Цена жизни Пожирателя

      Теодор Нотт кинул беглый взгляд на зеркало, поправил кудрявые волосы и подмигнул собственному отражению. Слизеринец облачился в тёплую мантию поверх белой рубашки и намотал шарф в фирменных цветах факультета. Парень нетерпеливо окинул взглядом комнату в поисках серебристой коробочки, которую доставили совиной почтой этим утром. Найдя её на подоконнике, Теодор провёл пальцами по бархатистой поверхности, уже предвкушая восторг Пэнси. Радовать её — было сродни наркотику. Нотт обожал срывать с неё маску холодной стервы, обнажая искренние эмоции.       Спрятав подарок во внутренний карман мантии и натянув сапоги, парень покинул замок и направился к Чёрному озеру.       Ясный морозный день сменился сумерками. Было холодно, в воздухе стояли клубы пара, искрящийся снег хрустел под ногами. По мере приближения к озеру снега в сапогах становилось всё больше, а вот воодушевление Теодора потихоньку пропадало.       Вдалеке показалась женская фигура, впрочем, разглядеть её в сумерках было невозможно, и Нотт, вязнущий в снегу, ускорился. Наконец достигнув цели, он рассмотрел девушку, что стояла у единственной на сотню футов скамейки. К удивлению слизеринца, это была Гермиона Грейнджер. Выглядела она весьма необычно: тёмная мантия, несмотря на холод, была распахнута, обычно непослушные локоны собраны в высокую аккуратную причёску, шапкой ведьма тоже решила пренебречь. Но тут взгляд парня упал на запястья Гермионы, которые показались из широких рукавов мантии. Такие тонкие, даже измождённые, казалось, что на свету они станут прозрачными. Внезапная догадка настигла Теодора. Он присмотрелся к девушке. Она, безусловно, хорошо выглядела, мастерски нанесённый макияж подчёркивал шоколадные глаза, слегка вздёрнутый нос, острые скулы. Стоп, скулы? Они действительно были острыми, словно о них можно порезаться. Грейнджер явно похудела. Впрочем, едва ли брюнет раньше так тщательно всматривался в лицо ведьмы.       Нотт сощурился, прислонился к скамейке и произнёс:       — Чары гламура? Красиво, но прибавляет тебе лет пять.       Гермиона наконец повернулась к Теодору и взорвалась громким хохотом, словно услышала лучшую шутку из возможных. На глазах девушки выступили слёзы, кажется, она была на грани истерики.       Тео растерянно отпрянул от шатенки, ведьма вводила его в замешательство. Гомерический смех так контрастировал со спокойным, даже равнодушным видом Грейнджер. Парень осторожно протянул руку и тронул девушку за плечо. Та, чутко реагируя на прикосновение, резко обернулась к Нотту, смех смолк словно по мановению волшебной палочки. Молодые люди оказались лицом к лицу. Так близко, что ощущали дыхание друг друга. Теодор сделал шаг назад, отшатнувшись от Гермионы. Возникло ощущение неправильности происходящего. Парень поёжился и уставился себе под ноги. Девушку это явно забавляло. Она опустилась на скамейку, уважая дистанцию, что установил Теодор.       Нотт кинул взгляд на наручные часы и понял, что Паркинсон задерживается. В нетерпении он схватил небольшой камень, который лежал неподалёку, и запустил его в озеро.       — Она не придёт, — невозмутимо проговорила Гермиона. Наткнувшись на недоуменный взгляд слизеринца, пояснила: — Пэнси не придёт, письмо отправила я.       За минуту Тео испытал всё многообразие самых противоречивых эмоций: от удивления до злости, от раздражения до заинтересованности. Это было приглашение на свидание от Грейнджер? Что за ересь! Да они и словом не перемолвились за последние два года. Нотт недовольно поморщил губы и сложил руки крестом на груди.       — Знаешь, могла бы и подписать. Я, конечно, ценю твоё внимание и всё такое, но меня девушка ждёт.       Парень криво ухмыльнулся половинкой рта, круто развернулся на каблуках сапог и, не прощаясь, направился прочь от Чёрного озера.       Вслед Нотту донеслись слова:       — Я хочу спасти тебя, Тео. Найди меня в Запретном лесу.       Гермиона произнесла это так спокойно, словно уход Нотта совсем не задел её. Будто в самой ситуации не было ничего странного.       На секунду слизеринец замер, но так и не обернулся. Лицо внезапно вспыхнуло, а сердце забилось чаще. Всю дорогу до Хогсмида Тео мучился догадками о том, что всё это значило. Он то и дело проклинал Грейнджер и её выкрутасы, однако не мог отрицать, что это было интригующе, и, возможно, стоило задержаться чуть дольше. Но, увидев Пэнси, раздражённо покачивающую ногой в кафе мадам Паддифут, парень отбросил все мысли о Грейнджер и обо всём, что было с ней связано.       Пэнс выглядела потрясающе. Красное шёлковое платье обтягивало совершенную фигуру и не скрывало оголённые плечи. И, конечно, брюнетка была на каблуках. Впрочем, несмотря на общее восхищение обликом подруги, Теодор не мог не отметить, что в этом кафе это было неуместно.       Увидев Нотта, Паркинсон буквально вскочила со стула и ринулась к парню. Девушка капризно надула губы и ткнула пальцем в грудь Тео. Пэнси удавалось любое своё состояние комбинировать с эротичностью. Вот и сейчас ведьма явно была возмущена и обижена опозданием слизеринца, что не мешало ей дышать так, чтобы грудь вздымалась, а рот был призывно открыт. Брюнетка вцепилась в рубашку однокурсника, притянула к себе и прошипела:       — Теодор Нотт, если в твоём подарке меньше карата, то мой гнев будет страшен.       Брюнет облизал губы, схватил Паркинсон за запястье и впился в неё яростным поцелуем. Властно раздвинул языком манящие, пухлые губы и проник в рот брюнетки. Рука слизеринца легко скользнула по спине девушки, вызвав у той сладкую дрожь. Пэнси глухо простонала и предприняла вялую попытку отстраниться, но Теодор не был намерен дарить ей снисхождение, углубив поцелуй. И только после шёпота Паркинсон «О Мерлин, Тео, сжалься, на нас же все смотрят» Нотт как ни в чём не бывало отпустил девушку, невозмутимо прошёл к столику, галантно отодвинул стул для Пэнси, а сам устроился напротив.       Слизеринка потянулась к стакану с водой и пробормотала: «Ты просто сумасшедший». Губы парня растянулись в довольной улыбке.       — Я думал, тебе именно это и нравится. К слову, о подарке, ты удивительно проницательна, там точно не меньше карата.       Ловким движением Теодор выудил из внутреннего кармана пиджака бархатную продолговатую коробочку и протянул Паркинсон. На лице девушки расцвела улыбка, и с шумным выдохом она открыла подарок. Внутри скрывался кулон с бриллиантом круглой огранки с пятьюдесятью семью гранями.       Брюнетка охнула:       — О, вечная классика! Ты просто лучший!       С этими словами она вскочила со стула и кинулась на шею к Нотту. Тот явно был доволен произведённым эффектом. Теодор забрал у Пэнси кулон и попросил её развернуться. Девушка повернулась спиной и приподняла волосы. Застегнув цепочку, брюнет прошептал, почти касаясь губами нежной шеи:       — Ты великолепна.       В ответ по телу Паркинсон пробежала дрожь предвкушения. И, пожалуй, это была лучшая благодарность для Нотта. Пара наконец сделала заказ.       — Ты уже дважды загладил свою вину, но всё же, где ты был?       — Меня поймал Снейп, курил в подземелье. Прослушал лекцию и всё такое.       Ложь автоматически сорвалась с губ Теодора. Парень одёрнул себя, но было поздно. Пэнси уже понимающе кивнула и принялась рассказывать, какие подарки получили её подружки. Нотт даже не пытался вникнуть в суть её слов, чужие отношения и подарки явно его не заботили. Он окинул скучающим взглядом зал и наткнулся на легендарное гриффиндорское трио. Проигнорировав Поттера и Уизли, Тео въелся взглядом в Гермиону. Она выглядела совершенно иначе, чем у Чёрного озера. Но как же так? Она ведь уже была здесь, когда Нотт зашёл в кафе. Это совершенно точно, после него никто не заходил. Отличалась одежда, обувь, макияжа и причёски не было вовсе. Острых скул и тонких запястий тоже как не бывало.       Грейнджер, вероятно, ощутила взгляд слизеринца и поёжилась. Повернувшись к Нотту, она состроила недовольное лицо и с энтузиазмом зашептала что-то Уизелу. Отвернувшись от гриффиндорцев, парень обескураженно откинулся на стуле. Как же так? Позвала на свидание, а теперь задирает нос. Какую же игру ведёт эта зазнайка!       — Хэй, ты меня слышишь? — возмущённый голос Пэнси Паркинсон донёсся сквозь пелену размышлений.       Прокашлявшись, Теодор изобразил крайнее оживление. Но до конца вечера он не мог прекратить строить теории насчёт загадочного поведения Гермионы Грейнджер. Проводив свою спутницу до комнаты, Теодор наконец направился в сторону собственной спальни. Но, услышав задорный смех, который явно принадлежал Малфою и Забини, из гостиной Слизерина, изменил направление.       — О, а мы тебя ждали! Как прошло?       Нотт неопределённо мотнул головой и рухнул в кресло рядом с друзьями.       — Паркинсон вновь накормила тебя обещаниями? А вот мой вечер с Асторией увенчался успехом. После того, что я с ней делал, приличный мужчина бы женился, — Драко явно не терпелось похвастаться своими успехами на любовном фронте.       Блейз усмехнулся и протянул:       — Ну, не то чтобы Гринграсс прям-таки была крепостью. Нужно быть идиотом, чтобы не заметить, как она по тебе вздыхает. Тео, ты чего молчаливый такой? Приболел?       Не выдержав, Тео поделился с друзьями встречей с Грейнджер.       Драко округлил глаза и произнёс:       — Да, дела. Ну, может, грязнокровке надоели очкарик и рыжий, и она решила развлечься с тобой?       Тео закатил глаза и раздражённо отмахнулся от друга.       — Говорю же, она была сама не своя. И в этом не было ничего романтического. Она по мне едва взглядом скользнула. И к чему была фраза про спасение? Зачем мне её искать в Запретном лесу, когда мы оба в Хогвартсе?       Блейз задумчиво пнул ногой одну из подушек, свалившуюся с дивана.       — А как она оказалась в Хогсмиде быстрее тебя, учитывая, что ей надо было смыть макияж и переодеться. Может, это связано с Орденом, и Грейнджер хотела тебя завербовать?       Тео разразился хохотом и покачал головой:       — Забини, тебе стоит меньше пить. Зачем им такой шпион, как я? Я и не знаю ничего, только недавно изуродовал своё совершенное тело этой меткой.       Мулат невозмутимо прошёлся по комнате, раздумывая над ответом.       — Ну, зато тебя бы никто и не заподозрил.       Перекинувшись ещё парой фраз с Малфоем и Забини, Нотт попрощался с друзьями и добрёл до кровати. Скинув мантию и сапоги, прямо в рубашке парень забрался под одеяло, закрыл глаза и провалился в сон.       Кошмары одолевали слизеринца всю ночь, и только под утро он предался сладкому забвению.