Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Гермиона потянулась и побрела на кухню, чтобы сварить кофе, прихватив с собой свежий номер «Ежедневного пророка», который уже лежал у неё на окне. Развернув его, она обнаружила, что Драко был прав: на первой странице была их фотография, сделанная вчера вечером в пабе. На снимке они сидели рядом, он с искренней улыбкой на лице, а Гермиона наклонилась к нему, чтобы что-то сказать. Положение её руки на его бедре нельзя было понимать иначе, кроме как интимное. Она закатила глаза, увидев заголовок: «От врагов к возлюбленным: бывший Пожиратель смерти и Золотая девочка замечены в скандальных объятиях». Статья содержала множество домыслов, в том числе комментарий от человека, чьё имя она едва узнала (возможно, он учился на несколько лет позже их в Хогвартсе?), утверждающего, что у Драко и Гермионы был грязный тайный роман во время войны. Также был указан слух, что Драко использовал отношения с Гермионой, чтобы избежать компенсационных выплат — она не понимала, как, по мнению этих писак, их отношения могли повлиять на возмещение ущерба его семьёй. Самым худшим, заставившим её в ярости скомкать бумагу, было «сообщение анонимного очевидца» о том, что Гермиона находится под действием проклятия Империус. Мысль о том, что люди считают Драко тем, кто может принуждать кого бы то ни было, вызвала у неё тошноту. Это говорило о том, как мало у него общественной поддержки, раз нечто столь провокационное могло попасть в печать.       Гермиона кинула газету в раковину, запустила в неё Инсендио и открыла окно, чтобы проветрить кухню. Драко все равно скоро узнает, что был прав, с газетой или без неё, но она не хотела портить ему субботнее утро сразу после пробуждения. Вернувшись к своему кофе, она налила чашку и для Драко и попыталась подавить свой гнев, прежде чем вернуться к нему в спальню.       Когда она зашла Малфой уже проснулся и сидел в постели. Было что-то такое в его волосах, от которых она просто не могла оторваться, когда он, лохматый и взъерошенный, вставал ранним утром. Поставив кружки на приставной столик, Гермиона забралась к нему на колени, запустила руки в его волосы и еще сильнее разлохматила их, прежде чем скользнуть пальцами вниз по его обнаженной груди и дразняще запустить их под резинку его трусов, заставив его зашипеть. Драко схватил её за запястья, чтобы остановить, и легонько поцеловал в губы.              — Итак, насколько всё плохо? — спросил Драко.              — Что ты имеешь ввиду? — растерянно спросила она.              — Статья… Насколько всё плохо?              Гермиона покраснела. Возможно, уничтожение газеты было неправильным поступком. Ей следовало догадаться, что он спросит.              — Ну… хм… Это, конечно, было не очень лестно… На самом деле, там написаны откровенно ужасные вещи, — она замолчала, не желая говорить больше.              — Например? — Драко поцеловал её в шею.              Девушка вздрогнула; она знала, что это испортит ему утро, а после такой чудесной ночи она не была готова к тому, что это закончится. Но он спросил, и она не могла солгать ему. Это только отсрочило бы неизбежное — рано или поздно он увидит статью. — Написали, что ты держишь меня под Империусом.              Драко напрягся, прежде чем осторожно переместить её со своих коленей на кровать, без комментариев натянул брюки и провёл руками по лицу.              — Драко…              — Нет, всё в порядке, Гермиона, — прервал он ее, отворачиваясь к окну. Она заметила, как напряглись его челюсти. — Я рад, что ты рассказала мне. В конце концов, я бы всё равно прочитал об этом. Это просто… сама мысль о том, что я… что ты… я не могу этого вынести, — он глубоко вздохнул, и Гермиона хотела подойти к нему, но было ясно, что ему нужно побыть одному. — Я уверен, до тебя доходили слухи. В рядах Волдеморта это не было секретом. На самом деле, они часто этим хвастались. Я все ждал, что кто-нибудь что-нибудь сделает, что-нибудь скажет, но все только смеялись. Это была одна из тех вещей, которые заставили меня осознать, что я был не на той стороне в войне. Я должен был что-то сделать… — его лицо покрылось болезненной бледностью, он повернулся и ушёл, не взглянув на нее. Как раз перед тем, как дверь со щелчком закрылась, она услышала тихое:              — Мне нужно несколько минут.              В тусклом свете своей спальни Гермиона была в растерянности. Боль в его голосе была невыносимой. Это, конечно, было ужасное обвинение, но, очевидно, неправдивое — Драко никогда бы не совершил такого ужасного поступка. Кроме того, она научилась сопротивляться Империусу в первые дни войны — это был общеизвестный факт, поскольку после победы у неё несколько раз брали интервью по этому поводу. Было откровенно смешно, что кто-то пытался утверждать, что она была под Империусом. Но потом она посмотрела на это с точки зрения Драко. Единственное, что большинство людей знало о нём, это то, что он был сыном Пожирателя смерти, сам был носителем Темной метки и причастен к убийству одного из величайших волшебников всех времен. Она прикусила губу, размышляя. Откуда-то появились слухи, и, очевидно, «Пророк» не беспокоился о публикации подобной клеветы, а это означало, что они ожидали общественной поддержки этих возмутительных заявлений. Поверила бы она всего несколько месяцев назад, что он мог совершить нечто подобное? Возможно. Если быть честной с самой собой, то, вероятно, даже настояла бы на официальном расследовании со стороны авроров.       Похоже, эти слухи — не то, что люди просто проигнорируют; от осознания реальности у нее по спине пробежал холодок. Да, она знала, что говорят о ближайшем окружении Волдеморта — и знала, что это не просто слухи. Она помогла исцелить и успокоить нескольких их жертв своим некачественным боевым целительством. О чём она не подозревала, пока Драко не рассказал ей этим утром, так это о том, насколько распространённым это было в кругах Пожирателей смерти. В глубине души Гермиона все ещё надеялась, что даже на фоне других зверств они не переступят эту черту. Неудивительно, что Драко так бурно отреагировал.       Дверь спальни слегка приоткрылась, и она подумала, что Драко уже вернулся, но через несколько мгновений Живоглот запрыгнул на кровать и уткнулся в неё лицом, требуя внимания. Где бы он ни находился в квартире, он всегда чувствовал, когда Гермиона нуждалась в нём, и часто заходил в комнаты по своему желанию.       Девушка некоторое время гладила Живоглота, давая Драко возможность побыть одному, прежде чем отправиться на его поиски. Драко был на кухне, он стоял, положив руки на столешницу и закрыв глаза. Она медленно подошла к нему сзади, чтобы дать ему время отойти, если он не будет готов, и обняла его, прижимаясь к теплу его спины. Он глубоко вдохнул, прежде чем выдохнуть, и вместе с дыханием напряжение немного спало с его тела.              — Мне так жаль, Драко, — прошептала она. На самом деле ей больше нечего было сказать.              — Это не твоя вина, — уныло ответил он. — Я знал, что будет хаос, когда люди узнают. Я должен был морально подготовиться к чему-то подобному. Со мной все будет в порядке, — он изогнулся в её объятиях, пытаясь улыбнуться. — Ты голодна?              Он пытался сменить тему, и если он не хочет говорить об этом, она не будет настаивать. Вместо этого Гермиона налила Драко чашку свежего кофе (по утрам он выпивал его неприлично много), поставила на стол и принялась готовить тосты и яйца-пашот. В лотке для корреспонденции было несколько писем — странно для субботнего утра, — которые она положила рядом с плитой, чтобы просмотреть. На этот раз Драко обнял её сзади и нежно поцеловал в шею, когда она открыла одно из писем. Гермиона склонила голову набок, чтобы дать ему лучший доступ, и расслабилась в его объятиях.       Однако, начав читать, она застыла. Почувствовав напряжение в ее теле, Драко оторвал губы от ее шеи и попытался читать через ее плечо.              Дорогая Гермиона,       Я учусь на 2 курсе Хогвартса. Не знаю, помните ли вы меня, но я уже писала вам раньше.       Вы всегда были для меня героем, и я хотела вырасти такой же, как вы. Вы сказали мне усердно учиться и всегда поступать правильно, даже когда это трудно.       Было ли все это ложью? Такие люди, как он, убили мою мать. Возможно, он даже был там. Вам следует спросить его. Я была там, когда это случилось. Я всё слышала.       Ты лгунья, и я ненавижу тебя.       Амелия              Она дочитала письмо первой и уронила его на стол, когда последние слова Амелии поплыли у нее перед глазами, а глаза наполнились слезами. Драко схватил письмо, чтобы дочитать до конца. Слегка дрожа, она смотрела, как в приемник опускается еще одно письмо — на этот раз оно было адресовано «Грязнокровой сучке». Гермиона повернулась и зарыдала у него на груди, потрясенная.              — Блядство! — выругался он, быстро применив Инсендио к конверту и удерживая ее, пока она не сломалась.              Наконец, когда Гермиона успокоилась, она заговорила:              — Я знаю, ты говорил, что будет плохо… но я не ожидала этого. Я думала, что будет просто пара неприятных статей в «Пророке»… Слухи на работе… Что-то в этом роде, — она отстранилась, чтобы посмотреть на Драко. — Почему это вообще волнует людей? Мы никому не причиняем вреда. Они хотят сделать тебя виноватым во всех преступлениях войны!              Вместо ответа Драко просто обнял ее, снова притянув к своей груди и нежно покачивая из стороны в сторону, успокаивающе проводя рукой по её волосам.              — Я должен был предупредить тебя об этом, — он говорил так тихо, что она бы его не услышала, если бы ее не держали вот так. — Я знал, что все будет ужасно, но мне следовало выразиться более конкретно. Честно говоря, прошлой ночью я был эгоистом. Я не планировал целовать тебя… и я совершил ошибку.              — Не надо, — она вцепилась в него сильнее, прижимая их друг к другу так, что ей стало трудно дышать. — Пожалуйста, не говори, что это была ошибка. Я рада, что ты это сделал. В конце концов, нам пришлось бы с этим смириться, верно? — всхлипнула она дрожащим голосом.              — Наверное да, — согласился он.              — Ты сказал, что беспокоился о том, что может случиться что-то подобное, но я действительно не думала…              Он нежно поцеловал её в макушку, тихо говоря ей в волосы.              — Я знаю, любимая. Я до сих пор регулярно получаю подобные письма. Когда я жил в Мэноре моя мать обычно заставляла эльфов сортировать нашу почту, прежде чем она попадала в дом, чтобы я не видел этих писем, но я знал о них. Я ожидаю, что теперь, когда люди узнали обо всём, таких посланий станет больше, но я надеялся, что ты избежишь худшего… Может быть, несколько замечаний от чистокровных, но ничего такого, с чем бы ты раньше не сталкивалась.              На подоконник упали еще два письма, и Гермиона застонала.              — Я явно недооценил ситуацию. Я даже не хочу знать, насколько велика гора посланий у меня дома. Надеюсь, Тео не настолько глуп, чтобы открывать окна, иначе там будет полный бардак, — он выдавил из себя смешок, пытаясь разрядить обстановку, но она видела его насквозь.               — Думаешь все действительно так ужасно? — спросила она.              Он пожал плечами.              — Честно говоря, я к этому привык. Мне давным-давно наплевать на то, что люди думают обо мне, но тебе не все равно. Мне жаль, что это происходит с тобой из-за меня; ты через многое прошла и не заслуживаешь такого, — Драко обхватил ладонями её подбородок и посмотрел ей в глаза, вытирая слезы большим пальцем.              — Давай уедем куда-нибудь, подальше от этого дерьма, — уговаривал он её. — Во французской сельской местности есть несколько вилл, где мы могли бы остановиться на некоторое время. Мы могли бы исчезнуть, — он поцеловал её в губы и отстранился, чтобы посмотреть на неё, ожидая ответа.              — Мы не можем, — решительно заявила она. — Я не убегала от Риты Скитер и не собираюсь убегать от нескольких писем, независимо от того, насколько сильно слова Амелии будут преследовать меня… Я знаю, что будут и другие, но если мы сбежим сейчас, то не только отсрочим неизбежное, но еще это будет выглядеть так, будто у нас есть причина скрываться. В наших отношениях нет ничего постыдного, — Гермиона приподнялась на цыпочки, целуя его до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание. — Но я не хочу оставаться сегодня одна. Ты останешься?              — Я сделаю для тебя всё, что угодно, любимая, — прошептал он и приподнял её.       Гермиона послушно обхватила его ногами, когда он отвёл её обратно в спальню. Похоже, с завтраком придется подождать.       Еще до того, как он уложил её на кровать, она почувствовала: что-то изменилось. Драко опустился на колени, чтобы усадить её на край кровати, её ноги все ещё обвивались вокруг него. Их поцелуи были медленными, но жадными, забирая боль друг у друга.       Он ловко развязал пояс, удерживающий её халат на месте, и провел руками по её телу, нежно поглаживая линии рёбер, оставляя волну тепла на её коже. Приятное тепло разлилось по её животу, когда противозачаточное заклинание, которое он пробормотал, подействовало. Он двигался медленно, его прикосновения были лёгкими, как перышко, как будто он боялся, что Гермиона может сломаться.       Драко подмял её под себя, продолжая медленно и нежно ласкать её тело губами и языком, одновременно снимая брюки. Она вздрогнула, когда он провел рукой вниз по её телу, и издала тихий стон, когда он коснулся её лона, прежде чем скользнуть дальше, чтобы подразнить чувствительную кожу внутренней поверхности бедер. Гермиона извивалась, пытаясь направить его руку туда, где так нужны были его прикосновения, но вместо этого он улыбнулся, целуя её, явно довольный тем, что именно он с ней делает. Его дразнящие, легкие прикосновения сами по себе были изысканной пыткой.       Не в силах больше выносить его поддразнивания, Гермиона, задыхаясь, захныкала ему в ухо.              — Пожалуйста… Драко, пожалуйста.              Малфой остановился, отстраняясь, чтобы посмотреть на неё. Его серые глаза горели огнём, а губы были удивительно припухлыми.              — Черт, я обожаю, когда ты умоляешь, — сказал он, наконец-то давая ей то, в чем она нуждалась, и медленно вводя в неё два пальца.              Всё это время его взгляд был прикован к её лицу, когда её спина выгнулась, а веки закрылись.       Драко слегка согнул пальцы, и она вскрикнула от удовольствия. Порочная ухмылка озарила его лицо, когда он продолжил свои неторопливые движения, наблюдая, как она извивается под ним. Гермиона почувствовала, что вот—вот взорвется, когда давление внизу её пупка стало почти невыносимым. Она тяжело дышала, бессвязно всхлипывая ему в плечо, безмолвно умоляя его об освобождении. Осознав, как близко она была, Драко убрал пальцы и, улёгся на спину, посадив Гермиону на себя верхом, прижав свой член к её промежности. Схватившись за спинку кровати, она приподнялась и медленно приняла его в себя, отплачивая ему за те мучения, которые он ей причинил. Его ноздри раздувались, а горло сжималось, когда он со стоном откинул голову назад, зажмурив глаза от удовольствия.       Она поддерживала медленный темп, приподнявшись почти полностью, прежде чем медленно опуститься обратно. Драко наблюдал, как его член исчезает в ней, его рот приоткрылся, он тяжело дышал. Его ноги дрожали от напряжения, и Малфой застонал, прикусив свою руку, чтобы отвлечься от надвигающегося оргазма, а другой рукой вцепился в простыни, как в якорь. Его бедра непроизвольно дёрнулись, и Гермиона практически почувствовала исходящее от него напряжение, когда он позволил ей оседлать себя так, как она считала нужным, вместо того, чтобы управлять её бедрами как хотелось бы ему.       Не в силах больше игнорировать узел в животе, она изменила угол наклона бёдер, принимая его еще глубже, он идеально скользил внутри, когда она увеличивала темп. Драко хмыкнул, выругавшись себе под нос, и, не в силах больше сдерживаться, взял её за бёдра, задавая более пылкий темп, вбиваясь в её тело. Когда они оба были на грани, он крепко сжал пальцами её заострившийся сосок, и Гермиона с криком удовольствия кончила. Драко последовал за ней, его бёдра беспорядочно задёргались, прежде чем он излился в неё, в то время как она пульсировала вокруг его члена.       Её волосы рассыпались по его лицу, когда она упала на него сверху, и они остались соединенными, ни один из них пока не хотел расставаться. Он держал её крепко, их дыхание было синхронным, а его пальцы нежно скользили по её спине и бокам. Они оставались такими до тех пор, пока его член не стал мягким внутри нее, и всё это время Драко продолжал молча обнимать её, как будто мог сломаться, если отпустит.