Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Остаток дня Гермиона была странно взволнована. Теперь все казалось по-другому: Драко не был таким отстраненным (хотя, возможно, это всего лишь игра ее воображения), и им было легче работать вместе, без усилий улавливая ход мыслей друг друга.       В течение следующей недели она не раз ловила на себе пристальный взгляд Драко, хотя он тут же возвращался к своим заметкам, как только она встречалась с ним взглядом. Когда она поворачивалась к нему спиной, то чувствовала на себе его пристальный взгляд достаточно часто, чтобы понять, что это не было случайностью. Их беседы были приятными, но чисто профессиональными, поэтому Гермиона старалась не придавать им особого значения.       В самом начале проекта, когда они собирали данные, Гермиона и Драко опросили всех его предыдущих (неофициальных) клиентов. К радости Гермионы, они также провели несколько телефонных интервью с несколькими его профессорами-магглами. Она была потрясена тем, как непринужденно он общался с ними, ловко избегая всего, что могло нарушить Статут о секретности, и в то же время извлекая важную, полезную информацию. Еще более удивительным было то, насколько искренне они были рады, что Драко обратился к ним. Он всегда умел произвести хорошее впечатление, но она не думала, что слышала, чтобы кто-то называл его «само очарование». Она все еще сомневалась, не привиделась ли ей эта часть разговора.       Поскольку лечение Тео продвигалось успешно, Гермиона спросила, не стоит ли им пригласить и его на собеседование. Драко отреагировал на это тем, что чуть не поперхнулся чаем и криво усмехнулся.              — Поверь мне, Грейнджер, ты не захочешь приглашать Теодора Нотта в Министерство магии.              — Я не понимаю. К нам приходили Пэнси и Блейз, так почему…              — Нет-нет, Грейнджер… Тео… — его губы изогнулись в улыбке, которую он явно пытался подавить, — непредсказуем. Он может быть настоящим джентльменом, или, что более вероятно, он может принести контрабандой незаконные артефакты, просто чтобы доказать, что он может, и подбросить их в кабинеты различных чиновников Министерства. А потом использовать аварийную каминную систему, чтобы анонимно сообщить в ДМП о несанкционированном хранении Темных артефактов.              — Это… — начала Гермиона, подозрительно прищурившись, — странно специфично.              — Возможно, в Хогвартсе произошел похожий инцидент… предположительно…              Она рассмеялась.              — Что?              — Тебе нужно будет как-нибудь спросить об этом Блейза. Он лучше всех рассказывает эту историю, — теперь он определенно улыбался, и она снова не смогла удержаться от смеха.              Драко сопротивлялся изо всех сил, но к концу дня неохотно согласился привести Тео на завтрашнее собеседование. Ему пришлось признать, что Нотт добился достаточного прогресса, чтобы начать дискуссию, и он не смог придумать никаких эффективных контраргументов, которые удовлетворили бы Гермиону.       Когда Драко собирался уходить, он снова попытался отговорить ее.              — Повторюсь — я думаю, что приглашать Тео — ужасная идея. Но я с нетерпением жду возможности сказать «Я же тебе говорил» завтра.              Гермиона закатила глаза и вздохнула, покачав головой.              — Ты слишком драматичен.              Он ухмыльнулся ей так, что ей стало явно не по себе.              — О, Грейнджер, — промурлыкал он, застегивая мантию, — нам будет так весело.              Она подавила дрожь, пробежавшую по спине, и отчаянно попыталась не обращать внимания на тепло, разлившееся по телу. Но если убийственная улыбка, которой он одарил ее, когда проходил мимо, была каким-то знаком, то она с треском провалила попытку не покрыться румянцем.             

***

             — Куда ты идешь? Тео будет здесь с минуты на минуту, — сказала Гермиона, взглянув на часы, когда Драко встал и направился к двери.              Он вытянул руки вдоль тела, и она прикусила губу, когда от этого движения рубашка туго натянулась на его плечах, подчеркивая мускулатуру спины.              — О, я знаю. Я собираюсь выпить чаю. Я бы выпил чего-нибудь покрепче, но Поттер, кажется, слишком чопорный, чтобы держать здесь хороший алкоголь. Не волнуйся, я бы не оставил тебя разбираться с ним в одиночку. Даже я не настолько жесток.              Через несколько минут он вернулся с тремя кружками.              — Я подумал, что ты, возможно, захочешь. Я уже добавил сливки и сахар для тебя.              — О, спасибо, — сказала Гермиона, удивленная тем фактом, что он знал как она предпочитает пить чай. Интересно.              Вскоре в дверях появился Тео и уселся за стол с совершенно непринужденным видом.              — Добрый день, Гермиона, Дрейк, — дружелюбно поздоровался он. Гермиона фыркнула, услышав, что Драко назвали «Дрейком», и он нахмурился. Внезапно улыбка застыла на лице Тео, сменившись выражением ужаса. — Что… это… такое? — с отвращением спросил он.              — Тео, что случилось? — она в замешательстве огляделась, заметив, что Драко прячет ухмылку.              — Кто блядь здесь главный? — завопил Тео, и его стул с грохотом упал на пол, когда он вскочил.              Гермиона испуганно вскочила на ноги.              — Святая Цирцея, Тео, просто успокойся и…              — Успокойся? Успокойся?! Это нарушение прав человека… чертово военное преступление, ради Мерлина!              Гарри ворвался в комнату с палочкой в одной руке и кружкой чая в другой.              — Что происходит? Я услышал… Нотт? — кружка выпала из его пальцев, а челюсть отвисла.              Небрежно продемонстрировав беспалочковую магию (она не понимала, как он умудряется, чтобы что-то настолько сложное казалось таким легким), Драко поймал кружку в воздухе и отлевитировал ее обратно на стол, не пролив ни капли. Только тогда Гермиона поняла, что он невозмутимо сидит и пьет чай, а его глаза искрятся от едва скрываемого восторга. Она прищурилась, глядя на него, и он подмигнул ей. Он подмигнул ей. С каких это пор Драко Малфой подмигивает?       Тео резко повернулся к Гарри, заставив его отступить на шаг.              — Ты? Ты здесь главный?              — Эм… да? — ответил Гарри, вопросительно переводя взгляд с одного на другого. Гермиона пожала плечами; она ничего не понимала, но у нее было ощущение, что Драко точно знал, что происходит.              — А у тебя какие оправдания, Поттер? — грубо выплюнул Нотт. — Сокращение бюджета?              — Нотт, я ни черта не понимаю, о чем ты. И ты не мог бы говорить потише? Наверняка весь чертов отдел слышит тебя.              Прижав руку к груди, он обиженно выдохнул.              — Как и следовало ожидать, Поттер, — он понизил голос. — Тем не менее, я полагаю, было бы более уместно обсудить такие деликатные вопросы наедине. Мы должны уладить кое-что настолько серьезное, прежде чем я смогу встретиться с нашими дорогими мистером Малфоем и мисс Грейнджер. Я настаиваю.              — Э-э… хорошо… — смущенно произнес Гарри. На его щеках выступили красные пятна. — Возможно… в моем кабинете.              — Простите, — сказала Гермиона, и в ее голосе послышалось разочарование, — но что все это значит?              — Честное слово, Грейнджер, — сказал Тео насмешливо-презрительным голосом, поворачиваясь к ней. — После всех твоих выступлений против эксплуатации домашних эльфов, я не могу поверить, что ты позволяла этому продолжаться так долго. Честно говоря, я разочарован в тебе, — самодовольное фырканье подчеркивало его слова, когда он практически задирал нос, глядя на нее.              Настала очередь Гермионы фыркнуть, не веря своим ушам, когда он вышел из комнаты. Гарри пожал плечами, глядя на Гермиону, и повернулся, чтобы последовать за ней.              — Я же тебе говорил, — самодовольно произнес Малфой.              Она чуть не влепила ему пощечину.              — Ты! — она резко повернулась к нему. — Ты сделал это! Я до сих пор не понимаю, что произошло, но это точно твоих рук дело!              — Ну, я не могу приписывать себе все заслуги, Грейнджер, — протянул он. Наклонившись вперед, он взял пакетик чая из кружки Тео и несколько раз обмакнул его в него. — Очевидно, у Тео пунктик насчет чайников.              — Чайников, — ровно ответила она.              — Да! — от его смеха у нее по спине побежали мурашки. — Он без умолку твердил о том, как это ужасно, что в больнице Святого Мунго неправильно готовят чай — заваривают чайные пакетики, вместо того, чтобы насыпать заварку в чайник. И я не смог удержаться. Прости, — сказал он, одарив ее ослепительной улыбкой.              Это делало его моложе и беззаботнее.       Гермиона никогда бы не выбрала слово «игривый», чтобы описать Драко, но в тот момент у нее не было другого способа описать его, и это было совсем не так поразительно, как она ожидала. «Любопытно» подумала она про себя. Интересно, что еще он скрывает.       Улыбка сползла с его лица, и она поняла, что пристально смотрит на него.              — Все в порядке, Грейнджер? — спросил он, немного обеспокоенный.              — Да, прекрасно… Просто размышляю, вот и все, — прочистив горло, она повернулась к своей стене с заметками, приглаживая волосы пальцами, чтобы скрыть одну сторону лица и предательский румянец, который выступил на ее щеках. — Поскольку мы не знаем, когда вернется Тео, может нам стоит продолжить работу над проектом?             

***

             Драко поймал себя на том, что до конца недели все больше обращал внимание на привычки Грейнджер. То, как она поджимала губы, когда задумывалась, и ковыряла ногти, когда волновалась, обычно происходило, когда они сталкивались с техническими трудностями, которые они с трудом преодолевали, например, с их способностью справляться с большим объемом дел. Все это очень отвлекало.       Он всегда старался поддерживать воображаемый барьер между ними, довольствуясь тем, что наблюдал за ней с относительно безопасного места за столом. К сожалению, ее слова, сказанные несколько недель назад, продолжали преследовать его: «Как бы то ни было, я бы хотела это увидеть»       Несмотря на то, что он знал, что это недостижимая фантазия (или, возможно, именно из-за этого), он не мог удержаться от того, чтобы в минуты слабости, поздно ночью, не представить, как это могло бы быть: Гермиона снимает с него рубашку, чтобы провести пальцами по чернилам, пока он облизывает ее шею, пробуя на вкус ее кожу; звуки, которые она издает; как будет ощущаться ее кожа, когда он проведет рукой по ее телу; как ее глаза заблестят от удовольствия, когда она прильнет к нему.       Он думал, что окклюменция может помочь, поэтому попытался запереть свои фантазии в самом дальнем уголке мозга. Но когда он увидел ее на следующий день и с ее губ сорвалось его имя, стена рухнула и фантазия нахлынула на него с новой силой, выбив из него дух. Видение длилось всего мгновение, но этого было достаточно: Гермиона, задыхаясь, произносила его имя, пока он прижимает ее к стене конференц-зала. Слава Мерлину, он в это время сидел. Больше он не пытался использовать окклюменцию. Это было слишком рискованно.       Если у него и был хоть какой-то шанс, он упустил его в баре несколько недель назад. Драко пытался воспринимать это как игру: сколько раз за день он мог заставить ее закатывать глаза, сколько раз он мог заставить ее улыбнуться. Он хотел посмотреть, как далеко он сможет завести ее, прежде чем она разволнуется и уйдет в раздражении, что случалось все реже. Это была игра, в которой он не мог победить, но и прекратить играть не мог.