Цена жизни Пожирателя

      Вот уже полтора часа профессор зельеварения имел удовольствие наблюдать за попытками Теодора Нотта покинуть подземелье. Нерадивый студент пытался договориться: «Профессор, я покажу Вам истинное волшебство и соберу всю слизь от флоббер-червей ровно за час!». Следующая стадия — торг: «Я готов отмывать котлы в подземелье всю неделю, если Вы отпустите меня!». Тео пытался льстить: «О, сэр, я считаю, что Вы лучший преподаватель во всём Хогвартсе. Никогда не думали насчёт карьеры директора? Уверен, такому уникальному человеку есть чем заняться, кроме того, как сидеть со мной в этот вечер». В конце концов он умолял: «Профессор, прошу! Сжальтесь же Вы!» Наконец Нотт отчаялся и с безучастным видом собирал флоббер-слизь.       Северус Снейп с интересом всмотрелся в лицо студента, словно надеясь разглядеть в нём что-то новое. Однако на чуть смуглом лице Нотта нельзя было прочесть ни одну эмоцию. Хотя это как раз и смущало, обычно юный волшебник словно искрил от переполняющих его чувств. Сама жизнь била в нём через край. Ни к чему он не оставался равнодушным, будь то добрая шутка или продуманная пакость. Вот только все эти переживания были лёгкими, яркими и… Простыми. Вероятно, как и сам Теодор Нотт.       Неаккуратным движением юноша заляпал мантию слизью. Из груди вырвался раздражённый вздох, парень потянулся за палочкой, однако передумал.       — Профессор, можно переодеться хотя бы?       Снейп откинул чёрные патлы назад и, сощурившись, процедил:       — Мистер Нотт, любой первокурсник в состоянии очистить свою одежду с помощью заклинания. Хотите сказать, что сие действие неподвластно Вам?       Тео внезапно обезоруживающе улыбнулся и тряхнул кудрявой копной волос.       — Это, конечно, можно. Вот только я всё равно буду знать, что она грязная. — Наткнувшись на непонимающий взгляд главы Слизерина, парень устало выдохнул и пробормотал: — Просто люблю переодеваться.       Северус Снейп отмахнулся и закатил глаза.       — Идите, мистер Нотт, можете быть свободны.       — Что? Так просто? Я тут битый час только на коленях не стоял, а Вы просто отпускаете меня? — поражённый парень вскочил на ноги и уставился на профессора.       Однако ленивый шёпот быстро привёл его в чувство:       — Я легко могу передумать, мистер Нотт.       Тео поспешно схватил свои вещи и, распинаясь в благодарностях, пулей вылетел в коридор, тут же наткнувшись на невидимую преграду. Слизеринец с громким воплем отпрыгнул в сторону, не забыв, впрочем, вытащить палочку. Из пустоты появилась сначала голова Гермионы Грейнджер, а затем она вся целиком. Нотт опустил палочку и ошарашенно потряс головой.       — Это что было сейчас? Близнецы Уизли стали производить плащи-невидимки? К слову сказать, фасон устаревший.       Гермиона надменно хмыкнула.       — Ну, во-первых, это мантия-невидимка, а во-вторых, она уникальна, — заметив недоуменный взгляд сокурсника, она сочла возможным, пояснить, — это наследство Гарри, попросила у него на вечер. Кстати, ты так забавно подпрыгнул.       Шатенка не удержалась и хихикнула. Парень недовольно скривился, явно разочарованный видом, в котором он предстал перед гриффиндоркой.       — Ну уж извините. Я, конечно, понимаю, что манеры ничего не значат для таких, как ты, но могла бы хоть с головы свою мантию стянуть. Напугала до чёртиков. Ты что здесь делаешь? Сказал же: у хижины встретимся.       — Птичка принесла на хвосте, что ты вляпался в отработку, хотела помочь, — Гермиона насупилась, явно обиженная возмущениями Нотта. — Чего уставился? Непонятный оборот? Ну, давай — змея нашипела.       Тео наконец убрал палочку и расхохотался.       — Да, Грейнджер, умеешь удивить.       Перепалку прервал шум, что раздался из кабинета профессора зельеварения. Гермиона с силой притянула к себе Теодора и накрыла их обоих мантией. Слизеринец понимал необходимость этих действий, однако не упустил возможность поддеть ведьму.       — А ты ничего не слышала про личное пространство? Могу книжку дать почитать об этом, — интимно прошептал волшебник куда-то в пышные волосы Грейнджер.       Гермиона выразительно фыркнула, борясь с мурашками, что предательски пробегали по её телу, реагируя на горячий шёпот Тео.       — Пошли уже, мне ещё нужно будет найти подходящее убежище.       Получив кивок от Нотта, ведьма двинулась к выходу из замка. По пути никаких преград не встретилось, не считая встречи с миссис Норрис. Кошка повела носом и почти подозрительно уставилась на угол, где спрятались ребята. Но, не заметив ничего особенного, Филча звать не стала. Наконец слизеринец и гриффиндорка покинули замок и, миновав хижину Хагрида, стянули мантию. Теодор с наслаждением поднял руки и вытянулся.       — Ну что, Грейнджер, скажи, каким образом наша незнакомка может узнать о том, что я нахожусь в Запретном лесу?       Девушка, как истинная отличница, моментально начала отвечать.       — Во-первых, на тебе самом может быть следящее заклинание, во-вторых, нельзя исключать артефакт, работающий по принципу карты Мародёров. Ну, и конечно… — Гермиона наткнулась на смеющийся взгляд Нотта и осеклась. Сурово нахмурившись, гриффиндорка пробурчала: — Мы не на лекции, а ты не профессор, Нотт.       Тео не удержался и прыснул.       — Очень жаль, это, знаешь ли, один из моих любимых сюжетов для ролевых игр, — в лукавых карих глазах брюнета так и прыгали чёртики.       Гермиона невольно задумалась об этих самых играх Теодора. Против её воли воображение рисовало жаркие и развратные картины. Вот она в школьной форме, в настолько короткой юбке, что носить её попросту неприлично, облокачивается на школьную парту. Белая рубашка задирается, обнажая идеально плоский живот. Ведьма чувствует на себе жадный, голодный взгляд. К ней приближается Теодор или, лучше сказать, профессор Нотт, облачённый в строгую чёрную мантию, его волосы зализаны назад, и, конечно, он в очках. Вероятно, таким образом сознание ведьмы пыталось добавить Тео серьёзности. Он так близко, что Гермиона ловит губами его дыхание: поверхностное, порывистое. Волшебник начинает отчитывать гриффиндорку за невыполненное задание. Ха, будто это было возможно. Слизеринец властно раздвигает её ноги, касаясь внутренней поверхности бедра. От его прикосновения по телу ведьмы бегут мурашки, а с губ срывается лёгкий стон.       — Мисс Грейнджер, Вы не оставили мне выхода. Я вынужден Вас наказать. Предпочитаете лёжа или на коленях?       Его горячий шёпот обжигает и заставляет сердце биться быстрее, словно это происходит наяву. Пальцы Нотта сжимают ягодицы девушки, когда он рывком подтягивает её к себе так резко и жёстко, что она охает.       — Грейнджер, дьявол тебя побери, ты меня слышишь?! — раздражённый голос реального Теодора Нотта развеял фантазию Гермионы.       Щёки ведьмы стали пунцовыми, и она поспешила отвести взгляд от парня. Гриффиндорка с силой зажмурилась, отгоняя непрошенные мысли. Еле слышно шатенка прошептала:       — Отвратительная и клишированная фантазия.       Слизеринец недоуменно приподнял брови и скривил губы. Не дождавшись пояснения от Грейнджер, волшебник попросил:       — Я сканировал себя на следящие заклинания. Но может, ты попробуешь тоже?       Гермиона согласно кивнула и, достав палочку, начала делать несложные пассы. Через пару минут ведьма разочарованно нахмурилась, остановилась и покачала головой.       — Либо ничего нет, либо это слишком искусные чары. Я уже приходила днём, осматривалась — ничего подозрительного не заметила.       Гриффиндорка явно злилась, что не может решить загадку, заданную ночной гостьей Тео. Нотт задумчиво ковырнул землю носком ботинка.       — Ну что ж, вероятно, всё, что нам остаётся, — пойти в лес и получить ответы. Ты останешься в мантии-невидимке, будем надеяться, это станет нашим козырем. Кстати, что такое карта Мародёров?       Ведьма проигнорировала последний вопрос своего подельника по ночному побегу из замка, справедливо рассудив, что эта тайна не принадлежит ей. Гриффиндорка уже начала расправлять мантию-невидимку, как вдруг её внимание привлёк треск веток. Гермиона встревоженно посмотрела куда-то за спину Теодора. Не тратя времени понапрасну, девушка оттолкнула его и выкрикнула:       — Эверто Статум!       Упавший на землю Нотт перекатился в сторону и вскочил на ноги. Его взгляду предстала другая Гермиона Грейнджер, его ночная гостья. Лёгким движением руки она отразила заклинание. Казалось, она пылала негодованием.       — Остолбеней!       Настоящая гриффиндорка окаменела, её бесчувственное тело рухнуло на землю. Парень одним широким шагом приблизился к ведьме, подхватил девушку на руки, словно та была пушинкой, и прижал к себе. Вот же идиотка, зачем только увязалась за ним!       — Не понял, что предложение о встрече было эксклюзивным? Какого Годрика она здесь делает? А? Я тебя спрашиваю, Теодор Нотт!       Незнакомка гневно откинула копну волос назад, поправила мантию и подошла к Теодору. Несмотря на ужас, сковавший Тео, он не отвёл взгляд, не сделал ни шагу назад, а лишь крепче сжал Гермиону. Бороться с девушкой на руках, было практически невозможно. Совершенно неверный стратегический ход, как сказал бы отец. Фальшивая Грейнджер устало выдохнула и потёрла лоб.       — Ты, как обычно, не можешь выполнить элементарные инструкции. Ну что ж, твою подружку ждёт неминуемый Обливиэйт. Но сначала придётся покопаться в её воспоминаниях. Не мешай, а то поврежу что-нибудь ненароком.       — Не надо! Можешь посмотреть мои воспоминания, сам покажу. Наверняка знаешь, что я не окклюмент, — нетерпящим возражений тоном проговорил слизеринец. Он скинул с плеч мантию и опустил Гермиону на неё. Сам же двинулся к копии Грейнджер.       — И чем вызван сей благородный порыв?       Девушка явно была удивлена. И это вновь повергло Теодора в пучину размышлений. Почему она ведёт себя так, словно они знакомы? Словно они близки. Передёрнув плечами, Нотт равнодушно ответил:       — Сам лез к ней в голову сегодня, столь частое вмешательство может иметь последствия. А мне потом объяснять, почему Грейнджер умом тронулась.       Незнакомку вполне удовлетворило такое объяснение.       — Легилименс!       Несмотря на то, что ведьма явно не хотела причинять ему боль и была деликатна, Тео пронзила острая боль и накатила тошнота. Он чувствовал, как перебирают его воспоминания, открывая одну шкатулку за другой. И в тот момент, когда была вскрыта та, которую венчала надпись «Гермиона Грейнджер», мир померк и погрузился во тьму.