Омега + Омега. Шелк на запястьях

I

      Звонит будильник. Не мой. Влад его отключает и обнимает меня со спины. Запах розовых цветов окутывает меня, как если бы я лежал на самой мягкой перине посреди цветущего луга. Его губы касаются моего виска, и я думаю расплавиться на месте, а потом вдруг осознаю... Я в его квартире. И мне как-то надо вернуться в свою, чтобы никто не заметил.       Я разлепляю глаза и пытаюсь, слепой ото сна, выбраться из западни его рук и найти свои вещи, разбросанные на кровати, возле кровати и даже под. Телефон, слава богу, находится с первого раза.       Влад наблюдает за моей суетой вполглаза. Я наклоняюсь, чтобы чмокнуть его, сонного, в губы. И зацеловать ему шею.       Я говорю на покрывшие его тело мурашки:       — Доброе утро.       — Женечка, ты бессердечный...       Сто процентов, потому что я оставляю его вот так — разбуженным, выскальзываю из его квартиры и тихо-тихо открываю свою. Крадусь к себе, а потом почти сразу включаю душ, запершись в ванной. Будем делать вид, что я только проснулся.       Я считаю, что план — само совершенство. Но, когда выхожу, мама спрашивает:       — Ты где ночевал?       И я ловлю ошибку программы.

II

      Влад пишет после семи: «Женечка, ты спецом постоянно сбегаешь?»       В каком плане «спецом»? Не знаю, что он имеет в виду, но: «Меня мама спалила утром. Что не ночевал».       «Наказала?»       Мне смешно: «Офигела». Добавляю: «Мне кажется, она слишком растерялась, чтобы что-то предпринять».       Влад обзывается: «Паинька».       Я спрашиваю: «А ты?»       «А я нет».       Очень содержательно. Мне теперь интересно: «И много тебя наказывали?»       «За то, что я возвращался под утро? Разве что в отношениях».       Я посылаю смеющихся зайцев. И спрашиваю: «Ты поэтому так против? Минус свобода?»       «Плюс мозгоебство. Не секси».       «Поскольку, — пишу, — я тут главный по деланию мозгов, считаю своим долгом уточнить: ты хочешь сказать, я не секси?»       Он присылает мне кучу скобочек. Он пишет: «Женя...»       Я возвращаюсь к началу нашего диалога: «А че ты спросил? Спецом или нет?»       «Ну я обычно всех выпроваживаю нафиг, а тут даже не надо напрягаться. Ты явно что-то знаешь».       Отвечаю: «Я не спецом».       Присылаю ему фотку полотен. Они у меня дома крепятся к потолку. Это бабушка мне сделала подарок, чтобы я мог отрабатывать элементы, но я особо не пользуюсь. Мне не нравится без высоты, не то. Они есть, и ладно.       Влад говорит: «Можно их использовать не по назначению...»       И я пишу: «Помечтай, помечтай...»       Влад присылает мне страдающие смайлики со словами: «Я и так...»       Он жалуется: «Волк в силках и фантазиях».       И: «Скоро сдохнет от удушья. Или сорвется».       Я решаю: «Настроение Влада как у осеннего листочка: сорваться».       Он посылает мне очень расстроенное «Да».       И пишет: «В клуб пойдешь со мной?»       Я уточняю: «Уже планируешь наши совместные выходные?»       «Нет, я спрашиваю, мы развлечемся или мне не ждать и пуститься во все тяжкие...»       «Не пойму, ты меня шантажируешь или хочешь, чтобы я тебя остановил и превратил в прилежного волчика?»       «Прилежный волчик...» — ужасается Влад. Он присылает мне: «Штош». А затем картинку с лесом.       Я говорю: «Это слишком сложный ребус, можно мне пояснительную бригаду?»       Влад отправляет мне грустного волка, в глазах которого плещется вся печаль мира, и поясняет без бригады: «В лес смотрю».       Мой смех, наверное, слышно в соседнем районе, и я спрашиваю: «Плохо тебя беру?»       «Не часто... »       Я пишу: «Нимфоман».       Прошу: «Подожди до выходных».       Он уточняет: «А что в выходные?»       «В лес пойдем...»       «А сегодня?..»       «Я подразню тебя раздетый в примерочной, а ты потом опять будешь скулить подо мной полночи».       «Женечка, садист, как работать...»       Я пишу: «Тоже тебя хочу».       Он присылает мне расстроенные скобочки и после этого смывается из онлайна. Причем как-то капитально. До самого вечера.

III

      Даже не надеюсь, что он занят. Он утром прямым текстом написал, что хочет слиться.       Возвращаюсь домой, привожу себя в порядок и заваливаюсь в кровать. Ищу мемы про волков. Примерно такого содержания: «В этой жизни ты либо волк, либо не волк», или глубокомысленное «Леса бояться — в волков не ходить», или почти злорадное «Волк никогда не будет жить в загоне, но загоны всегда будут жить в волке», или философское «В жизни всегда есть две дороги. Одна первая, другая вторая».       Потом я отправляю красный листочек на асфальте, подписав: «Сорвался».       Влад не читает. На часах — восемь. Он должен был приехать домой, но в его квартире тихо и пусто. Даже сквозняки не гуляют. А я вот гуляю и смываюсь на квартиру к бабушке, которая пишет на мое предупреждение: «Зачастил».

IV

      Влад не читает, и я начинаю переживать. Не столько за наше общение, сколько за него вообще. Он совсем пропал. Мало ли что случилось.       Иду в зал. Чтобы отвлечься. Иногда проверяю телефон, но там опять глухо: ни просвета, ни будущего.       Одна девчонка, ее зовут Люба, говорит:       — Что-то ты сегодня не гордый и независимый.       — А обычно?       — Обычно да.       Не то чтобы я прям хорошо сейчас с кем-то общаюсь. Раньше было, когда везде ездили, а теперь у меня со всеми прохладно-приятельские отношения. Я прихожу, занимаюсь и ухожу. Вот и всё.       Я спрашиваю:       — Хочешь потом прогуляться по магазинам?       — Можно.

V

      Любе интересно, кого я караулю онлайн. Она спрашивает: я с кем-то встречаюсь? И я даже не вру, отвечая: ни с кем. Просто нравится парень, но я начинаю осознавать, что, похоже, как и два года назад, мне с ним не светит.       Я говорю, что был вне себя от восторга, когда он пригласил к себе. Может, я на радостях слишком много захотел и выдумал.       Люба спрашивает:       — А ты не быстро отдался?       И я отвечаю, что вообще не хотел отдаваться... Но молчу о том, что хотел его взять. Больше, чем всё остальное.       — Но он тебя буквально позвал к себе, чтобы вы переспали.       — Да. Ладно.       Не горю желанием вдаваться в подробности. Я никому не говорил о Владе. Вообще-то, он не самая пристойная тайна. В том плане, что я два года его буквально подслушивал, и объяснять, что я нечаянно и вынужденно в это втянулся, странно. Как и то, что мне просто нравится сосед одного со мной пола. Я и сейчас не говорю Любе, что он омега. Просто рассказываю, что меня, кажется, кинули.       А она отвечает:       — Он же ничего не обещал. И сразу сказал, что хочет только спать с тобой, а не встречаться.       Сказал. Но как же всё остальное? В смысле, я сначала вообще отшил его, это он за мной таскался. И соглашался пойти погулять или в бар. И напрашивается на тренировку. А еще я провел с ним ночь, он звал не только потрахаться и разбежаться.       — Жень. Он просто тащит тебя в постель и не против разложить на матах. Ну что ты как маленький?       Не знаю. Он мне нравится. И я почти уверен на девяносто девять и девять, что я ему тоже. И нам прикольно вместе, почему не встречаться?       Люба смотрит на меня с какой-то жалостью, как на инвалида, и говорит:       — Ну потому, что, когда между вами отношения, сразу появляются претензии и ожидания. И уходит легкость. Вы больше не развлекаетесь, а начинаете что-то планировать и обещать. Потом съезжаетесь, знакомьтесь с родителями, и вот он уже окольцован...       — Это не наш случай, — говорю я. — И я не собирался оккупировать всю его жизнь.       Люба спрашивает:       — Да?       И я теряюсь, криво усмехнувшись:       — Наверное...

VI

      Люба сказала: то, что я планирую сделать, выглядит с моей стороны как жест отчаяния и как будто я без характера. Она сказала: «Это будет смешно. Ты себя обесцениваешь».       А я просто хочу отправить Владу фотку из примерочной, где я в розовой короткой пижаме. И отправляю. Я самоуверенный.       Мы в этот момент сидим на третьем этаже в фудкорте и распиваем молочные коктейли. Люба во мне разочарована, а я просто ни в чем себе не отказываю.       Через пять минут Влад звонит, и Люба округляет глаза. Я беру трубку с загадочным томным видом и спрашиваю:       — Понравилось?       — Блять, Женечка, что за доброе утро?       — Уже почти вечер.       Возникает пауза, и я представляю, как он отнимает телефон от уха, чтобы всмотреться в цифры. Он говорит:       — Ладно, виновен...       Голос у него хриплый, как будто со сна. Он, наверное, уехал в клуб вечером, и я рад, что ночевал у бабушки, а не за стенкой.       Он спрашивает про фото с улыбкой:       — А чего не прислал вид сзади?       Я прикидываю отмазку:       — Мы не настолько близки?       Он растягивает молчание и, меняя тон, выдыхает в трубку:       — И насколько близко ты хочешь сегодня? — его голос — одно сплошное предложение. Он говорит: — Ты такой соблазнительный зайка в этих розовых шортиках. Так бы и укусил.       — За бочок?       — И за бочок тоже... — он усмехается. — Женечка, ты зачем накидал волков...       И я парирую:       — А ты зачем вчера накидался?       — Это слышно?       — Это очевидно.       — Ну бля, — он смеется. И спрашивает: — Обиделся?       — Больше поржал. Как там в лесу?       Влад усмехается:       — Злые волки и ни одной розовой ленты...       Я расплываюсь:       — Переспал с волком?       Влад расстроенно выдыхает:       — Подрался...       И я спрашиваю:       — Из-за чего? Кто-то кому-то не дал?..       — По зубам только дал. Рука болит. И голова. И лицо. Придешь полечить меня? Только я паршиво выгляжу...       — Посмотрим. Но я зайду. Занесу твой подарок.       — Очень пошлый? Кружевные розовые трусики?       Я прыскаю:       — Хочешь?       — На тебе.       — На мне пижама.       — А под ней?..       — Как ты там выразился? Мой омежий член.       Влад шепчет, словно это была не подколка с его стороны:       — Очень хочу его в себя.       Моя детка... Он может вить из меня веревки, когда такое хрипло мурлычет мне в трубку.       И я совершенно искренне говорю:       — Жаль, что ты не захотел пообжиматься в примерочной.       — Я думал, ты паинька...       — Не паинька. Пришлось звать другого.       — Женечка, ты что, мне изменял?       — Ни в коем случае. Мы же не встречаемся. Выздоравливай.       Я отключаюсь довольный-довольный, и Люба мне говорит:       — Господи, ты просто стерва...       Пожимаю плечами и, отложив телефон, отвечаю:       — Почему нет?       Его ко мне тянет, он в этом признался прямо. А еще он вчера никого не снял... Мне кажется, это хороший знак.

V

      Забираю из пункта выдачи мою посылку и несу домой. Я всё подключаю, но еще мне нужен телефон Влада. Поэтому я выметаюсь из своей квартиры, спрятав сокровенное в коробку и прихватив ее с собой. Стучусь к соседу. Он открывает и окидывает меня оценивающим взглядом. Я его тоже. Он не шутил, что подрался. У него рассечена губа и офигенно опух нос, а под глазами расплывается синева. Космос.       Он улыбается, хотя я уверен: ему больно. Он спрашивает:       — Не покажешь обновки?       — Нет. Дай мне свой телефон.       — Зачем?       — Установлю приложение.       Я прохожу в его квартиру, и он даже не зажимает. То ли из любопытства, то ли потому, что его нормально приложили. Он идет за телефоном, я — за ним.       Мне интересно:       — А ты с альфой подрался? или с кем?       — Это важно?       Я спрашиваю по-другому:       — Тебя отпиздили или это было на равных?       — Ну я правда дал ему по зубам.       — Ясно.       Вообще-то, это опасно — вот так по клубам одному. Я не то чтобы в курсе, мне бабушка говорила. И я даже не хочу знать, откуда в курсе она...       Влад с большим интересом поглядывает на коробку в моих руках, пытаясь разглядеть, что там внутри. Используя весь свой актерский талант, я вынимаю из коробки средний палец, и он шутливо шлепает меня по лбу.       Я говорю:       — Сейчас я с тобой подерусь.       — Ты язва, Женечка. Еще и дерешься?       Он пытается отнять у меня коробку, но получает по разбитым костяшкам. Шипит. Больно. Конечно, больно.       — Что ты тянешь покалеченные ручки?       — Это же мой подарок...       — Он еще не готов.       Изо всех сил скрывая упаковку и закончив настройку, отдаю и телефон, и коробку. Приближаюсь к Владу и, обняв, встаю близко-близко, губами к губам. Он тут же поддается... как металл навстречу магниту. Мне это нравится... его завороженность. Я опускаю взгляд на его губы.       И шепчу:       — Поиграем, пока ты возвращаешь себе товарный вид... Только помой перед применением.       Я отстраняюсь, и Владу даже не удержать: у него коробка в руках. Он только будто чуть-чуть тянется — и тут же отрезвленно замирает в одиночестве.       Домой я не успеваю сделать ни шагу. За его дверью сразу слышно, что он открыл:       — Женя... Да ты издеваешься...