Та самая метка

      Вы знаете, что такое настоящая боль? Когда каждый сантиметр твоего тела жжёт, будто раскалённой кочергой, когда твоё тело не принадлежит тебе, конечности скручивает в узел, а внутренние органы, наоборот, словно рвутся наружу. Когда твоё сознание играет с тобой злую шутку, подкидывая различные картинки, которые никогда не станут реальностью.       Вот и сейчас Тэхён, лёжа на кровати, охваченный лихорадкой, мокрый, словно попавший под дождь, свернувшийся в дрожащий калачик, видит в своих снах или, быть может, галлюцинациях, что он сейчас сидит в кресле-качалке на веранде просторного дома, а в его руках беззаботно спит маленький свёрток с его глазами. На газоне его альфа играет со вторым малышом, у которого такая же кроличья улыбка. Идиллия. Счастье. И в ту же минуту боль, как разряд тока по телу, вырывающий из миражей, так сурово и больно возвращающий в реальность.       Всё ложь. Такого не будет никогда. Для Тэхёна судьба уже написана. И грязный сырой подвал, в котором он кричит от боли все эти два дня — этому доказательство.       Он принял это будущее, принял и практически смирился со своей участью. Он чувствует, что выдержит ещё совсем малость. Боль становится невыносимой, приходит осознание, что выдержать отказ истинного оказалось смертельно.       Худи практически потеряла весь запах альфы. И Тэхён уверен: как только последняя крупица феромона выветрится из этой злосчастной ткани, наступит его конец.        Такая грустная история вышла. Всю жизнь искать ответы на свой вопрос, всю жизнь искать способ обрести свой запах и в итоге — эта находка и погубит.       На второй день он старается даже не кричать, слёзы давно закончились, горло давно охрипло. Лёжа под каким-то пледом, он тихо скулил и молил, чтобы весь этот ужас поскорее закончился.       — Как он?       — Он практически не реагирует на меня, я не могу даже воды ему влить в организм. Он слабеет на глазах, Джин. Мне очень страшно, — Чимин выглядит ненамного лучше друга, все эти дни он не отходит от него. Хотя и толку от этого мало. Всю их дружбу Тэхён был рядом, в первую течку он был рядом, именно он научил справляться со всеми трудностями, именно он обезопасил, уберёг. Ответить той же монетой Чимин, к сожалению, не мог.       Он прекрасно видит, как друг гаснет на глазах. От его криков наворачиваются слёзы, от его вида хочется биться в истерике.       — Ты знаешь, времени мало, нам он нужен живым, иначе весь план пойдёт ко дну.       — Ты издеваешься?! Мне ты зачем это говоришь? Что я должен сделать? Мой друг умирает у меня на глазах, плевать я хотел на ваш ебаный план!       — А на свою жизнь ты тоже хотел плевать? На жизнь истинного и всех присутствующих? На жизнь обычных горожан, которые пострадают, когда его братец придёт к власти? Этот гандон даёт нам чётко понять, что времени у нас практически нет. Что-то не устраивает? Вперёд с Тэхёном.       — Я не позволю его обидеть! Если нужно пойти с Тэхёном и убить того ёбаного психа, я это сделаю и все вы мне не помеха! Усёк?! — Чимин загородил своей спиной кровать омеги, готов драться, готов кричать, готов шантажировать, угрожать, умолять, но друга в обиду он не даст. — Он не должен отдуваться за косяки безмозглых альф. Хотите спокойствия — идите и деритесь с ним, убейте своего врага, а не вешайте всё на хрупкие плечи Тэхёна. Его жизнь и так изрядно потаскала, он не заслуживает такого отношения к себе!       — Чимин-а, родной, иди сюда, давай отойдём, нам нужно поговорить, — Юнги намеревался отвести истинного в другую комнату, понимая, что обязан рассказать то, что ранее было скрыто.       — Я никуда отсюда не уйду! Я не оставлю Тэхёна на вас, грёбаных ублюдков!       — Его никто не тронет, мы просто поговорим, пошли! — выкрикнул Юнги, устанавливая со всеми альфами зрительный контакт в знак подтверждения своих слов.       Вздохнув, Чимин, всё-таки послушав своего истинного, вышел из подвала, оставив Кима на Джина и только вошедшего Джуна.       — Почему тот блондинчик так печётся об этом течном? — взгляд Джуна был направлен на омегу, который лежал на прогнившей койке и скулил от боли. Ему были чужды чувства, он не понимал, почему его жалеют, почему кто-то за него заступается. Ведь это обычная дырка, обычная шлюха, но способная спасти других от гибели ценой своей тушки.       — Твоей озлобленной башке это не понять. У тебя есть друзья, Намджун? Есть ли те, кто ради тебя готов на жертвы? Есть те, кто готов за тебя сражаться до последней капли крови?       — Конечно, посмотри по сторонам. У меня сотни таких людей.       — О нет, альфа. Теми людьми движет страх, деньги, но не дружба и преданность. Забери у себя статус, деньги, авторитет. Ты останешься сам гнить в этом болоте под названием жизнь.       — Я не для того достигал успеха, чтобы представлять, а что было бы, если бы я его не достиг. Я плевать хотел на то, что движет теми людьми. Но они готовы отдать за меня жизнь, и это главное. А того дружка — омежку сейчас трахнет и поставит на место альфа, прикажет не лезть, вот и вся дружба. Как неприятно, — Джун посмотрел на своего собеседника презрительным, глубоким и сильным взглядом, максимально подавляя и унижая. Ведь никто и никогда не сможет принижать его значения и статус. И пусть сейчас тот альфа лишь ухмыляется и не ведётся, но это всё временно, он подавит его и поставит на колени, ведь так было всегда. Намджун — лидер, Намджун силён, сильнее самого сильного.       — Мне похуй, Намджун, на то, что ты пытаешься делать. И советую тебе засунуть свои феромоны глубоко в задницу, есть дела поважнее, ты так не считаешь? Этому омеге приходит конец, а он является единственным слабым звеном. Только его существование держит нас всех в живых. Стоит только ему уйти в неправильный момент, и братец потеряет интерес к играм и начнёт убивать.       — Мои люди узнали про того омегу, которого подсунули под меня в прошлый гон. Мы были правы, он — его сука. Я думаю, мы сможем надавить на него и достать нужную информацию. Возможно, это рычаг давления для Чана.       — Когда дорожишь омегой, не кладёшь его под ебанутого альфу в гоне. Чан не дорожит никем, кроме своей шкуры, в этом я уверен. Но сейчас у нас вопрос посложнее. Тэхёну нужен истинный. Я его нашёл, это было просто, персона у всех на виду. Я даже с ним поговорил, и он вернулся в Сеул. Нам нужно тайно доставить его сюда, на базу. Об этом не должны знать вооружённая охрана на входе и тем более сам Ли Чан. Я могу положиться на тебя, Намджун?       — Что я слышу? Этот смазливый рот умеет не только пиздеть всякий хлам, а даже может просить о помощи? Да ты застал меня врасплох, я в шоке, что же случилось?       — Это в твоих же интересах. Как ты говоришь, эта дырка способна спасти тебя, твой бизнес и авторитет. Без его альфы это будет сделать сложнее. Выбор за тобой: либо помогай, либо вали на хуй.       — На хуй тут можешь пойти только ты, симпатяга. Дай мне его координаты и два часа, — слащаво подмигнув Джину, он покинул подвал. Ведь из-за насыщенного запаха жасмина дышать было уже невозможно, а сдерживать себя и своё раздражение было явно не в стиле доминантного альфы.       — Больной ублюдок! — крикнул вслед ему Джин, слегка приподнимая уголки губ в улыбке. Всё-таки, каким бы уёбком Намджун ни был, одно остаётся неизменным: он всегда держит своё слово, и если он сказал два часа, то значит, так и будет.        Тем временем Чонгук сходил с ума, сидя в отеле на окраине города.       Его переполняли эмоции, мысли, страх, злость, обречённость и, как приправа к экзотическому блюду — накатившее возбуждение. Гон набирал обороты, не давая спуску. Но в этот раз всё было иначе. Он, словно по щелчку пальца, потерял интерес к омегам, к любому виду порно и даже, прости господи, к симпатичным альфам. Он перебирал все возможные варианты, но всё было напрасно. Его альфья сущность нуждалась в чём-то определённом, но сам Чонгук не знал до конца, чего она хочет.       После звонка Ким Сокджина и рассказе о том, что тот омега умирает от первой течки, и всему виной его запах, который спровоцировал эти изменения в организме, Чон задумался. Он подозревал, что невозможно обычного омегу спровоцировать на такое, как и невозможно просто так спровоцировать гон.       Но с другой стороны, альфа был уверен, что истинность чувствуется сразу и скрыть это невозможно. А запах омеги вообще не чувствовался, и связи с ним никакой не было.       Скорее всего, течка была вызвана меткой, но тогда получается, что Чонгук всё равно виноват.       Что же делать? Как разобраться во всём и как поступить правильно? Ведь сейчас он был уверен только в одном: никому и никогда в своей жизни он не позволит угрожать. Тем более манипулировать его семьёй.       Звук разбитого стекла вырвал его из мыслей. Обернувшись, он увидел вдребезги разбитую оконную раму, лежащую на полу. Затем двух альф, ворвавшихся в номер через то самое окно. Он даже не успел отреагировать, когда к его носу приложили мокрую ткань, и он начал терять сознание.       Очнулся он уже внутри какого-то здания. Голова знатно болела, перед глазами всё плыло, а голоса вокруг были слышны как из-под толщи воды. Он лежал на каком-то диване, а его руки были связаны.       Пытаясь осмотреться, он в первую очередь обратил внимание на размытый силуэт, приглядевшись, оказалось, что этим силуэтом оказался альфа в военной форме, который громко кричал и жестикулировал руками перед другим альфой, высоким брюнетом в чёрном костюме.       — Джин, он очнулся, — произнёс другой военный, стоящий немного в стороне.       — Конечно, он очнулся, эта истеричка орал на весь кабинет.       — Ким, я тебе сейчас ебало разобью! Если ещё раз посмеешь обращаться ко мне подобным тоном, я прострелю тебе лодыжку!       — Если ещё раз посмеешь повышать на меня голос, я найду другое применение для твоего рта.       — Да тебя убить мало! Ты чуть не угробил этого альфу! Я просил доставить его, но не связывать и не засовывать его в багажник, и тем более не травить его перед этим!       — Если тебя что-то не устраивает, Сокджин, то в следующий раз сам будешь спасать свою задницу, — Намджун схватил за ворот Джина и грубо притянул к себе, выплёвывая все слова прямо в лицо. Этот альфа вызывал у него богатый спектр эмоций, но поставить того на место было, видимо, самым большим желанием. Как он себя сдерживал, сам до сих пор не понимал.       — Достаточно уже, вы как два петуха. Тут есть дела поважнее, так что в игры свои играйте за пределами кабинета, — выкрикнул Хосок, знатно уставший от этой бесконечной грызни. — Ты как, парень? Ты слышишь меня? Понимаешь, что я тебе говорю? — он подошёл к Чонгуку.       — Где я? Ты Джин, да?       — Нет, я Чон Хосок. А Джин вот, — показал пальцем на подошедшего Джина.       — Привет, парень. Извини, что так грубо, но нужно было доставить тебя сюда тайно, сам понимаешь. Как самочувствие?       — Я в порядке. Меня никто не видел?       — Никто не видел. Намджун постарался сделать это максимально тихо.       — Ебать, ты определись, кретин, уже. Ты доволен или нет! — крикнул Джун, сидя в кресле и наблюдая за картиной со стороны.       — Да завали ты пасть! Извини, Чонгук, данная ситуация заставляет находиться с теми, кого в обычной жизни давно бы пристрелил, — он помог ему сесть на диван, развязал тому руки и дал бутылку воды в руки. — Я коротко объясню тебе всю ситуацию и поведу к Тэхёну, так как, глядя на его состояние, мы можем не успеть. Мы находимся на военной базе. В данный момент под слежкой некого Ли Чана. Находимся в добровольном плену того человека, который приходил к тебе, предлагая бежать. Все люди, находящиеся здесь, тем или иным образом связаны с ним и в своё время перешли ему дорогу. Ты здесь по причине связи с Тэхёном. Твоя помощь даст, во-первых: шанс жить вам нормально. Второе: даст нам возможность осуществить задуманный план и, главное — выполнить обещанные пункты того договора. Более подробный расклад получишь после того, как стабилизируется ваше состояние. Тебе всё ясно?       — Что значит фраза: «шанс жить нормально»?       — Он что, тупой? — усмехнулся Намджун, как ни странно, Хосок поддержал его таким же смешком. — Метки ставить умеет, а понять, кто перед ним, нет?       — Я точно тебя сейчас подстрелю, придурок! Пойдём со мной, Чонгук, сейчас ты всё сам поймёшь.       Чонгук посмотрел на всех троих, что-то обдумывая у себя в голове, а затем просто молча кивнул и медленно встал с дивана, направляясь за альфами. Они долго кружили по коридорам, затем спустились в лифте. Казалось, что они выйдут сейчас в каком-то тайном подземном городе. Но вместо этого было только служебное помещение с трубами и всяким инвентарём и небольшая дверь — вход в подвал.       — Готовь лёгкие и не бросайся на него сразу, красавчик, — засмеялся Намджун, проходя вперёд.       Подвал встретил сразу ярким, насыщенным запахом жасмина. Вокруг витали феромоны течного омеги, отчего дыхание ускорилось, радужка глаз расширилась, а клыки сразу начали удлиняться.       Чонгук зашёл внутрь, осматривая всё по сторонам. Взгляд упал на старую пружинную кровать, на которой лежал такой же старый грязный матрас, а на этом всём маленький комочек, закутанный в плед, из которого торчала только макушка белых волос. Этот комочек сильно дрожал и издавал странные звуки: ни то стон, ни то хрип.       Он застыл от этой картины и просто молча наблюдал за происходящим, впервые забыв, как моргать.       — Ого, какая выдержка, перед ним течный истинный, а он даже ещё в штанах и на шаг ближе не ступил. Я даже завидую.       — Он не мой истинный.       — В смысле? А кто?       — Этот омега не мой истинный, что непонятного. Да, у него моя метка, и я её немного ощущаю. Но это явно не истинность. У него самый обычный запах, который особо не привлекает, не люблю жасмин.       После сказанного все трое переглянулись и на несколько мгновений перестали быть азиатами из-за огромных округлившихся глаз.       — Охереть поворот, какого чёрта вообще? Такое бывает? Джин?       — Я не знаю. Возможно, на Тэхёна повлияла так метка, и он принял всё за истинность. Блядь, это всё усложняет. В любом случае твой запах ему поможет, ты его пометил. Попробуй его реанимировать, а пока я подумаю, что делать. Презервативы на стуле, смазка тоже. Сильно не орите, мои альфы и так на пределе из-за этого запаха. Всё, уходим отсюда!       — Что за план, Джин? — спросил его Чонгук, всё ещё кидая взгляд на омегу.       — Тебя это сейчас не касается, когда я посчитаю нужным, я скажу. В данный момент твоя задача, чтобы этот омега выжил, — на этой фразе они вышли из подвала, всё, что слышал Чонгук — это пошлые комментарии Намджуна. Затем дверь закрылась, и был слышен щелчок. Их закрыли на ключ. Как каких-то подопытных кроликов.       Набирая полную грудь воздуха, Чонгук быстрым шагом подошёл к Тэхёну, сел на край кровати и взял его на руки, словно маленького ребёнка, и ткнул его носом себе в шею. Тот сначала совсем не отзывался, лежал, словно бездушная тряпичная кукла, было сложно понять, в сознании ли он вообще, но через минут пять зашевелился, издавая тихий скулёж и прижимаясь к шее ещё ближе. Чонгук помог ему, прижимая к себе ещё крепче, выпуская максимальное количество феромонов.       Он поцеловал его в висок и прошептал:       — Вдыхай глубже, мой мальчик, ты нам нужен здоровый и сильный. Я вытащу тебя отсюда. Обещаю, больше никто не посмеет тебя обидеть.