Ласка от лиски

      Обессиленный из-за непрекращающихся любовных сражений, Синчэнь уже не пытался убежать. У него не было сил, и, попытайся он это сделать, потерпел бы поражение. Ноги дрожали, не в силах даже удержать его в более подобающей позе. Всё, что омега мог, — растелиться бесформенным телом на пропитанной семенем постели, позволяя пользоваться собой утратившему контроль альфе. Когда Сяо Синчэнь понял, что Сюэ Яна охватил гон, было уже слишком поздно что-либо изменить. Дыхание стало прерывистым, а из горла вырвался тихий стон, когда Сюэ Ян прижал к себе ещё сильнее, словно пытаясь слиться с ним воедино. Руки альфы, грубые и требовательные, оставляли на коже омеги следы, которые позже превратятся в синяки.       Сюэ Ян, казалось, не замечал состояния омеги, полностью поглощённый своим желанием. Движения становились всё более резкими и неконтролируемыми, а запах феромонов альфы заполнял комнату, делая воздух густым и тяжёлым. Синчэнь, уже не в силах даже шевельнуться, чувствовал, как он поддаётся этому аромату, словно больше не владеет собой. Синчэнь и подумать не мог, что чужое тепло будет настолько убийственным для его тела. Было настолько хорошо, что больно, но кричать он уже не мог — голос пропал, оставив лишь тихий стон, который терялся в густом воздухе комнаты.       Кончив в который раз, Сяо Синчэнь на трясущихся руках упал лицом вниз и, скуля, разомкнул губы, чувствуя, как альфа соединяет их вместе узлом.       Сюэ Ян, всё ещё охваченный гоном, не отпускал Синчэня. Руки продолжали обнимать омегу, словно боясь потерять того навсегда, а губы прижимались к шее даоса, оставляя на коже влажные следы. Синчэнь, уже не в силах сопротивляться, лишь закрыл глаза, чувствуя, как сознание начинает плыть. Тело было измучено, но внутри всё ещё горел огонь, разожжённый альфой, который не давал ему полностью отключиться. Он ласкал бёдра, целовал шею, шептал слова, которые заставляли омегу чувствовать себя одновременно уязвимым и желанным.       Когда Сюэ Ян вновь начал двигаться внутри него, не дожидаясь, пока узел спадёт, Синчэнь не смог сдержать громкий стон. Всё ещё чувствительный, омега сжался вокруг члена демона, пытаясь приспособиться к размеру. Сюэ Ян двигался медленно, давая даочжану время привыкнуть, но с каждым толчком он углублялся всё сильнее, заставляя Синчэня терять остатки контроля.       Синчэнь ощущал, как снова натягивается, словно струной, под напором альфы. Каждое движение Сюэ Яна отзывалось внутри волнами огня, смешанного с болью, которая уже не казалась такой острой, как раньше. Пальцы вцепились в простыню, пытаясь найти хоть какую-то опору, но всё, что он мог сделать, — это сжать ткань в кулаках, пока тело сотрясалось от новых толчков. Ноги дрожали, руки ослабели, и заклинатель праведного пути уже не мог сдерживать звуки, которые вырывались из охрипшего горла. Голова была пуста, мысли размыты, оставалось только ощущение — жгучее, всепоглощающее, которое не оставляло места для чего-то ещё.       Когда яогуай достиг пика, он весь напрягся, а руки сжали Синчэня так сильно, что тот едва мог дышать. Омега почувствовал, как внутри разливалось тепло, отчего собственное тело ответило слабой дрожью, хотя сил на большее уже не было. Он сорвался на громкий стон, который эхом разнёсся по комнате, смешиваясь с тяжёлым дыханием альфы. Сюэ Ян, всё ещё не отпуская лиску, поцелуем прижался к уху, прошептав что-то, что Синчэнь не смог разобрать, но что заставило сердце сжаться.       Синчэнь лежал, словно разбитый, трепетая от последних отголосков наслаждения, смешанных с терпким вкусом полыни. Ощущая, как Сюэ Ян медленно выходит из него, оставляя за собой пустоту, которая казалась одновременно мучительной и облегчающей. Его руки, всё ещё сжимающие простыню, постепенно разжались, пальцы онемели от напряжения. Глаза омеги оставались закрытыми, но он ощущал, как альфа прижимается к нему, оставляя лёгкие, почти невесомые мокрые касания.       Проваливаясь в спасительную тьму, Сяо Синчэнь не ожидал проснуться в коконе из рук и тёмных крыльев. Один из белых хвостов был схвачен в плен острыми зубами альфы, которого так и не отпустил гон, и это вызывало слабую дрожь.       Синчэнь попытался приподняться, но слабость и боль заставили снова опуститься на постель. Он закрыл глаза, чувствуя, как воспоминания о прошлой ночи нахлынули, представая четкими образами, и лицо окрасилось от стыда. Беззвучно закричав, заклинатель закрыл лицо руками и, расставив пальцы, посмотрел на уже не спящего Сюэ Яна.       — Мр? — взбодрился ворон, выпуская многострадальный хвост из своего рта. Синчэнь замер, ощущая отголоски пятидневного забега. Если тело вновь разложат и съедят, как паровую булочку, он… Всё ещё чувствительный и разбитый, омега отозвался слабой дрожью, когда альфа медленно провёл рукой по боку, оставляя за собой след из мурашек.       Сложив за своей спиной крылья, демон резво подполз к краснеющему от стыда лису и с урчанием начал тереться лицом об его плоский живот. Сюэ Ян касался живота губами, нежно и почти невинно, вызывая дрожь у Сяо Синчэня. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, превратившись в тихий стон, который альфа тут же заглушил, прижавшись к нему ещё сильнее.       — А-Ян, я больше не могу, — слабо прошептал заклинатель, уже ни на что не надеясь. Альфа уркнул, словно понял, что ему сказали, и сыто зевнул, широко раскрывая зубастую пасть. Синчэнь сглотнул, не осознавая причину стыдливой реакции, когда на собственной коже не осталось ни кусочка чистой кожи — всё было в укусах и красных метках.       Сюэ Ян, словно не слыша просьбы, продолжил свои ласки, пальцами скользя по чувствительной коже Сяо Синчэня. Его губы нашли шею омеги, и он начал оставлять новые метки, будто заново помечая. Синчэнь попытался отстраниться, но тело не слушалось, отвечая лишь слабыми подрагиваниями на каждое прикосновение альфы.       — А-Ян, пожалуйста… — альфа прижался ещё ближе, тепло становилось всё ощутимее, а движения — более настойчивыми.       Альфа, казалось, снова полностью погрузился в свои инстинкты. Крылья расправились, создавая вокруг них тёмный кокон, отрезающий от внешнего мира. Синчэнь чувствовал, как, несмотря на усталость и страдания, внутри что-то откликается, вызывая у него одновременно чувство стыда и отчаяния.       — Я не могу… — прошептал он снова, но альфа лишь урчал в ответ. Слегка сжимая зубами кожу на плече омеги, заставляя того вздрогнуть. Сяо Синчэнь закрыл глаза; сознание начинает плыть, смешиваясь с ощущениями, которые альфа вызывал в нём. Он хотел сопротивляться, но в итоге отвечал на каждое прикосновение слабой дрожью и тихими стонами.       Сюэ Ян, наконец, приподнялся, глаза горели тёмным огнём, а губы растянулись в хищной улыбке. Он медленно провёл языком по губам, словно наслаждаясь моментом, прежде чем снова опуститься на Синчэня, воздух вокруг стал горячим.       Но вдруг всё прекратилось, и яогуай улёгся на его живот и замер с раскрытыми глазами. Смотрелось страшно, особенно когда спустя долгое время Сюэ Ян так и не моргнул. Облизнув сухие губы, Синчэнь дёрнул хвостом и пошевелился. Альфа, потревоженный чужим движением, встревоженно шевельнул пучками перьев, где раньше были уши.       — Сюэ Ян? — неуверенно позвал он тёмного заклинателя.       Альфа сощурил глаза и издал длинную трель, исходящую из горла. Глаза омеги медленно закрылись, а он неожиданно расслабился, словно наконец отпустил напряжение. Он издал тихий, почти незаметный вздох и прижался к Синчэню, сердце стучало ровно и спокойно. Одна из рук легла на живот омеги, и, прижавшись туда лицом, он принюхался.       И тут в голове омеги что-то щёлкнуло. Он не мог быть беременным, это было невозможно… или нет? Но поведение Сюэ Яна, чужая настойчивость, инстинкты — всё указывало на это. Омега медленно поднял руку и коснулся своего живота, словно пытаясь ощутить что-то, что ещё не могло быть заметным. Закрыв глаза, заклинатель почувствовал, как ци мягко обволакивает его живот, проникая глубже. Его сердце забилось быстрее, когда смог почувствовать слабый, едва уловимый отклик — крошечную искру жизни, которая пульсировала внутри. Светлый заклинатель замер, не веря своим ощущениям, но ци не обманывала. Это было правдой. Он был беременен. Его пальцы дрогнули, и светлая ци рассеялась.       Сюэ Ян, словно подтверждая его мысли, снова прижался к пока ещё плоскому животу, красные глаза сыто сверкали, а рука, лежащая на нём, слегка сжалась, будто пытаясь почувствовать что-то большее. А урчание стало мягче, почти нежным.       Этого просто не могло быть… Он не мог, ведь… не мог иметь детей. Сяо Синчэнь смахнул набежавшие на глаза слёзы и засмеялся, когда потревоженный чужими всхлипами альфа начал рычаще лизать его лицо. Даос всегда считал, что неспособен на такое, что природа отказала омеге в этом даре.       Его пальцы дрожали, когда вновь коснулся своего живота, пытаясь ощутить что-то, что ещё не могло быть заметным. Он закрыл глаза, сосредоточившись на ци, которая мягко обволакивала его, проникая глубже. И снова он почувствовал её — слабую, но явную пульсацию, крошечное существо, которое уже начало расти внутри него. Губы дрогнули, и он едва слышно прошептал: «Это правда…»       Синчэнь медленно опустил руку на голову альфы, пальцами запутавшись в мягких перьях, которые заменили уши Сюэ Яна. Он почувствовал, как тот вздрогнул, а затем прижался ещё сильнее, оглушая своим урчанием, почти вибрирующим на всю комнату.       Он не знал, как быть и как принять то, кем являлся второй родитель… Сюэ Ян был опасным, многие заклинательские школы открыто ведут на него охоту. И сейчас Сяо Синчэнь даже не может с уверенностью сказать, является ли причина в том, что тот был безумцем, который за деньги может истребить целый орден, или в том, что Сюэ Ян являлся яогуайем…       «Что я буду делать?» — прошептал омега, больше самому себе, чем кому-либо ещё. Пальцы продолжали дрожать, когда он гладил мягкие перья на голове альфа. Как он мог принять это? Как мог позволить себе быть связанным с тем, кто принёс столько боли и разрушений?       Прикоснувшись к пульсирующему на собственной шее укусу, Сяо Синчэнь и вовсе скис. Метку, особенно такую, можно легко убрать, просто… не позволять более обновлять её, и тогда… Но Сяо Синчэнь не хотел, чтобы она пропала, что-то внутри него бунтовало против одной только мысли. Словно этот демон был его половинкой, как в тех историях на Горе, что рассказывала Наставница.       Но как он мог принять это? Как мог примирить свою любовь к этому существу с тем, во что верит? Их пути слишком разные… И как он сможет защитить своего ребёнка, если сам не уверен в том, что сможет защитить себя? Он был хули-цзинь, или чем-то отдалённо похожим. И если Синчэнь такой, значит, и их малыш будет…       Его рука снова коснулась живота, и он почувствовал слабую пульсацию, как будто крошечное существо внутри пыталось успокоить бедового родителя.       — Наставницы, как мне поступить? — Взгляд зацепился за Шуанхуа, меч лежал совсем рядом — только руку протяни. И он протянул, сжимая рукоять до побелевших костяшек. Омега приставил кончик меча к шее Сюэ Яна, тот по-прежнему не шевелился, его грудь равномерно вздымалась, а урчание продолжало вибрировать в тишине комнаты. Словно и вовсе не замечал острого лезвия, прижатого к его шее, или, возможно, доверял Синчэню настолько, что даже не думал о возможной угрозе. Сяо Синчэнь сжал зубы, чувствуя, как собственная рука дрожит всё сильнее. Он мог бы сделать это сейчас — одним движением положить конец всему, что связывало его с этим… монстром. Но сердце сжималось от боли, а мысли путались, как будто разум и душа вели жестокую битву.       «Почему ты не сопротивляешься?» — прошептал он, глядя на спящего альфа. Его слова были полны отчаяния и смятения. Сюэ Ян лишь глубже прижался к нему, перья мягко шевелились под пальцами Синчэня. Омега почувствовал, как к горлу подступает тошнотворный ком, а глаза снова наполняются слезами. Он опустил меч, положив его рядом, и закрыл лицо руками.       «Я не могу…» — прошептал, чувствуя, как сердце разрывается на части.       Он опустил Шуанхуа, меч мягко лёг на землю, словно освобождая омегу от тяжести принятого решения. Синчэнь закрыл глаза, чувствуя, как слёзы снова накатывают на него.       «Я не могу…» — прошептал, больше не в силах сдерживать эмоции.