Омега + Омега. Шелк на запястьях

I

      Ношусь по квартире, как проклятый, с дурацкой улыбкой. Спал мертвым сном, даже будильник не услышал... сначала один, а потом еще пять. Вылетаю на площадку и несусь по лестнице. Время — минус двадцать минут от пары. Я проверяю телефон на предмет оповещений.       Сообщение от Влада: «Больше не провожаешь по утрам?» — и куча расстроенных скобочек. Сразу после: «А как же поцеловаться в лифте?»       Говорю: «Проспал».       Он отвечает сразу: «Женечка, а ты не быстро выдохся?!»       Не припомню, чтобы он трахался с кем-то больше одной ночи подряд. Может, я не в курсе, конечно, но — не припомню. И говорю: «А ты уже не можешь без меня?»       Он пишет: «Ты обещал мне тренировку».       Я примерно знаю, во сколько он заканчивает на работе, и набираю адрес и время. А потом стираю и записываю голосовое на ходу:       — Детка, ты влип.       Он отвечает мне: «Пиздец». Он признается: «Волк в силках…» Он спрашивает у меня: «Не стыдно, Женя?»       Хочу его связать. Я ему так и пишу. Он интересуется: «Шелком?» Он присылает мне смайлики со значением «жарко».       Хочу взять его связанным. Хоть шелком, хоть как… Это тоже пишу.       Он присылает: «Как теперь работать?»       Я говорю: «Жаль, ты не хочешь со мной встречаться».       Он шлет мне кучу грустных скобочек: «Женечка, что за шантаж?»       «Кстати, посторонним на тренировку нельзя. Так что, волчик, прости, останемся соседями».       «А секс?»       «Да вроде всё уже случилось, — говорю я. — Тебе обычно хватает ночи, нет?»       Он снова присылает скобочки, и я покусываю нижнюю губу.       Он повторяет: «Не хочу встречаться».       А я — трахаться без обязательств, когда ему лень снять кого-то или если настопиздит шляться по клубам. Ему потом наскучит секс со мной — а я чего? Я развожу руками в стороны — с помощью стикера. И говорю: «Ну значит, соседи».       «И сможешь?» — спрашивает он.       Я отвечаю, что два года как-то мог. Он говорит: «Но ты уже попробовал». А, о. Какое признание. Он тоже. И ему, похоже, слишком сильно понравилось. Бедненький.       Я говорю: «Не будем портить впечатление друг о друге».       Он спрашивает: «Всё-таки зашло?» — с морем улыбочек. Он спрашивает у меня про секс. Но мне зашло и пить с ним, и курить, и трахаться, и даже просто лежать рядом. Когда мы оба успокоились и похоть спа́ла, у меня онемели губы — целовать его. Всё бы отдал за еще один такой вечер. Кучу нервов и терпения отдал бы.       Поэтому молчу и выхожу из диалога. Во-первых, я опаздываю на учебу. А во-вторых, я теперь знаю, что мне нужно от него. По пунктам. Пустые переписки в этот перечень не входят.

II

      Специально задерживаюсь на тренировке. Вообще-то, она длится до восьми. Но я всегда заканчиваю в полседьмого и бегу домой. Потому что где-то в это время Влад приезжает домой.       Сегодня я остаюсь. Тренер спрашивает у меня, не заболел ли. Я говорю, что очень заболел. Я говорю: влюбился. Она расплывается в улыбке со словами: «То-то я смотрю, ты весь светишься».       Я записываю Владу видеокружочек, поправляя мокрые от пота волосы:       — Мне сказали, что я весь свечусь.       Утираю лоб и говорю:       — Но я считаю: подходящее слово — блистаю. Как вода на солнце. Или типа того. И кстати…       Мои полотна — розового цвета. Я их знакомлю с Владом, и переключаю камеру вперед, чтобы меня в черных спортивках и футболке было видно в зеркале. Я посылаю ему воздушный поцелуй. И отправляю.       Влад, просмотрев, звонит.       — Женечка, это против правил…       — Почему?       — Ты используешь шантаж и соблазнение.       — Работает?       Он замолкает и не отвечает. Я считаю так: молчание — знак согласия.       Он говорит:       — А как же познакомиться поближе?..       — Влад, этой ночью я был в тебе раза три только членом. Куда еще ближе?       Он шумно выдыхает, и я слышу, как тяжело крутятся шестеренки в его голове и с каким скрипом…       — Жень, отношения — пиздец.       — Я тоже. По твоим словам. Так что тебе может понравиться...       Он прыскает.       — А если я потрахаюсь с другим?       — Мы попрощаемся.       Он сразу опечаленно канючит:       — Зачем такие жесткие рамки?..       — Можешь без рамок трахать кого хочешь. В клубе или где ты там сегодня…       — Женя…       — М?       — Я всё еще тебя хочу.       — Взаимно.       — Но ты из принципа будешь ломаться?..       — Это не очевидно?       — Либо по-твоему, либо никак?       — А что, тебе так неудобно?       Он ржет. Он говорит:       — Я не могу с тебя. Ты был хороший мальчик. Что случилось?       — Так я всё еще хороший. Ты как себе хорошесть представлял? Как безотказность? А как же высокие моральные принципы, запросы и стандарты?       — Блин, зайка...       — А еще я, конечно, раньше молчал...       — Какое было упущение…       Я его спрашиваю, как он меня:       — Нравлюсь?       — Да.       — Когда пизжу?       — Да.       — А че ломаешься?       — Женя…       — Подумай об этом.       Я отключаюсь. Он снова-опять-постоянно присылает мне расстроенные скобочки. И вопрос: «И почему ты такой мокрый не в моей постели…»       «Потому что, — говорю я, — ты меня не захотел».       «Я очень хочу».       «Недостаточно», — решаю я.       Он, конечно, шлет мне тысячу расстройств, а я снова смываюсь из онлайна и, посмотрев на себя в зеркало, действительно замечаю, что «свечусь».       Люблю мучить людей. Его — больше других. Не знаю, как остановиться…