Snow Angel Expanse

❄️❄️❄️

      После прибытия Ханёля в трапезную внимание всех заострилось на нём. Приступив к завтраку, ребёнок, в перерывах между поеданием блинчика, восторженно рассказывал о событиях недавнего похода, заставляя забыть об иных темах.       Младший Кан после сытного приёма пищи упросил отца последовать за ним для проведывания Хару. Правитель не смог отказаться, извинившись, оставил так и не поднятый разговор за столом.       Бомгю немного успокаивается, ведь теперь в помещении нет такого напряжения, которое он ощущал. Но через пару секунд чувствует хватку на запястье, приносящую едва заметный дискомфорт.       — Мы тоже вас оставим. Есть очень важные дела. — омега оборачивается на голос папы, тянущего его из-за стола. Блондин повинуется, едва не падая от резкого движения Инсу в сторону выхода. Старший шёл очень быстро, всё это время не отпуская чужую руку, а на вопросы сына молчал.       Они входят в лечебницу. Инсу грубо отбрасывает Бомгю, заставляя удариться об угол стола.       — Да что случилось, в конце концов? — спрашивает блондин, разминая ушибленную поясницу. Папа в этот момент захлопывает дверь с отличмтельным звуком, заставляя переживать ещё больше.       — Ты зачем это сделал? — подходит ближе старший, смотря в глаза сына горящими зрачками.       — Что сделал?       — Вот это. — Бомгю чувствует, как ленточку на шее с силой оттягивают, от чего даже слышно треск. — Это. — Инсу взъерошивает ткань на груди, напоследок слабо ударяя. — Это. — касается завитых кудрей, небрежно пытаясь расчесать. — Это. — проводит пальцем по губам омеги, растирая розовую помаду.       — Да что в этом такого? — невольно переходит на крик младший, ведь мало что понимает из того, что говорит родитель. Хмурится и пытается убрать чужую руку от своего лица, но та только с более ощутимым нажимом продолжает до покраснений водить по коже. — Папа, перестань. Неужели я должен был предстать перед правителем в неподобающем виде. Я всего лишь пытался не выглядеть в глазах господина Кана, как какой-то замарашка. Папа, это всего лишь красивая одежда и немного косметики, что в этом... — омега прерывается после обжигающей пощёчину. Прислониться к покрасневшей коже не успевает, как Инсу грубо хватает за челюсть, заставляя вновь поднять взгляд на него.       — Бомгю, ты на кого хочешь быть похож? — в глазах родителя разгорается такое пламя, которое Чхве никогда прежде не видел. Младший чувствует себя таким слабым из-за неспособности противостоять. — На способного лекаря, как я? Или на каких-то подстилок из борделей, как... Как... — омега замолкает, освобождая Бомгю от касаний. — Кого ты пытаешься собой впечатлить?       Инсу уходит, тяжело ступая ногами, посылая после себя громкий звук сапог, отражающийся в голове Бомгю. Чхве подходит к ведру с набранной водой, принимаясь агрессивно растирать покрасневшее лицо. Слёзы обиды текли не прекращая.       Под наклоном венок, что вручил малыш Ханёль, падает на пол. Омега сразу реагирует, встав на колени и отряхнув листики от пыли. Под этими движениями несколько веточек обрываются, заставляя слёзы литься с новой силой. Они пачкают собой рубашку, оставляя неопрятные тёмные разводы из-за плохо смытой сурьмы. Лекарь успевает подумать о том, как расстроится или, возможно, разозлится Ёнджун. Он так хвалил этот наряд, который теперь портится с каждой новой слезинкой. Чхве вновь пытается стереть ужасные пятна косметики со своего лица, лишь сильнее пачкая ладони и рукава.       Безмолвный плач превращается в тихое хныканье, заставляя чувствовать себя так беспомощно. Что он хочет добиться, если от обычной ссоры содрогается в рыданиях с трясущимися руками? Папа ведь прав. Они приехали сюда работать и не должны заниматься чем-то помимо этого. Бомгю пытается убедить себя в правильности этих слов. Ведь папа всегда прав. Но почему впервые такие колкие слова и грубые действия сопровождали Инсу? Что именно ввело его в такое состояние?       Красные глаза уже начинает щипать, а организм после выплеска эмоций приходит в спокойное состояние. Чхве глубоко дышит, приводя пульс в порядок, и в эту секунду ощущает присутствие постороннего в лечебнице. Поднимает взгляд на пришедшего и в который раз в самый неподходящий момент видит наследника Кана.       — Что случилось? — альфа подходит, захватив несколько платков со стола. Омега пытается дрожащими руками перехватить их, но его останавливают. Тэхён опускает чужую ладонь, а собственными приподнимает лицо блондина за подбородок. Несколько раз сворачивает ткань, сделав небольшой треугольник, принимается едва ощутимо промакивать сырые щёки с тёмными разводами.       Как так получилось, что недавно сияющий, словно вышедший из картин с ангелами омега сейчас в таком истощённом состоянии? Почему так испуганно дрожит?       — Извините. — тихо проговаривает Бомгю, демонстрируя осеннее украшение. — Господин Ханёль так старался, а я... — подбирает парочку опавших листочков.       — Это же всего пара листьев. Не мог же ты из-за этого так расстроиться. — Тэхён забирает из рук омеги венок, аналогично младшему брату возлагая на светлые волосы. — Всё так же красив.       Чхве смотрит в ответ и с грустью поднимает уголки губ. А альфа не видит разницы между тем омегой, что был в трапезной: идеально одетым, с красиво подведёнными глазами и нежным румянцем. И тем, кто сейчас перед ним: таким чистым, с слегка растрёпанными волосами, покрасневшим носом и мокрыми глазами, но безумно милой улыбкой.       Вновь попытавшись спросить причину такого вида Бомгю, Тэхён прерывается под напором омеги подняться.       Заставляя наследника присесть на стул, Чхве обхватывает забинтованную руку, принимаясь высвободить вид на порез. Тяжесть в висках из-за головной боли продолжает вынуждать возвращаться к неловкости движений. Подрагивающие пальцы делают сложным элементарное снятие повязки. Наконец, отложив бинт, омега переворачивает чужую ладонь, желая взглянуть на рану.       — Что это значит?       — Ты о чём? — бросает взгляд альфа на руку, видя только едва заметный шрам, который почти слился с кожей. Ожидающий ответа лекарь только сейчас наталкивает на осознание того, что чужеземцы не знают об особенности рождённых на землях Невермелта. — Это привычное дело.       — Что значит "привычное"? Это невозможно! За одну ночь Ваш порез не мог так исцелиться! — Бомгю проводит пальцами по очертаниям шрама, в какой-то момент надавливая. Рука слегка дёргается, заставляя омегу встрепенуться. — Извините! Вам всё ещё больно?       — Я шучу. — Тэхён сжимает пальцы, выдерживает паузу и демонстрирует безболезненную реакцию.       — Отлично! Значит Вы уже не нуждаетесь в моей помощи. — с некой обидой проговаривает омега, отходя. — Но... Вы что-то использовали для такого эффекта?       — Жители Невермелта, вернее люди, рождённые на этих землях, находятся под защитой Кан Сунана. Мы это так называем. На самом деле, много лет назад историческая книга Невермелта была утеряна, поэтому большей части явлений люди придумывают свои объяснения. Наша страна далеко не обычная, есть много вещей, которые тяжело понять другим людям, но мы живём с этим всю свою жизнь. И то, что ты сейчас заметил – одна из особенностей наших тел. Мы не можем страдать от болезней. Есть редкие случаи, но никогда не было смертельных инфекций. К сожалению, люди умирают, но этому причины: несчастные случаи или глубокая старость. Физические раны, как эта, затягиваются очень быстро, но не обходится без шрамов, кои долгое время не сходят. Конечно, тяжёлые травмы так просто не исчезнут, но иногда и такие шансы есть. Я ответил на твой вопрос?       — Это звучит так сказочно... Если это очередная шутка, это будет жестоко по отношению ко мне. — Тэхён отрицательно качает головой, заставляя Бомгю смягчить тон. — Хорошо. Но тогда что должно было случиться, чтобы Вы вызвали нас?       — Честно говоря, хотел обсудить это с твоим папой, но ты тоже имеешь право знать. Бомгю, сейчас мой отец... — Кан прерывается от странного чувства. Испускает нервный смешок, заметив стоящего в проёме альфу. — У меня чувство дежавю. — на этот раз Тэхён по собственной инициативе встаёт, обходя всё так же замершего Кая.       — Отложим этот разговор.       — Не понимаю вот что, — дождавшись удаления наследника, начинает светловолосый альфа. — Почему он... — Бомгю выгибает бровь, заставляя исправиться. — Господин Кан так часто наведывается сюда?       — Может, потому что это его дворец и мы на его землях? Неужели ты бы, как альфа, не контролировал каждый шаг чужаков, которые находятся на твоей территории? — омега указывает на ведро с использованной водой. — Поможешь сменить?       Старший повинуется, но всё равно недовольно ворчит под тихие смешки Чхве. Закатывает глаза после оправданий младшего, который старательно пытается сменить тему на более нейтральную. И ему удаётся. Удаётся завлечь альфу разговорами о желании прогуляться и, возможно, поиграть в снегу. Арадон был частенько скуп на большие сугробы, а в этом месте за ночь выпало столько снега, что свободно можно было слепить снеговика. Омега по-детски разводит руками в изображении туловища, говоря о планах соорудить самую большую в своей жизни фигуру. Кай легко треплет его по волосам, обещая выполнить все желания Бомгю.

❄️❄️❄️

      — Давно ждёшь? — Тэхён заходит в свои покои, замечая сидящего поодаль советника. Субин тут же пытается встать, но Кан жестом указывает оставаться на месте.       Наследник проходит вглубь комнаты, садиться за письменный стол ровно напротив альфы. Оглядев нахмуренного Чхве, спрашивает:       — Что-то случилось? И что с твоими руками? — пробегается по мелким царапкам на тыльной стороне ладоней шатена. — Прошу, не оправдывай моих предположений. Я не хочу бояться Чхве Ёнджуна.       — Очень смешно. — Субин на секунду жалеет, что рассказывал о мелких перебранках с вышеупомянутым другу, но успокаивается, заметив улыбку альфы. — Хару. Я относил его младшему господину Ханёлю, но, видимо щенка успела прикормить вражеская сторона. — вспоминает терзания пёсика, который не желал покидать покои с вишнёвым ароматом. К счастью, хозяина комнаты не было, поэтому обошлось без лишних ссор, ведь было ясно, что омега с щенком очень сильно поладили.       Тэхён, делая вопросительную мимику бровями, округляет глаза. Наблюдает за советником, который тяжёлым взглядом буравит стол. Хочется смеяться от такого внезапно серьёзного альфы, который явно пытается показать всю свою обиду на... Собаку?       — Ты не встречал Чхве Инсу? — отвлекает Кан от лишних мыслей. — Думаю, уже стоит с ним поговорить.       — Конечно, я приведу его. — шатен встаёт, напряжённой походкой обходит комнату, удаляясь.       Тэхён, наконец, выдыхает от вмиг покинувшей тяжёлой атмосферы, которую создавал Чхве. Обычно бесстрастный советник по некой причине сменился на того, кого можно вывести из равновесия обычным непослушанием маленького щенка? Наследник обязательно поднимет эту тему позже, а сейчас необходимо сосредоточиться на волнующем разговоре. Альфа расстегивает пуговицы мешающего сейчас жилета, снимая его, и остаётся в рубашке. Вешает предмет одежды на спинку стула, замечая выпавший из небольшого кармашка лоскуток. Платок, кой не так давно промакивал слёзы, высох, лишь оставляя на себе тёмные пятна.       Альфа не может вспомнить, сколько раз молодой лекарь невпопад закрадывался в голову. Безусловно, этот парень красив. По-юношески невинен и тем самым неловок. Он явно любит поболтать, хоть и пытается не показывать этого, что сказывается на внезапном всплеске слов. Иногда лишних слов. Будоражащий сознание аромат лаванды каждый раз был неожиданно приятен, даже при своей резкости. Но Тэхён ловил себя на мысли о нехватке чувства, когда лёгкие уже жжёт от чьего-то запаха. В голове не укладывалось, как человек может настолько успокаивать и дарить ощущение теплоты без сильного вмешательства. Омега так редко за эти встречи улыбался, но всякий такой миг заставлял алым пламенем гореть каждую клетку в уже давно закалённом теле. А первые слёзы, которые сегодня узрел наследник на румяном лице, внезапно вызвали нотки едва скрываемого гнева. Так хотелось прижать чужую голову к своему плечу. Чтобы блондин ощутил защиту и смог открыться. Но это было недопустимым действием. Прибегнув к такому рода близости, были шансы лишь оттолкнуть и без того напуганного всем лекаря.       Наследник смотрит на ткань в своей руке. Так хочется, чтобы горькие слёзы, собранные ей, стали последними для омеги. Но это невозможно. Каждому в этой жизни есть над чем плакать.       Тэхён пару раз складывает платок, убирая его в самый нижний выдвижной ящик. Откидывается назад, едва прикрыв глаза, но слышит скрип двери. Поднимает взгляд, замечая склонившегося в лёгком поклоне Чхве Инсу и через секунду зашедшего Субина.       — Господин Инсу, я не хочу долго томить загадками о причине Вашего нахождения здесь. — Тэхён встаёт, смотря в серьёзные глаза старшего. — Прошу выслушать меня от начала и до конца.       Омега кивает и садится в предложенное советником кресло.       — Два года назад мы впервые всей семьёй отправились на родные земли моего папы. Более того, это был его первый раз, когда он покинул Невермелт после замужества. Мы были безумно счастливы. Но по прибытию случилось что-то странное. Словно папа подхватил страшный недуг, однако ничего похожего в тех землях не было. Да и вообще нигде. В первые дни это был ужасный кашель, который нас пугал каждый раз. Папа старался отгородиться, но спустя время мы поняли, что это не заразно. Спустя время эти приступы стали сопровождаться кровью. Это было по-настоящему страшно. Единственным выходом было вернуться назад и обратиться к лекарям. Я понимаю, мы говорили, что их нет здесь, это отчасти правда. Господин Инсу, тела рождённых в Невермелте людей не подвержены болезням или долгим ранам, мы не нуждаемся в помощи целителей. Однако они требовались таким людям, как мой папа или Субин, людям, которые всё ещё подвержены всему этому. Мы держали при дворе хоть и не одарённых, но весьма способных людей, которые справлялись с лёгкими недугами. И мы надеялись, что и этот случай станет одним из таких. На протяжении года эти лекари пытались спасти папу, но безрезультатно. Они бесконечно оттягивали вызов помощи из других стран, давали клятвы, что почти у цели, но не смогли и на долю уменьшить страдания главного омеги Невермелта. Мой папа умер от этого. Он умирал страдая. На месте отца я не смог бы простить тех бестолковых целителей, которые из-за глупой гордости не желали воспользоваться помощью... Отец сделал минимальное: изгнал их. Прошёл год. Безумно сложно оправиться от этого, но я стараюсь держаться перед отцом и братом. Нельзя говорить, что я хотел, чтобы всё наладилось, но я надеялся, Кан Соджин постепенно возьмёт себя в руки, хотя бы ради своей страны. И это словно получалось. Однако я вновь услышал кашель, принесший в нашу семью шёпот смерти. У моего отца появились точно такие же симптомы, кои были у папы. За всё это время мы не выяснили о болезни ничего, но я прошу... Прошу Вас о помощи. Способности семьи Чхве известны не так давно, но я искренне верю в Вас. Прошу, сделайте всё возможное ради спасения моего отца.       Инсу с горящими, словно в страхе, глазами поднимается и быстрым шагом направляется к наследнику. Дрожащими руками обхватывает ладонь альфы, крепко сжимая. В горле застревают сотни слов, но кажется, будто все они неправильные. Чхве очень хочет что-то сказать, но не знает, как его фразы подействуют на шатена.       — Я благодарен, что Вы решили назначить меня на такое дело. Я, честно, ненавижу гарантированные обещания. Но я клянусь... — омега сглатывает, а дрожь усиливается. — Клянусь, я сделаю всё, что в моих силах и в силах моих детей.       — Эту тему мы так же планировали поднять. — подаёт голос Субин. — Мы хотим очень аккуратно заниматься обследованием господина Кана. Он наотрез отказывается от любой помощи. Причина Вашего визита, которая должна быть ему известна – составление статистики здоровья всех жителей Невермелта. Конечно, таким Вы заниматься не будете, эти данные уже имеются, однако об этом не знает господин Кан. И мы бы себя обезопасили, скрыв это так же от господина Кая и господина Бомгю.       — Я понимаю ваши опасения, но хочу сказать, что Бомгю понимает в травах и изготовлении лекарств больше, чем я, хоть и стыдно в этом признаться. — Инсу наблюдает, как Тэхён поджимает губы в немой просьбе. — Но я постараюсь что-то придумать.       Омега кланяется и выходит из покоев наследника. Кан за секунду оседает на кресло, хватаясь за голову и слегка оттягивая волосы:       — Умоляю. Пускай всё получится.

❄️❄️❄️

      — А ещё будет огромный торт! Большой-пребольшой! — Ханёль разводит руками, имитируя размеры желанного лакомства, невольно ударяя склонившегося рядом Ёнджуна по носу. — Отец говорит, что мне нельзя слишком много сладкого, но в этот раз он просто обязан разрешить съесть побольше.       — Ханёль, пожалуйста, постой спокойно. — Чхве возвращает ребёнка в необходимую позу, продолжая измерять обхват руки.       Прошло около двух недель с момента их приезда во дворец Невермелта. Всё это время правитель позволил гостям отдыхать, не требуя выполнять поручения, ради которых они здесь. Но близится очень знаменательная дата – день рождение младшего господина Ханёля. В возрасте шести лет омеги знатных семей начинали посещать академию, но перед этим значимое событие должно быть отпраздновано.       И теперь Ёнджун, склонившись с уже заболевшей спиной, пытается увернуться от слишком гиперактивных жестикуляций ребёнка, лишь, чтобы сделать замеры для будущего костюма.       — Ты ведь сможешь сделать его таким же ярко-жёлтым, как солнышко? Или красным, как вон та шкатулка? — Кан уже сменил тысячи идей, заставляя мозг брюнета кипеть, а губы нервно дрожать. — Ёнджун-а, а может синий, как твоя рубашка? Хотя мне больше нравится розовый...       Омега отвлекается от быстро проносящихся мыслей, как только слышит щелчок двери. Стоявший у них Бомгю резко перемещает на себя всё внимание Ханёля, который спрыгивает с небольшого выступа у стены и бежит к вошедшему.       — Бомгю, Бомгю! — омежка окольцовывает чужие ноги в объятиях, поднимая взгляд блестящих глаз. — Знаешь, Ёнджун-а сделает мне костюм! Он даже сам разрешил мне выбрать цвет! Но я никак не могу решить, может фиолетовый, как то поле, куда часто уходит брат, или, может, зелёный, он так напоминает о лете...       Бомгю смотрит на Ёнджуна, который указывает пальцем вверх, а после складывает руки в умоляющем жесте. Омега кивает, поняв намёк, и обращается к младшему:       — Но знаешь, что тебе пойдёт больше всего? — заинтересованный взгляд даёт возможность продолжить. — Твои кудрявые волосы такие воздушные, словно облачка, так почему бы не сделать голубой костюм, напоминающий небо?       — Точно! Ёнджун-а, мы решили! — омежка возвращается на место, вытягивая ручки вперёд для дальнейших снятия мерок.       Бомгю улыбается, подходя к старшему, но тот лишь жестом подзывает ближе, не выражая никаких эмоций. Блондин ощущает мягкую хватку на своём затылке, призывающую наклонить голову. Взгляд поднимается к бежевому потолку, позволяя осознать, а шёпот на ухо подтверждает:       — Видишь этот потолок? И знаешь, какого он цвета? — Ёнджун издевательски щёлкает омегу по лбу. — Да не переживай ты так. Это была рекомендация от господина Кана, но последнее слово всё равно оставалось за Ханёлем. Единственная загвоздка в том, что у меня нет подходящей ткани. Но, так или иначе, я собирался выйти в город. Смогу приобрести всё необходимое.       — Извини. — лекарь тихо проговаривает и садится на небольшой диванчик. — Так... Ты пойдёшь в город? Как скоро?       — Как только закончу со всеми замерами у этого господина, что никак не может постоять спокойно. — упомянутый лишь хихикает, хоть и старается держаться серьёзней. — И спешу опередить твой вопрос, сегодня со мной нельзя. Прошу, не расстраивайся, мне нужно проведать одного знакомого и посетить многие ателье. Не хочу мучить тебя этим. Обещаю, в другой день, обязательно вместе прогуляемся по городу.       Бомгю улыбается и кивает в ответ на слова брюнета, который, убедившись в том, что на него не сердятся, возвращается к своим обязанностям. Опоясывает метром маленькую талию омежки, проделывая это несколько раз из-за мешающих рукавов. Блондин замечает неудобное положение Ёнджуна, подходит, планируя закатать рукава омеги. Тот резко отшатывается, роняя измерительную ленту.       — Я только хотел подогнуть твои рукава. Казалось, тебе неудобно...       — Не нужно! — резко выдаёт брюнет. — Я...       Чхве прерывает стук в дверь, заставив вздрогнуть. Обеспокоенно осмотрев старшего, Бомгю идёт лицезреть гостя, коим оказывается его папа. Инсу с улыбкой машет Ханёлю и кивает Ёнджуну, получив такие же жесты в ответ, а после обращается к сыну:       — Нам надо поговорить. — старший выжидающе смотрит на застывшего парня. Одарив того солнечной улыбкой, Инсу тянет руку к вмиг отшатнувшемуся омеге. Бомгю кивает и, обойдя блондина, выходит в коридор. Инсу рассеянно прикрывает дверь, начинает медленно передвигаться за младшим.       — С чем тебе помочь? — Бомгю       сглатывает, впервые за долгое время разговаривая с этим человеком. Ссора, произошедшая две недели назад, оставила слишком сильное впечатление, а слова, слетевшие с родных губ, были больнее той пощёчины.       — Бомгю. — окликает, заставляя того обернуться. — Извини. Я наговорил тебе столько ужасного, сколько ни один ребёнок не заслуживает слышать от родителя. Мне просто стало так... Страшно от того, что ты повзрослел. Ты расцвёл, как настоящий цветок, и я не могу запрещать тебе быть красивым. — Инсу подходит и раскрывается для объятий. — Прости своего глупого папу.       Омега позволяет окунуться в объятия, дарившие раньше тепло. Хочется улыбаться, но выходит лишь грустно поднять уголки губ. Осадок остался, и, кажется, об этом невозможно будет забыть.       Бомгю чувствует прикосновений сухих губ на лбу, и хочется плакать от странных чувств. Это долгожданное примирение с папой, но почему не удаётся облегчённо выдохнуть?       — Я так рад. — старший отстраняется, ласково убирая пряди волос за уши сына. — Но скажи мне, я каждое утро пытался застать тебя в комнате, но не находил. Ты ведь никогда не был ранней пташкой, так почему...       — Я ещё ни одной ночи не провёл в своих покоях... — столкнувшись с осуждающим взглядом, лекарь спешит продолжить. — Всё это время я оставался у Ёнджуна. Мне просто... Так некомфортно в этом месте одному...       — Я верю тебе, нет нужды оправдываться. Но если ты правда чувствуешь себя безопасней, можешь приходить и ко мне. Если честно, я тоже думаю, что здесь слишком напряжённая ночью атмосфера. — поддержка папы вызывает улыбку.       — Спасибо.       — Ёнджун занимается пошивом костюма для младшего господина? — спустя пару минут молчания начинает Инсу.       — Да. Близится его день рождение, в честь которого организуется праздник. — Бомгю выпускает смешок от следующей мысли: — Надеюсь, Ёнджун справится хотя бы с мерками. Господин Ханёль очень энергичен.       Старший следует примеру сына и тоже легко смеётся, демонстрируя слабые морщинки у глаз. После разряжения обстановки Инсу возвращает взгляд на сына, обдумывая дальнейшие слова. Прочистив горло и обратив этим на себя внимание, он спрашивает:       — Тебе ведь тоже пришло приглашение? — Бомгю вспоминает найденный пару дней назад в покоях красивый конверт и кивает.       — Ёнджун и Кай тоже получили. И ты, папа?       — Да. Я знаю, что после моих слов ты мог отказаться, но хочу, чтобы ты пошёл. Я не прошу понять меня, но хотя бы послушай.       — Хорошо.       — Когда я увидел тебя, такого сияющего, изумительно прекрасного... Я растерялся. А позже пришло осознание твоего возраста... Тебе ведь совсем скоро наступит 20, в это время заводят семью, но из-за меня вся твоя жизнь состоит из трав и варки отваров.       — Но это не так! — спешит опровергнуть слова родителя Бомгю. — Мне нравится то, что я делаю.       — Но я не могу вставать на пути к твоему счастью. А своими действиями я буквально пытался отстранить тебя от поиска своего альфы. Бомгю, я хочу, чтобы день приёма стал и для тебя особенным. Заведи знакомства, начни разговаривать с людьми не только, как с пациентами. Кто знает, может именно там ты встретишь нужного человека. — Инсу видит покрасневшее лицо сына, непривыкшего к таким разговорам, и спешит успокоить. — Я не хочу тебя заставлять. Просто даю осознание, что не против твоих поисков любви.       — Папа, я не знаю...       — Бомгю, пожалуйста. Позволь Ёнджуну подобрать для тебя хорошие одежды, украсить тебя. Я желаю, чтобы ты нашёл себя не только в траволечении. — просящими глазами смотрит омега на младшего, и тот улыбается.       — Хорошо, но не надейся, что я пройду дальше входа. — проговаривает, словно шутку, блондин, оказываясь вновь в чужих объятиях.       Такие слова кажутся неправильным решением. Омега изначально не планировал посещать такое событие, но разговор с папой заставил изменить себе. В глубине сердца зреет сомнение, заставляющее кожу покрываться мурашками. Но всё будет хорошо, ведь близкие люди рядом.

❄️❄️❄️

      Город совсем не изменился с того дня, как Ёнджун впервые побывал здесь. За это время люди не перестали быть дружелюбными, и всё так же продавцы лавок были щедры на подарки. Каждый желал оставить гостю бесплатный сувенир в память об этом месте.       После часа такой прогулки, когда безделушки уже некуда было класть, Чхве решает держаться середины дороги. Максимальная удалённость от улыбчивых дядюшек. Омега с удовольствием продолжил бы осмотр интересных кулонов, статуэток и других товаров, но сегодня цель заключалась в ином.       Бродя в поисках нужной вывески, Ёнджун с излишней тревожностью проверяет бумагу с написанным на ней названием лавки. Хоть за столько времени буквы уже въелись в голову, он всё продолжал сравнивать каждую вырезную вывеску с листом бумаги.       В очередной обход брюнет останавливается у некоторого ателье, желая оставить поиски, а сейчас заняться своими обязанностями.       Зайдя в помещение, глаза сразу разбегаются от окружающих красок. Хаотично развешанные ткани, совершенно не сочетавшиеся между собой, создавали атмосферу хаоса. Но это не напрягало глаза, а наоборот, давало спокойствие от обыденной правильности.       — Господин, я, честно говоря, ждал, когда вы загляните. — молодой омега, вероятно, подросток, в изумлении осматривает зашедшего красиво одетого парня. Увидев замешательство на чужом лице, спешит дополнить: — Я наблюдал из окна. Вы очень долго блуждали по улицам, словно ища что-то, да? — Ёнджун кивает, заставляя рыжего мальчика заулыбаться. — Я знаю почти все места в городе, возможно, смогу помочь?       Чхве передаёт уже потрепавшийся листок омеге. Тот читает, хмурится и, перевернув бумагу, начинает смеяться.       — Вы всё это время читали так? Название было перевернуто. — мальчик демонстрирует правильное название. — Как удачно, что Вы именно к нам зашли. Могу узнать, зачем искали именно эту лавку?       — Очень удачно... — Ёнджун смущается от собственной глупости, но не даёт себе расслабиться. — Мне нужен... — омега замолкает от звона колокольчиков над входной дверью.       Омега округляет глаза и нервно цокает языком, видя человека, успевшего слегка надоесть за короткий период.       — Какая неожиданная встреча. — Субин наблюдает за мрачным брюнетом. — Хотя очень трудно в толпе не заметить эти одежды.       — Ты пришёл высказывать мысли по поводу моего гардероба? — сухо спрашивает омега проходящему мимо. — Не тебе решать в чём мне ходить.       — Я и не зарекался об этом. — старший подходит к полкам с немногочисленными украшениями. — Твоя яркость явно привлекает внимание, я не мог не заинтересоваться таким омегой. Жаль, что он оказался таким вредным.       — Видел в толпе, но решил следовать за мной до менее людного места? — хмыкает брюнет, украдкой наблюдая за тем, как альфа перебирает подвески. — Да Вы пугающий, господин советник.       — Просто стало интересно, что именно ты так долго искал. Спешу опередить твой вопрос: да, я давно наблюдал.       — Потешался?       — Возможно.       Этот хамский тон, которым отвечал альфа, злил. А наблюдение постороннего заводило ещё больше.       — Вы можете одолжить ручку? — Ёнджун обращается к рыжему омеге и, получив желанное, на чистой стороне бумаги пишет имя. — Я могу встретиться с этим человеком?       — Хозяин сейчас в отъезде, но через неделю должен вернуться. Я могу передать, что Вы заходили, господин..? — спрашивает мальчик.       — Пожалуйста, не нужно. Я просто зайду ещё раз, когда он вернётся. — омега забирает листок, собираясь в последний раз взглянуть на советника перед тем, как уйти. Но тот уже стоял за хрупкой спиной, невзначай пытаясь выглядеть надпись. — Что?       — Сколько тайн... — тянет Субин, положив на стойку небольшой браслет.       — Прекрасный выбор, господин! — восклицает рыжеволосый. — Этот браслет создан из камней танзанита и имеет очень много красивых деталей. — проводит небольшой палочкой по тонким лепесточкам выраженного цветка, на котором был весь акцент сиреневого украшения. — Ваш омега, который получит такой подарок, определённо обрадуется.       — Я впечатлён. — шепчет Ёнджун, рассматривая вещь. — У тебя определённо есть вкус. Это поистине великолепная работа. — отвлекается, заметив пристальный взгляд альфы, невольно заставляющий заалеть щёки и прокашляться. — Я узнал, что хотел, спасибо.       Омега совершенно забывает о цели найти подходящие ткани и спешит выйти из внезапно тесного ателье. Недавно стоящий так близко альфа заставил впервые почувствовать аромат корицы. Ёнджун так давно не ощущал чужих феромонов, что сейчас голова начала кружится, а ноги подкашиваться. Травы, которые он заваривал для блокировки рецепторов обоняния, остались в Арадоне. Омега старался узнать у лекарей, есть ли у них похожие средства, на что они отрицательно отвечали. За эти две недели он так и не слышал чужие запахи, что стало большим облегчением и надеждой на окончательное ослабление своих органов чувств. Но сейчас, когда ателье внезапно наполнилось сладким ароматом корицы, приятно щекотавшим лёгкие, парень стал нуждаться в воздухе. Но улица не принесла необходимого облегчения, ведь каждый прохожий излучал свои феромоны, заставляя чувствовать ухудшение состояния.       Ёнджун заходит за угол одного из дома, когда понимает, что силы начинают покидать тело. Он спиной облокачивается о холодную стену, прикрывая ладонью лицо. Дыхание не приходит в норму, а сердце стучит так, что отдаёт в висках. Непрошенные слёзы скапливаются в уголках, а дрожащие ноги намереваются подкоситься.       Но внезапно покрывшаяся мурашками кожа разглаживается, а дыхание замедляется. Тяжесть чужих ароматов отпускает, но лёгкие заполняются одним единственным. Корица.       Омега открывает глаза, заглядывая в чужие тёмные зрачки, которые обеспокоенно бегали. Чхве только сейчас чувствует поддерживающие руки на своей талии, осознавая, что давно мог упасть. Голова обессиленно ложится на чужое плечо, медленно вдыхая.       — Я звал тебя. Ты в порядке? — беспокойство, с которым звучит приятный низкий голос, позволяет расслабиться. — Что с тобой?       — Уже всё хорошо. — омега отстраняется. — Кажется, местные специи и фрукты немного кружат голову. — оправдывается, наигранно обмахав себя рукой. — Извини, что заставил беспокоиться. У тебя, вероятно, есть дела важнее.       — Они были, но я закончил до того, как встретил тебя.       — Хорошо. — Ёнджун замолкает и, не найдя иной темы, выговаривает: — Не думаю, что твой омега будет рад, если узнаешь, что ты вот так шепчешься по углам с другими...       — Мой омега?       — Тот, для кого ты купил браслет. — брюнет краснеет, словно подросток, с которым обсуждают интимные темы. — Не хочу быть причиной недопонимания.       — Я купил эту вещь только из-за собственной заинтересованности в ней. — Субин чуть медлит, но всё же поднимает руку, заправив мешающую прядь омеги за ухо. — Господин Чхве, не стоит надумывать лишнего.       Ёнджун поджимает пухлые губы, совершенно невзначай вызывая оцепенение у альфы от такого жеста. От того немного дерзкого омеги, который был в ателье, словно не осталось и следа. Сейчас брюнет смущался от такого лёгкого контакта, что вызывает мурашки у Субина.       — Ты ведь так и не приобрёл ткани? — младший отрицательно качает головой. — Пойдём, скоро стемнеет, нужно успеть до закрытия лавок. — убедившись, что омега твёрдо стоит на ногах, Чхве наконец-то убирает руку с чужой талии, оставляя обжигающие невидимые следы.       Остаток дня они проводят в обыденных разговорах о дворце, городе, приближающемся дне рождения младшего господина, необходимых приготовлениях и своих обязанностях. Ёнджун впервые дарит искреннюю улыбку альфе, а Субин становится тем, кому она предназначалась.

❄️❄️❄️

      Ясное солнце освещало уже приличные сугробы. Сегодня тот день, когда медленный снегопад наконец-то закончился, предоставляя возможность насладиться выпавшим снегом.       Несмотря на большое детское желание о лепке снеговика, главным противоречащим чувством для Бомгю была ненависть холода. Он по-настоящему не хотел испытывать то состояние, когда зубы стучат, руки краснеют, горло начинает болеть, а тело дрожать.       Но, как по жестокой судьбе, утро началось с воскликов Ханёля о просьбах погулять с ним во дворе. Младший господин перечислял столько планов, кои вряд ли можно было выполнить за целый сезон. Однако пришлось согласиться.       Поэтому сейчас Бомгю сидит на холодной скамье, наблюдая за играми Ханёля и пёсика Хару. Омега не понимает, как они могут так бегать и смеяться, ведь у него холодный воздух вызывает лишь желание поскорей зайти в помещение. Тёплая одежда не спасает, вынуждая обхватывать себя в надежде согреться.       Ханёль замечает скованность Чхве и, подбежав к нему, тянет в сторону больших сугробов. Несмотря на все протесты, ребёнку удаётся убедить его на долгожданную лепку снежной фигуры. Омежка с гордостью вызывается заняться самой главной частью – головой снеговика, убегая во дворец в поисках деталей для лица. Бомгю вздыхает, но принимается набирать снег для первого и самого большого кома. Как только шар становится необходимого размера, слышится топот ножек.       — Ого, такой большой! — Ханёль подбегает, осматривая снежный ком, что был чуть ниже его. — А сможем сделать ещё один? Этот шар, ещё шар и голова. Три комочка! — большие карие глазки жалостливо смотрят на Чхве, не позволяя отклонить просьбу.       — Хорошо, но тебе придётся сделать голову самому. Справишься? — малыш кивает и убегает чуть дальше, дабы не мешать Чхве.       Уже знатно уставший после первого захода омега вновь принимается за работу. Снег на удивление сцепляется уже легче, принося облегчение.       Когда второй ком уже готов, остаётся лишь положить его на первый. Хоть этот и получился меньше, но его вес явно не был рассчитан на силовые способности одного омеги.       Бомгю смотрит на младшего, понимая, что он в этом деле не помощник. Выдохнув, старается ухватить большую область, пытаясь поднять. К удивлению омеги, через некоторое количество усилий шар поддаётся с необыкновенной лёгкостью, позволяя себя поднять.       Открыв глаза, Чхве понимает причину этого.       — Господин! Я мог сам! — восклицает лекарь. От чужого смешка руки сразу слабеют, почти опускаясь. Бомгю осознаёт сказанную глупость и вмиг краснеет.       — Я заметил. — Тэхён ощущает, как вся тяжесть снежного кома сосредоточилась на его руках, ведь омега в расстроенной манере отошёл. — Пожалуйста, скажи, ровно ли ставлю. — несколько раз меняя положение шара, альфа останавливается, услышав положительный ответ.       — Тэхён-и! — младший омежка, завидев брата, тут же бежит в объятия того. — Тебя так долго не было...       — Ты же знаешь, мне иногда нужно уезжать.       — В академию? — альфа кивает на вопрос. — Ты обещал меня взять с собой! — Ханёль обиженно дует губы.       — И я сдержу своё обещание, но позже. — Кан щёлкает брата по носу, заставляя того смеяться. — Сейчас для учеников очень важное время, мы не можем их тревожить. Но обещаю, как только потеплеет, я обязательно тебя свожу туда.       — Хорошо! — Ханёль вспоминает: — Знаешь, мы с Бомгю делаем снеговика, и осталась только голова. Я даже сам сделал глазки, ротик и волосы из веток. Нужно только её положить на самый верх.       Младший Кан бежит в сторону оставшейся части снеговика и, возвратившись, протягивает её Бомгю. Омега аккуратно ставит на положенное место голову и, обернувшись, видит солнечную улыбку Ханёля, которая явно обозначала довольство результатом.       — Бомгю, Бомгю! — омежка дёргает за рукав чужого пуховика, вынуждая наклониться. Ханёль подносит ладошку к уху омеги, шепча: — Братик никогда до этого не проигрывал мне. Но теперь со мной ты, поэтому у меня есть план. Я его толкну вон в тот сугроб, а ты удерживай, пока он не сдастся.       — Подожди, что... — но договорить Бомгю не успевает, как Ханёль отбегает в сторону альфы, легонько толкая того. Тэхён, сообразив план омежки, специально раскинув руки, падает спиной в снег.       Чхве видит, как младший омега направляется к нему, что-то крича и после хватая за ладонь.       — Давай, Бомгю! — Ханёль подталкивает почему-то онемевшее тело блондина, заставляя его упасть вслед за альфой.       Лекарь зажмуривается, ощущая щекочущий мех от чужой одежды на лице. Руки вмиг мёрзнут от снега, в который они погрузились, а ноги неловко оказываются переплетены с ногами альфы. Так страшно поднять голову, которая лежала на чужой груди. Страшно посмотреть в тёмные глаза и увидеть осуждение.       — Господин, извините меня, пожалуйста, я... — Бомгю пытается не смотреть на альфу, отодвигаясь, но чувствует хватку на своём запястье. Он вопросительно поднимает взгляд, замечая улыбку на красивом лице.       — Позволь ему немного порадоваться и почувствовать себя победителем. — Тэхён отпускает руку и вновь обращается к омеге: — Обхвати мои руки, чтобы Ханёль увидел, что я точно в безвыходном положении.       Бомгю выполняет указание, прижимая чужие локти к земле. Он каждую секунду извиняется, всё так же смотря куда угодно, но не в глаза.       Собственное дыхание кажется ужасно громким, а выходящий изо рта пар таким неуместным. Его грудь прижимается к груди альфы, заставляя краснеть и надеяться, что наследник не чувствует бешено стучащий пульс омеги. Руки дрожат, сознание туманится от чужого аромата, который сейчас ещё больше расслабляет. Чхве готов уже молить о прекращении игры, которую затеял младший господин, но в эту секунду слышит:       — Бомгю! Он сдался? — крик Ханёля доносится, словно через вакуум, глухо пробираясь через стену хвойного леса. — Надо заставить его сдаться!       — Господин... — Чхве наконец-то смотрит в чужие глаза, видя в них собственное отражение, заставляющее нервно сглотнуть. — Вы сдаётесь?       Тэхён смотрит на омегу, что закрывал весь обзор. Пухлые губы уже местами кровоточили от нервов, но он всё продолжал покусывать их, вызывая дикие желания альфы. Как же этот парень вынуждал ощущать столько чувств? Хочется почувствовать тепло розовых щёк, явно приобретающие такой цвет не из-за мороза. Хочется погрузиться в эти солнечные волосы, ощутить запах. Кан уверен, они ещё слаще, чем тот слабый лавандовый аромат, который он чувствовал сейчас. Хочется не видеть чужого смущения от таких касаний. Хочется, чтобы омега по своей воле держал за руку или укладывал голову на плечо. Так хочется, чтобы эти губы приобретали алый оттенок не из-за помад или кровоточащих ран, а от частых поцелуев. Хочется так много, но позволительно так мало.       — Господин?       — Кажется, я уже проиграл... — выдыхает Тэхён. Собственное сердце непривычно бешено стучит от созерцания улыбки на чужих губах.       «Почему я думаю, что ты станешь причиной моих поражений?»       — Мы победили, Ханёль! — отстраняется Бомгю, заметив приближающегося омежку. Ребёнок радостно смеётся и прыгает, хлопая в ладоши старшему.       — Братик, ты теперь обязан нам много-много! Ты же проиграл, теперь ты наш должник! — Ханёль берёт за руку лекаря, подталкивая ко дворцу. — Я придумаю, что именно ты должен. А сейчас я хочу домой, уже так холодно.       Тэхён смотрит вслед уходящим омегам, лишь догадываясь, что может взбрести в детскую голову. Пропитанная насквозь одежда неприятно липла к телу, но не вызывала сожаления. Альфа лишь вспоминал теплоту прижимающегося к нему тела и частое дыхание того, жалея, что так быстро отпустил.

❄️❄️❄️

      Субин несколько раз стучит в дверь, за которой должен находится портной. Альфа слышит грохот по ту сторону, не раздумывая, заходя внутрь. Обведя комнату взглядом, находит брюнета, стоявшего около отдалённого стола, отчего-то нервно дышащего.       — Ты ведь пришёл спросить о костюме для младшего господина? — Ёнджун неловко улыбается, проходит через всю комнату, держа руки за спиной, и демонстрирует стоявший манекен.       Как и пожелал Ханёль, наряд был выполнен в голубых оттенках с присущими для ребёнка деталями в виде заметных бантиков и местами вышитого кружева.       — Мне нужно провести последнюю примерку, прежде чем говорить о завершении работы. Но, вообщем, я уже сделал всё, что... — Ёнджун замолкает от неожиданной близости чужого лица.       — Что случилось? — Субин, не осознавая, пытается дотронуться до красных опухших глаз омеги, которые явно несколько минут назад испускали слёзы. Младший отшатывается и, подняв руку, обхватывает чужую, опуская.       — Не нужно. Я в порядке. — Чхве отворачивается. — Можешь идти. Я сам найду господина Ханёля.       Субин проводит глазами по фигуре омеги, останавливаясь на дрожащей руке. По нескрытой тканью коже текла едва заметная капля крови, за ней следующая на некотором расстоянии и ещё одна... Алая жидкость пачкает светлую ткань рубашки, а омега, почувствовав это, вновь оборачивается к альфе, пряча руки.       — Я сказал: можешь идти. — холодным тоном повторяет Чхве. От былой улыбки не осталось и следа. Уголки губ подрагивают, а глаза бегают от альфы к столу, за которым его застал Субин.       Советник, игнорируя возмущения, быстрым шагом направляется к месту, куда постоянно возвращал своё внимание омега. Тот, кажется, пытается остановить, ухватившись за чужую одежду, но бесполезно.       На столе несколько капель крови, где-то уже впитавшиеся в дерево, где-то просто растёкшиеся. И в отдалённом углу лежит небольшой ножичек. Такой, который обычно носят омеги знатных семей в качестве обороны. Их почти никогда не применяют, но почему помимо алых камней на рукояти ещё и лезвие испачкано в такого же цвета пятнах. Невозможно, чтобы кто-то вынудил Ёнджуна здесь использовать оружие. Безопасность всей страны, а тем более дворца, гарантирована. Тогда в чём же дело?       Субин оборачивается, встречаясь с испуганным взглядом влажных глаз. Чужая рука всё ещё удерживала его за ткань. Альфа перехватывает ладонь и под сопротивления оголяет запястье омеги почти до локтя.       Собственное тело начало дрожать от такого вида. Свежие порезы с медленно вытекающими тонкими струйками крови были настолько частыми, что почти перекрывали уже порозовевшие и редко побелевшие шрамы. Разной толщины раны оповещали о том, что наносили их с неодинаковыми усилиями, но от этого страшная картина становилась лишь хуже.       — Я же сказал тебе! Убирайся! — вырывается Ёнджун с криком, пряча кожу под пропитавшуюся алыми красками рубашку.       — Зачем?.. — шепчет Субин, делая шаг к брюнету.       — Чёрт возьми, что тебе от меня надо? — омега отходит после каждого шага советника дальше. — Ты с самого первого дня решил заострить своё внимание на мне, но зачем? Зачем ты ко мне прицепился? Пытаешься сблизиться? Не выйдет этого! Так для чего? — глаза расширяются в осознании, а пальцы тянуться к пуговицам. Ёнджун дрожащими руками расстегивает рубашку, последние пуговицы бессильно отрывая. — Для этого? Хочешь просто один раз получить моё тело? Так давай! Сделай это и забудь, чёрт возьми, меня! — казалось бы, уже давно выплаканные слёзы вновь возвращаются с новой силой, щипля глаза. — Скажи же что-нибудь...       Не на секунду не опустивший взгляд от чужого лица альфа подходит, касаясь чужого затылка, и позволяет младшему уткнуться в своё плечо. Одежда вмиг промакивает от слёз. Субин чувствует, как спину обхватывают дрожащие руки, пачкая пиджак в красных разводах.       Ёнджун лишь начинает в голос рыдать. Чужие нежные поглаживания позволяют выплеснуть то, что так долго копилось. Его совершенно не волнует, достаточно ли заглушает одежда альфы крик или его слышно в коридоре. Сейчас это так неважно. Важны лишь поддерживающие касания. Тепло, которое в своей жизни омега ощущает впервые, и шёпот о том, что всё будет хорошо. Но хочется ответить – нет. В жизни Ёнджуна никогда не наступит "хорошо". Жизнь, которая спланирована нелюбящим отцом, никогда не будет такой. Хочется выть от несправедливости и жестокости судьбы. Эта поездка – последняя вещь перед заточением в клетку. Невозможно, чтобы всё пришло в порядок.       — Ёнджун, в жизни можно со всем справиться. — после того, как рыдания перешли в немой плач, заговорил Субин. — Я знаю тебя так мало, но уже уверен, ты сможешь преодолеть всё.       — Не смогу. — последние слезинки высыхают на щеках, принося облегчение. Запах корицы наконец-то добирается до мозга, даруя сладостное успокоение.       — Я помогу. — альфа отстраняет чужое лицо, обхватывая ладонями щёки того. — Обещаю. Я сделаю так, чтобы ты справился. — мокрые дорожки скрываются под пальцами. Советник, даже не зная, уже ненавит все причины красных глаз омеги.       — Прошу, не давай ложных надежд. — губы поджимаются, видя в тёмных глазах уверенность, которой не должно быть. — Никто не сможет мне помочь. Даже я сам.       — Я клянусь. — не желая слышать этих слов, омега отрицательно вертит головой, но удерживающий на месте Чхве вынуждает замереть. — Клянусь, буду бесконечно пытаться помочь тебе. Ёнджун, ты мне веришь?       — Верю. — искренне отвечает омега, находя силы для улыбки.

❄️❄️❄️

      Бомгю заламывал пальцы от накатывающей паники. Пережить этот вечер словно стало его мечтой. Последние недели он думал лишь в оптимистичном ключе. В тот день, когда папа дал добро и даже сам попросил, чтобы омега присутствовал на таком огромном торжестве, Чхве на удивление обрадовался.       Но сейчас, когда восторженный возможностью вновь заняться внешним видом лекаря Ёнджун оставил его одного в покоях, на блондина начала накатывать паника. В тот день в трапезной он безумно смущался от нескольких взглядов, а сейчас ведь будут сотни...       Омега подходит к зеркалу, что было даже выше его роста. Идеально выглаженные белые брюки с едва заметным узорами на манжетах подчеркивали стройные бёдра. Розовая рубашка, состоявшая из точно таких же узорчатых деталей, прекрасно гармонировала со светлым корсетом, выделяющим тонкую талию. Бомгю смотрит на оставленные старшим несколько пар серёг и ожерелий. Парень понимает, что украшения помогут завершить образ, но всё равно это кажется лишним.       Все эти сомнения вновь возникают, стоит вспомнить слова Инсу. Тот момент, когда он впервые поднял на сына руку и смог сказать такое. Каждый день младший, сталкиваясь с папой, слышал поток извинений и, возможно, от такого напора даже простил. Но этим он бы только соврал самому себе.       Это ли повлияло на такую неуверенность в себе? Сейчас хочется запереть дверь и просидеть в комнате до того момента, пока все не забудут о нём. Не хочется вновь испытывать на себе взгляды, которые теперь кажутся взглядами отвращения.       Папа сказал, что сегодня выпадает отличная возможность для новых знакомств. И он даже несколько раз подчеркивал, что Бомгю достаточно взрослый для знакомств с альфами. Но вдруг все гости будут на него смотреть так же, как сам Инсу в тот день? С настоящим отвращением и дурными мыслями, считая Чхве кем-то вроде омеги для утех.       Собственное сознание вызывает желание смыть этот нежный макияж, освободиться от внезапно удушающего корсета и переодеться в привычную растянутую рубаху и непримечательные штаны.       Но поток мыслей прерывает стук в дверь. После разрешения войти в проёме появляется Кай с улыбкой, которая сразу прогнала все лишние мысли.       — Бомгю... Ты... — наконец после нескольких секунд любованием омеги произносит старший. — Ты такой неотразимый.       Чхве опускает голову, скрыв появившийся румянец, и молча подходит к столику с оставленными на нём украшениями.       — Ты как раз вовремя. — пытаясь говорить ровным голосом, жестом подзывает омега к себе. — Помоги выбрать. Насчёт серёг я уже решил, но не могу определиться между ожерелий. — демонстрирует два варианта похожих украшений.       Бомгю чувствует, как к спине едва прижимается чужая грудь, а он сам оказывается в кольце из рук альфы. Кай кладёт подбородок на хрупкое плечо, а ладонями обхватывает ожерелья, которые до сих пор держал омега.       — Мне кажется, это идеально подойдёт. — старший проводит пальцами по бусинкам, задевая и щекоча кожу нежных рук. Внезапно усилившийся аромат лаванды заставляет желать невозможные вещи. — Бомгю, я могу...       — Пожалуйста, помоги его застегнуть! — слишком резко перебивает Чхве, протягивая выбранную вещь.       Кай берёт украшение, состоящее из небольших жемчужинок, и подносит к шее омеги. Бомгю опускает голову вперёд, позволяя оголить места сзади от мешающих волос. Девственная молочная кожа заставляет нервно сглотнуть. Омега был идеален даже в таких незначащих местах.       Альфа борется с желанием дотронуться до манящей шеи или слегка открытого участка спины. Не слушающимися пальцами со второй попытки застёгивает замочек и отходит на несколько шагов.       Блондин оборачивается к Каю, демонстрируя теперь законченный образ. Альфа смотрит и думает лишь о том, что никакой костюм не сравниться с этой дьявольски прекрасной улыбкой. Той, которая убивает и возражает, пробуждая миллионы чувств.       — Ну как? — младший заставляет вернуться в реальность. — Не слишком вызывающе?       — Как ты можешь так говорить, когда ты являешься самым совершенным омегой во всех необъятных землях?       — Ну ты и загнул. — тихо смеётся Чхве, скрывая неловкость. — Достаточно было сказать, что с моим нарядом всё в порядке.       И Бомгю вновь улыбается, заставляя Кая опустить взгляд на идеальные губы с едва приподнятыми уголками. И этого хватает, чтобы перекрыть все останавливающие знаки в голове альфы.       — Бомгю... — омега вопросительно поднимает брови. — Пожалуйста, прости меня.       Альфа за пару шагов встаёт вплотную к омеге, трясущимися пальцами приподнимая аккуратный подбородок. Младший округляет глаза, пытаясь по лицу напротив предугадать мысли, но не успевает.       Кай касается чужих накрашенных вишнёвым блеском губ собственными, осуществляя давно зародившуюся мечту.