Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Прошло больше месяца с тех пор, как Драко облажался в баре, и всего несколько дней с того случая в спортзале. Он поймал себя на том, что думает о Гермионе в самое неподходящее время, и смирился с медленной пыткой своего воображения, которое переписывало концовку их дуэли в самых разных интересных вариантах.       Просматривая материалы по нескольким недавним арестам, он отметил сходство с теми, которые они уже рассматривали. Он делал пометки на полях, когда Гермиона села на край стола. Драко на мгновение застыл, пытаясь понаблюдать за ней, притворяясь незаинтересованным и не отрывая глаз от страницы. Проблема была в том, что она сидела не на своей стороне стола, а на его. Их невидимая граница снова пересеклась, но он подозревал, что на этот раз намеренно. Когда она наклонилась, чтобы посмотреть, что он читает, ее локоны коснулись его плеча; он резко вдохнул, и его окутал легкий аромат жасмина и сандалового дерева.       У него закружилась голова, он был опьянен ее близостью. Если бы он просто повернулся… Локон задел его щеку, и он отпрянул, опрокинув чернильницу. Выругавшись, Драко вскочил, хватая страницы, которые еще не успели полностью испачкаться. Гермиона тоже вскочила, быстро наложила Тергео и остановила дальнейшее растекание чернил. Бумаги в руке Драко теперь были сухими, но абсолютно чистыми. Им придется запросить новые копии.              — Извини, обычно я не такой неуклюжий, — нервно сказал он, избегая ее взгляда.              — Я продолжаю говорить Министру, что мы должны перейти на ручки. Я даже не могу сказать, сколько раз видела пролитые чернильницы в этом кабинете.              Он незаметно отодвинул свой стул в сторону; сейчас она стояла, но немного свободного пространства, вероятно, было бы хорошей идеей. Драко открыл свою сумку, порылся в ней, прежде чем достать то, что искал. Положив на стол чистый лист бумаги, он начал писать авторучкой «Монблан» свой запрос в архив на получение еще одной копии отчетов. Он не удержался и украдкой взглянул на нее, чтобы убедиться, что она заметила. У Гермионы отвисла челюсть, и он не смог сдержать довольной ухмылки.              — Драко, это то, о чем я думаю? — недоверчиво спросила она.              Продолжая писать, он наблюдал за ней краем глаза.              — Правда, Грейнджер, — весело протянул он, — мы недавно говорили о том, как я учился в маггловском университете. Ты действительно думала, что я каждый день приходил на лекции в парадной мантии, с чернильницей и пером в руках? Я думал, ты умнее, — он усмехнулся для пущей убедительности и был вознагражден румянцем, выступившим на ее щеках.              Очевидно, Грейнджер не учла всех последствий того, что Драко посещал маггловский университет. Он изо всех сил старался сдержать улыбку, которая расползалась по его лицу; ему нравилось, как загорались ее глаза, когда она злилась. Что со мной не так? подумал он, мысленно давая себе пощечину.              — Конечно нет. Не будь смешным.              Все еще с красными щеками, она отошла от него в относительную безопасность своей стены с записями.       Драко знал, что лучше всего сохранять физическую дистанцию, но, видя, как она взволнована, он не мог остаться на месте. Не желая позволять ей отступить, он встал и присоединился к ней у стены. Притворившись, что читает несколько заметок (пытаясь придумать какую-нибудь причину для того, чтобы находиться рядом с ней), и задав несколько бессмысленных вопросов, он повернулся, чтобы посмотреть, как она указывает на различные заметки и диаграммы. Но Драко не смотрел на таблицы и не обращал особого внимания на то, что она говорила, хотя и старался кивать в нужных местах, чтобы поддержать разговор. Она была так близко, что завораживала, и он поймал себя на том, что его притягивает аромат ее духов, как мотылька — пламя. Малфой наблюдал, как ее губы произносят слова, и вглядывался в ее лицо в поисках новых деталей — тех, которые он никогда не видел, пока не оказался достаточно близко, например, густых ресниц и россыпи веснушек на переносице. Его пальцы дрогнули, и он сжал их в кулаки, чтобы не протянуть руку и не заправить выбившийся локон ей за ухо.       Внезапно она повернулась к нему и оборвала все, что хотела сказать.              — Драко, с тобой все в порядке? — спросила она с беспокойством. Драко задумался, каким эмоциям позволил отразиться на своем лице, что заставило ее задать вопрос.              — Да, я в порядке, — хрипло сказал он, возвращаясь к столу, чувствуя тепло и беспокойство.              В глубине души Драко понимал, что что-то изменилось; они играли в странную игру в кошки-мышки, вращаясь вокруг друг друга в течение всего дня. Гермиона время от времени задевала его, что он мог бы расценить как случайность… если бы это не происходило так часто. После инцидента в «Дырявом» он предположил, что ее поведение по отношению к нему было вызвано ослаблением ее сдержанности, простой физической реакцией. Но когда он поразмыслил над этим, то понял, что то, как она прикасалась к нему, заметно отличалось от платонических прикосновений к Поттеру. И после того неловкого случая в спортзале… Она больше не поднимала эту тему (и он, конечно, не собирался) и ожидал, что она отстранится. Она этого не сделала. Возникала некоторая неловкость (чего и следовало ожидать), но через несколько дней она, казалось, чувствовала себя с ним более непринужденно. Это, конечно, сбивало с толку.       Всякий раз, когда она подходила слишком близко или задевала его, он отодвигался, чтобы освободить пространство. Он хотел ее до боли, до головокружения. Это была медленная пытка, которую он мог прекратить в любой момент, но не мог заставить себя сократить дистанцию. Что, если она не захочет его? После всего, что он делал, он не знал, как это возможно; в любом случае, она заслуживала кого-то лучшего.       Еще одно прикосновение к его руке заставило его отступить и прислониться к столу. Кожа Драко горела, как в огне, его нервные окончания были слишком чувствительны от ее бесконечных дразнящих прикосновений. Она должна была быть в курсе… Взгляд, который она бросила на него через плечо, пригвоздил его к столу, как будто он был сложной арифмантической головоломкой, которую она пыталась решить. Выдерживая ее взгляд, он старался нервно не ерзать. Она полностью повернулась к нему, и в ее глазах было что-то опасное, и он судорожно сглотнул, когда она приблизилась.       

      ***

             Гермиона весь день пыталась сблизиться с ним, как советовала Джинни, но, как та и предсказывала (будь проклята ее способность быть во всем права), он каждый раз как бы невзначай отдалялся от нее.       «Замани его в ловушку, как маленького хитрого хорька, которым он и является. Если ты дашь ему хоть немного свободы, он будет изворачиваться» сказала Джинни.       Гермиона возразила, что если он так сильно хочет от нее отделаться, то ему явно неинтересно, и ей следует отступить.       Ответом были три ряда смеющихся смайликов.       «Это классический стиль Малфоя. Каждый раз, когда кто-то подходит слишком близко, чтобы увидеть что-то реальное, он убегает. Я разговаривала с Роном и Гарри. Не сердись — мы все просто хотим для тебя самого лучшего, и, как бы мне ни было неприятно это говорить… Я думаю, это связано с тем, что у тебя есть шанс с Малфоем»       Искренность ее заявления несколько подпортили смайлики с рвотой, которые последовали за этим, но, тем не менее, это укрепило ее уверенность.       Поэтому, когда Драко наклонился, прислонившись к столу, чтобы освободить пространство, она собралась с духом, набрала полные легкие воздуха и захлопнула ловушку.              — Ты продолжаешь убегать от меня, Драко. Ты боишься? — поддразнила она.              Он выглядел почти таким же взволнованным, как и она: глаза широко раскрыты, шея напряжена. Казалось, он хотел убежать, но его тело словно примерзло к месту. У нее самой внутри все сжалось от беспокойства, но она старалась, чтобы это не отразилось на ее лице. Я могу это сделать, я могу это сделать. Просто делай, что сказала Джинни. Боже мой, Годрик, я чувствую себя идиоткой.       Он пренебрежительно усмехнулся, но его глаза забегали по комнате в поисках выхода.              — Конечно, нет, Грейнджер, я просто начинаю нервничать, когда слишком долго сижу на одном месте.              Она отметила, что он действительно был похож на зверя, попавшего в ловушку, и ей пришлось подавить нервный смешок. Продолжая приближаться, она заметила, как его взгляд метнулся к ее губам.              — Кроме того, — выпалил он, — я боюсь подходить к тебе ближе, чем на метр, с твоей палочкой в волосах. Ты можешь кому-нибудь выколоть глаз . В наши дни так учат авроров прятать палочки?              Теперь ей действительно пришлось подавить смех. Это было совсем как в школе. Каждый раз, когда она брала над ним верх или ловила на себе его пристальный взгляд, он отпускал мелкое оскорбление. Тогда это беспокоило ее, но сейчас это не имело значения, и она поняла, что это такое — отклонение от нормы.       Она мрачно улыбнулась ему.              — Ты, конечно, прав. На самом деле, это довольно опасно в полевых условиях. Обычно я ношу ее в кобуре на предплечье, — ее рука дрожала, когда она вынимала палочку из волос, позволяя локонам свободно рассыпаться по плечам.              Это казалось абсурдным, как если бы так поступил кто-то из героев банального любовного романа, и она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Зачем я это сделала?! Драко высунул язык, чтобы облизать губы, когда она приблизилась к нему.              — Лучше? — ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не закрыть лицо руками и не извиниться за свое нелепое поведение, прежде чем выбежать из комнаты. Если это не сработает, она собиралась убить Джиневру Уизли. Честно говоря, она была удивлена, что он до сих пор не рассмеялся ей в лицо.       

      ***

             Сердце Драко бешено заколотилось в груди, когда она приблизилась. Он не ожидал от нее такой реакции.              — Лучше? — спросила она с кошачьей ухмылкой. Он не ответил. Да. Нет. Да. Блядь… Да.              Гермиона стояла прямо перед ним, их ступни почти соприкасались. Едва осмеливаясь дышать, он чувствовал, как время растягивается; он понятия не имел, сколько секунд или часов она держала его в плену своих чар. Наверное, ему следовало что—то сделать, пошевелиться. Проблема была в том, что если бы он это сделал, то не был уверен, в каком направлении ему двигаться, и еще меньше был уверен, какое направление является правильным. Все, что он знал, это то, что больше всего на свете он хотел сократить расстояние между ними.                    — Ты не ответил на мой вопрос, — настаивала она, вызывающе вздернув подбородок, совсем как в школе. Это сводило его с ума. — Ты боишься, Драко?              Его имя слетело с ее идеально очерченных губ, и дрожь желания пробежала по его телу. Она протянула руку, чтобы положить палочку на стол, оказавшись на волосок от него, и он перестал дышать. Было невозможно отвести взгляд от ее губ, которые были всего в нескольких дюймах от его губ. Упершись кончиками пальцев в стол по обе стороны от него, она заставила его откинуться назад и на мгновение заключила в клетку. Гермиона склонила голову набок, в ее глазах появился хищный блеск, напоминающий ястребиный. Она не сводила глаз с его губ, ожидая ответа.              — Да, — прохрипел он. — Я в ужасе.              В ее глазах промелькнуло удивление, а губы сложились в маленькую букву «о», когда она отстранилась, явно неправильно поняв, что он имел в виду. Это было уже слишком. Он больше не мог этого выносить, и его сдержанность лопнула.       Драко подался вперед и запечатлел на ее губах жестокий, обжигающий поцелуй, обхватив одной рукой ее затылок, чтобы не дать ей отстраниться. Внутри него словно прорвало плотину, когда она ответила на поцелуй. Его свободная рука обвилась вокруг ее талии, притягивая девушку к себе и он не смог подавить стон. Он так долго этого хотел — хотел ее. Когда они сплелись в поцелуе, он словно загорелся, теряя свою физическую форму.       Запустив руку ему под рубашку, она притянула его еще ближе, застонав ему в рот — звук пронзил его грудь. Он невольно прижался к ней бедрами, и тихий стон сорвался с ее губ, когда она почувствовала, как его затвердевшая длина прижалась к ее ноге. Рука, лежавшая у нее на затылке, зарылась в ее прекрасные локоны; они оказались даже мягче, чем он себе представлял. Драко развернулся, посадил Гермиону на стол и встал между ее ног.       Потянув за волосы, зажатые в его кулак, он запрокинул ее голову назад, прерывая их поцелуй. Он сделал глубокий вдох, прежде чем проложить дорожку поцелуев вдоль ее подбородка и вниз по шее. Когда он добрался до ее ключицы, с ее губ сорвался напряженный звук, который он не смог бы описать, и это едва не лишило его сил. Она схватила его за плечи, чтобы удержаться на ногах, и его ладонь легла ей на спину, когда она снова прижалась губами к его губам, жадно впиваясь в них. Желание уложить ее на этот стол и зажать свою голову между ее ног переполняло его. У него закружилась голова, а член почти болезненно уперся в брюки.       Прежде чем окончательно прийти в себя, Драко услышал слабый шум прямо за дверью конференц-зала. Он оторвался от нее и поспешно отступил на несколько шагов, тяжело дыша, как раз в тот момент, когда дверь открылась.              — Добрый день, — весело поздоровался Гарри, прихлебывая чай из кружки.              — Что теперь, Поттер? — его голос был низким и грубым, несколько резче, чем он хотел, и он не осмелился обернуться. Вместо этого он решил изобразить интерес к чему-то за окном.              Гарри ответил не сразу, почувствовав раздражение в его тоне.              — Я как раз собирался спуститься в столовую и хотел узнать, не принести ли чего-нибудь для вас обоих. Вы все утро не выходили из этой комнаты, а обед давно прошел.              Драко стиснул зубы. Чертов Поттер и его склонность к благодеяниям. Шок от того, что Поттер чуть не застукал их, быстро утихомирил его эрекцию, и он смог спокойно повернуться. Поттер выглядел рассеянным, хотя Драко не был уверен, почему. Его губы были припухшими, и он все еще чувствовал жар своих раскрасневшихся щек. И Гермиона… Гермиона сидела там, где он ее оставил, на краю стола, выглядела слегка ошеломленной, дышала чаще обычного. Несмотря на попытки Драко быть нежным с ее волосами, они были довольно спутаны, как будто она только что встала с постели. Короче говоря, она выглядела великолепно.       Когда она прикоснулась рукой к своим припухшим губам, у него перехватило дыхание. Драко прочистил горло, возвращая свое внимание к незваному гостю.              — Ничего не нужно. Спасибо, Поттер.              — Гермиона? — снова спросил Гарри, делая еще один неприлично громкий глоток чая, как будто он был слишком горячим и он старался не обжечься. Было похоже, что этот человек вырос в чулане или что-то в этом роде. Его манеры были ужасными.              — Хм? Да, Гарри, я догоню тебя у лифта через минуту.              Малфою было очень приятно слышать, что ее голос все еще звучал взволнованно.       Гарри вышел из комнаты, снова оставив их наедине. В наступившей тишине Драко осторожно надел маску на лицо и стал ждать, что будет делать Гермиона. Никто из них не произнес ни слова, и Гермиона спрыгнула со стола, схватила свою палочку, и с ее помощью собрала волосы на макушке. Она подошла к стене и продолжила молча просматривать свои записи, как будто ничего не произошло. Волшебство момента прошло. Какое бы минутное безумие ни охватило их, оно закончилось — этого больше не повторится. Он с самого начала не должен был этого допустить. Ощущение ее мягких изгибов, то как она прижималась к нему будут преследовать его во снах. Даже этих моментов достаточно, и он ни на секунду не жалел.       Как только он убедился, что его голос звучит холодно и отстраненно, он повернулся к Грейнджер (он обнаружил, что обращение к ней «Грейнджер» помогает ему сохранять дистанцию).              — Это было… непрофессионально с моей стороны. Я приношу свои извинения. Я немного не в духе после нашего утреннего разговора и боюсь, что из-за меня все пошло наперекосяк. Надеюсь, это ничего не изменит в наших отношениях.              Она тихонько рассмеялась про себя, как будто он сказал что-то забавное; Драко напрягся. Когда она положила руки ему на плечи и встала на цыпочки, чтобы нежно поцеловать его, он мог бы поклясться, что в его мозгу произошло короткое замыкание. Придя в себя настолько, чтобы ответить взаимностью, он поцеловал ее в ответ и положил руки ей на талию, но не успел он опомниться, как она игриво отстранилась от него. Ее глаза заблестели, а на губах заиграла дразнящая улыбка.              — Ужин. Зайдешь за мной в восемь. Мой камин будет открыт. Ничего особенного. О, и я решила поработать дома после обеда, — сказала Гермиона, выходя из комнаты.              Ошеломленный, он стоял в пустом конференц-зале, глядя ей вслед, и мысли его метались. Что, черт возьми, это было? Гермиона Грейнджер только что потребовала, чтобы я пригласил ее на свидание?       Чувствуя себя полным идиотом из-за того, что первым не спросил, он попытался осмыслить последние полчаса. Она хотела его. Это было ясно как божий день. После того, как она выскочила из тренировочного зала, как испуганный олень, он развеял все свои фантазии о том, что она может хотеть чего-то большего. Когда она не призналась в этом постфактум, он истолковал ее молчание как-то, что она подводит черту под флиртом — не более того. Но теперь… Очевидно, ему предстояло многому научиться, чтобы понять ее.       Ошеломленный, он собрал свои вещи и вышел из офиса. У него были планы на ужин.