Цена жизни Пожирателя

      Из воспоминаний Гермионы Грейнджер       — Джордж Уизли, как ты мог его проклясть?! — возмущённый голос Гермионы отражался от стен и возвращался назад, многократно усиленный.       Джордж поднялся с кушетки, отринув помощь Гарри. Уизли выглядел изрядно потрёпанным. Наскоро заживлённые рваные раны пугали. Заплывший глаз превратился в щёлку. Парень приблизился к ведьме, Грейнджер не отступила ни на шаг. Она смело встретила взгляд Уизли.       — А что мне надо было сделать? У этого психопата окончательно съехала крыша. Гермиона, он чёртов палач, как ты можешь его… — Джордж сделал паузу, подбирая нужные слова. Несмотря на разногласия, он искренне дорожил подругой, хоть и не понимал её. — Хм, защищать? — наконец выдавил из себя гриффиндорец.       — Тео делает это для нас, для Ордена! — Ведьма нахмурилась, они сотни раз обсуждали это. Она была раздражена необходимостью вновь обсуждать это в то время, как тёмное проклятье пожирало Нотта.       Джордж театрально закатил глаза и уже открыл рот, чтобы попытаться привести Гермиону в чувство. Неужели она не видит, в кого превратился Теодор. Он уже давно не тот задорный и безобидный слизеринец. Теперь имя Нотта произносить почти так же страшно, как имя Тёмного Лорда. Его руки по локоть в крови невинных.       Гарри Поттер, до того момента хранивший молчание, предупреждающе схватил друга за руку и еле заметно качнул головой.       — Джордж, ты не мог бы оставить нас одних? Тебе стоит заняться ранами.       Уизли замялся в сомнении и порывисто прижал ведьму к груди. Гермиона почувствовала, как кровь с его одежды пропитывает её собственную. Она хрипло прошептала:       — Это с тобой Тео сделал?       Девушка крепко зажмурилась и ответила на объятия Джорджа. Её сердце разрывалось от тревоги за Нотта и от сочувствия к Уизли.       — Не только он. — Джордж отстранился от ведьмы и ободряюще щёлкнул её по носу. — Я вас оставлю, зайду позже. Ладно?       Гриффиндорка согласно кивнула и выдавила из себя слабую улыбку. Как только дверь закрылась, она посмотрела на Гарри. Гермиону била лихорадка, руки неуёмно дрожали.       — Я должна уйти, вдруг Тео в нашем убежище? Ему нужна помощь!       Поттер искренне сочувствовал подруге, однако не мог больше поддерживать иллюзии ведьмы. Он мягко перехватил запястья ведьмы и аккуратно их сжал, вынуждая Грейнджер смотреть прямо ему в глаза.       — Гермиона, ты должна объективно посмотреть на него. Да, те данные, что Тео предоставляет, бесценны. Но то, что он делает, скольких людей он убил — это непростительно. Теодору Нотту нет места в будущем. Понимаешь?       В карих глаза ведьмы полыхнула неукротимая ярость, она резко высвободила руки.       — Вы не посмеете! Кингсли и Грюм обещали ему! Клянусь, вы пожалеете об этом.       Гарри отшатнулся от подруги. От здравомыслия Гермионы, казалось, ничего не оставалось, когда речь заходила о проклятом психопате.       — Что ж, мы старались беречь тебя и твои чувства. В следующий раз обязательно пригласим поглядеть на то, что оставляет за собой Нотт.       Грейнджер приложила к виску левую ладонь и поморщилась словно от головной боли.       — Так откажитесь от его услуг, если вам так противно. Но нет! Никто этого не сделает. Как же это лицемерно! — Ведьма схватила мантию и сумку, которые лежали на кушетке, и стремительно направилась к выходу.       Поттер прокричал ей вдогонку:       — Тебе никто не разрешал покидать базу!       Гермиона не удостоила его даже поворотом головы, лишь небрежно бросила в ответ:       — Я и не нуждаюсь ни в чьих разрешениях.       Громкий хлопок аппарации известил обитателей убежища о том, что мисс Грейнджер покинула базу.       Оказавшись в доме, что стал местом для свиданий и деловых, насколько это возможно, встреч, Гермиона поспешно осмотрела первый этаж. Всё было точно так же, как и в прошлый раз. Тогда девушка стремительно поднялась по лестнице и заметила капли крови, что вели к двери спальни. Ведьма машинально отметила необычный, розоватый цвет крови. Грейнджер ругнулась, открыла дверь и вошла в спальню. На кровати лежал Теодор, кажется, он был без сознания. Белое постельное бельё покрылось бурыми пятнами. Всё его тело было испещрено кровоточащими ранами, бинты, что прикрывали их, насквозь промокли. Дыхание было горячим и рваным. Губы потеряли свой оттенок и посерели. Гермиона рванула к мужчине.       — Тео, Тео! Ты слышишь меня?       Слизеринец никак не отреагировал на зов. Волшебница выдохнула и постаралась взять эмоции под контроль. Грейнджер подтянула к себе сумку и достала антидот. Дальше оставалось лишь силой разжать губы Нотта и влить сиреневую, мерцающую жидкость ему в рот. Ведьма отправилась в ванную и принесла таз с чистой водой. С помощью заклинания Гермиона подняла тело Теодора в воздух, промыла раны и сменила бинты. На смену постельного белья, залитого кровью, гриффиндорка тратить время не стала, а ограничилась простым Эскуро. Теперь оставалось лишь ждать, Грейнджер благодарила всех богов за то, что Джордж решил использовать заклятье её авторства — противоядие всегда было при себе. Гермиона устроилась на краю кровати и немедля закрыла глаза. То время, что она состояла в Ордене, научило её отдыхать при любой возможности. Ведьма не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем бархатный, хриплый голос разбудил её.       — Грейнджер? Надеюсь, ты мне снишься. Иначе мне придётся убить Избранного за то, что отпустил тебя. И тогда всему миру конец.       Гермиона распахнула глаза и перебралась ближе к Тео. Парню явно было значительно лучше: он уже не был мертвенно-бледным, повязки выглядели вполне сносно, а на губах снова блуждала привычная ехидная улыбка. Девушка выдохнула с облегчением и нежно провела пальцами по руке Теодора. Под её касанием напряжённые, сведённые судорогой мышцы расслаблялись, повинуясь ласке. По коже пробежали мурашки. Девушка который раз поражалась своей власти на Ноттом. Ведьма склонилась к уху слизеринца и прошептала, вызвав у того еле заметную дрожь:       — Скоро тебе станет лучше.       Тёмный волшебник с рычанием втянул воздух и усадил на себя Гермиону, заставляя её прижаться бёдрами. Гриффиндорка сразу ощутила, насколько он возбуждён. Приподнявшись, Тео скользнул губами вдоль открытой шеи, лаская нежную кожу жарким дыханием. Ведьма не смогла сдержать лёгкого стона удовольствия и даже немного прогнулась, стараясь как можно плотнее прильнуть к Тео. Однако через несколько сладостных мгновений девушка очнулась.       — Мы не можем, это явно осложнит твоё восстановление. И мне надо с тобой поговорить!       Нотт продолжал выписывать языком одному ему ведомые узоры на шее девушки, совершенно игнорируя слова Гермионы. Сильные руки обвили тело и мгновенно проникли под платье, слегка сжав ягодицы. Протесты ведьмы оборвал её собственный глухой стон. Гриффиндорка почувствовала, как по всему телу раскатился жар и собрался, сконцентрировался где-то внизу живота тонкой вибрацией. Напряжение и долгая разлука давали о себе знать, каждое движение её тела выдавало очевидное нетерпение. Гермиона знала, что должна остановить Теодора, должна ему рассказать, что Орден не собирается выполнять данное обещание. Но горячий язык и жадные губы парня не давали и секунды передышки. Словно прочтя её мысли, Нотт оторвался от ведьмы. Он недовольно нахмурился и прицокнул языком.       — Ты слишком громко думаешь.       Слизеринец легко стянул платье с гриффиндорки, оставив её в одних трусиках. Брюнет перевернул девушку и уложил на спину. Он завёл её руки за голову, крепко обхватив запястья и не давая Гермионе высвободиться.       — Ты отвратительный пациент, — шатенка выдохнула ему прямо в рот.       Тео усмехнулся и подмигнул ей.       — Но кое в чём я всё же хорош.       Словно стремясь подтвердить правдивость своих слов, парень провёл языком по мочке уха и прикусил её. Он спустился ниже, и его губы ласково касались ключицы и основания горла. Грейнджер была возбуждена до предела, она тяжело задышала, когда рот наследника Ноттов сомкнулся на её соске. Она полностью растворилась в ощущениях, когда он стал интенсивнее покусывать и посасывать её соски, отчего клитор запульсировал, словно от невидимой связи с ними. Волшебнице отчаянно хотелось большего, прямо сейчас. Так неправильно, так неуместно! Но Гермиона была уверена, что умрёт, если не получит желанной разрядки. Но и эта мысль была выбита из головы властным поцелуем Нотта.       Теодор отпустил запястья ведьмы, и только сейчас Грейнджер ощутила, как онемели кисти. Демонический огонь полыхнул на дне карих глаз, и парень усмехнулся. От его пальцев отделилась тонкая и густая струя дыма, постепенно приобретая форму змеи. Повинуясь безмолвному приказу хозяина, существо обвило руки Грейнджер, крепко сцепив их вместе. Гермиона поражённо выдохнула. Не прерывая поцелуй, слизеринец опустил руку на её бедро, к началу изгиба ягодиц, переместил вперёд и прижал к животу, а затем легко скользнул меж бёдер девушки. Теодор отодвинул бельё в сторону, круговыми движениями размазывая влагу и проникая пальцем внутрь. Гриффиндорка глухо застонала и развела ноги шире. Нотт на мгновение погрузил в неё второй, а затем продолжил ласкать клитор пальцами, пропитанными её влагой. Гермиона извивалась в попытках крепче прижаться бёдрами к руке Пожирателя смерти.       — Освободи мои руки, — девушка произнесла эти слова на выдохе и тут же закусила губу до крови.       Тёмный волшебник приостановил ласку и медленно слизал каплю крови, выступившую на пухлых губах Грейнджер. Теодор закатил глаза, наслаждаясь этим моментом. Хищно облизнувшись он ответил:       — Прикажи ей.       Ведьма недоуменно нахмурилась.       — Разве она послушается меня?       Этот вопрос брюнет проигнорировал, вернувшись к своему излюбленному занятию. Не теряя времени, он наконец стянул трусики Гермионы и небрежно откинул их в сторону. Тео поспешно опустился между бёдер девушки и вдохнул её аромат. Нотт не стал сдерживать стон наслаждения, а Гермиона почувствовала, как густая краска прилила к её щекам.       — Я приказываю, отпусти меня!       Змея, связывающая её запястья, немедленно повиновалась, соскользнув с рук девушки. Она стремилась вернуться к хозяину, Грейнджер ощутила, как холодный дым окутывает её, лаская.       Теодор припал губами к влажной промежности, вызвав протяжный вскрик гриффиндорки. Он настойчиво и страстно изучал языком складочки, нежно раздвигая их пальцами. Сжимал руками округлые ягодицы и упивался реакцией девушки.       Гермиона откинула голову и отдалась ощущениям, погрузив пальцы в тёмные кудри Нотта. Поначалу ведьма нежно перебирала пряди, но чем ближе она была к пику, тем сильнее тянула волосы, крепче прижимая к себе. Вид его головы между бёдрами и прямой взгляд, наблюдающий за каждой её эмоцией, возносили на пик удовольствия. Тихие стоны срывались с губ под влажные движения языка. И вот наконец ведьма вцепилась в простыню, выгибаясь от невыносимого наслаждения, захлестнувшего её штормовой волной. Девушка простонала имя Теодора. И Нотт был готов поклясться, что ещё никогда его имя не звучало лучше. Парень приподнялся и лёг рядом с Гермионой, устроив гриффиндорку у себя на груди.       — Ну, раз мы уже растревожили твои раны, я бы хотела вернуть долг.       Грейнджер хищно облизнула губы и скользнула рукой вниз по торсу брюнета, отмечая про себя, что прошедшие месяцы Тео развивал не только магический потенциал. Нотт расхохотался, смутив ведьму.       — Какие долги, мисс Грейнджер? Для меня было бы счастьем провести всю жизнь между Ваших невероятных ног. — Парень явно наслаждался тем, как жар и краска прилили к щекам Гермионы. Он нежно улыбнулся и шепнул: — Я вовсе не прочь продолжить, но прямо сейчас за дверью мнётся Забини и не решается войти.       Гриффиндорка ахнула, поспешно принялась натягивать платье и поправлять причёску. Наконец Гермиона присела в кресло, закинула ногу на ногу и нервно вцепилась в собственное колено.       — Войди.       Шатенка поёжилась от того холода и стали, что сквозили в голосе Теодора.       Дверь отворилась с тихим скрипом. И на пороге появился Блейз. Грейнджер в последний раз видела его ещё в Хогвартсе. Лицо Забини явно осунулось за прошедшие месяцы, под глазами залегли глубокие тени, точнее… Под одним глазом. Второй был скрыт тёмной повязкой.       — Я, кажется, говорил тебе не появляться в этом месте без крайней необходимости.       Рифлёные желваки заиграли на суровом лице Теодора, он явно был недоволен. Невольно Гермиона задумалась о том, как изменились отношения Нотта со школьными друзьями. Насколько она знала, в иерархии Пожирателей смерти Теодор был значительно выше. Блейз раздражённо потёр лоб и выплюнул:       — Я думал, тот факт, что ты подыхаешь, и есть крайняя необходимость! Однако я недооценил твоё могущество, господин. Судя по стонам Грейнджер, проклятье тебя не проняло!       На губах Нотта мелькнула ехидная улыбка, та самая, которой раньше они с Забини обменивались ежедневно. Однако это едва ли продлилось дольше пары секунд.       — Ну, услышал и отправился бы восвояси. Что тебе нужно?       Забини мельком взглянул в сторону Гермионы и поджал губы. Наконец он поморщился и произнёс:       — Тёмный Лорд был в гневе. Приказал принести ему голову Джорджа Уизли. Можешь гордиться, кажется, он тобой действительно дорожит.       Блейз сделал паузу и посмотрел на однокурсника. Всё существо Теодора Нотта выражало крайнюю степень равнодушия. Что нельзя было сказать о Гермионе, которая встревоженно вцепилась в ручки кресла. Обычно, когда Волан-де-Морт объявлял охоту, Пожиратели неизменно достигали успеха. Блейз продолжил:       — Тео, они знают, где штаб Ордена. Мы оба должны присоединиться ко всем остальным.       Все краски покинули лицо Теодора, он закусил губу и, кажется, впал в оцепенение. Гермиона вскочила на ноги и поспешно бросилась к двери. Однако она закрылась перед носом ведьмы. А рядом с косяком материализовалась призрачная змея, которая предупреждающе зашипела.       — Нет, это опасно. Отправь им патронус, этого будет достаточно.       Теодор тяжело поднялся с кровати и принялся натягивать мантию. Гриффиндорку, казалось, затрясло от возмущения.       — Там мои друзья!       Нотт приблизился к Гермионе и приподнял её подбородок, вынудив смотреть на себя.       — Мне плевать даже на своих друзей, не то что на твоих. Гермиона, ты — всё, что имеет значение.       Грейнджер понадобилась вся сила воли, чтобы отстраниться от юноши.       — Ты меня пугаешь, Тео.       Слизеринец придал голосу тепла и попытался изменить подход.       — Подумай сама, как ты поможешь им при прямом столкновении? А если отправишься в запасное убежище, сможешь помочь раненым.       Ведьма склонила голову, признавая поражение, и отправила в штаб Ордена патронус.       Наши дни       Беспокойные мысли не дали Теодору Нотту сомкнуть глаз до самого утра. Чудом ему удалось пробраться в спальню незамеченным. Большинство его однокурсников было пьяным вдрызг, и вряд ли они обратили на него внимание. Когда Блейз и Драко вернулись в комнату, слизеринец притворился спящим.       Вновь и вновь он возвращался к разговору с Грейнджер из будущего. Нет, даже в мыслях он не будет называть её так. Грейнджер из альтернативной реальности и никак иначе. Неприятный холодок пробежал по позвоночнику и заставил задержать дыхание. Всё, что ему нужно для выживания, покорно исполнять все приказы Тёмного Лорда и держаться подальше от Ордена и, конечно, Гермионы. Должно быть несложно. Но как же тот Тео был влюблён в гриффиндорку, если предал семью и друзей ради неё. А может, в той реальности у него совершенно другие идеалы. Нотт усмехнулся, вероятно, у иной его версии вообще есть идеалы. Устав маяться в постели, слизеринец направился в душ, желая смыть с себя липкие и жалкие сети страха. Когда Теодор вернулся в комнату, обнаружил, что Блейз и Драко уже встали. Изрядно помятые слизеринцы пытались с помощью заклинаний привести себя в порядок.       — Честно говоря, думал, что вы пропустите первую пару.       Блейз простонал в ответ:       — Зельеварение? Ты смеёшься? Учитывая, что вчерашнюю ночь Снейп потратил на твоё наказание, сегодня он должен быть зол как собака. Но вечеринка того стоила! Пэнс, кстати, была просто звездой. Пропускай почаще, видимо, ты её ограничивал.       Забини плотоядно облизнулся, поглядывая на реакцию Нотта. Теодор лишь хмыкнул и кинул в друга подушкой.       — Всё, что тебе остаётся, — смотреть и облизываться. Пожалуйста, мне не жалко. Паркинсон моя.       Драко, который был ещё бледнее обычного, натянул на себя мантию и пробормотал:       — Пошли скорее на завтрак, я умру, если не съем что-нибудь.       В большом зале Тео вяло ковырял кашу, когда физически почувствовал на себе чей-то взгляд. Брюнет поёжился и осмотрел соседние столы. Он наткнулся на разгневанную Гермиону Грейнджер, девушка сжимала в руке ложку и исподлобья смотрела прямо в глаза Нотту. Брюнет вопросительно приподнял брови. Гриффиндорка, кажется, задохнулась от возмущения, тряхнув волосами, вскочила из-за стола и покинула зал.       Малфой, ставший свидетелем этой сцены, прошептал на ухо другу:       — Что это было? Когда ты успел наступить на хвост грязнокровке?       Тео, стараясь придать голосу равнодушие, абсолютно искренне пожал плечами.       — Без понятия.       Ему бы радоваться тому, что Грейнджер сама установила дистанцию между ними, но любопытство не давало Нотту покоя. Он ведь даже не удосужился спросить, как именно изменят воспоминания Гермионы. Парень тряхнул головой, отгоняя непрошенные, да и по правде сказать, ненужные мысли, и погрузился в разговор с друзьями. Он старался вести себя как обычно: исправно ёрничал, едко шутил и откровенно насмехался над друзьями. Но время от времени невольно в голове слизеринца мелькала мысль: а как бы поступил тот другой Тео?       После завтрака факультеты Слизерин и Гриффиндор стягивались к подземельям, первой парой было совместное зельеварение. Тео отстал от общего потока и направился к комнате Пэнси. Как он и ожидал, брюнетка лежала на кровати, укутанная одеялом, и усердно пряталась от солнечного света. Теодор запахнул шторы, и комната погрузилась в мрак. Паркинсон издала облегчённый вздох, который, вероятно, должен был означать благодарность.       — Аугменти!       С помощью заклинания слизеринец наполнил стакан водой и протянул его подруге. Залпом осушив предложенный бокал, Пэнси прижалась к плечу однокурсника.       — Как тебя отправили на Слизерин? Где там учатся святые? Ты должен был попасть туда.       Брюнет усмехнулся и аккуратно убрал прядь волос, упавшую на лицо девушки.       — Тут такого нет. Да и потом, не стоит преуменьшать остальные мои достоинства. Ты пропустишь зельеварение? Снейп будет в гневе.       Паркинсон застонала и мотнула головой.       — У меня жутко болит голова, если приду в таком виде, будет не лучше.       Парень повернул брюнетку к себе и обнял ладонями её лицо, прижимая свой лоб ко лбу слизеринки. Пару минут они провели молча, пока тишину не нарушил горячий шёпот Теодора.       — Пэнс, я хочу написать отцу. Хочу, чтобы он договорился о помолвке с твоими родителями. Клянусь, я сделаю фееричное предложение, от которого содрогнутся стены этого замка. Но сейчас… Сейчас просто скажи, ты согласна?       Нотт почувствовал, как слёзы, хлынувшие потоком из глаз Паркинсон, стекают по его щекам. Брюнетка лихорадочно вцепилась в его плечи, её била дрожь. Встревоженный Тео поспешил притянуть Пэнси в свои объятия.       — Если ты не хочешь, я понимаю! Просто эта чёртова война на пороге, и непонятно, что будет со всеми нами. Я просто хотел…       Слизеринка прервала парня жарким, судорожным поцелуем. Они отрывались друг от друга лишь для того, чтобы сделать короткий вдох. Брюнет почувствовал, как закружилась голова то ли от близости Пэнси, то ли от банальной нехватки кислорода. Паркинсон вдруг резко отстранилась от Тео, заглянула в его выразительные карие глаза и воскликнула:       — Да! Конечно да! Теодор, я буду твоей женой.