Two daddies and Two babies

Юноша стоит перед дверью в место, которое вызывает у него странные чувства… Смешанные. Вроде бы и ничего страшного тут нет, это с одной стороны… А с другой… В нём все любят боль, унижения и всякие другие подобные извращения. Ох уж эти люди… Чимин не понимает, как такое может всерьёз нравится. Все эти верёвки, плети, наручники выглядят просто пугающе… В голове юноши идёт ассоциация лишь с маньяками, которые пытали так своих жертв. Он не может просто осознать тот факт, что кому-то это доставляет удовольствие?.. Ещё скажите, что кому-то приятно, когда по нему ножом острым водят… Что первое, что второе… Звучит абсурдно… — Сколько времени?.. — шепчет Чимин себе под нос и смотрит на запястье, понимая, что осталось ещё долгих двадцать минут. Он не очень хочет заходить заранее. Последний раз он виделся с Минхо, когда мужчина подъехал к его дому и передал список того, что Чимину нужно было сделать, чтобы сегодняшняя встреча состоялось… Пришлось идти в больницу и проверять физическое здоровье, наличие всяких болячек, психическое здоровье, кровь сдавать… Теперь у него в рюкзаке лежит папка со справками, которые подтверждают, что он здоров по всем фронтам. Только вес немного ниже нормы, но врач сказала, что это не очень критично, особенно учитывая то, что он танцор. А во всём остальном — всё хорошо… В принципе, как и всегда. Раз в год, Лин возит его на медицинское обследование, да и сам его проходит. Они это делают ещё с того момента, когда Чимин был совсем маленьким, поэтому он не боится больниц, врачей и всяких таких вещей. Наоборот, такое обследование даёт чувство спокойствия и уверенности, что с организмом всё в порядке. Ноги немного болят после сегодняшнего занятия, поэтому он решает войти внутрь, надеясь, что там будет место, куда можно будет присесть. Вроде там есть диваны или типа того… Они договаривались с Минхо-хёном встретиться около барной стойки, поэтому нужно около неё где-нибудь сесть... Главное, чтобы старший смог его найти… Мужчина попросил его одеться в белую рубашку и чёрные брюки, но юноша не особо любит чёрный цвет, поэтому его в гардеробе как-то нет… Да и рубашки не любит, поэтому их тоже нет… Пришлось искать выход из положения и взять рубашку Лина, которая ему самую капельку велика, но в принципе жить можно. А брюки старшего с него падали, поэтому он надел свои хлопковые свободные штаны для танцев, они не очень отличаются от брюк, поэтому возможно Минхо даже и не заметит, кто знает? Чимин дёргает за ручку двери и проходит несколько шагов, прежде чем наткнуться на охранника, который выглядит достаточно угрожающе. В прошлый раз его здесь не было, отходил может быть… Минхо объяснил, что нужно говорить, чтобы войти без проблем. И Чимин мило улыбается, не обращая внимания на взгляд крепкого мужчины, которым тот его будто бы прожечь пытается. — Здравствуйте, я к Ли Ноу, он должен был предупредить вас ещё вчера, — спокойно произносит юноша и старший отходит в сторону, давая ему пройти, однако продолжая смотреть так, будто у Чимина в рюкзаке не папка и сменная одежда для занятий, а как минимум винтовка… Чимин тихо вздыхает и невольно прикрывает уши, когда проходит в зал. Музыка кажется играет ещё громче, чем в прошлый раз, бьёт по ушам тяжёлыми басами, будто бы это не место для расслабления, а дискотека какая-то… На день рождения Ревуара, Чимин конечно тоже для ёжиков дискотеку устраивал, но он играл спокойные песенки на флейте, подаренной ему Лином, под звуки просыпающегося леса… И это звучало намного приятнее, чем то, что тут! Как такое можно вообще слушать?.. На удивление слушают. Никто не жалуется… Зал полон полуголых мужчин и парней, которые чуть старше его, судя по их внешнему виду… Ну да, вряд-ли тут кто-то младше восемнадцати. Ли Ноу говорил, что это огромное исключение, что он может попасть сюда уже сейчас, а не ждать восемнадцати… Мальчик пока не понял, за что заслужил такое, но спросить не успел. Нужно будет сегодня спросить… — Думаю сюда можно сесть… — бурчит себе под нос юноша и присаживается на чёрный диван, находящийся рядом с входом в кафе, в котором подрабатывает старший. Тут достаточно комфортно, да и далеко от шумной толпы, даже музыка чуть тише играет. Он уже успел напрячься, от заинтересованных взглядов на себе, пока шёл к этому уголку. На учёбе у него всего несколько друзей, с которыми он общается, а остальные просто игнорируют его существование. Если в школе над ним пытались издеваться, то в училище всем по большей части всё равно. Многие уже не дети, и им важнее заниматься учёбой, чем в рюкзак сок наливать или рисовать мёртвых ежей на парте. Поэтому, Чимин уже отвык от такого внимания к своей персоне. Особенно ему не понравились мужчины, рядом с которыми были их парни… Разве можно заглядываться на кого-то другого, когда у тебя уже есть любимый человек?.. Естественно нет. Это не в моральных принципах юноши, вот уж точно. — Ладно, почитаю пока… — шепчет Чимин и достаёт книгу, устраивается поудобнее и открывает первую страницу, вдыхая приятный запах свежей древесины. Юноша спокойно читает, не обращая внимания на громкую музыку и гам от толпы людей, которые так же находятся в этом зале сейчас. У него нет проблем с концентрацией, поэтому шум не мешает погрузиться в интересную историю про хищного и травоядного динозавриков, которые влюбились друг в друга, но не могут быть вместе из-за того, что в их мире это совсем не принято… Чимин собирается перелистнуть страницу, но тут его вдруг хватают за волосы и стаскивают на пол, из-за чего мальчик сильно ударяется коленками, которые и так все в синяках, об пол и тихо шипит, зажмурившись от сильной боли. — Не ахуел сидеть на месте доминанта, ангелок? — раздаётся низкий мужской голос сверху, а затем Чимин чувствует, как ему давят ботинком на грудь и начинает кашлять от нехватки воздуха, широко раскрыв глаза. Над собой он видит мужчину, взгляд которого успел поймать ещё тогда, когда только заходил в это «заведение»… И он выглядел однозначно добрее, чем сейчас. Но не менее пугающе. Рост под метр девяносто, татуировки по всему телу, несколько на лице, крупное телосложение, всё лицо в проколах, покрасневшие от злости глаза, а ещё руки, сжатые в кулаки… И один кулак будто больше лица Чимина в несколько раз. Как-то не гостеприимно… Особенно ботинок на груди... Душит ужасно… — Уб-бери! — хрипло требует юноша и пытается увернуться, но старший давит лишь сильнее, заставляя его тихо хныкать от боли, пронзающей грудную клетку. Чимин искренне не понимает, почему никто не может ему помочь. Всем вокруг будто всё равно… Неужели такое поведение является тут нормой? Они животные что-ли? Если ты сильнее — делай всё что захочешь?! Просто… Кошмар какой-то… Чимин обещал Лину хорошо себя вести и не попадать в передряги, пока старший в отъезде… Кажется, обещание немного не выполнено… — Что ты там пищишь? Убрать? Зачем убирать? Мне слишком нравится видеть, как ты задыхаешься, маленький ублюдок, — с ухмылкой и очень довольным тоном произносит мужчина, а мальчик резко дёргается, пытаясь сбросить ногу, но ничего не выходит, так как вес этого качка немного выигрывает его пятидесяти килограммам… — УБЕРИ! — не сдерживается и кричит Чимин, начиная паниковать из-за того, что воздуха остаётся всё меньше и меньше, а давление лишь усиливается, на глазах невольно появляются слезы и тут он видит, что к ним подбегает юноша, который выглядит не сильно старше него самого, однако сразу же оттаскивает мужчину от него, несмотря на хрупкое телосложение. — Блять, Пак, ты совсем ахуел?! Сперма совсем уже в голову ударила, что ты и на детей накидываться стал или что?! — злобно вскрикивает незнакомый парень, а Чимин в это время присаживается и пытается восстановить дыхание, шокированно смотря на мужчину, который выглядит так, будто и совсем не сделал ничего плохого! — Йесон, ну не будь таким скучным, не видишь что-ли, свободный сабмиссив без ошейника, значит без доминанта, отличный способ развлечь… — начинает говорить мужчина, но тут младший даёт ему хлёсткую пощёчину, и Чимин приоткрывает рот, наблюдая за этой интересной сценой, одновременно пытаясь прогнать чувство головокружения и расплывчивости перед глазами. — Сейчас я тоже захочу поразвлекаться, сниму с тебя штаны и буду за член возить тебя по всему главному залу, туда-сюда, как тебе идейка? Сойдёт? Предварительно скую тебя, чтобы ты не мог сопротивляться! — гневно вскрикивает юноша и садится напротив Чимина, пренебрежительно махнув рукой в сторону мужчины, — Не обращай на этого внимание, у него недотрах головного мозга просто. Ебануто себя ведёт, вот никто с ним быть и не хочет. Ты в порядке? Не сильно ушибся? — на последних вопросах тон парня смягчается и Чимин мотает головой, стараясь улыбнуться и сосредочиться на немного расплывающемся лице. — Всё хорошо… Просто голова немного… Перед глазами туманно… — тихо говорит Чимин, чувствуя, что его начинает мутить, и не понятно из-за чего, то ли из-за того, что его воздуха лишили, то ли из-за того, что он немного испугался. Лин никогда в жизни не применял к нему физического насилия, такое было лишь в школе, но и то, очень редко ученики могли доходить до чего-то подобного. Его никогда не избивали. И вот уж точно никогда не душили, поставив ногу на грудь… Это просто унизительно. И этот человек не имел никакого права этого делать. Хоть его здесь за бога будут считать, Чимину всё равно. Для Чимина он никто, и свои грязные руки, а точнее ноги, распускать не должен был. Это действие просто ввело юношу в ступор, он не понял, как ему нужно было реагировать. Внутри всё замерло, а мысли будто пропали из головы… Это чувство бессилия, оно просто ужасно. И не менее ужасно то, что у человека стоящего чуть поодаль, нет абсолютно никаких моральных принципов. Если бы они были, он не стал бы делать физически больно тому, кто точно не сможет себя защитить. У Чимина хрупкое телосложение, вес небольшой, рост средний конечно, но по сравнению с этим дылдой, он очень даже низкий… И этот человек не слепой, он должен был это заметить. Мозгов конечно очень мало, это сразу видно, но глаза и рот вроде функционируют стабильно. — Присядь на диван, я сейчас принесу тебе холодной воды… — успокаивающе произносит незнакомый юноша и помогает Чимину приподняться и усесться на мягкий диванчик, а затем оборачивается к мужчине, который наблюдает за ними сложив руки на груди, и с таким выражением лица, будто жабу проглотил, — А ты уйди отсюда куда подальше, пока я охрану не позвал, понял?! Если я вернусь, и ты будешь тут стоять, поверь мне, о том, что только что произошло, узнают все-все-все! И глава этого места, не исключение! — серьёзно говорит парень и уходит за дверь ресторана, громкая хлопая дверью, и заставляя всё ещё не до конца пришедшего в себя Чимина, вздрогнуть от неожиданности. — Какая прелесть, даже от обычного хлопка дрожишь словно осиновый лист на ветру? Такой пугливый, — с ухмылкой произносит старший, а Чимин только фыркает и склоняет голову, упирается локтями в колени и прикрывает глаза ладонями, пытаясь избавиться от противного чувства тошноты. Мужчина подходит ближе к нему, и становится прямо перед юношей, бесцеремонно продолжая нарушать его, итак уже полностью проигнорированное сегодня, личное пространство и заставляя чувствовать себя некомфортно. Хоть Чимин сейчас и не видит его, но присутствие чувствует. И легче от этого, вот уж совсем не становится… — Кажется, я понимаю, почему такой сабмиссив, как ты, ходишь один… Совсем ничему необученный, непокорный, сидишь на месте доминанта, не слушаешь того, кто тебя глав… — начинает говорить мужчина, но младший его перебивает, убирая руки от глаз и откидываясь на спинку дивана. — Ты не главнее меня. Ты мне никто, дядя. Абсолютно. И с чего ты вообще взял, что я самбсис… Сабмиссив? У меня на лице это написано, или что? С чего ты взял, что у меня нет партнёра? С чего ты взял, что смеешь мне что-либо указывать? Да хоть пальцем ко мне просто притронутся, почему ты думаешь, что можешь это делать? Кто тебе разрешал? — спокойно спрашивает Чимин, смотря в глаза старшего расслабленным взглядом снизу-вверх. Мужчина тихо прыскает, а затем качает головой и смеётся в голос, однако Чимин молчит, не особо понимая его веселья, но и никак не реагируя, желая услышать адекватный ответ на свой вопрос, а не реакцию, которая похожа на реакцию какого-то психа. Хотя почему какого-то? Тут всё практически на лицо. — Бог ты мой, малыш, ты вообще знаешь, кто я? Джей Пак, один из самых известных доминантов Кореи! Ты обязан уважительно ко мне относится, должен обращаться ко мне лишь на «Вы», и делать всё, что я захочу. Ведь ты никакой не «доминант». Не смеши меня, зайка. По тебе сразу видно, что ты тот, кого долбят в задницу. Причём обычно человека три за раз. Очень миленькая, но шлюхаватая внешность, если быть честным, — с усмешкой произносит Джей, а Чимин морщится, уже не скрывая своего отвращения к объекту, который стоит перед ним. — Ты не можешь быть честным. Ведь никакой «чести», в тебе нет. Ты можешь лишь обижать тех, кто слабее тебя физически. Морально я намного сильнее, поверь мне. А ещё поверь, что я могу быть доминантом. И я могу доминировать даже над тобой, знаешь почему? Не потому что я выше тебя, накаченнее, тяжелее в весе, нет. Потому что я уж точно выигрываю тебя по силе в психологическом плане. А словами можно сделать намного больше, чем кулаками. Если бы тот, кто учил тебя делать больно физически, не умел бы говорить, то ты бы никогда не научился делать больно другим людям. Ведь одними жестами он бы очень вряд-ли смог тебе что-нибудь объяснить, разве не так? Своими сильными руками ты можешь убить человека, но словами ты можешь заставить его думать о самоубийстве, сделать так, чтобы эти мысли всё время крутились у него в голове, чтобы он не мог спокойно спать, есть, жить обычную жизнь. Сделать так, чтобы он смог лишь выживать, с бесконечным потоком мыслей в голове о том, чтобы сделать себе больно, а затем и закончить жизнь, лишь бы не испытывать этих вечных мучений, которые давят на психику двадцать четыре на семь. Сделать так, чтобы из человека пропала вся тяга к жизни. Чтобы он лишился всех своих друзей, семьи, знакомых, лишился своей работы, учёбы, хобби. Сделать его просто без эмоциональным мешком с костями, чья цель жизни лишь одна — умереть. И желательно, как можно быстрее, — произносит с улыбкой Чимин, смотря в глаза, всё сильнее бледнеющего с каждым его словом, старшего, а в конце тот и вовсе становится похож на чистый лист бумаги и отходит немного назад, приоткрыв рот, а затем встряхивая головой, судя по всему переваривая то, что сказал ему сейчас юноша. — Пиздец блять… Ты просто… Псих какой-то… — намного тише, чем раньше, произносит Джей, а затем удивлённо поднимает брови, когда младший сползает с дивана и плюхается перед ним на колени, смотря в пол. Мужчине уже становится немного страшно из-за резких изменений в настроении и поведении этого ненормального, кто его вообще сюда пустил?.. И самое главное, зачем?! — Я отношусь с уважением лишь к тем, кто этого заслужил, Джей… Ты в их число не входишь, к сожалению или к счастью. Ты просто никчёмное существо, пытающееся самоутвердиться за счёт других. Вот и всё. В этом весь ты. А больше, ты ничего из себя не представляешь, — чуть тише произносит Чимин с небольшой улыбкой, поднимая взгляд на старшего, а когда тот уже собирается ответить ему что-то, наклоняется к обуви чуть ближе, а затем кидает последний взгляд на мужчину и осуществляет то, о чём думал последние десять минут. На очень дорогие и наверняка купленные в какой-нибудь Америке ботинки старшего, выходит достаточно скромный завтрак Чимина, но он умудряется запачкать не только оба ботинка, но и белые брюки мужчины, лицо которого становится красным от злости и шока, однако младший совсем не пугается этого и просто берет салфетку со столика, который стоит рядом с диваном, вытирает ей рот, а затем кидает использованную салфетку к ногам Джея и встаёт на ноги, продолжая мило улыбаться старшему. — В следующий раз увидимся тогда, когда ко мне на сессию будут хотеть попасть все. И ты будешь рыдать и умолять меня, чтобы стать моим сабмиссивом хотя-бы на один раз. Но я не знаю, позволю ли тебе? Поверь мне, такое будет. И ты будешь убиваться по мне, и думать лишь о том, чтобы почувствовать уже мою ногу на своей груди. Мне пора, — спокойно произносит Чимин и оборачивается, машет рукой на прощание, а затем нажимает на ручку двери и проходит в ресторан, тихо выдыхая. Он оглядывается по сторонам, желая в первую очередь найти туалет, чтобы помыть рот и избавиться от гадких ощущений, а во вторую очередь найти парня с доброй душой, который согласился ему помочь и куда-то делся, однако отсюда он больше не выходил, что очень странно… Не мог же он пропасть… Десять минут они с этим недоразвитым существом, которого даже одна десятая Ревуара будет умнее, проговорили уж точно… Ладно, сначала туалет, а затем уже всё остальное… Кажется он как раз виднеется на горизонте. Чимин заходит в него, умывается, промывает рот и тихо вздыхает, опираясь на раковину. Он смотрит в зеркало и думает о том, насколько же это место странное. И насколько же странно то, о чём сказал этот «Пак»… Что за нелепица о том, если человек сабмиссив, а ты доминант, то ты можешь делать с ним всё, что твоей душе угодно? Здесь можно так откровенно издеваться над слабыми? Хотя вроде вот паренёк, который не сильно старшего Чимина, судя по его внешнему виду, заступился за него и сказал, что так себя вести нельзя… Значит, все таки реально нельзя? Где правда?.. Нужно будет узнать у Минхо… Боже, наверное уже время их встречи настало и он ждёт его в комнате, а он тут водные процедуры устраивает… Чимин поправляет причёску и выходит из туалета, проходит несколько шагов и натыкается на того самого парня, который постарался его защитить, с двумя стаканами воды в руках. — О, ты нашёлся! Я вышел, а тебя там уже нет, испугался, а мне сказали, что видели тебя, когда ты сюда зашёл. Ещё с какими-то странными лицами это говорили, но я не вдавался в подробности… Извини, что так долго, очередь длинная очень была, а мне просто так воду давать не хотели, хотя я очень просил, идиот этот бармен… Ну не об этом сейчас, как ты себя чувствуешь? Как твоё головокружение? Держи воду, — быстро произносит старший и протягивает Чимину стакан, который тот принимает и подносит к своим губам, делает несколько глотков и улыбается юноше, слегка кланяясь. — Спасибо большое за помощь и заботу. Уже всё хорошо, голова не кружится, мне стало намного легче. Вода очень вкусная, она того стоила. Похожа на воду из лесного ручья кстати. По утрам она такая же холодная, — с благодарностью произносит Чимин и допивает воду, пока старший неуверенно улыбается ему в ответ и кивает. — Да не за что… Надеюсь, про воду это был комплимент… Извини пожалуйста за Джея, лучше не подходи к нему лишний раз, он немного не в себе, особенно в последнее время… Жду с нетерпением того дня, когда он покинет клуб… — тяжело вздыхает парень и протягивает руку младшему, — Кстати, я Йесон. Мне девятнадцать. Сабмиссив, но одинокий, так как доминанты от меня почему-то сбегают… Но я в поисках своего счастья, так сказать, — с тихой усмешкой произносит юноша, а Чимин пожимает ему руку в ответ, радуясь тому, что смог познакомиться с кем-то вроде адекватным и даже примерно его возраста, в таком сумасшедшем местечке. — Я Чимин, мне…. — юноша запинается, вспоминая, что велел говорить ему Минхо, чтобы не возникало лишних проблем, — Мне восемнадцать, я пока что без опыта, так что относить себя к тем или иным не могу, но склоняюсь больше в сторону доминанта, — поясняет Чимин, а старший понимающе кивает и отпивает немного воды из своего стакана. — Некоторые даже имея не мало опыта, не в силах определиться со своей позицией окончательно. Большинство здесь либо сабмиссивы, либо универсалы, раскрою тебе такой вот секрет. Чистых доминантов ой как сложно найти. Так что не переживай, и просто держись от всяких наглых долбоёбов подальше. Не прячься от людей и будь среди толпы. Потому что такие как он, обычно зажимают как раз таки не в людных местах. Правда, когда я отсюда выходил, около несчастного дивана на котором ты сидел, собралась целая толпа… Что прои… — Чимин! — раздаётся сзади, и младший юноша резко оборачивается и видит Минхо в деловом костюме, который выглядит явно чем-то обеспокоенным, — Пошли со мной, — серьёзно произносит мужчина и притягивает Чимина к себе, он успевает только быстро помахать на прощание своему новому знакомому, а затем идёт следом за старшим, не оглядываясь по сторонам. Он прекрасно понимает, что внимание к его персоне сейчас будет повышенное. И хорошо, пусть как можно людей узнают, насколько этот их Джей или как его там, мерзкий человек… И таким как он, тут не место. Наверное. Юноша конечно не с многими успел пообщаться, но из трех, двух адекватных встретил… Значит по статистике их больше? Очень хочется в это верить. И очень не хочется стать таким доминантом, как этот. Если уж ты берёшь в свои руки власть над кем-то, тебе нужно быть максимально нежным и осторожным… А не начинать давить, на своего подчинённого, желая сразу разбить его, словно хрупкую вазу. Даже если он хочет, чтобы его разбили, делать это нужно крайне аккуратно, оставляя лишь небольшие удары, а не разбивая вдребезги… Если отпадёт несколько осколков — можно склеить. Но если всё превратится в тысячу мелких осколков… Человека будет уже не спасти. — Идём сюда… — бормочет себе под нос Минхо и заходит в нужную комнату, заводя в неё младшего. Затем он запирает её на ключ и оборачивается к младшему, который уже спокойно сидит на кровати и рассматривает выложенные на ней вещи, с большим интересом. Минхо тихо вздыхает и садится рядом, думая о том, каким образом этот ребёнок умудрился натворить то, о чём ему рассказали пару минут назад. — Что произошло у вас с Джей Паком? — как можно спокойнее старается спросить Минхо, а Чимин в ответ слабо пожимает плечами, играясь пальцами с цепочкой от наручников и не сводя с них взгляда. — Наверное, это можно считать моей первой «сессией», это же тут так называется, да? Вот побыл в роли доминанта, унизил сам… Сабмиссива по всем правилам. Если он мазохист, то ему точно было приятно от его унижения. Не считаю, что сделал что-то прям очень плохое, — негромко произносит Чимин и переводит взгляд на старшего, который хмурит брови и качает головой. — Сессии не могут проходить без согласия обоих сторон, и ты не имел права что-либо с ним делать, если он на это согласия не дал. Так здесь не поступают, Чимин. Ты не можешь быть доминантом кого угодно, если увидел в нем человека, который слабее тебя. Правда как ты в этой махине, которую у нас и многие доминанты стороной обходят, увидел кого-то слабее себя, это конечно тоже удивительно… — нервно усмехается Минхо, а младший откладывает предмет из рук в сторону и берёт в небольшие ладошки черный ошейник, а затем показывает его старшему, смотря прямо в глаза серьёзным взглядом. — Он увидел во мне сабмиссива, и из-за того, что я был без вот этой штуки, подумал, что я не занят. И начал душить меня, наступив на мою грудь ногой в обуви. Я лишь ответил на его поведение так, как он заслужил. Его же поведением. На нём тоже не было ошейника, между прочим… — с небольшой улыбкой произносит Чимин, отводя взгляд в сторону, — Если он считает, что доминанты так могут поступать с сабмиссивами — я не против. Просто дал ему ощутить его точку мировоззрения на себе самом. Каждое мнение имеет место быть, но человек должен видеть ситуацию с двух сторон. А не только со своей. Он ощутил абсолютно тот же страх, что и я, когда он лишил меня возможности нормально дышать. Всё справедливо, — заканчивает Чимин и откидывает ошейник в сторону, а затем поджимает губы, смотря на притихшего мужчину, — И этот урод — один из самых слабых людей, которых я только видел за всю свою жизнь. Ревуар сильнее него. А он вообще ёж. Минхо около минуты находится в прострации, после такой пламенной речи, и особенно после чудесного сравнения, из-за которого в итоге из его рта вылетает очередной нервный смешок и он думает о том, какого же интересного молодого человека привёл к ним в клуб… Чтобы на обувь одного из самых уважаемых (по скромному мнению Минхо — это незаслуженно) доминантов блевали и в итоге доводили их до слез, на глазах у сотни наблюдающих… Такого давненько не было. Точнее никогда. Особенно тогда, когда это делал кто-то с настолько… Нежной внешностью? Как это ещё назвать? У Чимина прямо чистая внешность сабмиссива, который будет сидеть перед тобой на коленях, называть папочкой и просить, чтобы ему дали молочка, имея в виду совсем и не молочко вовсе… А в итоге вот так… На коленях конечно сидит, но блюет тебе на ноги и унижает… — Кстати, можешь убрать все свои наручники, верёвки и ошейники, если не хочешь сам оказаться в этом всём. Сабмиссивом я не буду. Я хочу, и я буду доминантом. Так что ты будешь учить меня, именно тому, как быть доминантом, — серьёзно говорит Чимин, сгребает предметы в кучку и отодвигает их на край кровати. — Солнце, ну вот как ты будешь доминантом… С такой внешностью тебя никто не будет воспринимать всерьёз… Я понимаю и вижу, что в тебе есть запал на это. Но всё же, прежде стоит научиться быть хорошим сабмиссивом, чтобы понимать, с чем тебе придётся работать. А ещё тебе нужно немного подрасти и подкачаться, а то правда смеяться будут… — тяжело вздыхает мужчина, однако младший быстро качает головой. — Мне не нужно быть каким-то шкафом, чтобы меня уважали. Я справлюсь и без этого. Просто научи меня этике, этим всем вашим правилам, практикам… Я буду доминантом, а ты будешь моим учителем, давай так? Я доминант младший, а ты доминант старший, вот так. И мне всё равно, если будут надо мной смеяться. Кто посмеётся, тот через короткое время уже будет плакать, жалея о том, что смех вылетел из его рта, — говорит Чимин и приподнимает уголок губ, а Минхо поднимает брови, а затем прикрывает лицо рукой, вздыхая очередной раз за сегодняшний день. — У тебя хорошее мнение о себе, это плюс конечно, но вот смоделируем ситуацию… К тебе пришёл сабмиссив, который сильнее тебя физически. Он мазохист и просит тебя «сделайте мне больно». Каковы твои действия после этой просьбы? — серьёзно спрашивает Минхо, а Чимин прикусывает губу и отводит взгляд в сторону. — А я скажу ему «нет», — отвечает Чимин, и Минхо хмурится, не понимая, в чём смысл. — В смысле «нет»? Просто «нет»? — переспрашивает мужчина, а юноша довольно улыбается и кивает. — Он же мазохист, верно? Любит боль? Любит. А я причиню ему боль своими словами о том, что не буду делать ему физически больно. Он почувствует душевную боль. Моральную. Такая боль — это тоже боль! Значит, он получит и удовольствие тоже. Всё просто, — спокойно объясняет Чимин, а Минхо чувствует, как у него уже все мысли превращаются в кашу, а глаза лезут на лоб, всего от нескольких минут разговора с этим мальчиком ангельского вида… — Я начинаю понимать Джея… — нервно смеётся мужчина и прикусывает губу, а затем снова смотрит на Чимина, который берет в руки наручники и показывает их старшему. — Вот этим можно сковать человека. А представь, если просто внушить ему то, что он не может двигаться? Наручниками может любой, но если вложить такую мысль в голову, это же намного интереснее… И сложнее. Но от этого ещё интереснее. Ты же сказал мне, что занимаешься в основном шибари, эстетическими штуками, психологическими штуками и немного гипнозом. Последнее меня интересует больше всего, я даже в библиотеке взял книгу про него, прочитал её… Книга, о боже! — вдруг вскрикивает Чимин, и вскакивает с кровати, заставляя старшего вздрогнуть от неожиданности. — Что такое?.. — уже с опаской спрашивает Минхо, не представляя, что его сегодняшнему гостю могло ещё прийти в голову. — Книга про двух влюблённых динозавриков, я её оставил внизу! Жди меня тут, хён! Я быстро! — тараторит Чимин и выбегает за дверь, а Минхо смотрит на распахнутую дверь с открытым ртом и широко раскрытыми глазами. Сначала разговоры про доминантность, контроль над другими людьми, контроль сознания, гипноз… Вон даже книжку прочитал про него, молодец такой, основы точно понял… А теперь вот книжка про любовь двух динозавриков, и снова тот невинный мальчик, которого Минхо встретил несколько дней назад. Как эти две абсолютно разные личности умудряются умещаться в Чимине? Он становится абсолютно другой, когда… Включает свою доминантную натуру, наверное можно так сказать? Но он меняется, словно по щелчку пальцев… Будто из невинного ангела превращается в дьяволёнка, у которого в глазах играют язычки пламени… И цель Минхо будет лишь одна. Сделать из этого нечто среднее. Чимин не сможет стать таким же садистом, как Джей Пак, он слишком эмпатичный. Но в то же время, он не сможет быть таким, как Минхо, который предельно нежен и садизма у него в сессиях нет вообще. Чимин не такой простой мальчик, как он думал изначально. Из него не получится слепить то, что захочется. Лишь то, что захочет он. Пока что понятно немногое, но одно точно. Будущее в Теме, у этого юноши с внешностью ангела и стальным, огненным характером — определённо имеется.

***

Тэхён заходит на кухню и видит, что Минхо сидит весь в муке, включая лицо, волосы и свитер, который когда-то был чёрным, но стал белоснежным, а перед ним сидит точно такой же Чимини, надув губки и смотря на мужчину с очень большим недовольством. Разница только в том, что на Чимине не только мука, но ещё и кондитерская посыпка сверху… Ещё на полу лежит стул и сломанная табуретка, открыт шкафчик со всем для приготовления сладостей, и на полу валяются пустой мешок от муки и наполовину пустой от посыпки… И пол весь в муке и посыпке… Кажется он возложил слишком сильные надежды на этого «Ли Ноу», оставив маленького Чимина с ним наедине… — Я пытался ему объяснить, что нельзя ставить табуретку на стул, но он меня не слушал. Он сделал это всё буквально за три секунды, я только и успел, что его поймать. А всё остальное немного не поймали… Кто-то был очень непослушным, не знаешь кто это, Чимин? — с интересом спрашивает Минхо, а младший быстро-быстро мотает головой, заставляя муку разлетаться во все стороны, и Тэхёну даже приходится закрыть глаза, из-за того, что мелкие крупицы полетели именно в них, и он стал чувствовать себя, будто на него напала песочная буря… — Это стуль и табулеточка какаськи! Похие! Ёзики их унеут в лесь и в лечку! И лусалочки ням-ням-ням ихь! Тяк нядо! — уверенно произносит Чимин, пока Тэхён тихо смеётся, подходит к нему и берет на ручки, желая поскорее отмыть от этого беспорядка. — Обязательно, милый. Только вот убирать беспорядок здесь будет взрослый Чимини, так как стул и табуретку заставить убираться я не смогу… Может ещё твою нянечку привлечём, которая со своими обязанностями немного не справилась… — говорит прищурившись Тэхён, многозначно посмотрев в сторону белого Минхо, который закатывает глаза. — За Чимином и большим то особо не уследишь, а тут за маленьким нужно… Это практически невозможно! Он такой шустрый, раз-два-три… И ты уже весь в муке, пудре и посыпке, а этот сидит рядом и хихикает, говоря о том, что вы теперь «пирожки» и хлопая в ладошки от восторга… — устало произносит Минхо, а Чимин в это время слизывает со своих ладоней посыпку и довольно кивает. Тэхён хочет сделать ему замечание и ответить старшему, но тут его сердце замирает, потому что на кухню забегает плачущий Юни и этот его друг, который тоже ревёт в три ручья… Второй Тэхёна не особо волнует, тут с ним разберутся, но вот почему плачет его милый малыш, за которого он сейчас в ответе… С этим нужно разобраться. Тэхён быстренько отправляет Минхо с Чимином на руках и его парнем под ручку в ванную, чтобы они разбирались и отмывались там, так как младший мальчик сразу же бросился в объятия своего папочки и тоже запачкался, а вот чистые Тэхён и Юни пока что спокойно поговорят тут, так как та сила, с который Юни рыдает сейчас, его крайне сильно напрягает… — Котёночек, что случилось? — ласково спрашивает Тэхён, присаживаясь на колени перед плачущим мальчиком, который глотает слезы и смотрит на него покрасневшими и опухшими глазками. — Ч-Чонгукки накричал, с-сказал, ч-что м-мы д-должны у-уйти!.. П-потому что э-это н-не м-моя к-комната… И они с-спят… А я х-хотел… П-просто х-хотел… К-кост… Юм… Чик… — сквозь слезы говорит Юни и начинает плакать ещё сильнее, а Тэхён обнимает его и притягивает к себе, поглаживая по голове. — Не стоит так сильно плакать, я думаю, Чонгукки совсем-совсем не хотел тебя расстраивать. Просто они очень сильно устали, тем более, Намджун болеет, вот он и заботится о его состоянии, поэтому нервничает. Он просто боялся, что вы разбудите Намджуна. Поэтому так отреагировал. А не потому что хотел вас обидеть, понимаешь? Ну котёночек, чего ты так сильно расстроился, солнышко… — нежно произносит Тэхён, поглаживая плачущего младшего по волосам, а затем берёт на руки, встаёт и слегка покачивает, стараясь успокоить. — Юни п-просто х-хотел п-показать Х-Хани к-костюмчик… К-котёнка… М-мы т-тихонечко в-взять пытались… А Ч-чонгукки вдруг в-вылез из под одеяла, в меня п-подушечку к-кинул и з-закричааал… — после последнего сказанного слова мальчик начинает рыдать ещё сильнее, и Тэхён бледнеет, понимая, что вот совсем не понимает, как его успокоить… Чимин это всегда так легко делает, причём со всеми… Раз, взял на ручки, и никто уже не плачет, особенно Юнги… А тут что-то не выходит… Тэхён решается попробовать ещё один вариант, надеясь, что может хоть чуть-чуть сможет успокоить младшего, который аж немножко дрожит из-за истерики… — Давай сейчас я дам тебе твои любимые печеньки, а когда попьём твой любимый фруктовый чаёк, то поговорим с Чонгукки, хорошо? И всё обсу… — говорит Тэхён, но останавливается, когда младший шумно сморкается в любимую толстовку мужчины, — Эй! Мальчик прячет личико в плече старшего и тихо хихикает, но при этом продолжает тихо всхлипывать, а затем снова сморкается, пока Тэхён наблюдает за ним изогнув бровь. — Д-до салфеточек долго и… Идти… — говорит Юни и еле слышно икает, а Тэхён, видя, что он немного успокоился, сажает его за стол и наливает в его любимую чашечку с хеллоу китти воду, протягивает её младшему, однако он кривит губы и отодвигает её в сторону. — Нету того, что очень нужно… — недовольно бурчит Юни и надувает губки, пытаясь прожечь чашку взглядом, а затем снова икает, слегка дёргаясь. — Печеньки?.. Я её тебе с чаем дам, ты сначала водички попей, а то икаешь сильно… Я сейчас заварю чай, не переживай, — обещает Тэхён и ставит чайник, однако младший быстро мотает головой. — Тэхёни не угадал… Конечно же сюда нужна трубочка… Вода невкусная без трубочки… — недовольно бурчит Юни, и когда Тэхён берет из шкафчика голубую трубочку, ставит её в чашку и протягивает младшему, тот снова смотрит на воду так, будто там отрава какая-то, а не чистая водичка… — А на этот раз что не так, милый?.. — как можно спокойнее спрашивает Тэхён, а Юни дуется и выпячивает нижнюю губу, скрестив ручки на груди. — Трубочка не розовенькая… Нужно розовенькую... Эта совсем не милая! А Юни нужно всё милое!.. — говорит Юнги и смотрит на Тэхёна так, будто он полный идиот, который не понимает элементарных вещей. Тэхён тихо выдыхает и старается успокоиться, так как уже начинает злиться из-за того, насколько капризно себя ведёт сейчас младший мальчик. Трубочки нет — плохо! Трубочка есть — тоже плохо! Ужас какой-то… Мужчина меняет трубочку на розовую, но мальчик продолжает смотреть так, будто что-то не так! А на этот раз что не так?! Трубочка должна из золота розового что-ли быть?! Такое вообще бывает?.. У Чимина он видел какие-то серьги из белого золота… Если такое есть, значит и розовое может быть… — Так… А сейчас что не так? — раздражённо спрашивает Тэхён, понимая, что ещё немножко и в стенку полетит либо стул, либо чашка, либо… Ладно, Юни он обижать конечно не будет, но вот по попе он получит… Как-нибудь слегка, и чтобы Чимин не заметил… Иначе такой пизды даст… Тут не в стенку улететь можно будет, а на другую планету, которая находится в параллельной вселенной… — Трубочка слишком высокая... Голубенькая была низкой! Нужна розовенькая низкая! Из таких вот пьёт обычно Господин! А Юни не пьёт, они слишком неудобные… — обиженно говорит Юнги, а Тэхён закатывает глаза, но меняет трубочку снова, надеясь, что в этот раз обойдётся без претензий. Юни рассматривает трубочку на протяжении минуты, пока Тэхён стоит на месте и напряжённо смотрит на него, а затем облегчённо выдыхает, когда Юни начинает пить, однако его счастье длится не долго… — Брр, такая холодная вода!.. Юни пьёт только тёпленькую!.. Дурацкая водичка… — капризно говорит мальчик и отодвигает от себя чашку, затем снова икает, надуваясь. Тэхён чувствует, как у него внутри что-то взрывается. Естественно, она блять, холодная! Пока они тут разбирались, с какой трубочкой её пить, она успела остыть! Что, Юнги и этого не понимает?! Тэхён виноват и в том, что вода остыла?! А в чём он ещё виноват, может в том, что когда вода замерзает, она в лёд превращается?! Вообще-то, это так то не он придумал! Мужчина берет чашку со стола и не выдерживая, плескает немного воды из неё в лицо мальчику, о чём начинает жалеть практически мгновенно, так как он начинает плакать ещё громче, кажется даже сильнее, чем раньше… — Тэхёни обижает Юни! Чонгукки обижает Юни! Господин спит, а папочка маленький! Никто не защитит Юни! Вы два какашки! Какашки! — сквозь слезы произносит мальчик и рыдает, сползает под стол и забивается в угол, закрывая лицо руками и продолжая плакать. Тэхён подходит с другой стороны и садится рядом с младшим, испытывая внутри огромное чувство стыда. Он правда уже немного себя не контролировал из-за того, что младший был ну уж слишком недовольным всем… Обычно ему всё равно на цвет чашки, наличие и цвет трубочки, температуру воды… А сейчас вот так вот… Ну и Тэхён не привык к тому, что он настолько капризно себя ведёт!.. Тем более, он его не бил… Просто чуть-чуть воды… Однако, кажется это действие задело Юни ещё сильнее, чем если бы он просто шлёпнул его по попе… — Юни скучает по папочке, у Юни сильно болит животик, у Юни сильно болит головка и много плохих мыслей внутри головки, ещё Юни сильно хочет кушать, и сильно хочет пить всё время, и ещё Юни всё время злится и всё время не злится и хочется и улыбаться и плакать, и так тяжело… Папочка всегда жалеет Юни, когда такое состояние, а папочки сейчас нету и все обижают… Кринжёвые какашки… — бурчит себе под нос Юни, сворачивается в комочек и обнимает притянутые к себе колени, утыкаясь в них личиком и продолжая тихо плакать. Тэхён широко раскрывает глаза, даже не представляя, из-за чего младший может чувствовать себя ВОТ ТАК… Может быть он заболел или чем-то отравился?.. Сегодня ели на завтрак еду, которую ещё вчера заранее приготовил Намджун… Он конечно не бог в плане готовки, но и не настолько уж всё плохо, чтобы до такого состояния мальчика довести… Тем более остальные вроде не траванулись… — Это из-за чего так, дорогой?.. У тебя нет температуры? Прости пожалуйста, что обидел тебя, мне очень стыдно… Я не знал, что ты себя так чувствуешь, и подумал, что ты специально… — оправдывается Тэхён, но сам понимает, что это звучит как-то совсем не очень, да и не оправдывает его вовсе, — Ты не заболел?.. Мальчик качает головой и всхлипывает, поднимая печальный взгляд на старшего. Он показывает на низ животика, а затем гладит его и тихо икает, водя ладошкой по кругу. — Завтра должны месячные начаться, из-за этого Юни очень нехорошо и настроение какое-то совсем плохое и какашное… — тихо объясняет мальчик и немного краснеет, а Тэхён медленно кивает и встаёт с пола. Он наливает в чашку тёплой воды, вставляет розовую нужную трубочку, а затем снова садиться перед мальчиком и протягивает ему воду и таблетку, которая должна хоть немного помочь справиться ему, с таким нехорошим состоянием… Он уже знает, что у Юнги это проходит тяжелее, чем у Чонгукки, которого кажется даже температура сорок не сломит… Из-за того, что у Юнги какие-то проблемы с гормональным фоном, которые они лечат ещё с того самого момента, когда он только здесь появился, у него очень болезненная менструация, ну и период перед ней соответствующее неприятный… Просто, обычно, когда Юни в таком настроении, с ним занимается всем Чимин… Поэтому, он видит впервые именно такое.. Капризное и даже немножко наглое поведение… Но прекрасно понимает, почему оно такое у бедного малыша, который явно ведёт так себя неспециально… — Всё хорошо, маленький, не нужно стесняться, в этом нет ничего стыдного… Я понимаю, что тебе тяжело сейчас, извини ещё раз, что сделал такую глупость и разозлился на тебя, — нежно произносит Тэхён и чмокает мальчика в лоб, когда тот выпивает таблетку с водичкой. — Ты тоже извини Юни… Я не хотел злить Чонгукки и Тэхёни, так само получилось… Прости, что говорил, что трубочка плохая… Просто почему-то это было очень важно в тот момент для меня… Не знаю, почему, но как-то так вот… Папочка говорил, что это из-за каких-то… Гормошек там, что-то такое… — пытается объяснить Юни, серьёзным тоном, а Тэхён тихо усмехается и сажает его за стол, понимая, что скоро придётся мыться и им, так как они посидели на полу, и теперь у них белые задницы… — Может гормонов, милый? — уточняет Тэхён, наливает фруктовый чай в чашечку и ставит его перед Юни, а затем достаёт несколько печенек из баночки, кладёт их на блюдце и ставит их рядом с чашечкой младшего, у которого уже урчит животик. — Тошьно! ТэТэ-хёни ташой умыйй! — с набитым ртом произносит мальчик довольным тоном, а Тэхён тихо смеётся и чмокает его в макушку, а затем видит, что на кухню заходит Чимин в своём белом халате с ёжиками. — Если я ещё раз захочу обсыпать себя, Минхо и всю кухню мукой, пожалуйста, не давайте мне этого сделать… Вымывать её из волос — ужас как сложно… И из всех других мест — тоже, — нервно усмехается Чимин, и Юни кидается ему в объятия и крепко обнимает. — Папочка взрослый! Юни скучал, так скучал-скучал сильно-сильно… А куда папочка дел Минхо-хёни и Хани?.. — удивлённо произносит мальчик, а старший тихо смеётся и чмокает его в губки. — Они ещё в ванной, милый. Я отправил их в ту, что на втором этаже, а сам был в своей. Минхо вывел меня из детского состояния, чтобы я смог сам помыться. Ну и вообще, слишком долго я малышом как-то был, у меня тут свои малыши, которым моя забота нужна, не всё же мне прохлаждаться. Тэхён, как у вас тут дела? Всё в порядке? — спрашивает Чимин, поднимая взгляд на младшего, который немного краснеет, но кивает. — Да-да, у нас всё чудно… Я надеюсь, ты объяснишь мне, что это за друг такой, который даже тебя взрослым может сделать?.. — спрашивает Тэхён недовольным тоном и прищурившись, а затем удивлённо смотрит на Юни, который протягивает ему свою любимую печеньку. — Держи печеньку, Тэхёни, она отлично помогает, чтобы не капризничать! — с милой улыбкой говорит мальчик, а Тэхён конечно принимает «угощение», но не упускает из вида Чимина, который еле держится от того, чтобы не засмеяться в голос, по нему видно… — Спасибо, дорогой… — произносит Тэхён и кладёт печенье к себе в карман, — Вы тут все такие заботливые сегодня… Прям забота так и хлещет… — фыркает Тэхён себе под нос, а Юни кивает, не отлипая от Чимина и довольно улыбаясь. — Юни самый заботливый мальчик на свете! А папочка — самый заботливый папочка на свете! Мой любимый папочка… — с улыбкой произносит мальчик и прижимается к старшему, который умиляется и гладит его по волосам, а затем снова поднимает взгляд на Тэхёна. — Спасибо, что приглядел за всеми нами, Тэхён. Я бы хотел поговорить с тобой чуть позже, и прояснить ситуацию про… — начинает Чимин, но его прерывает Хани, который забегает на кухню в пижаме Юни (которую сам Чимин ему одолжил, так как одежда бедного мальчика была вся в муке) и выглядит крайне напугано… — Там папочку… Съела стена!.. — произносит мальчик со слезами на глазах, а Чимин краснеет, к сожалению понимая, что означает это выражение… Есть у них два человека, которые оборудовали их дом крутящимися стенами… И конечно никто не съел Минхо, но вот его руки и ноги обхватили наручники, и кусок стены просто перевернулся, переместив мужчину в комнатку для игрищ Намджуна и Чонгука… Есть у них несколько таких стенок, если в определённое место надавить, будет такой эффект... Чимин совсем забыл про то, что такая есть в ванной, куда отправил эту бедную парочку мыться… В общем, Минхо надо спасать, пока он не словил шок от вида той комнатки… — ТЕПЕРЬ ЕСТЬ НЕ ТОЛЬКО ТУАЛЕТНЫЙ, НО И ЕЩЕ СТЕННЫЙ МОНСТРИК?! ЭТО ПОЛНЫЙ КРИНЖ! — вскрикивает Юни и вскакивает, выбегая из кухни, — НУЖНО ПРЕДУПРЕДИТЬ ЧОНГУККИ И ГОСПОДИНА, СТЕННЫЙ МОНСТР НАЧАЛ ОХОТУ! ПЛОЩАДЫ БУДЕТ НИКОМУ! Тэхён встаёт из-за стола и наблюдает за Чимином, который увёл Хани, чтобы спасти этого своего друга, и спокойно начинает мыть посуду, слыша вопли Юни, который носится туда-сюда, и путает слова «прощение», и «пощада», объединив их в одно слово, что звучит крайне мило… Судя по голосам, и Чимину, который ругается на что-то, к ним присоединились и Намджун с Чонгуком, которые кажется проснулись… Или их разбудил Юни, желающий всех спасти… Сейчас вот все вместе будут спасать человека, которого стена съела… Обычный день в их доме, ничего такого. Тэхён думает об этом всём с небольшой улыбкой на лице, пока моет чашку и блюдечко, а затем ставит их на место и обращает внимание на то, что в его кармане что-то шуршит. Он достаёт и видит маленькое бумажное сердечко, на котором мелким почерком что-то написано… Мужчина подносит ближе к глазам и читает, прищурившись. «Сегодня в десять вечера, Чонгукки ждёт тебя у себя в комнатке! Нужно с собой взять своё одеялко и подушку, пижамку и себя! Чонгукки очень соскучился по Тэхёни… Будет ждать сильно-сильно!^^. Чмок Тэхёни в сисю (пусть Юни ревнует, хе-хе-хе с: )»