Элита 2

If lonely is a taste then it's all that I'm tasting

Если одиночество это вкус, то это все, что я пробую на вкус

— Еще! — крикнула Вай, стукнув пустым стаканом по столешнице. Она зажмурилась, чтобы не ослепнуть от чересчур ярких лиловых огней. Надо было выбрать бар с приглушенным светом и меньшим количеством народу, запоздало поняла Вай, но полчаса назад название и место бара волновало ее в последнюю очередь, тем более что до приходя сюда она уже допила вторую банку пива. Сквозь оглушительную музыку Вай услышала крик бармена: — Тебя подкинет кто-то до дома? — Че? — Вай пьяно качнулась на стуле. — До дома подкинет? Хотя знаешь что? Плевать! — бармен плеснул ей джина и отправился принимать другие заказы. Вай залпом осушила полстакана и упала лбом на столешницу. Откинулась назад и заорала: — У-у-у! Собравшись прикончить вторую половину, а после отправиться на танцпол, Вай потянулась к стакану. Чертовы прожекторы, их свет отражался даже в стеклянных гранях. Вай предпочла бы вырубить весь свет и остаться в кромешной тьме, чтобы не видеть ни окружающих людей, ни собственное поганое отражение. Ее отвлек загоревшийся экран планшета. Поднеся планшет к глазам, Вай увидела сообщение от Мика — он прислал какой-то мем в чат, в котором сидели все друзья Вай, за исключением удалившихся Джинкс и Эрика. Надо полагать, теперь бывшие друзья. Вай хихикнула. А что, почему бы не записать им прощальное сообщение? Вряд ли она ещё увидится хоть с кем-то из Вильяссаре. Поднявшись, Вай включила фронтовую камеру и начала трансляцию. — Всем привет, с вами я, та самая Бодлер, которая так любит избивать людей! — она отсалютовала камере стаканом. — Наверное, завтра меня исключат из школы. Что ж, такова жизнь! Хотела сказать — вы были отличными друзьями, а некоторые и не просто друзьями, но наши дороги расходятся. А почему? Потому что я заунитка, и я выпью за это, мать вашу! Вай опрокинула в себя остатки джина и убрала планшет. Достала из кармана смятые бумажки и швырнула их на стойку. — Еще! — крикнула она бармену. — Ты принесешь мне сегодня выпивку или нет? Неси, давай, я тут не молодею! Я выпью за Заун! Это город дерьма и камней, но такой, черт возьми, честный город… Здесь тебя не лопнут как пузырь после сотен поцелуев и клятв, — Вай приняла стакан от бармена и подняла указательный палец. — Тебя в любом случае лопнут. Но без клятв. Так что за Заун! За пузыри и камни! За пузыри… — … за пузыри… камни и пузыри… фиолетовые пузыри… — Вай! Кто-то грубо потряс ее за плечо, и Вай развернулась, чтобы врезать смельчаку, но тут увидела расплывающееся в ослепительно-лиловых огнях лицо Адель. За ее спиной маячили тени, похожие на Джейса и Виктора… нет… скорее, Мика и Андре… — О, мои друзья! присоединяйтесь! — Вай попыталась нащупать рукой стакан и столкнула его, пролив джин на пол. — По-моему, тебе уже хватит, — строго сказала Адель. Она попыталась обхватить Вай за плечи, но та отпихнула Адель и погрозила ей пальцем. — Отстань! Я имею право выпить! У меня выпускной! — Продолжишь праздновать у меня, — настаивала Адель. Ей на помощь подоспели Мик и Андре. — Давай, вставай, ну же, — сказал Андре, пытаясь поднять Вай. — Я сказала, свалите! — заорала она и зарядила кулаком Андре по лицу. Тот отшатнулся, схватившись за челюсть. У Вай возникло знакомое ощущение, что она совершила ошибку, самое мерзкое и ненавистное ощущение на свете. Это затормозило ее, что дало Мику и Адель возможность поднять Вай, вывести ее из бара и даже запихнуть на заднее сидение аэрокара. Вай не сопротивлялась, потому что отключилась где-то на полпути. Она несколько раз приходила в себя от света бьющих в лицо дорожных огней, а окончательно проснулась, когда аэрокар остановился. Адель и Мик довели Вай до подъезда. У той вдруг пропало желание сопротивляться. Ей просто стало все равно, куда и зачем ее тащат. Если им так надо, пусть перемещают ее тело. Рано или поздно им надоест, и они оставят ее в покое. — Короче, я за Андре, посмотрю, как он там разобрался с теми амбалами, — услышала Вай голос Мика, усаживающего ее на белый диван. «Какими еще амбалами…» — пронеслось у нее в голове. — Ты с ней справишься? — спросил Мик. — Попробую, — отозвалась Адель. — У меня есть подозрение, что она сейчас вырубится. Пусть поспит у меня, моих родителей не будет до следующей недели. — Так ее, наверное, будет искать отец. — Не… звоните ему, не… нужно, — сказала Вай, параллельно размышляя, где она находится и как остановить невыносимое головокружение. — Я предупредила его… что ночью меня… не будет дома… — Бля, ну дает она, конечно. Приведи ее в порядок, ладно? — бросил Мик Адель. — Если что, звони. Они говорили ещё о чем-то, но Вай слышала их голоса как сквозь металлическую перегородку. Голова продолжала кружиться, из-за этого Вай не могла сидеть. Она медленно сползла по спинке дивана, легла и, кажется, снова отключилась. А пришла в себя от ледяной воды, ударившей ей в лицо. Вай вскочила, крича и отплевываясь, и увидела Адель, застывшую с ведром в руках. Взгляд у Адель был испуганный, она попятилась от Вай, словно ожидала, что та сейчас набросится на нее. — Какого хера, а? — заорала Вай, отбрасывая со лба волосы. Вымокли не только они, но и вся одежда. — Это был единственный способ привести тебя в чувство! — воскликнула Адель. — На хуя ледяной-то? Бля, меня всю колотит… — Если успокоишься, я отведу тебя в ванную и дам чистую одежду, — пообещала Адель. Вай с сомнением посмотрела на девушку и вдруг поняла, что стала четче осознавать реальность. Будто с ее головы сняли огромный грязный ком снега, чтобы Вай смогла увидеть солнце. Держа Адель за плечо, спотыкаясь на каждом шагу, Вай добралась до ванны. Адель осталась в коридоре, прикрыв дверь и предупредив, что будет поблизости. Вай начала раздеваться, как вдруг ее желудок скрутило, и Вай едва успела склониться над унитазом. Ее тошнило минут пятнадцать, и с каждым новым позывом Вай удивлялась, почему ещё не сдохла. Зато потом Вай ощутила необыкновенную легкость в теле. Вай сомневалась в способности принять ванну, не разгромив помещение, но справилась с задачей достойно. Ей с каждой секундой становилось лучше физически, а мозг прояснялся, чего Вай совсем не хотелось. Ведь так было проще вспомнить причины, по которым она оказалась в том баре. Вспомнить, почему Вай сейчас дома у Адель, а не у Кейтлин… Вай чуть не упала, когда выключила кран. Держась за стену, она вылезла из ванны и ещё минут десять смотрела в зеркало на свое потасканное отражение, подавляя желание врезать себе зеркальной, разбить нос, исцарапать в кровь лицо, сделать хоть что-нибудь, чтобы забыть, отмотать назад, исправить… Взгляд Вай зацепился за лезвие для педикюрного станка, лежащее на полочке возле раковины. Не раздумывая, Вай схватила лезвие и положила в карман штанов, которые выдала ей Адель. — Когда ты прислала то сообщение, мы здорово перепугались, — говорила Адель, ставя на кофейный столик тарелку с супом и кружку с чаем. — Хорошо, что за твоей спиной висела вывеска с названием клуба. Мы с Миком и Андре сразу выехали. Джейс и Виктор тоже порывались, но не успевали, у обоих какие-то проблемы с родителями. У Виктора, кажется, ещё и с парнем. А Шейн… я сказала ей, что мы справимся без нее. Вай улыбнулась краем рта. Адель перечислила всех, кто хотел ей помочь. И Кейтлин в этом списке отсутствовала. — Спасибо, но не стоило так напрягаться, — отозвалась Вай, лежа на диване и крутя в пальцах лезвие. Она держала его в левой руке, спрятанной от взгляда Адель. — Все равно мы больше не сможем общаться. Вы останетесь в Вильяссаре, а я… что ж, одним бездарным учеником станет меньше. Адель вздохнула. — Мы придумаем, как оправдать тебя, — сказала она, подвигая к Вай тарелку. — Все мы. — Зачем? — Вай дернула плечом. Она смотрела на нависшую над ней золотую люстру, размеренно крутя лезвие. — Ты ещё не поняла? Кейтлин меня бросила. Мне нет смысла возвращаться в вашу школу. — Смысл есть. — Да, и какой? — Вай, с дипломом Вильяссаре тебе откроются любые двери. Вай не удержалась от саркастичного смешка. — Думаешь, я собираюсь связывать жизнь с Пилтовером? — спросила она, повернув голову к Адель. — А что, лучше остаться прозябать в Зауне? — приподняла та брови. — Честно? Мне уже похуй, — бросила Вай и снова уставилась в потолок. — Почему ты это сделала? — тихо спросила Адель. Лезвие замерло в пальцах Вай. — А почему ты рассталась с Шейн? — отозвалась она. — Пожалуй, Джинкс права, что каждый живет в своей клетке. Мы способны на ужасные поступки, на действия за гранью, но никто не в состоянии нас понять, как бы мы ни старались объяснить. Должно быть, поэтому нам так одиноко. Вай вздрогнула от прикосновения Адель. Та склонилась над ней, положив руку на плечо. Ее глаза было полны печали, сочувствия и… понимания. И от этого Вай стало на одну миллионную легче. От того, что хотя бы один человек на свете в какой-то степени чувствовал то, что чувствовала она. — Кейтлин так и сказала тебе? — спросила Адель. — Что вы расстаетесь? Вай вонзила лезвие в ладонь. — Некоторые слова не нужно произносить вслух. То, как она… смотрела на меня… — Вай зажмурилась. — Как будто я никто… я теперь никто… — Перестань, она одумается, ты же ее защищала… — Заткнись, ты и половины не знаешь… — голос Вай сорвался, нижняя губа дрожала. Вай закусывала ее, но это было бесполезно. И тогда Вай, наконец, позволила себе расплакаться. — Она считает меня мусором… я неправильная, я все делаю не так, потому что я… не знаю, наверное, потому что я из гребаного Зауна… — выпустив лезвие, Вай закрыла лицо руками. Ее плечи тряслись, голос звучал чудовищно, но Вай уже не могла замолчать. Она плакала впервые после разговора с Кейтлин. — Она боится меня, отворачивается… как будто я способна причинить ей вред, как будто я чокнутая… ещё она подозревает меня в… том, что я бы никогда не сделала… ну… ну подумаешь, я ударила эту суку Оливию, это значит, на мне надо ставить крест? Вай рыдала, срывая голосовые связки, пока Адель обнимала ее за плечи, не произнося ни слова. Да и какими словами можно исправить то, что случилось, стереть из памяти образ безжалостно удаляющейся Кейтлин? Вай была благодарна подруге за молчание так же сильно, как за поддержку. Практически бесполезную, но все же поддержку. Часы спустя, когда у Вай не осталось слез, когда Адель кое-как заставила ее проглотить ужин, Вай лежала на боку и смотрела в никуда. Ее выжало как лимон. Эмоций не осталось, ничего не осталось. — Хочешь, я поговорю с Кейтлин? — спрашивала Адель, разрушая звенящую тишину. — Расскажу, как сильно ты сожалеешь и… — А она хоть как-то отреагировала на мое видеосообщение? — равнодушно уточнила Вай. Адель заглянула в планшет и вздохнула. — Нет. Правда, я написала в чат, что ты у меня. Возможно, Кейтлин прочитала и… — Или она слишком занята, чтобы узнавать новости о моей судьбе, — Вай закрыла глаза. — Это все уже неважно. Скоро я перестану быть вашей проблемой. — Хватит! — воскликнула Адель. — Даже если Кейтлин бросила тебя, мы не отвернемся, обещаю. — Адель, прошу… — пробормотала Вай. — Если бы ты знала все, ты бы так меня не защищала. — Однажды ты без вопросов заняла мою сторону, — напомнила Адель. — Теперь я делаю то же для тебя. Я бы хотела соврать, что когда-нибудь рана на сердце затянется, что потом станет легче, но это ложь. Мне было больно каждый гребаный день. Я скучала по Шейн так, что не ела неделями, рыдала по ночам, лежа на полу в этой гостиной, и мне было плевать, что думают родители. Я не знаю, как я справилась. По правде, я не справляюсь. И никакой надежды во мне уже не осталось. Тебе это только предстоит, и у меня нет совета, как спастись. Я лишь скажу, что мы рядом, Вай. Мы рядом, и если нужна будет помощь… Вай открыла глаза, не понимая, почему перестала слышать голос Адель, и вздрогнула, увидев лишь беспроглядную темноту. Через несколько секунд к Вай пришло осознание, что под монотонную речь Адель она отключилась прямо на диване, а теперь проснулась в гостиной, в которой был выключен свет. Вай удивилась, обнаружив, что лежала под одеялом, — видимо, Адель решила ее не будить, принесла одеяло и ушла к себе в спальню. Вай повернулась лицом к спинке дивана и наткнулась ладонью на что-то острое. Ощупав предмет пальцами, Вай узнала в нем принесенное из ванны лезвие и в который раз за день задалась вопросом, зачем ей жить дальше. Размышляя над этим вопросом, Вай брела по улочкам Зауна и опрокидывала в себя горькое пиво. Вай смутно помнила, как споткнулась и чуть не упала в канаву, как сидела на корточках в каком-то закоулке, слушая доносящуюся из-за угла ругань барыг, как наступила в ложу, в которой вода приобрела подозрительный красный оттенок… Родной Заун, как он есть. Вай вновь предстояло стать частью этого порочного города. Еще в прошлом сентябре Вай бросилась бы в Заун, сверкая пятками. Прежде в Зауне кипела вся ее жизнь, но теперь, год спустя, смыслом существования стал один-единственный человек, таким сильным и важным смыслом, что, потеряв его, Вай снова и снова прикладывала холодное лезвие к запястью. — Наверное, ты права, кексик, — шептала Вай. — Я ненормальная, я опасна для тебя и для общества. Возможно, тебе и впрямь будет лучше, если я уйду. Ты встретишь… — Вай зажмурилась. — Кого-нибудь… другого… не такого агрессивного психопата как я. Проживешь с ним счастливую богатую жизнь. Но… изредка… одинокой ночью, когда за окном льет дождь, а в комнате не горит ни одна свеча, ты… ты будешь вспоминать свою Вай? Ты подумаешь обо мне? Правда, кексик? Задашься вопросом, с кем я и где я? Ты должна задаться хоть раз, хотя бы один чертов раз, прошу тебя! Иначе зачем… зачем ты поцеловала меня в ту ночь? Вай не смогла продолжить из-за слез, которые обожгли ей щеки и закапали на подушку. — А мне остается только дать тебе то, что ты хочешь больше всего… — еле выговорила Вай сквозь плач. — Отпустить тебя… прервать… этот цикл, если ты хочешь… потому что я так сильно люблю тебя, я люблю тебя… До крови закусив губу, Вай сильнее сжала лезвие.