Менеджером Быть Непросто

      Свет, отражатели, несколько камер на штативах. Всё готово. Только потянувшись за телефоном, чтобы проверить время, Минхо услышал, как кто-то зашёл в студию. Минута в минуту прибыли модель и её менеджер. Сзади донеслись голоса, их приветствовали другие работники студии, показывали, куда пройти и где найти их главного фотографа, которым был он — сам Ли Минхо.       На протяжении многих лет выстраивая свою карьеру, Минхо добился успеха, сыскав славу одного из лучших фотографов страны. Его график расписан на год вперёд, крупные компании и мировые бренды встают в очередь, чтобы забронировать съёмку. Поэтому он был удовлетворён тем, что его клиент не заставил себя ждать. Хотя ради такого он бы и подождал. Это был один из немногих случаев, когда заказ Минхо взял без очереди и почти не раздумывая, хоть это и был масштабный проект на целую неделю. Всё дело в том, что с ним связался менеджер восходящей звезды Кореи, наделавшей много шума модели — Хван Хёнджина. Ему потребовалась всего пара лет, чтобы завоевать сердца миллионов своей идеальной внешностью — стройное изящное тело, совершенные параметры, высокий рост… но главное, что не оставляло никого равнодушным — его черты лица. Женственные полные губы, будто высеченный скульптором идеальный разрез глаз тёплого карего оттенка, густые брови, родинка под левым глазом, которая стала чуть ли не новым трендом — поклонники по всему миру подражали кумиру, дорисовывая маленькую точку на том же месте. Всё это сочеталось с мужественно очерченной нижней челюстью, носом с лёгкой горбинкой, острым подбородком. Это был самородок, и неудивительно, что он так быстро добился успеха в мире моды.       Однако, одной только внешностью в этой сфере, полной сильных конкурентов, не пробьёшься. Здесь необходимо уметь правильно себя подать, быть в нужном месте в нужное время, необходимо стратегическое мышление и умение решать бесконечный поток организационных вопросов. Модель попросту никто не заметит, если она не будешь, как горящая лань, прыгать по съёмкам, охватывая минимум по три разных проекта в день. Что бы ни думало большинство — работа в этом бизнесе очень и очень сложная. И тяготы организационных вопросов, да и всего, что лежало за пределами позирования на камеру, взял на себя главный менеджер Хван Хёнджина.       — Бан Чан.       Минхо пожал протянутую большую ладонь только что подошедшего мужчины и невольно отметил, насколько крепким было это рукопожатие, хотя собеседник, кажется, даже не прикладывал никакого усилия. Чан был одного роста с Минхо, но, несмотря на это, казался намного больше. Напряжённая острая челюсть переходила в мощную шею, а та, в свою очередь, в необъятно широкие плечи, обтянутые чёрной рубашкой из грубой ткани. Ровная осанка, напряжённые мышцы сильных рук, шеи и серьёзный взгляд заставляли его выглядеть не как менеджер, а скорее как телохранитель на задании. Тёмные, слегка подчёркнутые тенями глаза смотрели немного исподлобья, холодно, анализирующе. Короткие чёрные волосы переходили в чуть более длинные пряди, которые падали на лицо. В одном ухе блестела золотая серёжка, тонкая цепочка опоясывала шею, и на пальцах сидели дорогие кольца. Он выглядел сдержанно-изысканно. На скулах заиграли желваки, когда Чан взглядом обвёл съёмочную площадку и с ног до головы осмотрел самого Минхо. От всего его вида становилось неуютно и хотелось сделать шаг назад. Но голос менеджера звучал на удивление тепло:       — Спасибо, что согласились сотрудничать, это большая честь.       — Взаимно.       — С Хёнджином вы скоро познакомитесь, его сразу направили в примерочную, и ему нужно переодеться. А пока я бы хотел обсудить с вами детали съёмки.       Чан прошёл и сел на один из стульев около расставленных камер так уверенно, будто он здесь каждый день работает, а не видит обстановку в первый раз. Минхо с интересом наблюдал за этим персонажем и чувствовал восхищение от исходящей от него энергетики. Сплошная сила.       Детали съёмки были лишь формальностями, которые быстро удалось согласовать. Большая часть из них уже была обговорена заранее.       — Мне нужно срочно уехать на подписание контракта, вернусь только к концу съёмки, — Чан достал смартфон и проверил время, встал. — Желаю вам продуктивно поработать.       Он уже было развернулся, чтобы уйти, но резко остановился, словно вспомнил о чём-то важном. Оглянулся на Минхо через плечо с тяжёлым взглядом.       — И да… Если Хван начнёт раздеваться, то выключите камеры…       — Что?       —… а лучше позвоните мне.       Минхо был очень озадачен услышанным.       — Если модель для фотосессии расстегнёт или снимет часть одежды, то с этим всё в порядке. Мы можем сделать разные варианты снимков, а вы уже потом отберёте…       — Нет, — глубокий голос прозвучал резко, повелительно. — Это не входит в план съёмки. Чтобы не было ни единого кадра, где одежда хоть немного сидит иначе, чем решили стилисты.       В этот раз Минхо действительно опешил от того, что с ним какой-то менеджер говорит как с подчинённым. Но Хван слишком большая птица, из-за такой репутации можно и потерпеть подобное обращение. А ещё Минхо задумался о том, всегда ли Чан такой, или, может, встал сегодня не с той ноги. Но тот, видимо, заметив замешательство фотографа, немного смягчил взгляд и повернулся с лёгкой улыбкой, закрывая глаза, касаясь их пальцами:       — Просто… С Хваном может быть тяжело работать. Сразу звоните мне, если что, хорошо? Надеюсь, съёмка пройдёт спокойно.       И ещё раз пожав руку, Чан развернулся и пошёл к выходу. Там он столкнулся с Хёнджином, который выходил из примерочной. Минхо сразу с интересом зацепился взглядом за высокую фигуру, чтобы рассмотреть, и заметил ещё одну странную сцену — Чан взял Хвана за предплечье и притянул к себе, что-то сказал ему на ухо. При этом его жест выглядел грубо, а, судя по выражению лица, он говорил что-то не самое приятное. Его брови были нахмурены, зубы блеснули в оскале. Причём Хёнджин был выше его ростом, но спокойно позволил так зажать свою руку, чуть склонившись, выслушал с невозмутимой улыбкой. Менеджер всё ещё что-то говорил ему, но Хван уже блуждал глазами по студии и наткнулся на Минхо. Их взгляды встретились, и на лице модели сменились эмоции. Пристальный, немного ленивый взгляд, лёгкая улыбка. Он, очевидно, уже не слышал своего менеджера, не моргая глядя на Минхо. Чан в последний раз дёрнул его и быстро вышел из студии, Хёнджин же даже не оглянулся. Выпрямившись, он поправил свой рукав, стряхнув с него складки, оставленные сильной рукой, и, засунув руки в карманы, неспешной походкой направился к своему фотографу.       Минхо облокотился поясницей о стоящий сзади стол и профессиональным взглядом окинул юношу. Посмотреть действительно было на что. Полностью белый костюм смотрелся изящно на стройном теле, сочетался с выкрашенными в белый волосами. Несмотря на то, что брюки не сидели в обтяжку, всё равно было заметно, насколько ноги Хвана длинные и худые. Белая рубашка была с большим декольте и открывала вид на ровную грудь, ключицы, тонкую шею, которую опоясывала золотая цепочка. Лёгкий макияж, небрежно уложенные волосы. Красиво. Элегантно. И дополняло его образ то, как он двигался. Мягко, плавно, будто кошка.       — Хван Хёнджин, рад встрече.       — Ли Минхо, взаимно.       Пожав протянутую руку, невозможно было не заметить разницу с предыдущим рукопожатием. Пальцы Хёнджина были длинные, тонкие, с парой дорогих колец. Сам его жест был очень мягкий, он будто совершенно не напрягал мышцы ни когда двигался, ни когда жал руку при знакомстве. Он весь создавал ощущение некой ленивой грации. И всё это время Минхо ощущал на себе пристальный взгляд с некой неуловимой эмоцией. Возможно, он казался таким странным из-за светлых линз модели.       Не желая тратить драгоценное время, Ли жестом указал на подготовленную площадку — полностью белая, хорошо освещённая платформа. Задача простейшая. Промо снимки. Без концепции, без реквизита. Для первого дня нужны хорошие портретные кадры, а также полный рост.       Минхо привык работать с профессионалами, но всё равно отметил, что Хёнджин зашёл под свет и объективы нескольких камер так, будто он у себя дома пошёл на кухню попить воды. Непринуждённо, спокойно. Включив видеосъёмку на двух стационарных камерах с разных ракурсов, Минхо взял в руки свой дорогой фотоаппарат и подошёл к Хёнджину. Тот лишь спокойно стоял по центру белой платформы под лучами яркого света и, склонив голову набок, наблюдал за Минхо, который настраивал объектив, примерялся.       Взяв под прицел объектива Хвана, Минхо сделал ещё шаг вперёд, склонился, чтобы взять хороший угол. Модели даже не пришлось давать сигнала, он просто сразу стал позировать. Чуть приоткрытый рот, расслабленное лицо, специально сделал наклон головы, чтобы пряди красиво упали на лицо. Меняя положение и поворот тела, Хёнджин замирал на несколько секунд, давая время сделать кадр. И получалось… идеально. Минхо даже не удержался и присвистнул, отстраняясь от камеры, чтобы рассмотреть первые снимки. Кажется, такого ещё не было в его карьере, чтобы из первых двадцати кадров все до единого были идеальными. Обычно из ста от силы отбиралось пять, но тут… Слова Чана о том, что с Хваном тяжело работать, просто не имели смысла. Его в любой позе на любую самую плохую камеру фотографируй, и это будет хороший кадр. Хотя дело не в одной только внешности. Сам Хёнджин отлично владел своим телом, замирая в красивых позах, сгибая пальцы у лица, у губ под идеальным углом. Он определённо знал своё дело и делал его очень хорошо.       Всё отступало на задний план, когда Минхо смотрел на мир через объектив камеры. Он видел всё, как потенциальный кадр, и знал, как сделать так, чтобы его поймать. Ему даже осознанно не нужно двигаться, тело само переносило его то ближе, то дальше. Иногда он опускался на колено, иногда обходил Хёнджина, чтобы изменить ракурс.       Единственное… сквозь объектив, настраивая идеальный кадр, он постоянно ловил неотрывный взгляд светлых глаз. Странный. Пристальный. Модель смотрела в камеру, это нормально. Но почему-то даже сквозь несколько линз фотоаппарата создавалось ощущение, что смотрел он именно в глаза Минхо, хоть он и не мог их видеть.       — Просто отлично, Хёнджин, — Минхо опять отстранился, чтобы быстро пролистать последние снимки. Красиво. Идеально. Вот только на каждом один и тот же… взгляд. Светлые глаза смотрят… хищно? Это красиво, завораживало, придавало фотографии особый привкус. Но это вызывало какую-то странную эмоцию.       — Попробуй, пожалуйста, не смотреть в кадр.       Хёнджин хмыкнул и отвернулся, демонстрируя свой точёный профиль. И это тоже были прекрасные снимки.       — Присядь…       — Сделай шаг вперёд…       — Повернись…       Вскоре Минхо просто на автомате выкинул из речи слова «пожалуйста» и «попробуй». Так было быстрее. Так работают профессионалы. И Хван безупречно повиновался, чётко выполняя инструкции. Однако взгляд его вернулся. И был ещё тяжелее, чем прежде. Да и в целом, чем дольше шла съёмка, тем более напряжённым он начинал выглядеть. Кадык часто двигался, когда Хёнджин сглатывал, он часто проводил языком по нижней губе. И Минхо это даже пару раз поймал на своём снимке, однако не был уверен, что такие кадры подойдут для задачи. Они получались слишком… слишком… одним словом, они не подходили по настроению.       Для одной из поз Хёнджин наклонился вперёд к камере, склоняя голову набок. Кадр хороший, но из-за наклона и большого выреза рубашки, вид полностью открылся на изящную ровную грудь. Минхо пару секунд просто смотрел через объектив на эти ключицы, слегка заметные грудные мышцы, соски. Палец замер и не сделал снимок.       Нет, так не пойдёт.       Опустив камеру и подняв глаза, Ли впервые за долгое время посмотрел на Хёнджина прямо и встретил точно такой же взгляд, как и на снимке. Пристальный, тяжёлый, с нотой опасности.       — Слишком большой наклон. Попробуй что-нибудь другое.       И он попробовал. Опустился на пол, садясь, согнул одну ногу в колене, опёрся о неё локтём и пальцами слегка оттянул ворот рубашки. Красиво. Но, возможно, слишком ярко для промо-фотосессии. Настолько интересные позы сейчас просто не нужны. Но Минхо сделал пару снимков, посчитав, что было бы просто грехом не запечатлеть их.       Пока он фокусировался на ровном построении кадра, на том, как падает свет на лицо Хвана, он не заметил, как длинные пальцы плавно освободили пуговицу на белой рубашке, которая и так располагалась достаточно низко. Хёнджин же просто склонил голову, улыбаясь, плавя своим взглядом объектив камеры и заодно и Минхо за ним, опять провёл языком по губам, в этот раз задержав его в уголке на пару секунд.       Минхо замер, на автомате сделав снимок. Он почувствовал, как по спине поползли мурашки. Но не успел обдумать происходящее, как раздался хлопок двери сзади. Минхо успел заметить, как изменился в лице Хёнджин. Из уверенного, привлекательного и хищного он за секунду переключился в… испуганного? Резко застегнув обратно пуговицу, он посерьёзнел, быстро поднялся на ноги и немного расширенными глазами посмотрел на вошедшего.       Бан Чан неспеша подошёл к площадке, пристально оглядывая Хвана с головы до ног, будто ища, за что зацепиться. Не говоря ему ни слова и чуть прищурившись, Чан повернулся к Минхо и протянул руку.       — Могу я взглянуть на последние снимки?       Это не было нормой, обычно Минхо не показывал кадры прямо со своей камеры и уж тем более не давал её никому в руки. Но, чувствуя давление от одной только ауры менеджера, Ли пошёл на компромисс и, не давая касаться самого фотоаппарата, открыл галерею и показал пару последних кадров. Чан несколько секунд молча смотрел, затем медленно перевёл взгляд на Хёнджина. Минхо не смог разгадать эту эмоцию, но что-то определённо происходило между этими двумя — менеджер оттянул нижнюю губу изнутри языком и шумно выдохнул носом, сверля недобрым взглядом чёрных глаз Хвана, тот же отвёл глаза и склонил голову.       Минхо с неподдельным интересом наблюдал, чувствуя что оба этих персонажа его заинтриговали. Чан даже без слов выглядит и ведёт себя как абсолютный лидер, начальник. Складывается ощущение, что именно он держит всё под контролем. И то, как стушевался перед ним Хван, показывает, что он… в подчинении? Это нетипично. Обычно модели ведут себя свободно, высокомерно, будто все работают на них, и менеджеры — не более, чем обслуживающий персонал. А от Хван Хёнджина особенно можно было ожидать такого же отношения. Он — звезда. За него лучшие менеджеры бы бились друг с другом, перегрызая друг другу глотки, стоит ему только повести бровью. Чану стоило бы держаться за своё место, сдувать пылинки со своей драгоценной модели, но тут определённо была иная ситуация. Интересно.       Отпустив Хёнджина переодеваться, Чан и Минхо остались, чтобы обсудить сроки, когда снимки будут готовы, а ещё утвердить время следующей встречи. Ведь это был лишь первый день.       — Как прошла съёмка? — голос Чана звучал спокойно, но взгляд был цепкий, будто он что-то теперь пытался найти и в Минхо.       — Прекрасно. На самом деле. Снимки получились превосходные. Хёнджин настоящий профессионал.       Бан улыбнулся и кивнул. О, с этим не поспоришь. Что касается его карьеры, Хёнджин лучший в своём деле. Правда. Возможно, лучший в мире. Его популярность росла так быстро, что рейтинги журналов один за другим возносили его в топ, приближая к первому месту по всевозможным показателям: наибольшее количество обложек, проданных журналов, наибольшее влияние в культуре. На голосованиях в какой бы то ни было категории он получал самую большую поддержку от фанатов. Даже уже пара французских журналов назвала его самым красивым человеком в мире. Хёнджин невероятен. Востребован. На пике своей карьеры. И к нему тянутся со всех сторон, заваливая предложениями, письмами, заманчивыми проектами, даже из киноиндустрии поступали предложения. Он нужен всем. И если бы он был один, его бы уже разорвали на части все вокруг, желая заполучить хоть частичку Хван Хёнджина. Поэтому у него есть менеджер. Тот, кто держит всё под контролем.       И сейчас Чан, прощаясь, напоследок ещё раз просканировал Минхо своим цепким взглядом. С ним пока ничего не ясно. Произвёл хорошее первое впечатление, имел репутацию отменного специалиста, даже очень. Слишком привлекательный. В этом есть проблема. Чёрные волосы в стильной стрижке, тонкие губы, которые складываются в обаятельную улыбку, хитрые глаза. Слишком красив. Непредсказуем. Плохо.       Выйдя на улицу, ни Чан, ни Хёнджин не проронили ни слова. Менеджер прошёл к чёрному мерседесу, открыл сначала дверь спереди для Хвана, потом сам рядом сел за руль. Только когда двери были плотно закрыты и большие ладони легли на руль, Бан, не глядя на собеседника, тихо заговорил:       — Надеюсь, ты повеселился…       Хёнджин облизнул губы и сглотнул. По спине прошли знакомые мурашки. Этот притворно спокойный глубокий голос… предвещал беду. Медленно выруливая на дорогу, он, так и не удостоив взглядом Хёнджина, спокойно продолжил:       — …потому что теперь веселиться буду я.

***

      Заваривая крепкий чёрный кофе у себя на просторной светлой кухне, Минхо опять вернулся мыслями к утру, к съёмке. Хёнджин отработал отлично, вот только осталось некое послевкусие после работы с ним. Что-то в его поведении, в его взгляде, даже в его движениях и позах было странным. Провокационным? Его взгляд на большинстве фотографий получился хищным, будто он смотрит на добычу. Возможно, он всегда такой.       Минхо отпил свой горький напиток, задумчиво покачал головой. Нет. Точно не всегда. При менеджере Хван превращался в скромного, покорного юношу. Возможно, тогда он просто ведёт себя иначе перед камерой. Это нормально, многие люди меняются до неузнаваемости, стоит им оказаться перед объективом. В жизни спокойный и порядочный, а перед камерой развязный и сексуальный?       Перед глазами невольно возник последний снимок, сделанный за секунду до прихода Бана. В горле резко пересохло. Длинные пальцы, небрежно касающиеся воротника рубашки, чересчур сильно, но так непринуждённо открывающие обзор на грудь. Голова под лёгким наклоном, глаза зафиксированы на объективе, веки прикрыты. И приоткрытые полные губы, возле угла которых замер кончик влажного языка. Нет. Это слишком. Слишком… вызывающе. И абсолютно не подходит для такой съёмки.       Тряхнув головой, будто прогоняя наваждение, Минхо решил посмотреть видеозаписи. Фоном во время работы снимали ещё две камеры весь процесс со стороны. Это обычно используется потом для влогов и рекламы.       Вернувшись в комнату, Минхо сел за компьютер. Кружка замерла у приоткрытого рта, когда он включил воспроизведение видео. На первый взгляд казалось, что ничего необычного не происходит, но чем дальше, тем более и более становилось заметно что… Хёнджин смотрел не в камеру. Хёнджин смотрел на Минхо.       Кружка, из которой так и не был сделан глоток, медленно опустилась обратно на стол. Вот сам Минхо попал в кадр. Движется, фотографирует. Цепкие глаза в линзах следят за ним. Но вот Ли выпрямился и, отвернувшись от модели, пару секунд смотрел на сделанные снимки, проверял. А Хёнджин продолжал смотреть так же. И не просто смотреть. Стало видно, как он прошёлся взглядом вниз по телу Минхо, медленно, хищно, останавливаясь на каких-то точках. Он буквально обшарил его глазами, пока тот не видел.       Отворачиваясь от экрана, Минхо откинулся в кресле, глядя в потолок. Край губ приподнялся в улыбке. Чёрт знает, что на уме у этого знаменитого Хван Хёнджина и его пугающего менеджера, но то, что неделя не будет скучной, сомневаться не приходилось.       Из мыслей вернул звук открывшейся в комнату двери, шаги. Не меняя положения, так же расслабленно полулежа в кресле и глядя в потолок, Минхо раздражённо заговорил:       — Я же сказал не заходить ко мне, когда я р…       Но его никто не слушал. На плечи легли руки и чуть помассировали их. Тем временем нарушитель спокойствия преспокойно заглянул Минхо через плечо на экран. Не заглянул, а бесстыже пялился на всю его работу.       — Погоди, это же… Это…       Минхо закатил глаза и сбросил с себя руки.       — …это Хван Хёнджин?! Господи, ты сегодня снимал Хёнджина? Почему не сказал? Слушай… а достань мне автограф, мм? Ну хён! Погоди, а ретушировать я буду, да?       — Джисон, исчезни, я работаю, — Ли рыкнул на соседа, сворачивая все окна и вставая с кресла, чтобы выгнать его из комнаты. Тот упирался, продолжая засыпать его вопросами и просьбами, но по итогу был вытолкан в коридор. Обиженным он не выглядел, потому что ещё какое-то время из-за двери слышались его восторженные «ну нихуя себе, Хван Хёнджин» и «чур я редактирую его фотки».       Минхо потёр глаза, вздыхая. Так получилось, что он делил просторную квартиру со своим коллегой и другом. Для самого Минхо он был больше коллега, но вот Джисон их считал чуть ли не друзьями до гроба. Они уже не первый год работали в паре, где один фотографировал, а второй ретушировал. Вдвоём они выполнили уже десятки крупных проектов и работали для разных звёзд, но уровня Хван Хёнджина в портфолио Хана никого ещё не было. Тот как ужаленный остаток дня носился по квартире, засыпая Минхо вопросами и просьбами, пока тот не скинул, наконец, ему фотки со съёмки для ретуши. Шумный, назойливый, но он делал своё дело хорошо.       — Клавиатуру не намочи, когда слюни пускать будешь.       Совет был, конечно, саркастический, но Минхо мог его понять. Он и сам подумывал оставить себе ту последнюю фотографию для… личной коллекции. Но это бы противоречило контракту.

***

      Переступая порог, Хёнджин почувствовал волнение. Под звук закрывающейся сзади двери мозг быстро искал, что сказать, как выкрутиться.       — На с…       Сильные пальцы резко сжали сзади шею, не давая обернуться, не давая даже и слово выговорить.       — Я тебя предупреждал, — низкий голос прозвучал рядом с ухом. Именно этот тембр, этот контекст, эта близость, которая заставляла кожей чувствовать исходящее при словах дыхание, вынуждала Хёнджина чувствовать слабость в коленях.       — Я не…       Рука Чана резко впечатала грудью в стену, выбивая из лёгких воздух и заодно всё, что он там собирался сказать. И сразу же сзади прижался он сам, всё ещё держа Хёнджина за шею, рыча ему на ухо:       — Это был не один из твоих ёбырей, который тебя взялся пофоткать на свой телефон. Это был Ли Минхо. Сам Ли Минхо. А ты даже один день продержаться не можешь, чтобы не вести себя, как шлюха. Да какой день, даже два часа не можешь. Как думаешь, какого он теперь мнения о тебе?       Вопрос оказался риторическим, потому что, стоило Хёнджину открыть рот, как рука на шее надавила ещё сильнее, заставляя скулу больнее прижиматься к стене. Они даже не разделись. Оба были в уличной обуви, куртках. Но Чану было всё равно. Судя по голосу, он был действительно зол.       — Ты правда добиваешься того, чтобы лучший фотограф Кореи увидел, какой ты на самом деле?       Чан давил всем своим телом сзади, зажимая Хвана между собой и стеной, продолжая гневно говорить ему на ухо.       — Ему будет противно работать с тобой, даже смотреть на тебя. Не все такие добрые, как я. Согласился быть менеджером такой шлюхи.       Чувствуя как сознание становится затуманенным, а воздух вокруг невыносимо жарким, Хёнджин сглотнул и невольно улыбнулся. Этот Чан сводил с ума. Сильный, злой, до невозможного горячий. Решив, что лучше сейчас стелиться ровно, Хёнджин быстро выдохнул:       — Спасибо, Хозяин.       Чан улыбнулся. Надо же, как быстро включился. Действительно голодный. Впрочем, как и всегда. Но сам лишь сжал пальцы сильнее, дёргая тело на себя.       — Спасибо? Думаешь, мне нужно твоё «спасибо»? — руки вдруг отпустили, и напряжённое тело сзади пропало. — На колени.       Сделав шаг назад и скрестив руки на груди, Чан с нечитаемым лицом наблюдал, как Хёнджин повернулся и опустился на колени перед ним. Всё ещё с красивым макияжем, линзами, но в своей обычной куртке, джинсах, кроссовках. Смотрел снизу вверх таким невинным взглядом, но Чан знал его слишком хорошо. За этой внешностью ангела крылся дьявол, и подтверждением тому кончик влажного языка, который юрко скользнул по нижней губе. Знает. Хочет.       — Покажи, как ты благодарен.       Недвусмысленно качнув бёдрами, Чан просто наблюдал, как Хёнджин поспешно потянулся и расстегнул ремень, ширинку, стащил брюки и резинку боксеров вниз. Чан не сдержал усмешки, когда увидел, как расширились глаза и зрачки Хвана, стоило освобождённому от одежды члену предстать перед его лицом. Он любил его. Да это даже была не любовь. Это была зависимость. Хёнджин уже изучил каждый миллиметр этого члена, знал каждую венку, его язык уже бывал везде. Чан бы даже поспорил, что тот узнает его с закрытыми глазами, пользуясь одними только губами. По которым он сейчас опять проводил языком, сглатывал выделяющуюся слюну. Нет, это непостижимо. Чан всё ещё поражался его ненасытности. Ему. Всегда. Мало. И Бану, как хорошему менеджеру, приходится идти на многое, чтобы держать свою модель счастливой и сытой. Иначе это животное кидается на всех подряд, что грозит крахом драгоценной карьеры. Менеджером быть непросто.       Сначала влажный язык касается головки снизу, и сразу мягкие, чуть подкрашенные губы обхватывают её, вбирая внутрь. Этот момент всегда заставлял Чана закрыть глаза. В этот раз он даже вытянул руку и упёрся ею о стену для баланса.       Хёнджин, не отрывая глаз, смотрел вверх на лицо мужчины, продолжая неспеша вбирать глубже. То, как закатывались у Чана глаза, каждый раз заводило только сильнее. Это было лучшей похвалой и хотелось стараться ещё больше. Хотелось сводить его с ума. Что он и делал, двигаясь размеренно по стволу и подключая язык, выводя на нём узоры.       — Ох, блять… — выдохнул Чан, чувствуя, как половина всей выдержки сейчас испарилась.       Раздраконенный этим юрким языком, Чан вдруг сделал одной ногой шаг вперёд, толкаясь бёдрами навстречу, и, даже полностью войдя в податливый рот, не остановился, пока не прижал затылок Хвана к стене. Довольный напряжённым взглядом снизу, Чан начал сам толкаться бёдрами, трахая этот рот, пользуясь тем, что тому некуда отступать. Одну руку положил на волосы и сжал, чтобы удержать голову на месте. Чан не пытался входить глубоко специально, но и не беспокоился, когда так получалось случайно. Он периодически ощущал, как касается задней стенки горла Хёнджина, как оно сжимается, как дёргается его язык. Чёрт. Его рот создан для этого. Он идеален. Его губы, его язык, его горло… всё идеально подходит для члена.       Когда движения стали резче и глубже, Хёнджин вскинул руки, кладя их на напряжённые бёдра напротив, но не отталкивая. Он мог справиться с таким напором, а ещё… он любил грубый оральный секс. Фокусируясь на мелких вдохах через нос, Хёнджин попробовал расслабить горло, чувствуя, что Чан уже плохо себя контролирует и близок к финалу. Твёрдый, большой член уже не выходил до конца, проникая всё глубже в глотку. Рука сжимала волосы слишком сильно, но это можно потерпеть.       Слуха неожиданно коснулся высокий и нежный стон. На пике Чан часто издавал подобные звуки, которые не вязались с его образом, но это заводило Хёнджина больше всего на свете. Чан вошёл максимально глубоко, зажимая Хвана между стеной и своими бёдрами, чувствуя, как длинные пальцы сжимаются на них, царапая.       Глаза заслезились, но Хёнджин всё равно держал их открытыми, видел, как в спазме стал сокращаться живот Хозяина, красиво очерчивая пресс, почувствовал пульсацию члена во рту. Держа горло открытым, Хёнджин позволил кончать в себя, инстинктивно сглатывая, тем самым стимулируя ещё сильнее.       Внутри горячего влажного рта, сжимающегося горла было так хорошо, но Чан заметил что Хёнджин, похоже, начал задыхаться и вышел, позволяя откашляться. Тени размылись из-за выступивших слёз, на подбородок стекла слюна, выступил пот из-за того, что он был всё ещё в куртке. Хёнджин прекрасен. ***       Закрывая холодильник, Чан услышал шаги сзади, обернулся. Хван с мокрыми волосами, в лёгкой домашней одежде, босиком подошёл и сел на стул, подтянув ноги вверх.       — Что ты сегодня ел?       — Всё, чем ты меня накормил, — невозмутимо ответил Хёнджин, в очередной раз доказывая, что в тихом омуте черти водятся.       Чан секунду обдумывал услышанное и потом, прищурившись, оттянул языком нижнюю губу.       — И всё? Ты же в курсе что этого… недостаточно?       Он решил поиграть в хванову игру, поддразнив в ответ, но быстро понял, что не с тем связался. Хёнджин лишь улыбнулся и демонстративно открыл рот, высунув язык. Такой смелый, потому что думает, что его не захотят второй раз так быстро. Может, стоило бы просто ради того, чтобы преподать урок, взять его рот ещё раз, но Чан сейчас больше беспокоился о его рационе.       — Я закажу еды на сегодня и на завтра. Будет чётко твоя дневная норма. Съешь всё, хорошо?       Получив утвердительный ответ и оформив доставку, Чан накинул обратно куртку, надел обувь. И, прежде чем уйти, серьёзно посмотрел на Хёнджина:       — Завтра я буду присутствовать на съёмке. И я хочу видеть, как ты работаешь, а не просишь всем своим видом Ли Минхо разложить тебя прямо на площадке.