Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Драко придирчиво поправил волосы. Когда они только начали встречаться, Гермиона говорила ему, что занята в первый вторник каждого месяца, и, будучи джентльменом, он не расспрашивал о подробностях. Но сегодня она предложила ему присоединиться к таинственной ежемесячной встрече. Проблема была в том, что, по-видимому, он собирался на Вечер игр с Поттером и Уизли. Младшая Уизли тоже была в городе, и Гермиона настояла, чтобы Драко присоединился к ним и был официально представлен ее друзьям как ее парень, что, по его мнению, вряд ли было необходимо.              — Прекрати, Драко, все будет хорошо, я обещаю. Они все рады, что ты присоединишься.              — Конечно… — он постарался скрыть раздражение в своем голосе.              Хотя у них с Поттером и установилось взаимопонимание, не было ни малейшего шанса, что Рон, мать его, Уизли будет в восторге от его присутствия сегодня вечером.       Достаточно было того, что он собирался провести весь вечер в окружении гриффиндорцев — даже если один из них был тем, в кого он мог быть влюблен, — но они должны были добавить «игры» к вечерним мучениям. Он не думал, что кто-то когда-либо обвинял его в том, что он «игривый» человек. Даже в детстве он был вполне серьезен. Когда он спросил Гермиону, в какую разновидность покера они играют, она ответила, что они не играют в покер. Он был слишком ошеломлен, чтобы попросить разъяснений. Во что еще они могли играть? Волшебные шахматы? «Игра в зелья»? О Мерлин, пожалуйста, только не «Замки и химеры».              — Ну и что именно мы будем делать сегодня вечером, любимая?              — Я уже говорила тебе: закуски, пиво, на которое ты будешь постоянно жаловаться, и игры! Это будет здорово. Тебе понравится, — выпалила она.              — Хорошо, — вздохнул он. — Давай сделаем это.              Они прибыли на площадь Гриммо и застали в гостиной Поттера и обоих Уизли, а также Чжоу Чанг, которую он помнил по квиддичным матчам. Джинни Уизли сидела на коленях у Чжоу, но вскочила, когда они вышли из камина.              — Гермиона! — она оттолкнула Драко с дороги и бросилась к ней в объятия.              Джинни взяла Грейнджер за руку и потащила ее к плюшевому креслу у низкого столика, предоставив Драко самому пройти в комнату. Гермиона оглянулась на него с извиняющимся видом.       Драко небрежно поздоровался и принял бокал пива, который протянул ему Рон, подозрительно принюхавшись к напитку. Гермиона похлопала по стулу рядом с собой, и он неловко сел. Будь вежливым, напомнил он себе. Она заботится об этих людях. Ты просто переживешь следующие несколько часов.              — Мы поочередно выбираем игру, и на этот раз очередь Джинни, — объяснил Гарри. — Ну, что это будет за игра, Джинни?              — Тебе понравится. Джордж работал над этим прототипом и попросил меня о помощи, поскольку я, несомненно, самая веселая из Уизли.              Рон фыркнул, но Джинни проигнорировала его.              — Это называется «Волшебники против человечности». Джордж сказал, что ты рассказала ему о какой-то маггловской версии, Гермиона. Ну, и Джорджу это так понравилось, что он начал делать свою собственную версию, и я должна сказать, что… это круто.              — Мне нравится эта игра! — взволнованно прошептала Малфою Гермиона.              Напряжение немного спало, когда он увидел ее восторг. Он хотел, чтобы она хорошо провела время; видеть, как загораются ее глаза, стоило того, чтобы потерпеть несколько часов скуки.       Джинни раздала им всем по десять белых карт и положила черную карту на середину стола.              — Итак, суть игры в том, что мы все по очереди будем разыгрывать черную карту, на которой написана незаконченная фраза. Все остальные выбирают по одной карте из полученных на руки с фразой, которая, по их мнению, лучше всего дополняет предложение на черной карте, и кладут их на стол рубашкой вверх. Игрок с черной картой выбирает ту, что понравилась ему больше всего, и этот игрок получает очко. Мы будем играть до пяти. Всем понятно?              Да, это идиотизм. Драко молча надулся.              — Ладно, Гермиона, ты идешь первой, раз уж знаешь, как играть, — Джинни перевернула черную карточку, на которой было написано: «Я получил Превосходно на ЖАБА за …».              Драко взял свои карты и пролистал их. Большинство из них были полной ерундой: «ужасная крестная», «хижина Хагрида», «свист и щелчок», «черничные лепешки», «проклятый череп, который не перестанет тебя преследовать». Нахмурив лоб, он продолжил чтение, пока не дошел до «меч ты-что-то-компенсируешь Гриффиндора», и невольно фыркнул. Он заметил, что Гермиона ухмыляется ему, и постарался сохранить невозмутимый вид. Его бровь изогнулась, когда он увидел на одной из ее карт «катание на слизеринской метле».              — Это значит то, что я думаю, любимая? — прошептал он Гермионе.              Взгляд, который она бросила на него в ответ, был похотливым и игривым.              — Это значит все, что ты хочешь, чтобы это значило, в этом-то и прикол! А теперь перестань показывать мне свои карты, это жульничество!              Все остальные уже выбрали свои варианты продолжения и положили их рубашкой вверх перед Гермионой. Он выбрал карточку с надписью «неудачный жизненный выбор», поскольку не был уверен, как следует играть в эту игру, думая, что это имеет наибольший смысл (хотя все они были чепухой).              — Хорошо, «я получил Превосходно на ЖАБА за…» — Гермиона, улыбаясь, пролистала карточки. — «Расщепление щенков» — ладно, это полная лажа, «бесконечная рвота конфетти», «неудачный жизненный выбор», «освобождение всех твоих домашних эльфов» и... — она покраснела, бросив взгляд на Драко краем глаза, — «унижения от Слизеринских змей».       Гарри поперхнулся пивом, которое пил, а Джинни хихикнула.              — Ммм… — Гермиона снова пролистала карточки, продолжая нервно поглядывать на Драко, который изо всех сил старался держаться как можно спокойнее; он подумал, не случился ли у него инсульт или Уизел подсыпал что-то в его напиток. Что это за игра?              — Давай, Гермиона, ты же знаешь, что хочешь этого. Обычно ты не такая застенчивая, — сказал Рон, похлопывая Гарри по спине. — Но ты должна озвучить свой выбор!              — Черт возьми, прекрасно! — она рассмеялась, заливаясь еще более густым румянцем. — «Я получила Превосходно на ЖАБА за унижения от Слизеринских змей!» — выкрикнула Гермиона и закрыла лицо руками.              Было невозможно сдержать дрожь в губах, и Малфою это удалось с трудом, потому что все остальные смотрели на него, ожидая его реакции.       Джинни радостно подняла карточку, подтверждая, что это ее очко.              — Черт возьми, Джинни… Почему?! — пожаловался Гарри.              — Возьми на заметку, Поттер, я играю чтобы победить. Ты следующий, так что перестань скулить, — она перевернула еще одну черную карту, на которой было написано: «Когда я вызываю патронуса, я думаю о…»              Драко снова пролистал свои карты, и его губы слегка изогнулись, когда он сделал свой выбор.       Поттер взял карты и прочитал по ним:              — «Шапочки для сосков Шармбатонок», «Секст- громковещатель», «льстить волшебной палочке капитана квиддичной команды», «сиськи Ровены Рейвенкло» и «Снейп, мастурбирующий в старом чулане для метел».              Рон изобразил, что его тошнит, а Гарри в притворном раздражении потер лоб, но при этом улыбался.              — Ладно, кто-нибудь, напомните мне, чтобы я никогда больше не позволял Джинни выбирать игру.              — Что такое «секст»? — шепотом спросила Чжоу у Джинни.              Драко фыркнул.              — Тебе это нравится, Поттер, перестань притворяться, — Рон толкнул его локтем. — А теперь выбери что-нибудь одно.              Гарри сузил свой выбор до двух: лесть и Снейп.              — Ладно, кто бы ни кинул Снейпа, это полная дичь… и мне это нравится.              Драко использовал все свои навыки игры в покер и годы практики на светских ужинах, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.              — Как будто есть другой выбор, — Гарри с притворной суровостью на лице поднял карту про Снейпа. — Итак, кому из вас, больные вы ублюдки, принадлежит это?              Никто не произнес ни слова, когда Драко небрежно наклонился вперед, все с тем же невозмутимым выражением лица.              — Я возьму это, Поттер, — протянул он, растягивая слова.              У Гарри отвисла челюсть, а Рон прижал руку к сердцу.              — Милая Цирцея, у этого змеиного принца есть чувство юмора? — поддразнил его Рон.              — Я чертовски веселый, — невозмутимо заявил Драко, заставив обоих Уизли и Чжоу расхохотаться.              Гермиона улыбалась, оглядывая комнату. Когда он поймал ее взгляд и приподнял бровь, она рассмеялась от радости. Ему захотелось затащить ее в камин и немедленно целовать до потери сознания. Когда она была счастлива, она по-настоящему сияла: глаза сверкали, щеки порозовели от веселья, а выражение ее лица было беззаботным.       Следующая карта была для Рона: «Мальчик, который выжил? Больше похоже на мальчика с …». Рон злобно ухмыльнулся, а Гарри застонал.              — О, не волнуйся, Гарри. Я уверена, что все будут милыми, — Гермиона даже не смогла сохранить серьезное выражение лица и к концу начала хохотать.              Гарри уронил голову на стол, пробормотав что-то похожее на «ненавижу вас всех». Он дольше всех выбирал свой вариант, утверждая, что собирался воздержаться из принципа, но в конце концов уступил уговорам Гермионы.       Рон прочитал карты вслух.              — «Тролль в секс-подземелье», «сломанная волшебная палочка», «стадо обезумевших кентавров», «настоящие фаллоимитаторы с зачарованными драконами», «супер-неэтичное приложение знакомств для волшебников», — он поднял глаза. — Кентавры, Гарри? Ты мог бы хотя бы попытаться выиграть? — Гарри пожал плечами, признавая, что карта принадлежит ему. Рон перебрал стопку. — Как бы ни хотелось мне выбрать кентавров, — он закатил глаза, — я, безусловно, остановлюсь на варианте «Мальчик, который выжил? Больше похоже на мальчика с троллем в секс-подземелье».              Он злобно рассмеялся — Драко и не подозревал, что Уизли способен на такой звук.       На этот раз, когда Драко взял карту из рук Рона, он позволил улыбке расползтись по его лицу. Рон снова расхохотался — гриффиндорцы часто это делали.              — Знаешь что, Малфой… а ты нормальный, — провозгласил он, поднимая бокал с пивом в качестве тоста. Драко удивился сам себе, подняв свой бокал в ответ — очевидно, его манеры были глубоко укоренившейся привычкой.              По мере того как вечер продолжался, раунды игры становились все более абсурдными и вульгарными, и все они были абсолютно пьяны.       В какой-то момент Рон даже выплюнул свое пиво, попав Гарри в лицо, когда в ответ на карту «Я нарушил статут секретности, чтобы …» Гермиона выложила «Объяснить, почему ты использовал Энгоргио на своем члене». В этот момент у него заболели ребра от смеха, и он задумался, может ли существовать более совершенная женщина. Казалось, у Гермионы Грейнджер бесконечное количество сторон, и он хотел увидеть их все.       Драко (и его ноющие ребра) неохотно признался себе, что ему это нравится; возможно, гриффиндорцы были вполне нормальными.       Он вытащил, наверное, уже четвертую карту со ссылкой (прямой или косвенной) на «слизеринские палочки» и не был уверен, гордиться ему или обижаться.              — Вы, гриффиндорцы, очень заинтересованы в слизеринских членах, да? Полагаю, мне не стоит удивляться, — протянул он, раскладывая карты. — Наверное, хорошо, что соперничество факультетов было таким глубоким, иначе вы, гриффиндорцы, никогда бы не потрахались. В вашей гостиной не осталось бы ни одной девушки, — Рон покраснел еще больше, а Гарри закатил глаза.              — Заткнись, Малфой… — пробормотала Джинни невнятно. — В любом случае, ты практически девственница.              Драко застыл на месте, пытаясь понять, знает ли Джинни об этом или просто шутит. Гермиона сильно ударила Джинни по руке, чуть не сбив ее с ног. К счастью, Чжоу (наименее возбужденная из всех) подхватила ее, прежде чем она упала.              — Я же говорила тебе это по секрету, Джин! — взвизгнула Гермиона, стараясь не расплескать свой напиток, но у нее были явные проблемы с координацией из-за количества выпитого и сильного раздражения.              — О, черт! — прошептала она слишком громко. — Я совсем забыла об этом! Не волнуйся, Малфой, — сказала она слишком громко. — Гермиона очень довольна. Я уверена, что секс был отличный. Я имею в виду, конечно, она спала с большим количеством женщин, чем ты, но…              — Ладно, — перебила Чжоу, растягивая букву «а», и встала, схватив Джинни за руку. — Пора отвести тебя домой, до того как ты начнешь трепаться в камине.              — Я в порядке, — запротестовала Джинни, пошатываясь, когда Чоу потащила ее прочь.              — Всем приятного вечера. Драко, мне жаль, что так получилось. Я правда не могла никуда ее отвести. Кроме того, — она одарила его слащавой улыбкой, — ты выглядишь так, будто у тебя все отлично получается в постели, но совет профессионала: не используй Энгоргио на своем члене. Абсолютно точно ни одна женщина этого не хочет.              Драко почувствовал, как к щекам прилила кровь. Он не был ханжой, но не привык небрежно обсуждать или шутить о своей интимной жизни с малознакомыми людьми. Он уставился на Гермиону, подергивая челюстью, совершенно не зная, что сказать. Гермиона смотрела на него широко раскрытыми от шока глазами.       Гарри нарушил молчание.              — Что ж, это неловко.… Я бы нашел предлог уйти, но это мой дом, так что…              — Хорошо, — Драко встал, Гермиона последовала за ним. — Тогда мы пойдем. Спасибо, Поттер, я ненавидел этот вечер гораздо меньше, чем ожидал, — уголок его губ дернулся, когда шок прошел. — И… это было на удивление познавательно.              Гермиона, которая выпила почти столько же, сколько и он, пришла в себя не так быстро и просто стояла, моргая, глядя на него. Он схватил ее за руку и повел к камину.              — Добро пожаловать в гриффиндорский прайд, Малфой! — услышал он крик Рона у себя за спиной. — Я скажу маме, чтобы она обязательно связала тебе бордовый джемпер на Рождество!              Драко закатил глаза.              — Только в твоих мечтах, Уизли! — бросил он через плечо.              Когда они вернулись в дом Гермионы, Драко практически на руках отнес девушку в ее комнату. Крошечные закуски, которыми они перекусывали весь вечер, очевидно, не помогли справиться с количеством выпитого алкоголя, и это начало сказываться на ней. Она тут же, запинаясь, пробормотала извинения.       Оказавшись в ее комнате, он помог ей раздеться, уложил в постель и поставил на прикроватную тумбочку антипохмельное зелье для каждого из них. Комната немного закружилась, и он лег рядом с ней, прижимая ее к своей груди.              — Прости, что не сказала тебе, — пробормотала она невнятно.              — Что не сказала, любимая? — спросил он, решив, что она, вероятно, не перестанет бормотать об этом, пока не скажет то, что хочет.              — Что девушки мне тоже нравятся.              — О… И почему ты думаешь, что меня это волнует? — спросил он в замешательстве.              — У тебя было такое выражение лица и… — она замолчала, ее голос тоже звучал растерянно, несмотря на пьяную дымку.              — Да, потому что ты рассказала Джинни о количестве моих сексуальных партнеров. Я был просто удивлен. Хотя, честно говоря, я не знаю, почему я этого не ожидал, — он потер затылок. — Пэнси всегда была слишком открыта для обсуждения нашей интимной жизни.              — Так… ты не злишься, что я тебе не сказала?              — Конечно, нет, любимая, меня это не волнует. Хотя сейчас я обеспокоен тем, что ты, вероятно, оцениваешь меня по гораздо более высокой планке, — он поцеловал ее в макушку, крепче прижимая к себе. — Моя мужественность не такая уж хрупкая, — он издал смешок, и она хихикнула. — Но секс был хорош, правда?              Никто не самонадеян на 100% все время.       Гермиона рассмеялась и запечатлела на его губах небрежный, пьянящий поцелуй.              — Да, Драко. Очень хорош.              После этого он почувствовал себя весьма самодовольно, его самолюбие укрепилось. Он также был немного возбужден, так как этот вопрос заставил его вспомнить о том, как он заставил ее кричать для него. Действительно, очень хорошо.       Он держал ее так, пока она не захрапела — она всегда храпела, когда была пьяна. Он почувствовал, как тепло, не связанное с алкоголем, охватило его, когда он осознал, насколько это правильно — знать о ней что-то столь обыденно интимное.