Международный пассажирский экспресс

– Продолжается посадка на международный пассажирский паровой EuroCity-Express номер 3-2-0, Берлин (Германия) – Кан (Франция). Поезд находится у платформы номер один, на первом пути. Нумерация вагонов начинается с хвоста поезда. Стоянка поезда – 25 минут. Благодарим за внимание. Vielen Dank für Ihre Aufmerksamkeit, - раздался строгий мужской голос со всех рупоров вокзала. Под управлением компании«Deutsche Bahn» железнодорожные магистрали магической Германии позволили себе расшириться на несколько стран Евросоюза, оставаясь такими же подпольными от любопытных глаз маглов. В настоящий 1999 год огромная вокзальная постройка в сердце столицы пролетариата – Берлине – затаилась у беспокойных веток метро, стоило только проехать одну остановку 2963-м метрополитеном. Сигарета марки«EcksteinNo.5»,трудно доступная после войны, вынуждено отправилась в урну недокуренной, под запретом курения в зданиях. Мужчина раздраженно ускорил подкрадывающийся глухо–докторский шаг с каблука, подходя к лифтеру – молодому студенту с фальшивой улыбкой, всученной руководством под страхом увольнения. – Добрый день, Monsieur, – под легкий поклон, разнашивающий здоровый позвоночник, парень пригласил широкоплечую фигуру в продолговатую кабинку с зеркалами во весь рост, – Какой этаж вас интересует? – Третий, – взгляд, полон апатии, разделялся стекляшками прямоугольных очков, без которых тот уже и вовсе не обходился в последнее время. – Пожалуйста, придерживайтесь за поручни, – заученные фразы юрко, только для проформы, лились по течению резонаторов, между тем надавливая большим пальцем на нужную кнопку панели. На перильную стойку, под подпрыгивающий толчок лифта, рука легла с зажатым в кулаке серебряным идентификатором его, как доктора медицины департамента диагностики Великобритании – Северуса Снейпа–профессора и научного сотрудника. *** Черные полы плаща профессора колыхались со стороны в сторону, заметая те следы содомии, поддающихся друг другу бедер, грязных слов, подначивающих экстаз, что он совершал в одной из гостиниц Берлина, предоставленной компанией по защите интересов ассоциации хирургов как место временного жительства для иностранных специалистов, совершал с таким же мужчиной в белом халате целителя, такими же заслугами перед страной, как и у него самого. Хлесткие удары ремня, грубые, травмирующие половые акты и как итог натягивания вещей на измаранное тело в полной тишине становились на томную паузу, отдаваясь это ощущением короткой слабости, саднящей боли, как анальгетик флагелланта. – Внимание! Международный пассажирский паровой EuroCity–Express номер 3-2-0 Берлин, Германия –Кан, Франция отправляется с первого пути, платформы номер один через 5 минут. Просим пассажиров занятьместа в соответствии билетов, а провожающих покинуть вагоны, –информировал все тот же голос. Предугаданное метеорологами вечернее солнце сменилось ливнем из под темно серых, обрушившихся на северо-восточную Германию облаков. Дебаркадер, полон омывающих его осадков, вдруг опустел, разнося единственное тихое хлюпание касающихся луж туфлей в ореоле водяного пара. Поезд пустился звонкой а капеллой, трогаясь с места и принимая последнего пассажира в свои флегматичные объятия. – Guten Abend, – поприветствовал высокий блондин в официозной форме бортпроводника, – Ваш билет, mein Herr, – с жалкой потугой на улыбку парень сплел пальцы в замок, устраивая их у груди. Северус изогнул руку в костяшке, давая аттенданту возможность ознакомиться с документом, что на протяжении всей поездки определит его полномочия. – Благодарю, Herr Снейп, – отведя воодушевленный взгляд от единого интересующего юношу пункта «erste Klasse»он вернул свиток, – Разрешите проводить вас к нужному купе, – парень, дождавшись одобрения, повел мужчину за собой сквозь галдящие в оседании на новые места комнатушки. – Время питания Вы можете определять самостоятельно в вагон–ресторане, работает он с восьми утра и до двенадцати вечера, во исключении круглосуточного зала для курения с баром, - под стараниями исключить здешний берлинско–бранденбургский диалект из грамматически неплохо построенного английского, забормотал он, глядя на Снейпа через плечо, – Также, в соседнем вагоне вы можете ознакомиться с табачными изделиями производства нашей компании. Справочное пособие по всему поезду вы найдете на своем месте, - убедительно добавил белокурый парень, активно жестикулируя руками, спрятанными под белыми церемониальными перчатками, – Если Вам что-нибудь понадобиться буду рад помочь. Schönen Abend! – скрипящие в сгибах туфли ровно, чем-то дисциплинированно развернулись, направляя своего носителя к другим пассажирам. Профессор скептически придерживался взглядом за раздвижную дверь купе, не в состоянии ее открыть под дисбаланс пульсирующих с раннего утра висков. Не поддаваясь объяснению дверь казалась неправильной, упуская точку зрения эстетизма, в тоже время кажущейся причиной нужной подвластности. Мертвенно бледная рука уже лежала на рычаге, запускающем игру в незнакомцев и, отрекаясь от детской ксенофобии, невидяще, широко отворила злосчастный механизм. – Liebe Fahrgäste! Поезд номер 3-2-0 сообщением Берлин, Германия – Кан, Франция отправляется с первой платформы, первого пути. Время отправления – 20.30. Просим вас занять свои места и предоставить билеты по просьбе контролеров. Wir wünschen Ihnen einen angenehmen Abend, – поезд тронулся, предлагая пассажирам качнутся вместе с ним. Сцепные дышла на движущихся колесах экспресса прошли свой первый круг, подталкивая огромную машину к ободрению на долгую дорогу. – Северус? – цепкий, заинтересованный взгляд голубых глаз взметнулся к профессору, слегка вздымая ровный нос, расправляя плечи, как в попытке соскучившегося щенка броситься к хозяину на колени, расспрашивая, не его ли нахождение здесь заставило мужчину прийти. – Люпин. Нельзя было спутать это штрихованное толстыми шрамами лицо с кем-то другим. Другие, проходя толпой, имели безликость, не запоминающиеся гримасы, а эта, откладываясь на самую дальнюю полку шкафа под нарицанием «шутки», становилась принужденно чуждым ферзем в памяти. Тембру его голоса было несвойственно обладать низкой басистостью, давая правильное распределение на высокий баритон, мягко его окутывающий изнеженностью, что, казалось, его звучание могло с легкостью успокоить плачущего ребенка своим устроенным в колыбельную мычанием. Его непослушная без лака челка свалилась на левую сторону, мешая в полной мере осознать присутствие Северуса, смотрящего на него с отголоском умиротворенной безысходности. – Я…я рад тебя видеть, – осмелился нарушить тишину Ремус с ее изломом от рельсов проседающих под тяжестью поезда.