С любовью по сезонам

Тисс вернулась в столицу поздно. На смену солнечного диска явился молодой месяц, призраком плывущий по небу. Облака плотно тулились, ухудшали видимость, но благо проделанный путь исчез с дневным светом за горизонтом. Могучий дракон приземлился, оповестил о прибытии дрожью, прошедшей по каменным плитам. Эя Вэдтри ловко соскочила со спины крылатого существа, ноги наконец ощутили твердую устойчивую поверхность. Вдохнула свежий морозный воздух Ро'од, ветер уже не бил в лицо, не кусал покрасневшие щеки. Только слегка трепал меховой воротник зимней накидки. Скучавший компаньон не дал времени прийти в себя, боднул в бок горячим носом. — Тише, тише. Скоро получишь своих овец. — она погладила чудище по переносице. На миг задумалась, поведай кто раньше, что она будет так смело контактировать с драконом, сочла бы за сумасшедшего. Воплощение величия, мудрости, волшебства, единения с миром, границы которого очерчены раскатами грома и молнии, – теперь подчинялось ей. Хотя и ладили, не обошлось без притираний и долгого непонимания. Прошлый наездник был сведущ обо всех тонкостях небесного обитателя. Тисс же по наитию определяла потребности, изучала темперамент и сложный характер. Боялась, что, разозлившись, клацнет зубами и ее положение из затруднительного превратится в безвыходное. В Гнезде дракон грациозно разместился на бревнах. Лег, поджал когтистые лапы, покачивал длинным хвостом со стороны в сторону в ожидании ужина. После того как освободила от груза, припасов и личных вещей, летунья побеспокоилась найти ему пропитание. Усталость отозвалась болью в суставах, поясница заныла. Все же, прокормить дракона – не домашнего кролика. Тому пару горстей сена достаточно, а здесь и тремя овцами не наестся. Зато частое ношение тяжестей способствовало выработке выносливости, укрепляло мускулатуру. Заметно подтянутый живот, рельефные мышцы, постройневший силуэт – так сказались еженедельные тренировки. Тисс кинула последнее парнокопытное животное. Внезапно позади раздался женский голос. Вероятно, знавшая о прибытии служанка, торопилась к ней. С опаской поглядывая на громадное существо, коротко поприветствовала: — Леди эя Вэдтри, с возвращением вас! Как ваша дорога? Принц Тай просил передать, что ожидает в своих покоях. Услышанное имя прибило кровь к заостренным ушам, но мимика не выдавала возникшее напряжение. Они не виделись толком с тех пор, как с со Генэшем отправились в Ардзанг. Обучение сутки напролет, адаптация новым к реалиям, в которые угодила не по своей воле. На плечах груз ответственности перед эсшайским народом, к тому же нагрянувшая симпатия, опьяняющая, стоило вспомнить имперского наследника. Ровным тоном Тисс обратилась к дварфийке. — Брунга, благодарю. Сразу просит явиться к нему или позволит омыться? — Что вы, Тай эя Эйни Лоно Вэд Ваин Фиркаин изволит видеть вас тогда, когда будете сами готовы. Встреча не требует спешности. Так же распорядился протопить баню, освежитесь, согреетесь. Ну и холод лютый! — Многие места уже засыпало, того глядишь и здесь белым бело будет. Из-за туч и лететь затруднительно, ничего не видно. Принц Тай. Отношения между ними казались неясными, горели огнем, словно раскалённая сталь. С каждым ударом молота о наковальню формировалась ясная фигура – меч раздора, созданный задолго до их рождения. Клинком рассекали тела воинов обоих государств. Снег впитывал кровь, прятал следы минувших битв, погребал тела бойцов, становился последней морозной колыбелью. Протянуть цветок лилии и в знак мира, или вонзить нож меж ребер, вырисовывая сценарий войны? Последний вариант невыгодный, пускай жажда справедливости и мести ускоряла сердца бег. Еще одно сильное чувство соседствовало с намеренно погашенной яростью. Общались на расстоянии, строгие отчеты сменялись личными письмами. Буквы сами складывались слова, откровения отпечатывались на бумаге. Иногда девушка забывалась, уходила от важных дел и толкова о сокровенном. С тем, кто должен был оставаться чужим, сблизилась. Прогнуться под гнетом врага было государственным поражением в глазах Тисс, влюбиться во врага и тайно желать – собственным. Это мешало спать по ночам, вина сеяла сомнения, угнетала. Но прочтенные тексты, полученные от принца Тая, становились отдушиной в неизведанных краях. Тем не менее в его речах искала фальшь, выгоду. До конца поверить в искренность ро'одца не получалось. Уже в бане чародейку натерли смесью масел и трав, приятно пахнущими полевыми цветами мазями покрывали нагое тело. После испытала хваленые ванны, на поверхности воды колыхалась россыпь лепестков роз. Закрыв веки, эльфийка погрузилась в полудрему, в каменке потрескивали угли, журчал декоративный фонтан. Утомление вместе с паром поднимались наверх, рассеивались туманной дымкой. Но волнения так просто не покидали, оседали грузом в солнечном сплетении. Она силилась не мучиться размышлениями о том, с кем предстояло вновь повстречаться. Изводилась и по причине отсутствия ответа на вопрос, потерял ли интерес Фоэльх, увлекся ли кем-то? Упрямый нрав и действия наперекор пугали, но вера, что все обойдется, не угасала. И проливал тусклый луч надежды Тай эя Эйни. “Интересно, он скучал по мне?” — отдернула себя — “С чего вдруг меня должно это беспокоить? И вообще, в его кровати столько дам побывало, за каждой скучать может изо дня в день в течение года”. Настроение омрачилось рассуждениями, притупило разыгравшуюся тревогу. Отвлекаясь, расспросила служанок о теплицах и здешних способах ухода за растениями. Когда была готова и настроена на встречу, двери перед ней распахнулись, желтый свет заженных в канделябрах свеч лег на бледную кожу, запутался в шёлке золотистого платья. Посредине комнаты массивный стол, сервированный на двоих, высокие бокалы и пустые тарелки. Тисс оглянулась в поисках хозяина, двинулась туда, где услышала отчетливый шорох перевернутой страницы. Без знакомой надменности и тщеславия, сидя в кресле, Тай увлеченно читал книгу, не заметил вошедшую гостью. — Ваше Высочество. — поклонилась. — Леди. — он привстал, приблизился, но сохранил почтительную дистанцию. Поведение выдавало ровным счетом ничего, а губы изогнулись в привычной для императорской семьи улыбке. Но пряталось за ней ранее неизведанное, то, что выражалось в исключительных случаях. В темной зелени глаз мужчины блеснула искорка тепла. — Как ваша дорога? Не утомились? — Малость да. На сон, правда, как при первых полетах, более не тянет. — Приятно слышать. Все же, лучше лететь на драконе, а не с него. Чародейка улыбнулась уголком губ. Отвечать колкостью не хотелось, проведенные минуты в водах настолько разморили, что оставалось мечтать о мягком ложе. К тому же в памяти всплыл фрагмент их поцелуя, страсть, обескуражившая обоих. Шероховатые ладони на ее щеках, трепетные касания. Переводя тему, поинтересовалась: — Что читаете? — Тисс мельком пробежалась по тисненой обложке. — Лирику. Эсшайский поэт. — понизив тон, зачитал наизусть: Я в музыке арфы нашел свою погибель, Израненный струнами, убитый игрой И нимфою дивной покоренный. Голосом сбит с пути, рифмами – с толку. Отныне себя не найти. Эя Вэдтри знала творчество данного автора. В подростковые годы слышала, как юнцы пели серенады под окнами дев, что обучались магии. Банальное и в меру слащавое, однако проникновенное искусство песни. Как и у многих других рифмачей, в перечни заурядных встречались выдающиеся, и слезы от нагрянувшей грусти были усладой для творца, затронувшего за живое. — Да вы не только искусный любовник, но и романтик. —Кольнуть, отвергнуть, ранить, или стиснуть и не отпускать? Тай переменился в лице, меж бровей легла тень. — Леди, вас тревожит прошлое. С тех пор многое изменилось. Я, в том числе. — звон колокольчика и засуетилась прислуга, принося блюда, только снятые с печи. От разнообразия запахов живот заурчал. — Вы голодны, прошу присесть, отведаем ужин. — Ваше Высочество… спасибо. Они разместились друг напротив друга. Тисс удивилась внимательности лесного эльфа к деталям: просил приготовить яства, ссылаясь на ее вкусы. Нравились ягоды, гроздья винограда, налитые красным плоды клубники, ежевика. Из мяса предпочитала птицу, маринованную в белом вине, к нему поджаренный хлеб с тонким слоем масла. Не просто еда – это жест, в каждом штрихе которого педантичность и дотошность сына монарха. — Запомнили, что я люблю. — эя Ветри приступила к угощениям. Лед в сердце дал трещину. Не знала, забота затмевала обходительность, или наоборот. Когда только познакомились, было проще. Легче осознавала, с кем спокойнее – с принцем, или верхом на драконе. Создавалось впечатление, что компания второго хуже, но вот, будучи в метре от ро'одца, ужиная за одним столом, убеждалась в обратном. Накладывались сверху противоречивые эмоции, так не вовремя подавляющие ту часть Тисс, которая могла рационально делать выбор. Пригубив красного вина, эя Эйни продолжил разговор. — Ша'арнез вас хвалил. Вы оправдали мои ожидания, умница. — склонив голову, он пристально посмотрел ей в глаза. — Довольны собой? — Что ж, меня никто не съел, я не покалечилась. Значит, да. Вскоре королевство получит на вооружение дракона, мир не кажется столь эфемерным. — Тогда выпьем за это. — звон бокалов отразился от высоких стен помещения. Девушка залюбовалась кистью эльфа, скользнувшей по серебру. Понизив тембр, мужчина прозвучал интимно. — Признаться без вас мне было тоскливо. — В период моего отсутствия никто не скрасил одиночество? Столько красавиц Шаинведа бродили без дела. — она откинулась на спинку стула, незаметно вздохнув. Крепкий напиток развязал язык. — Не нужно так. Вы заняли все пространство в душе и в мыслях. Лишили покоя, благодаря вам я вновь познаю радость встречи и горечь ожидания. — Я оказываю на вас столь сильное влияние? — Соврете себе если скажете, что это не взаимно. — эльф поднялся и встал почти вплотную, вынуждая выйти из-за стола. Намекни Тисс о малейшей неловкости и смятении, сразу бы отступил, не настаивая. Она сокрушенно устремила взор на ро'одца, не зная, какие фразы подобрать, как звучать разумно. Насколько это реально, когда эмоции берут в плен? Тисс коснулась смольной прядки, заправила за ухо, неосознанно очаровываясь утонченными чертами лица. Каким расчетливым и жестоким тираном не считала императора, соглашалась, что дети его отличались изумительной красотой. Прямой нос, высокие скулы, широкие брови – воплощение мечты, воспетой бардессами. Воздух застрял в груди, к горлу подступил ком, глаза защипало. Что за напасть и почему увлечься было суждено в того, кто сотнями косил жителей Эсшая? Тай прервал мысли, не думал медлить. Глуша сомнения, соприкоснулся с ее губами, пальцами смял соломенные локоны. Сердце Тисс пустило удар, затем заколотилось, прогоняя кровь по венам. Прежний мир рухнул, они переступили черту, нагло посылали все предрассудки. Протрезвев от накативших эмоций, как от резкого порыва морозного ветра, эльфийка отпрянула. — Ненавидь меня, я тоже должна тебя ненавидеть. — в ответ очередной поцелуй, стиснутый в руке подол платья. — Нет. — твердое и четкое, отчеканенное сквозь прерывистое дыхание и шорохи. Его рука уже пробралась под шелковую ткань нижнего белья, девушка ахнула. В бреду она стала снимать верхнюю часть костюма с атлетичного тела. Принц откинул мешавшую одежду, подхватил девушку на руки и понес в спальню. Если это был сон, она молила не просыпаться. Тай потянул за рукава, развязал корсет, и оголенные ключицы обдало горячим дыханием. Следом погладил узкую полосу браслета на предплечье, коим до скончания бренной жизни связана с великим обитателем мира гроз. Тисс тихо застонала, ложась на хлопковое покрывало. По спине пробежал ток, когда эльф, целуя, спустился к низу живота, избавил от юбки. Инеем эя Вэдтри выводила узоры на коже, царапала широкую спину, перебирала густые волосы. Он дарил ей удовольствие, без лишней скромности гладил бедра, языком проводил между. Помогал пальцами, мягко надавливал на самые чувствительные участки, поблескивающие от влаги. Возбуждение на грани боли, подступающие волны жара, пот, скатившийся капельками со лба. В помещении было ощутимо зябко, но что есть холод, когда нутро пылает огнем? — Тай… — в полутьме прозвучало его имя. И еще, еще… Когда спазмы и сладкие судороги вот-вот погрузили бы в короткое небытие, эльф остановился. Навис, влажно целуя, приподнял ее ногу. — Тисс, я проклят и благословлен тобой. Никому не удавалось произвести подобный эффект. Медленно заполнил, окончательно разрушая стену предубеждений. О правильности поступка не могло быть и речи, когда разум затянут поволокой страсти. Чувства, сдерживаемые здравым рассудком, обрушились на сплетенные воедино тела. Сцепленные пальцы рук, томные вздохи, неразборчивый лепет. Черные локоны вчерашнего врага чародейка сжимала в кулак, носом уткнулась в шею, дыша его цветочно-древесным ароматом. Тисс отпустила мысли — после, может, пожалеет, однако не тогда, когда бедра имперца в ритмичном темпе соприкасались с ее. Глубоко, грубо доказывая, что этой ночью эсшайка принадлежит ему, как и он ей. Девушка срывалась на крик, шептала имя ро'одца. Плавилась и млела от каждого движения, комплимента, сказанного осипшим от возбуждения голосом. Достигнув кульминации, Тисс изогнулась, прижалась, усиливая и удваивая момент наслаждения. По прежнему исступленному эльфу было мало, он приподнял податливую фигуру, перевернул на живот. И продолжил испепелять и сжигать, пока вдвоем не дошли до пика. Очнулась, покидая объятия неги, на вздымающейся груди эя Эйни. Говорить не желала, как и думать. Вслушивалась в свист разыгравшейся метели. — Тисс, разделите со мной момент? Первый снег. Она повернула голову, читая выражение его лица, частично скрытое взмокшими прядями. Расслабленное, удовлетворённое, счастливое. Невинная улыбка контрастировала с тем, что происходило в спальне. Эя Вэдтри устало кивнула, взяла под локоть принца и, покачиваясь, последовала к окну. Тай накрыл ее плечи пледом, поцеловал затылок, лбом прислонился к макушке, вдыхая аромат. Хрупкие снежинки кружились, поблескивали в лунном свете, летели, поддерживаемые вьюгой, в поисках покоя на заледеневшем грунте, либо на голых ветвях деревьев, крыш домов. Снег за окном все падал и падал, белым пухом укрывал ночной город.