'T komt goed || Всё будет хорошо

Две тысячи двадцать второй год Весна(Конец апреля) Берлин, Германия Я вжимаюсь в холодную стенку лифта с огромным зеркалом, но смотреть туда в очередной раз я не хочу. Лишний раз видеть себя до жути уставшей и корить себя за то, что никак не могу «вырваться» из плена своей работы и улететь куда-то далеко-далеко, там, где будет тепло и будет солнце печь в лицо, а шум воды вдалеке будет ласкать мой слух – я не хочу. Я крепко сжимаю бумажный стаканчик с кофе в своей руке, но даже он не помогает мне наконец «пробудиться» после сна. Я проспала, поэтому на сборы мне пришлось потратить меньше пятнадцати минут, что и «очень» видно по моему внешнему виду. Радует меня только то, что то, куда я направляюсь – та самая фотосессия спортивного бренда «Adidas», после за которую мне должны заплатить немалую сумму денег. Паул приятно удивился, когда я написала его менеджеру около недели назад с приятным посылом о том, что готова подписать контракт на пару съёмок, одна из которых будет «презентовать» летнюю коллекцию мужской спортивной одежды, что, как раз, запланирована на сегодня: вторая же будет «презентовать» новую зимнюю коллекцию спортивной одежды в начале ноября. Весна(Начало мая) Нордостполдер, Нидерланды Я руками опираюсь об перила небольшого уютного домика, тотчас жмурясь при свете солнечных лучей, что вот только-только выскользнули из «лап» туч. Прохладный майский воздух проходит сквозь всё моё тело, «освежая» организм. Я прикрываю глаза на несколько секунд, по-детски глупо улыбаясь сама себе. Недавно прошёлся дождь, поэтому в воздухе витал запах мокрого асфальта и только-только прошедшего дождя, а мокрая дорога поблескивала от солнечных лучей. В Нидерландах на данный момент проходит самый «пик» цветения тюльпанов. Туристы со всего мира приезжают в знаменитый парк «Кёкенхоф», дабы взглянуть на самые лучшие поля цветов во всём мире. Ежегодные фестивали по всей стране в честь цветения тюльпанов – это уже как неотъемлемая часть страны. В честь этого «праздника», собственно, я снова приехала в Нидерланды. За те деньги, заплаченные после фотосессии с «Adidas» я безвозвратно решила, что в конце мая, тогда, когда работы станет намного намного меньше, я полечу отдыхать в Испанию. И не поверите, одна. Меня любезно приняли Элиас с Флорой на несколько дней. Они сняли небольшой домик недалеко от центра «событий», и пригласили сюда меня, Йоста и семью Лакомб. К счастью или к сожалению, Изе с Мартеном пришлось отказаться от нашей компании, так как у новоиспечённой семьи недавно начался «медовый месяц» где-то на Багамских островах. О Йосте. У этого засранца в очередном порядке уж слишком много навалилось дел, поэтому тот приедет чуть позже. Как он говорил, они с Танту работают 24 часа в сутки, иногда могут не спать ночью или наоборот, отсыпаться целый день на студии. Работа над новым альбомом усердно кипит, и я боюсь, как бы Кляйн не выгорел с этой «работой». Скажу честно, проведя всего день в этом спокойном и очень тихом месте, где звуки сверчков ночью ласкают твой слух, где ранний шелест травы заставляет почувствовать некую «отрешенность» от всего, где узкие дороги Нидерландов конкурируют с небольшими озёрами вокруг – я чувствую себя отдохнувшей. И, казалось бы, как за один день можно почувствовать, после всего того, что произошло за последние месяцы, себя отдохнувшей, а я с лёгкостью могу сказать, что это вполне возможно.

***

– Как малыш? – Интересуюсь я у Флоры, отпивая из нагретой чашки с крепким чаем. – Растёт, – девушка смущённо кидает взгляд на свой выпирающий живот, – знаешь, мне до сих пор не верится, что я скоро стану мамой. Это так... удивительно, что-ли? – Девушка с карими глазами посильнее укутывается в тёплый коричневый пледик и переводит свой взгляд с живота на меня. – Не жалеешь? – Что ты, конечно же нет, вовсе нет, – Флора активно замотала головой в отрицании, прикусив губу, – я всегда хотела иметь ребёнка, но... – я вижу, как она в замешательстве бегает взглядом по своим рукам, по деревянному столу, окрашеному в тёмно-коричневый цвет, по персиковому небу позади меня. – но я всё ещё очень сильно сомневаюсь. Я боюсь. Я много вычитала, как парни или мужья бросают своих вторых половинок после родов или ходят на лево. Я постоянно думаю о том, что это точно со мной не может произойти, но разве я исключение? Ох, я правда устала быть таким параноиком. – Знаешь, – я откидываюсь на спинку лавочки и поджимаю обе ноги под себя, – мне кажется, тебе вовсе не стоит переживать о подобном. Элиас не выглядит тем, кто будет изменять. Тем более, он достаточно взрослый мужчина, и я думаю, он достаточно нагулялся, чтобы уже иметь свою семью. – Я отпиваю из чашки, пристально наблюдая за эмоциями девушки. – Со стороны видно, что он безумно любит тебя. – Я мягко улыбаюсь ей. Флора с благодарностью в глазах, что блеском отображается в её «кофейных» очах смотрит на меня, одаривая меня такой же мягкой и доброй улыбкой. Белый, деревянный забор за моей спиной открывается со скрипом. Я вижу, как взгляд Флоры метнулся от пришедшего человека ко мне, а улыбка стала в разы шире. Я, нахмурившись, оставляю чашку с тёпленьким чаем на столу и поворачиваю голову туда, куда смотрит Флора. Йост. Стоит около забора с улыбкой до ушей с одной спортивной сумкой около ног и свисающим чёрным рюкзаком на плече. На носу «висят» очки с прозрачными линзами. Из-под чёрной зипки выглядывает помятая белая футболка с цепочкой на шее. Я и сразу не понимаю, как с моих плеч слетает тёплый плед: когда его больше нет на моих плечах, я чувствую этот прохладный воздух на своём теле, что словно ток на низком разряде ударяется об мои оголённые руки и живот. Я не сразу понимаю, как на моих ногах не оказывается тапочек, и как я бегу пыльным асфальтом в одних лишь высоких белых носочках со знаком бренда «Nike». Йост, видя, что я мчусь к нему скидывает со своего плеча рюкзак прямо на спортивную сумку и расставляет обе руки в стороны; я с разбега запрыгиваю на него, крепко обхватываю его шею руками и обвиваю его торс ногами. Он чуть шатается, делает шаг назад, но тут же обнимает меня в ответ, громко смеясь. Аромат морозной свежести я не перестаю вдыхать и выдыхать на участке его шеи и волосах – он полностью пропах этим ароматом, что ни с чем другим я попросту его больше не спутаю. «Ангелочек» бегло целует меня в щёчку, в висок, в шею, сильнее сжимает свои руки вокруг моей спины. – Ты всё-таки приехал раньше обещанного. – Шепчу ему в шею я. – Небольшой сюрприз. – Хрипло смеётся Йост. Йост аккуратно ставит меня на свою спортивную сумку, придерживая за талию. Сейчас я кажусь даже выше него. – Ты чего без обуви? – Хмыкает мой парень, обведя насмешливым взглядом мои босые ноги. – Замолчи. – Улыбаюсь во все зубы я и снова вовлекаю парня в свои объятия. На своей шее чувствую его горячее дыхание: Йост носом утыкается мне в ямочку между ключицей и шеей и вдыхает запах на моей коже, щекочет и вызывает мурашки по всему телу. Моя рука оказывается у его светлых и очень мягких волосах. Своими ноготками я начинаю «массажировать» голову, пропуская сквозь пальцы вьющиеся волосы. Я слышу, как Йост мычит от удовольствия, сильнее вжимаясь носиком в шею: я нежно улыбаюсь, когда чувствую его губы на своих ключицах, что дорожками поцелуев поднялись к моему лицу, мучительно долго застывая рядом с моими приоткрытыми губами. И сейчас нам даже плевать на то, что за нами наблюдает его брат с девушкой; мы забыли о том, что здесь есть кто-то помимо нас. Сейчас персиковое небо укрывает своим оранжевым оттенком небо над нашими головами, мириады далёких звёзд тихо шепчутся и смеются над нами, а остатки солнца охватывает наши бледные лица с блестящими волосами, напоследок грея наши щёки перед подступающей, прохладной ночью, в которой мы будем вместе; ночь, которая снова воссоединит наши заболевшие друг другом сердца, залижет раны прошлого и заставит поверить в то, что всё будет хорошо.

***

Я лежу на груди у Йоста, и я слышу его размеренное дыхание, расползающиеся по всей его грудной клетке. Я слышу, как бьётся сердце «ангелочка», и этот звук, словно колыбельная для меня. Йост лежит на покрывале на земле укрытый махровым пледом ровно так же, как и я. – Так хорошо мне не было очень давно. – Шепчет Кляйн и закидывает одну руку за голову. – А ты знала, что я люблю тебя? – Впервые слышу, – я приподнимаюсь на руках и смотрю Йосту прямо в глаза. Я морщу свой нос и высовываю язык, когда парень ловит мой взгляд на себе, расплываясь в идиотской улыбке. Йост облизывается и, приподнявшись на локтях тянется ко мне; он кладёт руку мне на щеку и притягивает к себе, чтобы заполучить мой поцелуй. Наши губы вновь и вновь касаются друг друга, будто-бы мы не виделись целую вечность; словно в каком-нибудь романтическом фильме мы целуем друг друга, сплетаем наши языки вместе, чувствуем вкус недавно выпитого вина на языке, сминаем и кусаем губы друг друга, в коротких перерывах между поцелуями по-дурацки влюблённо посмеиваемся. – Всегда хочу чувствовать тебя рядом с собой, звёздочка, – Йост ложится назад и снова закидывает руку за голову, довольно расплываясь в улыбке, – всегда хочу чувствовать себя влюблённым дураком с тобой, и влюбляться в тебя с каждым днём сильнее и сильнее. Да, чёрт возьми, – хмыкает, – я по-уши влюблён в тебя, и я хочу, чтобы это осталось со мной навека. – Йост, – я смущённо прикрываю лицо руками, хихикая, – я люблю тебя. Даже в те моменты, когда ты меня бесишь или до невозможности злишь, я понимаю, что без тебя я не смогу. Ты первый, кто смог полюбить меня такой, ты первый, кто смог украсть моё сердце и не разбить, надёжно его оберегая. Я... – я убираю руки с горящего от смущения лица и поворачиваюсь лицом к довольному Йосту, – я тоже чувствую себя влюблённой дурочкой, и мне это до безумия нравится. Йост прикрывает глаза и улыбается. Наощупь он находит мою руку и тянет на себя – я падаю на него, а тот лишь хрипло смеётся мне на ушко, кладёт руки мне на бёдра, помогая мне поудобнее уместиться на нём. Я сижу на нём, лёгкий ветер подкидывает мои волнистые волосы, некоторые из волос попадают мне в рот, но я настолько завороженна его яркими голубыми глазами, что светятся даже в такой темноте, что мне становится абсолютно плевать на внешние «раздражители», с головой окунувшись в его теплоту под футболкой и горящие любовью глаза.

***

– Да красивая, красивая, – вздыхает Кляйн, – пойдём уже скорей. – Говорит стоящий на пороге дома Йост. – Да погоди ты, – я кидаю на него «убийственный» взгляд через зеркало, всё сомневаясь в своём сегодняшнем «наряде», – ох, мне кажется, эта причёска не подходит под эту одежду, а этот элемент... – Мелисса, даже я уже устал наблюдать за тем, как ты грёбанных пятнадцать минут бегаешь и не можешь собраться, – фыркает Кляйн-старший, скрестив руки на груди, – там фестиваль закончится скоро. – Кляйн, закрой рот, – вступается за меня Флора, – ты в мятой рубашке стоишь эти же пятнадцать минут, хотя мог бы пойти и погладить её, а не стоять и бубнеть как дед старый. – Да он уже и так сыпиться, чего удивляться. – Вставляет свои пять копеек Йост. Через зеркало я вижу, каким взглядом на него смотрит Элиас. Я улыбаюсь, понимая, что кому-то сейчас точно достанется. – Что ты сказал? – Элиас делает «угрожающий» шаг в сторону младшего брата, и я вижу, как тот резко открывает входную дверь, впуская холодок внутрь домика. – На, остудись, мужик, я же не серьёзно, – Йост кидает взгляд на меня, – звёздочка, прошу, поторопись, иначе меня сейчас убьёт свой же родной брат. Я поворачиваюсь к семье-Кляйн лицом, одаривая каждого своей улыбкой. За эти месяцы они стали для меня семьёй. И я даже не побоюсь этого слова, ведь теперь я с гордостью могу сказать, что чувствую себя полноценным членом их небольшой, но дружной семьи, в которой совсем скоро появится пополнение в виде нового Кляйна-младшего. Йост крепко держит меня за руку, когда мы идём вдоль дороги на гул громкой музыки, где должен проходить фестиваль. Элиас с Флорой идут впереди, пока мы не спеша плетёмся за ними, прямо по-середине пустой дороги. Малиновый закат расстянулся по небу. Вдалеке можно было увидеть тихие звёзды, что пробиваются сквозь вечернее небо – сейчас это схоже на картину какого-то художника, чьё творение выставили на какой-нибудь дорогостоящий аукцион. Этот вид и вправду завораживает. – Йост, – обращаюсь к парню я. Светловолосый поднимает на меня свои небесные глаза, вопросительно наклонив голову набок, – я хотела тебе кое-что рассказать... – О нет, звёздочка, – «страдальчески» стонет Йост, отворачиваясь от меня, – не говори только, что разлюбила меня. – Да нет же, боже, – заказываю глаза, – я хотела рассказать тебе, что в конце мая я улетаю отдыхать. Мы резко останавливаемся. Я чувствую, как Йост сильнее сжимает мою руку в своей, щурится, хмурится. Кляйн недоверчиво пробегается взглядом по моему лицу, затем уводит взгляд в сторону удаляющихся от нас Элиаса и Флоры, через линзы очков для зрения наблюдая за ними. – Что? Что-то не так? – Я встаю напротив него, чуть выше вздымая голову. – С кем? – Йост не смотрит на меня, но я чувствую, как тот напрягается сильнее после своего же вопроса. Я в удивлении вскидываю брови, затем чуть хмурюсь. – Одна. Йост несколько раз кивает. Он наконец-то переводит свой взгляд голубых очей на меня, но в них я подмечаю что-то очень странное. Оно похоже на... обеспокоенность? Боязнь? Ревность? Или я себя просто накручиваю? – Одна. – Повторяет за мной Йост и отпускает мою руку. – Хорошо. – Эй, что с тобой? – Светловолосый делает шаг в сторону, но я загораживаю ему путь собой, не давая пройти дальше, на что тот, конечно же, легко усмехается, но всё же останавливается и суёт руки в карманы джинс. – Всё хорошо. – Совершенно спокойно отвечает Кляйн. Я недоверчиво кошусь на него, улавливая между нами запах чего-то недосказанного. – Ты чего-то боишься? – После моих слов на лице Йоста появляется та самая раздражительная ухмылка. Я тотчас вспоминаю тот год, когда это противная ухмылочка просто не сползала с его лица – чаще она появлялась тогда, когда я была рядом с ним. – Я ничего не боюсь. – Ровным голосом отвечает мне Йост, и переводит свои «льдинки» на меня. Я лишь удручённо вздыхаю и качаю головой на его слова. – Пойми, – я делаю небольшой шаг вперёд, привстаю на носочки и беру его лицо в свои маленькие ручки, – ты можешь сейчас притворяться, вредничать и говорить, что «Всё в порядке», и, может быть, если бы я тебя не знала, то и вправду подумала бы, что всё более чем в порядке. – Засранец щурится и склоняет голову набок. Я вижу, что в этих голубых глазах загорается интерес моими словами. – Но? – Но я знаю, что ты под этой «отстранённостью» или «безразличием» пытаешься что-то скрыть. – вздыхаю, – Почему ты боишься признаться в том, что тебя что-то пугает или что-то не нравится? – Теперь щурюсь я. Кляйн неотрывно смотрит мне в глаза, и я успела уловить пару моментов, когда тот порывался увести взгляд, но под напряжением всего тела, под чувством своеобразного «долга» он продолжает смотреть мне в глаза. – Что тебя беспокоит? – Нежно провожу по скуле моего парня, чувствуя, как учащается его дыхание; как его грудная клетка соприкасается с моей, а зрачки постепенно заполняют голубую радужку. – Мои мысли глупы, – Йост убирает мои руки со своего лица и, держа их в своих целует меня в щёку, – и я думаю, вряд-ли бы ты хотела их услышать. – Йост ещё раз целует меня в щёчку. – И что? – Хмурюсь, чуть отсунувшись от парня. – Я хочу знать всё, что происходит у тебя в голове. Я хочу знать все твои глупые и наполненные смыслом идеи или мысли, я хочу знать, что тебя тревожит или чего ты боишься для того, чтобы помочь. Я твоя девушка, Йост, и я бы правда хотела, чтобы ты делился со мной этим. – Ох, Мелисса, – Йост загребает меня в свои объятия, театрально вздыхая, – перестань говорить такие слова. Я чувствую, что влюбляюсь в тебя сильнее, и мне хочется рассказать тебе о... – Кляйн замолкает, и под своими руками на его спине я чувствую, как тотчас напряглись мышцы, – я чувствую себя полным дураком. – Светловолосый утыкается носом мне в плечо. Я нежными и аккуратными движениями поглаживаю его по спине; я слышу тихое и размеренное дыхание парня, что заставляет меня улыбнуться. – Я боюсь, что ты сможешь найти себе другого. – Вдруг резко выпаливает Йост, когда мы наконец подходим к месту проведения «фестиваля», крепко держась за руки. – Ты серьёзно? – Я тихонько хихикаю, услышав эти слова от Йоста. – Я ведь говорил, что мои мысли глупы. – Спокойно пожимает плечами Йост. Он пытается уцепиться взглядом хоть за что-то, и я вижу, как ему становится до жути неловко. – В какой-то степени я согласна, – продолжаю я, чуть помедлив, – но я хочу, чтобы ты наконец научился доверять мне. – Йост лениво переводит на меня взгляд, будто бы своими очаровательными глазками намекая, что в эту минуту и в таком месте он бы вряд-ли хотел обсуждать такое. – Ну что ты так смотришь? Мы ведь всё равно потом замолчим эту тему, – я опускаю взгляд под ноги, всё ещё чувствуя на себе его пронзительный взгляд, – а я не хочу этого. – Хорошо, – спустя несколько минут напряжённого молчания отвечает Кляйн, – я доверюсь тебе. – Ты делаешь мне одолжение? – Хмыкаю я и пинаю камешек носком от кроссовка. – Вовсе нет, – совершенно спокойно отвечает Йост, чуть повысив тон – вот мы уже стоим перед входом на этот «фестиваль», внутри которого громкая музыка разбавляет этот обычный звёздный вечер, – я правда сморозил полную хуйню, – вздыхает и устало проводит ладонью по лицу, – что ты, что я – никого никогда так не любили, и вряд-ли бы ты «повелась», если это можно так назвать, на мимолётные ощущения, предав нашу любовь. – Йост смотрит себе под ноги, «рисует» что-то носком от кроссовка на мокром асфальте, а его рука чуть сильнее сжимает мою. Я мягко улыбаюсь и целую того в щеку, вовлекая смущённого парня в свои объятия.