Two daddies and Two babies

Сокджин стоит в коридоре и видит, как в квартиру заходят Чимин на руках с Хосоком и Юнги, который выглядит очень сонным. — Джин, мы побудем у тебя немного. Хосоку так будет спокойнее, — произносит Чимин, ставит подростка на пол, а сам начинает раздеваться и раздевать зевающего Юнги. — Конечно… Давайте пойдём на кухню и там спокойно поговорим. Я уже понял, что присутствие Намджуна его очень смущало… — вздыхает Сокджин. — Да он извращенец больной, блять! Не понимаю, как вы с ним дружить можете… Или что вы там делаете… — фыркает Хосок и проходит на кухню, а затем плюхается на стул. Чимин вместе с Юнги идут следом, он усаживает мальчика на стул с подушечкой, а сам садиться рядом. — У С-Сокджина-х-хёна е-есть п-печеньки? — спрашивает Юнги, разглядывая всё вокруг. Он знает, что Сокджин-хён врач папочки и Господина! Сам он пока что не ходил к доктору вот такому, ему не очень нужно… Да и не хочется особо как-то… Ему нравится разговаривать только с папочкой… Да и выглядит Сокджин-хён так серьёзно… Ещё и какой-то незнакомый мальчик тут оказался! Он знает, что в одних толстовочках не ходят по улице, поэтому Хосоки как-то странно поступил… Ещё и папочку хёном нужно называть… И взрослым притворяться… Так всё странно сегодня! Но одно Юни знает точно, он очень сильно хочет кушать! Хочется сладенького… Хосок с подозрением наблюдает за Юнги, прищурившись. Этот парень немного похож на умственно отсталого… Ещё и говорит так… Странно… Но от печенек он бы сам не отказался… Сейчас он испытывает очень странные и смешанные чувства, пока что не особо понимая, что вообще происходит. Такое ощущение, будто он сейчас проснётся и его отдадут следующему клиенту… — Конечно! Только это на всех, милый, — с ласковой улыбкой произносит Сокджин, ставит на стол вазочку с имбирным печеньем и четыре чашки с чаем. Затем он присаживается и смотрит на Хосока, который быстро берет несколько печенек и прячет их в карман. Бедный, запасы делает... Нужно будет объяснить ему, что в этом месте не будет необходимости так поступать. Но позже. — Итак, Хосок, я бы хотел поговорить о твоём будущем. Как я понимаю, в борделе ты оказался не по своему желанию? — серьёзно спрашивает Сокджин, краем глаза наблюдая за Юнги, который мило всем улыбается и болтает ножками. — Нет… Меня отец заставил… — тихо бормочет Хосок и опускает взгляд в пол. — Ох… Он очень мерзко поступил. Но сейчас ты на свободе, у тебя есть ещё родственники кроме отца?.. — аккуратно спрашивает Джин. — Нет никого. Да и папаша сдох недавно. Я типа сирота и был в детском доме по документам. Но детский дом был немного не детским, а публичным… — горько усмехается Хосок и продолжает есть печенье, — У меня сейчас никого нет. И ничего нет. Вообще. Мне не платили ни копейки. Квартиры тоже нет, от отца мне ничего не досталось, ибо он завещал её своему любимому старшему сыночку, который меня пиздец как сильно ненавидит. — Ох… Тогда, как тебе предложение пожить пока что у меня? Я помогу тебе поправить твоё здоровье и в дальнейшем могу помочь поступить в институт или устроиться на работу, если ты захочешь. На нормальную работу. Ты можешь у меня проживать безвозмездно, я понимаю, в какой ситуации ты сейчас находишься и… — воодушевлённо произносит Сокджин, но его перебивают. — П-па… Ой… Х-хён, м-мне н-нужно п-пописать! — громким шёпотом произносит Юнги, естественно давая услышать это всем. Чимин сильно краснеет и быстро уводит его, взяв за руку. Хосок смотрит на них с удивлением, приподняв бровь. — Твоё предложение охуенное, с ним я согласен, спасибо огромное. Но у меня вопросик, этот пацан меня очень напрягает, он здоров вообще? И зачем ему нужен второй, чтобы поссать?! У вас всех здесь больная тема с этим?! — нервно спрашивает Хосок, откладывая печеньку в сторону. — У Юнги есть некоторые проблемы с психикой, но он ведёт себя так не из-за них. Не переживай, со временем ты поймёшь, почему. Он здоров, не умственно отсталый и так далее. Сейчас мне будет сложно объяснить. Но вот насчёт первого, очень рад, что ты согласен, — с нежной улыбкой произносит Сокджин. Он правда очень хочет ему помочь. Ситуация, в которой оказался этот бедный мальчик, — очень страшная. И так как у него есть все силы и ресурсы это сделать, он максимально постарается. Естественно, с ним нужно будет побеседовать наедине, сейчас всё-таки его смущают некоторые факторы, например в виде Юнги и так далее… На кухню заходит взволнованный Чимин и смотрит на Сокджина серьёзным взглядом. — Юнги себя сильно плохо чувствует, нам нужно уехать. Хосок, милый, извини, пожалуйста, мне правда пора. Думаю, ты понял, что тебя тут в заложниках держать не собираются, не похищают и так далее. За Намджуна я извиняюсь очень сильно, мне жаль, что он сделал такую отвратительную вещь с тобой. Надеюсь, вы подружитесь с Сокджином, и тебе будет у него хорошо. Джин, если какая-то нужна будет помощь с деньгами, пиши. Я готов помочь. Хосок, с тобой, я думаю, мы ещё увидимся, пока-пока, — с небольшой улыбкой произносит Чимин и выходит, закрывая за собой дверь. Хосок сглатывает и опускает взгляд в пол. Рядом с Чимином была хоть какая-то уверенность в себе. А сейчас… Она просто испарилась. Через пять минут хлопает входная дверь и подросток понимает, что они окончательно ушли… Юнги этот, конечно, вообще неприкольный был, но Чимин… Какой-то хороший… Вызывал доверие. И спокойствие. — С какой регулярностью мы с вами будем заниматься сексом? — спокойно спрашивает Хосок, понимая, что за бесплатно его просто так никто держать у себя дома не будет. — Что?.. Никогда не будем! Нет, конечно же нет, я сказал, что ты у меня живёшь без всяких обязанностей. Особенно без таких! Ты никогда больше к этому не вернёшься, я обещаю тебе. И конечно, я не такой человек, который захочет заниматься с ребёнком сексом, — вздыхает Сокджин, внимательно смотря на младшего. — Я не ребёнок, мне шестнадцать лет… Возраст согласия… — фыркает Хосок, и ему становится немножко страшно. Неужели ему придётся умереть?.. Он не хочет… Он слишком молод для этого… Почему Сокджин отказывается?.. — Для меня ты ребёнок, уж извини. Как получилось, что ты попал в то ужасное место?.. — спрашивает Джин и видит, как мальчик бледнеет. — Так я Вам, блять, и рассказал! Ну сами подумайте, наверное пошёл, подставил жопу и попросил, блять, чтобы меня в заложники взяли! Так всё и было, естественно! Ещё попросил, чтобы меня на улицу не выпускали, даже погулять просто! Мечтал об этом всю жизнь нахуй! Отец притащил меня в модельное агентство и заставил подписать контракт, чтоб сгорела эта ёбаная бумажка, блять, и так всё и получилось! Мне было тринадцать блять! Но владелец борделя аргументировал тем, что недавно возраст согласия был тринадцать лет! Но я, блять, был не согласен тогда! Я был пиздец как сильно не согласен! Они насиловали меня! Куча ужасных мужиков каждый день просто брали и пользовались мной! Всем было насрать на меня! Всем было насрать на то, что тогда ещё мне шестнадцати не было! Всем было блять абсолютно похуй! — разъярённо вскрикивает Хосок, а у него из глаз текут слёзы. Он закрывает лицо руками и тихо рыдает, чувствуя ужасный давящий ком в горле. Сокджин с сожалением смотрит на страдания бедного подростка и встаёт со своего места, а затем присаживается рядом с младшим и аккуратно поглаживает его по спине. Он понимает, что если начнёт сейчас пытаться утешать младшего, либо же говорить о том, что ему жаль, это никак не поможет ему, а сделает лишь хуже. И Джин надеется, что своими прикосновениями он сможет немного его успокоить, а не усугубить ситуацию, так как у мальчика может быть триггер на прикосновения посторонних людей. Однако, к счастью Сокджина, Хосок не отталкивает его, а наоборот пододвигается ближе, продолжая тихо плакать. Ему нужно сейчас выпустить эмоции наружу, если он это не сделает, дальше будет тяжелее. Спустя минут десять подросток успокаивается и изредка всхлипывает, но всё ещё закрывает лицо руками и позы своей не меняет. Джин встаёт из-за стола, берёт стакан, наливает в него прохладную воду и возвращается обратно. Он нежно поглаживает мальчика по волосам, стараясь обратить его внимание на себя. — Милый, выпей, пожалуйста, — ласково произносит Сокджин, и Хосок поднимает на него взгляд. Он дрожащими руками принимает стакан и медленно пьёт, тихо хлюпая носом. Вода сейчас определённо не помешает… Боже, ему стало так плохо от этого безобидного вопроса старшего, пиздец, блять… С нервишками полная жесть… Но с другой стороны, сейчас он чувствует себя немного… Легче как будто. На сердце уже не так тяжело. Странно… — В твоей жизни такого больше никогда не будет. Я обещаю тебе. Я смогу обеспечить тебя всем самым нужным и необходимым. Мне жаль, что я не узнал про тебя раньше, но сейчас бесполезно сожалеть о том, чего я сделать не смог. Я обещаю тебе, что всё будет в порядке. На самом деле, я врач. И я могу помочь тебе и в психическом плане, если у тебя будет такое желание. Насчёт остального здоровья, было бы хорошо съездить в больницу, сдать кровь и пройти другие обследования, но это когда ты будешь психически готов к такому. Ты проходил такие обследования ранее? — задаёт вопрос Сокджин, слегка прищурившись. — Неа… Меня только во всякие салоны красоты возили… Только туда… Извините, что я себя так веду, мне сложно понять, что происходит… — тихо извиняется Хосок, чувствуя сожаление за свою агрессию. Этот человек ему помочь пытается, а он тут выёбывается… Стыдно… Нужно сдерживать свой характер… И быть вежливым… — Всё в порядке, поверь мне, я понимаю, что у тебя сейчас очень сильный стресс. Не нужно переживать ещё и из-за этого. Смотри, у меня две жилых комнаты, я поселю тебя во второй. Там раньше жил мой младший брат. Есть кровать, стол и прочая необходимая мебель. Вещи мы тебе купим, одежду тоже. У меня начинается отпуск с понедельника, целый месяц. Думаю, за этот месяц мы сможем познакомиться поближе. Главное, не нужно меня бояться и думать, что у меня какие-то ужасные намерения. Понимаю, что твоё доверие к людям абсолютно потеряно сейчас, но мы постараемся это исправить. Естественно, если у тебя будет желание. Я бы хотел провести с тобой диагностику и в дальнейшем работать как психотерапевт, если тебе будет комфортно со мной. Если нет, то найдём другого врача, у меня очень много компетентных знакомых в этой теме. В любом случае, будем действовать в твоих интересах. Хорошо? — слегка улыбается и спрашивает Сокджин, смотря в глаза подростка. — Вы много говорите… Я улавливаю информацию частями… Мой мозг не привык к такому потоку словесному… Но в любом случае, огромное вам спасибо… — с натянутой улыбкой произносит Хосок и вздыхает, опуская взгляд в пол, — А мы с вами вообще-вообще не будем сексом заниматься?.. Сокджин нахмуривается, не понимая, почему подросток задаёт ему этот вопрос уже раз пятый. Он вроде чётко дал ему понять, что нет… И это будто расстраивает мальчика? Что за странности… — Да. Ты до сих пор думаешь, что нужен мне ради этого?.. — задаёт очередной вопрос Сокджин, слегка наклоняя голову вбок. Хосок кидает на него взгляд и быстро мотает головой, а затем кусает губы, снова смотря в другую сторону. — Нет-нет! Просто может Вам… Ну… Захочется, не знаю там… Мужчинам обычно всегда хочется… — пожимает плечами мальчик. — Мужчины умеют себя контролировать. А «всегда хочется» животным. У которых инстинкты. Люди отличаются тем, что соображать умеют и себя контролировать. Не все, правда, некоторые так и остаются животными, — спокойно разъясняет Сокджин, встаёт и убирает грязную посуду в раковину. — Понятно… — бурчит мальчик, продолжая кусать свои измученные губы. Сокджин этот странный немного, конечно… Интересно, вот он просыпается утром, член встаёт, и он ему говорит, чтобы он обратно становился мягким? Потому что он не животное, и у него нет инстинктов? Пиздец, блять… Голова гудит, так спать хочется… Он устал от таких долгих разговоров… — Можно мне поспать ещё немножко?.. Пожалуйста… — вежливо спрашивает Хосок и старший активно кивает. — Конечно! Тебе нужны силы, так что нужно хорошо спать и восстанавливаться. Я постелил тебе теперь уже в твоей комнате, так что можешь отдыхать там, сколько тебе потребуется, — с мягкой улыбкой произносит Сокджин. — Спасибо огромное… — тихо благодарит мальчик, выходит из кухни и направляется в нужную комнату. Когда он заходит в неё, первое, что он видит вперёд собой, огромное панорамное окно с видом на город. Он подбегает к нему и садится на пол, разглядывая невероятный ночной вид. Звёзды… Он наконец-то может посмотреть на свои любимые звёзды… Подросток встаёт через несколько минут и стаскивает матрас на пол, тащит его к окну и ложится, укрываясь одеялом и продолжая смотреть на ночные улицы, не смея оторвать взгляд даже на секунду. Он слишком долго был лишён этого, внутри так много восторга сейчас. Кажется, будто он смотрит на небо несколько часов, прежде чем засыпает, впервые за долгое время, с улыбкой на лице…

***

Сокджин сидит на кухне и читает книгу. Кажется, подросток спит уже около двух часов, но он не смеет его тревожить. На ужин он заказал им достаточно лёгкую еду, так как к тяжёлой бедный желудок мальчика пока что точно не готов. В комментариях к заказу он указал, что нужно постучать в дверь. Поэтому мужчина поражается, когда слышит не стук, а звонок. Под собственные тихие возмущения он всё же открывает дверь и в шоке смотрит не на курьера, а на Намджуна! С которым они вроде бы уже попрощались сегодня… — Так, это что такое?.. — удивленно спрашивает Сокджин и складывает руки на груди. — Я тут по своим личным вопросикам, понимаешь, вот ты мне выписал рецепт вчера, а я в аптеку сейчас заезжал, оказалось, что где-то здесь рецепт оставил! Мне очень нужно его найти, можно зайти пожалуйста?.. — умоляюще просит Намджун. Сокджин вздыхает и пропускает его, молясь, чтобы подросток не проснулся. Они проходят на кухню и спустя пять минут поисков, Сокджин в который раз убеждается в том, что он атеист. На кухню заходит Хосок, который замирает, шокированно смотря на Намджуна. Джин успевает тысячу раз пожалеть о том, что впустил этого… Рассеянного в свою квартиру, и подходит к мальчику, ласково смотря на него. — Намджун уйдёт буквально через минуту. Кстати, именно благодаря ему то ужасное место, в котором ты был, уже закрыли. Ты в безопасности, — с улыбкой произносит Сокджин и переводит взгляд на Намджуна, который глядит на него, прищурившись. — Хосок, мне очень жаль, что я так поступил с тобой. Я думал, что ты совершеннолетний, и мне дали о тебе ложную информацию… Меня это никак не оправдывает, и мне бесконечно сильно стыдно. Надеюсь, однажды ты сможешь простить меня, — искренне извиняется Намджун, подходя к младшему немного ближе. — Я никогда не забуду, как ты заставил меня ссать под себя. Других тоже так заставляешь, да? Да чтоб ты сдох, извращенец блять… — фыркает Хосок и уходит из кухни, хлопая дверью. Сокджин смотрит ему в след и тяжело вздыхает, смотря на растерянного Намджуна. — У него травма. Я серьёзно. Психологическая. Поэтому пока что он тебя явно прощать не намерен… — нервно усмехается Сокджин, — Он ещё и подросток. Просто представь, что в его бедной голове происходит. — Оскорбления меня происходят! Блять, я не понимаю, вот из его ебаных клиентов вообще ни один ни разу не испытывал на нём эту практику?! Что за пиздёж чистый воды?! — возмущается Намджун и поджимает губы. — Успокойся. С ним делали абсолютно всё против его воли. Вот и всё. Ты стал одним из таких. У тебя нет оправданий. Если бы он был обычным мальчиком, выдающим себя за парня постарше, твоей вины бы не было. Но он был проституткой, а это нелегально. Нельзя нарушать законы. Надеюсь, ты это понял, — серьёзно произносит Сокджин и выходит из кухни, направляясь в комнату младшего. Он подходит к бежевой двери и негромко стучит, ожидая разрешения войти. Ему открывает бледный Хосок, который что-то прячет в руках. Сокджин сначала не может понять, что это, но затем до него доходит… Это бритва. Бритва, который он бреется каждый день. Боже, он совсем забыл про порезы на руках мальчика… Намджуна нужно срочно убрать из его квартиры и запрещать на ближайший месяц приезжать сюда. Хочет встречаться — ради бога, в кафе или где-то ещё. Но видеть его мальчику он не позволит. — Хосок, отдай мне мою вещь, пожалуйста, — спокойно просит Сокджин, и мальчик быстро отдаёт её, а затем плюхается обратно на матрас и накрывается одеялом с головой. — Я сплю! Не хочу ни о чём разговаривать… — бормочет приглушённо подросток. Сокджин присаживается около него и тихо вздыхает. — Милый, я могу спрятать от тебя бритву, ножницы, ножи. Всё могу спрятать. Но поможет ли это тебе? Естественно, нет. Ты кусаешь свои губы, у тебя абсолютно искусана кожа вокруг ногтей, я видел на твоей коже несколько ожогов. Такие появляются, когда ватный диск с кипятком прикладывают. Тоже достаточно редкий, но существующий вид селф-харма. Ты найдёшь, как причинить себе боль, в любом случае. И это меня волнует. Ты чувствуешь сильную потребность в этом? Тебе приятно? Ты чувствуешь облегчение, когда это делаешь? — задаёт вопросы Сокджин и получает в ответ на них злой взгляд из под одеяла. — Да. Мне легче. Я чувствую себя мега хуёво, а после нескольких порезов просто хуёво. Ничего ужасного в этом нет. Моё тело и так изуродовано, просто ненавижу его, блять, ненавижу… — всхлипывает подросток, стаскивает с себя толстовку и откидывает её в сторону, — Я бы изрезал всего себя! Но босс разрешал только запястья… Сам научил меня, как это делать… Ненавижу своё тело, ненавижу блядский номер на своём теле, я не вещь! Я живой! Почему люди смели пользоваться мной?! Этот Намджун должен просить прощения на коленях и рыдать блять, осознать то, какую он мне боль причинил! Мне было так плохо из-за того, что он вернул деньги за меня! Мог бы, блять, вытереть рвоту, сказать, что я уснул и всё было ахуенно, и уйти! Но нет блять, мега-важный хуй бумажный скандал закатил! Меня насиловали пятеро после этого, одновременно, блять! И знаете, что они мне говорили? Что я плохо справляюсь даже с тем, чтобы быть вещью! Ебаным предметом быть не могу! — гневно вскрикивает Хосок и снова начинает рыдать, уткнувшись лицом в подушку, — Я всё время хочу убить себя, хочу нажать ножом чуть сильнее, я не могу уже это всё терпеть! Не могу! Не хочу… Не хочу… Нет… — в истерике шепчет Хосок и закрывает уши руками, мотая головой. Сокджин в шоке наблюдает за этим и отводит взгляд в сторону, наверное, только сейчас осознавая страдания младшего до конца. Какие же животные приходили в это злачное место. Он хочет убить каждого из них, а лучше заставить их убить себя самих. Сокджин может. И он бы с удовольствием сделал бы это с этими уродами. Твари. Мужчина ложится рядом с младшим, аккуратно обнимает его через одеяло и притягивает к себе. Мальчик продолжает плакать, но прижимается ближе к нему и рыдает второй раз за такой сложный день… Ему очень больно сейчас… Все воспоминания всплывают в голове, так тяжело… Тошнит… — Меня сейчас вырвет, кажется… — хрипит Хосок, и Сокджин быстро берет его на руки и относит в ванную. Спустя пять минут из неё выходит бледный подросток и смотрит на Сокджина грустным взглядом. — Ничего не вышло… Просто ощущение… Но правда похоже на то, будто блевать тянет… Противно… — всхлипывает мальчик, вытирая слёзы. — Это из-за стресса, нужно что-нибудь тёплое попить либо ванну принять… Что тебе сейчас больше хочется? — спрашивает Сокджин, внимательно смотря на младшего. — Ванну… — хрипло отвечает Хосок и опускает взгляд в пол, — Я очень давно её не принимал… Сокджин кивает и отпускает его в ванную комнату, предварительно договорившись о том, что дверь закрывать мальчик не будет, чтобы старший смог его проверять, так как тот может уснуть из-за нехватки сил. Сокджина определённо радует, что младший уже стал потихоньку доверять ему. Он правда искренне верит в то, что общий язык они найдут. Всё не делается сразу. Постепенно, маленькими шажочками, но они придут к понимаю друг друга. Сокджин готов вложить все свои силы и ресурсы в этого измученного судьбой мальчика.

***

Спустя четыре часа. Сокджин пытается заснуть после насыщенного дня. После того, как мальчик искупался, он покормил Хосока, которому стало намного лучше, и уложил спать. Подросток совсем не хочет спать на кровати, аргументирует это тем, что оттуда звёзд хорошо не видно… Что ж, каждому своё. Когда он уже почти проваливается в приятные сновидения, его будит звук открывающийся двери и шорох одеял. Сокджин открывает глаза и видит перед собой обнажённого подростка, который смотрит на него умоляющим взглядом и разводит ноги. — Пожалуйста, займитесь со мной сексом… — хрипло просит Хосок и прикусывает нижнюю губу. Сокджин прибывает в состоянии шока на протяжении минуты, а затем берёт себя в руки и садится на кровати, серьёзно смотря на младшего. — Хосок, я тебе уже объяснил, что у нас с тобой не будет сексуальных взаимодействий. Зачем тебе это? — спокойно спрашивает Сокджин и прикрывает наготу мальчика одеялом. — Ну пожалуйста… Вам что, так сложно?.. — хнычет Хосок, и подбирается ближе к старшему. — Успокойся. Да, сложно. Я не буду этого делать. Зачем тебе это нужно? — повторяет вопрос Джин. — Я не хочу умирать… Мне нужно заняться этим, а если я не займусь, то я умру… — объясняет Хосок, взволнованно смотря на старшего, — Это надо делать утром и перед сном… А если пропустить, то я умру… Это очень редкая болезнь, но она у меня есть… Пожалуйста, давайте сделаем это… — Так… А кто тебе рассказал, что у тебя есть такая болезнь?.. — задаёт вопрос Сокджин и немного бледнеет, догадываясь. — Босс… Он рассказал, что она появляется в подростковом возрасте… Ну, а он у меня в четырнадцать начался… Ну и он помогал мне с ней… А ещё он сказал, что она не лечится вообще никак… — вздыхает Хосок и опускает взгляд в пол, — Мне не нравилось заниматься с ним этим… Он противный… Вообще все противные, я ни с кем не хотел… Но нужно было… Вы поможете мне? Не хочу умирать прямо сейчас… — Милый, тебя обманули. Никакой болезни нет, есть что-то похожее под названием «сатириазис», но во время неё ты сам всё время хочешь заниматься сексом, это не наш случай. А ещё никто не умирает от такого… Мне жаль, что тебя так ужасно обманывали… — произносит с сожалением Сокджин, а подросток вскакивает с кровати и убегает из комнаты. Джин уже собирается идти за ним, но через две минуты Хосок возвращается уже одетый в толстовку и залезает на кровать к старшему, устраиваясь рядышком с ним. — Я хочу поспать тут… Не хочу один… Мне грустно из-за того, что я верил ему… Очень… Тяжело… — всхлипывает мальчик и сворачивается в комочек, — Хочу забыть всё, как страшный сон… А ещё хочется сделать себе больно… Я еле как держу себя в руках… — Солнце, завтра я расскажу тебе о том, что может помочь тебе в борьбе с самоповреждением. Станет правда легче в этом плане. А насчёт прошлого… Оно ужасно, но его не изменить. Давай постараемся создать светлое будущее и хорошее настоящее. Думаю, это будет нашей главной задачей, — с нежной улыбкой произносит Сокджин и аккуратно поглаживает младшего по волосам. — Спасибо… Почему вы решили мне помочь?.. — тихо спрашивает Хосок, смотря на него взглядом, в котором впервые появились капельки надежды. — У меня есть возможность, и я хочу это сделать. Я понимаю, что тебе необходима помощь сейчас. Надеюсь, ты не против моей персоны, — тихо усмехается Джин, смотря на младшего. — Не против… Вы не выглядите как все эти противные обрыганы, чтоб они сдохли, блять… Ненавижу их всех, чтоб у них члены отвалились… Я правда думал, что болен… Поэтому соглашался, даже когда совсем плохо было… Пиздец как ненавижу его… — шепчет мальчик и зевает. — Согласен с тобой на все сто процентов, и… — начинает Сокджин, но видит, что младший уснул. Что ж, они продолжат их разговор завтра. Или начнут другой. Им предстоит ещё много разговоров. Мальчик во сне обнимает старшего и прижимается к нему, причмокивая губами. Сокджин не может сдержать улыбку и мягко обнимает его, продолжая наблюдать за подростком. Он заметил, что тот больше не дрожит от холода. Ему тепло. И Сокджин уверен, что это не заслуга одеяла.