Forgotten Vows

      Рафаэль медленно двигался по своей студии, взгляд лениво скользил по незаконченным работам, окружавшим его. Те, кто знал его достаточно хорошо, понимали, что это был его способ «мерить шагами» пространство.       Его мысли, как обычно, кружились вокруг нее.       Он остановился перед столом, на котором лежали желтые конверты из манильской бумаги, содержащие досье на Калеба и Жозефину. У Искушение сесть в машину, отправиться в ее семейный дом и увезти девушку оттуда прямо сейчас, зашкаливало. Одна лишь мысль о том, что она находится среди таких людей, вызывала отвращение до глубины души.       Телефон издал короткий звуковой сигнал, привлекая внимание.       — Да? — ответил Рафаэль, нахмурив брови.       — Мой господин. Как вы просили, обновление.       — Говори, — произнес он, проводя пальцем по краю фотографии Калеба, который, казалось, смотрел на него с вызовом.       — Пока никаких значительных изменений. Она прибыла туда пешком из метро в 10:00 утра и с тех пор остается в доме. Мужчина был уже там, как и пожилая женщина. Вижу движение внутри дома, в гостиной и столовой.       — Еще что-нибудь?       — Мужчина выходил на улицу ненадолго. Он разговаривал по телефону. Похоже, разговор был коротким, после чего он вернулся в дом. Больше никаких изменений.       — Как он выглядел во время разговора? — спросил Рафаэль, слегка приподняв бровь.       — Очень сосредоточенным. Он хмурился, но, по-моему, не злился. Возможно, был напряжен? Трудно сказать.       Интересно. Жаль, что у меня нет способа перехватить этот звонок.       — Хорошо. Сообщи мне сразу, если что-то изменится.       — Да, мой господин. Конец связи.       Рафаэль тяжело вздохнул, закончив звонок. Сев за стол, он подвинул к себе ноутбук и открыл доступ к камере на улице, взломанной стараниями главы зоны N109. Камера обеспечивала прямую трансляцию семейного дома девушки. Как и сообщил его шпион — агент Лемурии, — снаружи все оставалось тихо. Правда, угол обзора камеры был частично заблокирован соседним зданием, так что вид на фасад дома был ограничен.       Многие, возможно, сочли бы его действия чрезмерными, но Рафаэль знал одно: ничто не бывает излишним, когда речь идет о защите близкого человека.       Он снова нахмурился, переведя взгляд на лежащие перед ним досье. Корпорация Ever Group глубоко вплелась в жизнь его невесты, словно хаотичный узор на испорченном гобелене. Рафаэль не понимал, почему они так и не сделали свой ход за те годы, что она находилась у них в «опеке». Это вызывало раздражение — он не мог понять, чего они ждали. Очевидно, непосредственной угрозы для нее пока не было, но столь же очевидно, что что-то здесь было не так.       Невозможно поверить в искренность этих семейных уз.       Человеческая жадность слишком уязвима.

***

      — Так, ты с кем-нибудь встречаешься? — спросил Калеб, пока они готовили обед. В его голосе звучали явные нотки провокации. Он ловко шинковал лук, пока она чистила и измельчала чеснок.       Девушка на мгновение замерла.       — Не твое дело. Сколько там нужно чеснока?       — Подозрительно, — прищурился он, зависая ножом над кусочком лука, — Кто этот парень?       — С чего ты вообще взял, что это парень? — раздраженно бросила она, раздавливая зубчик чеснока плоской стороной ножа и снимая с него кожуру.       — Ну, ты теперь вечно отвечаешь на мои сообщения с опозданием. Бабушка Жозефина говорит, что ты стала рассеянной во время звонков. А еще… я заглянул в твой телефон.       Она резко повернула голову и испепелила его взглядом.       — Ты правда хочешь меня разозлить, пока я держу в руках нож? Какого черта ты делал в моём телефоне?       Он положил нож, уперся ладонями в столешницу и слегка отклонился назад.       — Боже, да я пошутил насчет телефона! Но, судя по твоей реакции, я все-таки прав.       Ее плечи были напряжены, но после его слов она немного расслабилась. Впрочем, взгляд по-прежнему пылал яростью.       — Это не смешно.       Калеб поднял руки в знак капитуляции и вернулся к нарезке лука.       — Извини, малявка, не думал, что ты попытаешься прикончить меня своим «смертельным взглядом».       Она медленно вернулась к своей задаче и между ними воцарилась тишина, которую нарушал только звук телевизора, где бабушка Жозефина смотрела какой-то жизнеутверждающий сюжет.       — Никакого «парня» нет, если на то пошло. Я общаюсь со многими мужчинами, — сказала девушка, пытаясь разрядить обстановку.       — С одними больше, чем с другими? — с довольной усмешкой уточнил он, — Ну, давай, рассказывай. Это… Зейн?       — Нет, конечно, — она закатила глаза.       Когда они были детьми, у него всегда был комплекс насчёт Зейна.       Я взрослая женщина. Теперь он уже не сможет отпугивать моих парней, как в подростковом возрасте. Хотя… как будто у меня вообще есть «парень», которого нужно отпугивать.       — Ладно, — призналась она спустя паузу, — В последнее время я действительно много общаюсь с одним парнем, но мы просто друзья.       Калеб замер, удивленный ее словами.       — Он тебе нравится? — осторожно спросил он.       Девушка поморщилась.       — Наверняка он к тебе неравнодушен…       — А вот это уже точно не твое дело, — пробормотала она, с преувеличенным отвращением закатив глаза.       Калеб отвернулся, чтобы налить масло в сковороду.       — Ну да, конечно. Раз уж ты вообще упомянула его, значит, он тебе нравится. Просто друзья, да? — его голос почти утонул в шипении масла, когда он высыпал лук в горячую сковороду.       Она пожала плечами, заканчивая с последним зубчиком чеснока.       — Не знаю. Думаю, еще слишком рано думать о чем-то таком. С ним просто приятно проводить время.       Повернувшись к плите, она встала рядом с Калебом и передала ему разделочную доску, чтобы он мог добавить чеснок в сковороду.       Она украдкой взглянула на его лицо. Его взгляд был сосредоточен на сковороде, он не ответил, только двигал лопаткой, помешивая содержимое.       — Какой сосредоточенный, — усмехнулась она, ткнув его пальцем, которым только что держала чеснок, в щеку, прежде чем быстро отступить к шкафчику.       Он издал недовольный звук, но не стал преследовать ее, как она ожидала.       Как великодушно.       — Познакомь меня с этим парнем. Как его зовут? — предложил Калеб с обманчивой невинностью, его голос сливался со звуком жарки.       — Конечно, как только ад замерзнет, — бросила она, выходя из кухни и притворяясь, что идет проверить Жозефину.       Последнее, что мне нужно, — это чтобы мой сверхопекающий брат влез в мою личную жизнь. Или её отсутствие.

***

      — Ты стала такой красивой, моя дорогая, — заметила Жозефина, пока девушка расставляла тарелки и наполняла стаканы водой.       — Спасибо, бабушка. Ты сегодня какая-то сентиментальная.       Жозефина улыбнулась ей с такой теплотой, что морщинки на лице собрали весь свет ее нежности.       — Просто горжусь. Для меня огромная честь воспитать тебя, — ее голос слегка дрогнул, но, когда девушка подняла взгляд, глаза бабушки оставались ясными и уверенными.       — Для меня честь, что ты меня воспитала, — ответила она, мягко сжав плечо Жозефины и помогая ей пересесть за обеденный стол, — Это новости тебя так растрогали, да? — с легкой улыбкой подтрунила она.       В дверях появился Калеб с кастрюлей, накрытой крышкой. Поставив ее в центр стола, он бросил спокойный взгляд на женщин, наблюдая, как сестра заботливо усаживает Жозефину.       — Что ты там встал? Садись давай, — мягко окликнула его бабушка.       — Сейчас, только еще кое-что принесу.       Он ушел и вскоре вернулся с бутылочкой лекарств.       — Это от головы, бабушка, — сказал он, открывая крышку и ставя пузырек рядом с тарелкой.       — Опять болит? Господи, эти мигрени становятся всё чаще, — с беспокойством нахмурилась девушка, взглянув на пузырек.       Все расселись за столом, Калеб наполнил тарелку Жозефины, пока та принимала таблетку, запивая ее водой.       — Да оставь ты меня, я сама справлюсь, — с легким смехом сказала Жозефина, мягко отодвигая руки внука и сама раскладывая еду по тарелке, — Я еще не на смертном одре, знаешь ли.       — Может, тебе все-таки стоит рассмотреть госпитализацию, как Зейн предлагал, — предложила девушка, глядя на бабушку поверх сомкнутых пальцев, ее собственная тарелка оставалась пустой.       — Не будь такой паникершей, — вмешался Калеб. Забрав у нее тарелку, он начал наполнять ее едой в таких количествах, что хватило бы на марафонца, — Я уже подал заявку на ее перевод в отделение долгосрочного ухода. Отличное место, с хорошей репутацией, тихое и безопасное. Потом покажу тебе все детали. Семейные дела на мне, не переживай, — он улыбнулся ей, ставя наполненную тарелку рядом.       Повисла долгая пауза. Ее сердце вдруг забилось быстрее.       — Калеб… долгосрочный уход? — глаза расширились, голос стал острым. Она перевела взгляд на Жозефину, — Ты… ты согласна с этим, бабушка? Это то, чего ты хочешь?       Глаза Жозефины стали тусклыми, кажется, лекарство уже начало действовать. Оно всегда придавало ей какой-то отстраненный вид, словно она была далеко отсюда.       — Калеб решил как будет лучше, дорогая. Он ведь у нас мужчина в доме, я доверяю его словам.       Девушка нахмурилась, ощущая глухую боль в сердце, хотя и не могла понять ее источник.       — Понимаю, перемены пугают, но так будет лучше. Бабушка должна быть там, где за ней смогут постоянно присматривать. Это не то, что мы с тобой можем ей обеспечить. Так что давай уже ешь, пока все не остыло.       Она настороженно изучала его лицо, но, увидев привычное серьезное выражение, начала понемногу успокаиваться.       — Думаю… ты прав. Просто это неожиданно, вот и все.       Калеб протянул руку, опираясь на спинку ее стула, слегка наклоняясь вперед и как бы нависая над ней.       — Прости. Я не хотел застать тебя врасплох, просто подумал… что это лучше сделать резко, как с пластырем, — сказал он.       Она недовольно посмотрела на него, но он слегка поднял ладонь, нежно проведя большим пальцем вдоль ее позвоночника.       — Не злись… на своего брата, дорогая, — мечтательно пробормотала Жозефина с другого конца стола. Она положила ладонь на стол, словно стараясь сосредоточиться на своих словах, — Он просто не хотел, чтобы ты переживала из-за этого.       Гнев вспыхнул где-то в груди.       Почему они ведут себя так, будто я ребенок?       — Может, я хочу переживать из-за этого! Я забочусь о тебе, бабушка!       Рука Калеба, до этого лежавшая на спинке ее стула, опустилась вниз, бессильно повиснув у его бока.       — И о тебе тоже, Калеб. Я не хочу, чтобы ты справлялся с этим в одиночку. Я думала, мы команда.       В его глазах промелькнуло что-то неразличимое и он быстро опустил взгляд на стол. Девушка оттолкнулась от стола, вставая.       — Мне нужно подышать свежим воздухом.       Брат окликнул ее, но она уже выходила за порог.       На дорожке перед домом горячие слезы навернулись ей на глаза. Внутри клубились эмоции, с которыми она не знала, что делать и как справиться. Она чувствовала себя правой, но одновременно и виноватой и даже своих эмоциях она не была уверена до конца.       — Эй… подожди! — вновь позвал Калеб, следуя за ней.       Она застыла, утирая мокрые глаза.       — Возвращайся в дом, со мной все в порядке.       — Да уж, конечно. Ты звучишь так, будто проглотила коробку гвоздей.       Он встал перед ней, положив руки ей на плечи и слегка склонившись, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Его каштановые волосы упали на лицо, а лилово-коричневые глаза впились в ее взгляд. Под глазами залегли тени, и только сейчас она заметила, что он выглядит уставшим.       От его близости знакомый запах успокаивающе окутал ее, заставляя непроизвольно расслабится.       — Послушай, я знаю, что…       И в этот момент мир перевернулся.

***

      Ее мир стал калейдоскопом боли и огня.       Пламя лизало спину. Она лежала на земле, пока боль пронзала живот. Девушка слабо уперлась руками в землю, но сил подняться не было.       Перед ней склонилась фигура, но глаза отказывались фокусироваться.       Как долго она здесь? Что случилось? Откуда этот рев…?       Едва приподняв голову, она не смогла понять, что видит.       Весь дом… в огне.       Весь дом… в огне?       ВЕСЬ ДОМ В ОГНЕ!       — Ммф! — прохрипела она, когда новая волна боли пронзила её при попытке встать.       БАБУШКА!       Она потянулась к фигуре перед собой, моргая, чтобы разглядеть его. Это был… Калеб.       Он смотрел на нее темными и непроницаемыми глазами. Его одежда была порвана, на плече зиял порез, из которого струилась кровь. Лицо было испачкано грязью, а волосы растрепаны.       — Калеб... мы должны... мы должны...       Но она не успела закончить — тьма начала поглощать края ее зрения.       Нет!

***

      Калеб поднял упавшую девушку на руки, поморщившись, когда заметил рану на ее животе. Взрыв выбросил балку, которая ударила ее, и лишь чудом, он успел оттащить сестру в сторону, избежав худшего. В тот же миг обломки накрыли их обоих, пока он прикрывал её своим телом.       Это... не входило в его план.       — Брось девчонку! — донесся отчаянный крик.       Калеб поднял взгляд и увидел мужчину в черной одежде, крепкого телосложения, бегущего к нему. Тот держал телефон у уха, его лицо отражало смесь сосредоточенности и паники, будто он одновременно следил за происходящим и слушал голос на другом конце провода.       Это был не человек из Ever Group, но его явно кто-то послал.       Интересно.       Калеб поднялся, протянул руку и легко отбросил балку, которая только что чуть не убила сестру...его сестру.              Он метнул ее прямо в сторону бегущего мужчины. Тот едва успел увернуться, рухнув на бок. Но прежде чем незнакомец поднялся, Калеб быстро подхватил девушку с земли, используя свой эвол, и аккуратно устроил её в своих руках.       Мужчина, лежавший на земле, выхватил пистолет и направил его на Калеба, но девушка заслонила собой линию прицела.       Резкий командный голос прогремел из телефона:       — Не стреляй! Огонь прекратить!       Калеб отпрыгнул за горящее здание и в следующее мгновение, исчез.