверена, что снимала баллы за дело. Наверняка ты нарушал правила.       — Ага. Чаще всего я пытался заняться сексом с какой-нибудь из подружек, когда появлялась ты. В какой-то момент ты начала напрягать меня сильнее, чем МакГонагалл.       Гермиона невольно прыснула.       — Ну, раз ты хорошо играешь в квиддич, профессор МакГонагалл тебя, наверняка, обожала.       — Хорошо играю? Да я лучший в этом деле! — Гарри гордо приосанился, и Гермиона отметила, что рубашка на нём застёгнута лишь наполовину.       — Не сомневаюсь. Гарри тоже был талантливым ловцом, и если бы не война… — она утихла на полуслове.       — Чёрт! Он и в этом хорош! А есть хоть что-то, в чём твой Гарри мне уступает? А то я уже начинаю комплексовать.       — Я слишком плохо тебя знаю, чтобы судить об этом.       — Готов спорить, он абсолютно не разбирается в женщинах, — подмигнул ей Гарри. Его хорошее настроение вернулось, не успев толком исчезнуть, когда в голову пришла эта догадка.       — С чего ты взял? — нахмурилась Гермиона.       — Потому что нужно быть полным идиотом, чтобы, будучи героем национального масштаба и победителем самого могущественного тёмного волшебника всех времён, выбрать себе в невесты эту халду Уизли.       — Прекрати оскорблять Джинни!       — А что, я не прав? — издевался он.       — Нет, не прав! Откуда тебе знать, какая Джинни на самом деле?       — Оттуда. Мутили мы, когда учились в школе. Недолго, правда, но этого времени хватило, чтобы всё про неё понять. Еле отделался, знаешь ли. Так что, был бы этот твой Гарри чуть поумнее, уже давно бы отшил эту прилипалу и забыл, как страшный сон.       — Не суди о том, чего не знаешь! — вспыхнула Гермиона. Его слова почему-то задевали её так остро, будто критике подвергались её личные отношения. — Сам-то ты с кем встречаешься, позволь узнать?       — На данный момент, с Асторией Гринграсс, — хвастливым тоном заявил Гарри.       — С Гринграсс? Серьёзно?       — Абсолютно. Между прочим, этот ваш Гарри мог бы поступить точно так же. Либо обратить внимание на её сестру, Дафну. Она тоже недурна собой.       — Обратить внимание на выпускницу Слизерина? — Гермиона в изумлении покачала головой. — Гарри не интересны пустоголовые зазнавшиеся стервы, знаешь ли. Однокурсники со Слизерина никогда не верили ему, да и вообще, в большинстве своём, поддерживали идеи убийцы его родителей!       — На самом деле, Гринграссы всегда соблюдали нейтралитет, — не смутился её словам Гарри.       — О, разумеется! Тихонько отстояться в сторонке, а потом незаметно шмыгнуть под крыло победившей стороны — невероятно мудрое решение, поражающее меня своей трусливой двуличностью! Они платят тем, что не имеют собственного мнения! Изворотливые змеи, что с них взять? Для таких имеют значение только три вещи: деньги, слава и почёт, имей в виду и не удивляйся, когда Астория обойдётся с тобой, как с разменной монетой в погоне за личными выгодами.       — Эй!       — А в чём я не права? Или не она отправила тебя красть шкатулку из кабинета отца, совершенно не беспокоясь о том, какими неприятностями это грозит обернуться? Так способна поступить только женщина, которой откровенно плевать на своего избранника! По-настоящему любящие люди не требуют подобных глупостей. Так что, прежде чем критиковать чужие отношения, разберись для начала в своих! Спасибо за ужин, — она с шумом поднялась из-за стола. — Пожалуй, я пойду к себе. Голова что-то разболелась.       Не успел Гарри и слова сказать, как Гермиона уже скрылась за дверью. Настоящий вихрь. Каждое её слово ударило точно в цель по его самолюбию. Гарри почувствовал себя идиотом. Его уверенность в чувствах к Гринграсс пошатнулась гораздо сильнее, чем в тот момент в кабинете, когда он осознал, что влип в историю. Может ли Грейнджер оказаться права? В таком случае, Гарри интересен Астории лишь потому, что происходит из известной состоятельной семьи. Совсем как какой-нибудь МакЛагген или пресловутый Малфой, забери его черти…       — Блядь! — Гарри с силой обрушил на стол чашку, отчего чай расплескался прямо на белую скатерть. Умеет Грейнджер испортить настроение. Не зря он её в школе не переваривал.