Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Ранним утром Драко проснулся от звука сработавшего камина; незнакомый голос окликнул его по имени. Накинув на себя халат, он, пошатываясь, побрел в гостиную, недоумевая, что, черт возьми, происходит. Было очень мало людей, которые имели доступ к его камину.       Он замедлил шаг, когда увидел, что призрачная голова в огне была синей, а не зеленой: сигнал аварийного горения.              — Вы мистер Драко Малфой? — спросила лишенная тела голова мужчины, не тратя времени на легкомысленные представления.              Подтвердив свою личность, он с бешено колотящимся сердцем попытался сообразить, что это за звонок.              — Вас срочно вызывают в больницу Святого Мунго. Аппарируйте в отделение неотложной помощи и назовите свое имя, когда приедете. Извините, но я не могу предоставить больше никакой информации по камину человеку, не прошедшему проверку личности.              Голова исчезла, и пламя погасло.       Поколебавшись лишь мгновение, он бросился обратно в свою комнату и оделся так быстро, как только мог. Что-то случилось с его отцом в тюрьме? Его матерью? Она казалась здоровой, когда он вчера заходил к ней на чай. Его мысли закрутились в голове, и он с громким хлопком аппарировал, появившись посреди оживленного отделения неотложной помощи больницы Святого Мунго для магических заболеваний и травм. Не обращая внимания на людей, которых он расталкивал, он быстро направился к посту целителя.              — Драко Малфой, — представился он, затаив дыхание. — Я получил экстренный вызов по камину и сразу же приехал. С моей мамой все в порядке?              Целительница на мгновение растерялась, но затем успокоила его.              — О нет, нет, это не твоя мама, дорогой. Ты указан в списке экстренных контактов для… — она сверилась со своей картой, — Теодора Нотта. Это верно?              Тео… какого хрена? Почему он назначил меня своим контактом в экстренных ситуациях?              Женщина, целительница Фогарти, повела его по коридору, и он прошел под табличкой, сообщавшей, что он входит в отделение интенсивной терапии. Он собрался с духом, не зная, что увидит, когда они прибудут на место. Дородная целительница шла быстро, и ему было нелегко поспевать за ней, несмотря на его гораздо более широкий шаг.       Блядь, это плохо, подумал он про себя. Он потерял связь с Тео после Хогвартса, но на прошлой неделе Тео прислал ему письмо совиной почтой, в котором выразил интерес к «той чепухе, которую Блейз продолжает нести». По-видимому, Тео и Блейз вместе выпивали, и Блейз в пьяном виде порекомендовал Тео связаться с Драко, чтобы решить его «проблемы» (слова Тео, а не Драко). Позже на этой неделе у них был запланирован обед для первоначальной оценки.       Драко последовал за целительницей Фогарти в большую стерильную палату с несколькими кроватями, разделенными занавесками. В ногах кроватей магические индикаторы показывали состояние каждого пациента. Было тихо… слишком тихо для общей больничной палаты, особенно с таким количеством занятых коек. Это выбивало из колеи. Целительница остановилась перед одной из коек. В верхней части табло было написано имя «Т. Нотт», а под ним жирными красными буквами было выведено «В критическом состоянии». Его сердце бешено заколотилось, и он почувствовал тошноту.       Целительница помедлила, прежде чем открыть занавеску, и серьезно посмотрела на Драко.              — Мы точно не знаем, что произошло… но мы сильно подозреваем, что бедняжка пытался покончить с собой.              — Покончить с собой? — прошептал он, едва дыша.              Фогарти кивнула.              — Одна из его сотрудниц привела его примерно час назад. Она сказала, что он дал всем выходной. Молодая леди забыла свое пальто и, вернувшись за ним, обнаружила его бледным как смерть и лежащим без сознания. Очевидно, в последнее время он часто принимал зелье сна без сновидений, и она подумала, что он принял слишком много и не смог добраться до постели. Она сказала, что такое случалось и раньше… Она подумала, что лучше всего отвезти его сюда на детоксикацию, и хорошо, что она это сделала. Хвала Цирцее, что у нее хватило предусмотрительности взять с собой пустую фляжку из-под зелий, которую она нашла рядом с ним… Это был не сон без сновидений.              Печально покачав головой, она прищелкнула языком.              — Мы даем ему успокоительное, чтобы его внутренние повреждения немного стабилизировались. Что бы он там ни приготовил, это чуть не расплавило его изнутри… Ужасный способ покончить с собой.              Драко с трудом сглотнул, кровь застыла у него в жилах. Возможно, если бы он встретился с Тео раньше… Нет, он не мог винить себя. Он напомнил себе, что не несет ответственности за действия других, что это не его вина. Но повторяя это снова и снова в своей голове, он мало чем мог облегчить чувство вины, охватившее его.       Когда целительница Фогарти приоткрыла занавеску, Драко затаил дыхание, не зная, чего ожидать. Тео выглядел маленьким и уязвимым, слишком неподвижно лежа на больничной койке. Он всегда был худым, но сейчас стал совсем прозрачным из-за того, что нерегулярно питался. Драко задался вопросом, сколько времени он принимал зелье сна без сновидений. Ходили слухи о людях, которые, сами того не осознавая, заморили себя голодом, слишком пристрастившись к зелью, чтобы функционировать. Раньше он не считал это серьезной проблемой — теперь же он осознал всю ее глубину. Худощавое лицо Тео было словно восковым, и даже под действием успокоительного он морщил лоб от боли.              — Что он принял? — его голос показался ему самому странным — напряженным.              — На данный момент мы не имеем ни малейшего представления, — сказала она, взмахнув волшебной палочкой перед индикатором и заставив его отобразить более подробное состояние. — Мы отправили колбу в лабораторию для идентификации компонентов. Нам будет намного легче лечить его, если мы сможем выяснить, что он принял. Что бы это ни было, оно все еще причиняет вред. Он в критическом состоянии, но стабилен. Мы замедлили действие яда, насколько могли, чтобы у нас было время вылечить его, но пока мы не подберем правильное противоядие, мы ничего не можем обещать, — она успокаивающе похлопала Драко по руке, как подобает матроне. — Действие снотворного скоро закончится, но он все еще под действием сильных успокоительных. Мы не можем допустить, чтобы он слишком много двигался и еще больше травмировал себя.              Поблагодарив целительницу, он сказал, что хотел бы подождать здесь на случай, если Тео скоро проснется, и устроился на неудобном стуле в ожидании. Насколько он знал, у Нотта не осталось родственников: его мать и братья были мертвы, а отец находился в Азкабане. Тео искал помощи — в конце концов, он обратился к Драко, — но Драко не понимал, насколько все серьезно. Честно говоря, он полагал, что с арестом отца у Тео все наладилось; мистер Нотт был настоящим ублюдком, когда они оба были детьми.       Тео всегда казался самым уравновешенным из всей их компании в Хогвартсе. Несмотря на намерения своего отца, Тео каким-то образом удалось держаться подальше от более радикальных чистокровных кругов, избежав худших последствий войны. Увидев его лежащим на больничной койке, Драко испытал странный когнитивный диссонанс. Что, черт возьми, случилось с улыбчивым, легкомысленным мальчиком из Хогвартса?       Некоторое время спустя (как раз в тот момент, когда спину Драко начало сводить жуткой судорогой) Тео застонал, и Драко оторвал взгляд от пола, погруженный в свои мысли. Он скривился от боли и слабо кашлянул.              — Тео? — прошептал он, не желая будить его, если тот спал, но желая, чтобы тот знал, что он не один.              Его глаза приоткрылись.              — Дрейк? — прохрипел он.              Он совершенно забыл идиотское прозвище, которое Тео использовал во время их учебы в Хогвартсе. Поняв, как сильно это раздражает Драко, Тео никогда не называл его иначе. Несмотря на серьезность ситуации, Драко не смог сдержать улыбки, на мгновение перенеся себя в те времена, когда все было намного счастливее.       После очередного краткого приступа кашля Тео продолжил:              — Ты дерьмово выглядишь.              Драко фыркнул от смеха. Это было «Тео — приветствие», что вселило в Драко надежду на выздоровление. Тео совсем не ошибся: на Драко были коричневые ботинки и черные брюки, а пуговицы на его серой рубашке были расстегнуты. И это даже не учитывая, в каком состоянии, должно быть, были его волосы. Он лениво начал застегивать пуговицы.              — Я тоже рад тебя видеть, придурок, — легкомысленно ответил Драко, прежде чем продолжить более серьезно. — О чем, блядь, ты думал?              Как будто это стоило ему слишком больших усилий, его глаза закрылись, и он подавил очередную гримасу.              — Сегодня у него день рождения… у отца, — сказал Тео почти неслышным шепотом. — Я не знаю, что именно это было, но я… я понял, что никогда не освобожусь от него. Он заперт в Азкабане, но все еще преследует меня…… Он у меня в голове. Даже когда я смотрю в зеркало… — он невесело рассмеялся, прежде чем это перешло в слабый кашель, и отвернулся к занавеске.              Глаза защипало, и он проглотил комок, подступивший к горлу. Дыхание Тео было затруднено, короткое общение отняло у него все силы. Драко хотел дать ему отдохнуть, но ему нужна была дополнительная информация.              — Что ты принял, Тео? — тихо спросил он, протягивая руку, чтобы положить ее на одеяло, прикрывавшее его слишком худое тело.              Ответа не последовало, и Драко подумал, не потерял ли он сознание снова, проклиная себя за то, что не задал самый важный вопрос первым.              — Знаешь, я иногда хожу за ингредиентами. Хороший повод выбраться из этого ужасного дома, — он говорил запинаясь, и Драко подумал, не стоит ли сказать ему, чтобы он отдохнул, и разбудить его немного погодя, но Тео продолжил: — Не всегда я ищу что-то конкретное. Иногда я просто собираю те компоненты, которые мне нравятся. На самом деле я не осознавал, что делаю… Только вчера, когда я кое-что мастерил, я понял, что у меня есть полынь, асфодель, дремоносные бобы и валериана… все ингредиенты для «Напитка живой смерти». Можешь в это поверить, я собрал их все за последнюю неделю, и когда я начал думать об этом… Спать вечно звучало довольно заманчиво… Но мне нужно было убедиться, что я не проснусь.              Он помолчал, прежде чем продолжить:              — Мой отец любил свои яды, ты знаешь это, а главной ценностью в его коллекции была мансанилья де ла муэрте. Ты скорее всего не слышал о ней. Очень редкая. Очень дорогая… У нас в оранжерее росло дерево, это была одна из его самых ценных вещей. Вероятно, единственное, о чем он заботился больше — это продолжение рода, так что это показалось мне подходящим способом покончить со всем. Он много чего собрал и высушил, так что я тоже бросил ее в котел… Видимо, я и это испортил. Полагаю, мне не стоит удивляться… Мой отец бы не удивился, — с горечью в голосе закончил он.              Драко не знал, что сказать, и Тео погрузился в молчание. Через несколько мгновений затрудненного дыхания Тео выровнялось, и он погрузился в наркотический сон.       Смахнув влагу со щек, Драко ушел, чтобы передать информацию об ингредиентах для зелья целителю Фогарти. Хотелось надеяться, что они смогут разработать противоядие, пока не стало слишком поздно.