Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Когда она вернулась в Департамент магического правопорядка в ее кабинете уже ждал Гарри, откинувшись на спинку стула и положив ноги на чистый стол.              — Отличная работа, Гермиона. Это был действительно хорошо выполненный план, не то чтобы я ожидал чего-то меньшего.              — Серьезно, Гарри? Я здесь ем! — она столкнула со своего стола ботинки-нарушители, для пущей убедительности метнув быстрое Скорджифай на ботинки Гарри и свой стол. — Это и правда была хорошая работа. И Кортни был великолепен! Пьюси ничего не заподозрил.              — Пьюси всегда был немного придурковатым, — пожал плечами Гарри. — Он не известен как Пожиратель смерти, — задумчиво произнес он. — Но, учитывая, что дело связано с Темными артефактами, Визенгамот, вероятно, в любом случае превратит судебный процесс в кровавый цирк. Нам нужно будет убедиться, что все документы оформлены четко.              — А бывает иначе? — она неодобрительно приподняла бровь, глядя на него, но не придала значения его словам.              Хотя придирки Гарри могли раздражать, это был просто его способ справляться со стрессом, и она научилась не обращать на это внимания много лет назад. Это был его способ контролировать ситуацию, и для Гарри, как для главного аврора, было важно сохранять контроль — по крайней мере там, где другие сотрудники департамента могли его видеть.       Когда в прошлом году Гермионе предложили должность главного аврора, она отказалась, с радостью позволив Гарри возглавить департамент вместо себя. Она любила свою работу аврора, но терпеть не могла политику. Кроме того, если быть честной с самой собой, она бы совершенно не справилась с политическими сложностями, которых требовала эта роль. В результате бедный Гарри оказался зажатым между Визенгамотом, Министром и Департаментом. Она ни в малейшей степени ему не завидовала.       Бруствер и другие ключевые члены Министерства находились в разгаре подготовки к выборам, которые должны пройти в этом году, так что политическая активность была хуже, чем обычно. Хотя война закончилась восемь лет назад, этого времени было недостаточно, и политики всегда спешили воспользоваться возможностью напомнить волшебникам о том, какую роль они могли сыграть в победе над царством террора Волдеморта. Что в данном случае означало широко разрекламированный судебный процесс в Визенгамоте, на котором можно было увидеть чиновников, осуждающих Темного волшебника и, вероятно, берущих на себя определенную ответственность за раскрытие сети контрабандистов. Гермиона лишь надеялась, что они не соберут весь Визенгамот за (в буквальном смысле) чашкой чая — она была уверена, что у Риты Скиттер выдался бы удачный день с таким заголовком.              — Гермиона, все еще хочешь выпить в Дырявом котле после работы?              — Ни за что не пропустила бы это, — весело сказала она, помахав через плечо и направляясь в конференц-зал, проходя мимо кабинета Гарри и его безнадежно заваленного бумагами стола — ирония не ускользнула от нее. Она понятия не имела, почему этот человек отказался нанять секретаршу в помощь.              В главном конференц-зале она обнаружила, что ее команда собралась и уже на полпути к подведению итогов задержания. Она наблюдала за происходящим с порога, гордясь тем, как далеко продвинулись молодые авроры с тех пор, как присоединились к ее группе. Учитывая столь высокие потери на войне в сочетании с высокой текучестью кадров среди выживших, у большинства сотрудников отдела было менее пяти лет опыта работы. Она всегда чувствовала ответственность за них и беспокоилась, что отсутствие у них коллективного опыта в этой области может подвергнуть их риску, но она была рада, что (по крайней мере, сегодня) они все вернутся домой целыми и невредимыми. При такой работе это никогда не считалось само собой разумеющимся.              Было почти 11 часов вечера буднего дня, так что «Дырявый котел» был почти пуст, и Рон сразу же заметил ее. Он налил ей сливочного пива и подвинул его к свободному месту рядом с Гарри, который уже потягивал виски из бокала; судя по запаху, огневиски. Гермиона сморщила нос — пряный напиток ей совершенно не нравился.              — Все в порядке, Миона? Гарри сказал мне, что ты упрятала за решетку еще одного из этих психов.              Вероятно, возражая против характеристики преступника как «психа», Гарри покачал головой. Сделав большой глоток, она вздохнула.              — Честно говоря, я не могу поверить, насколько глупы эти чистокровки. Даже после войны у них, похоже, сложилось ошибочное впечатление, что они могут делать все, что им заблагорассудится. Отвращение к честному труду действительно поражает.              Рон кивнул, ясно понимая, что они не ставят его в один ряд с другими чистокровками, поскольку Уизли считались предателями крови; не то чтобы в наши дни кто-то стал бы так откровенно привлекать внимание к своим предубеждениям, используя этот термин публично.              — Они все ненормальные, — согласился Рон.              Гарри неловко поежился. Он не одобрял подобные разговоры — говорил, что они ограничивают и натравливают людей друг на друга, что, на ее взгляд, было чертовски наивно. Вместо того, чтобы снова попытаться их разубедить, он сменил тему.              — Я написал Кингсли после ареста, он, конечно, благодарит меня. Я получу от него дополнительную информацию завтра, но он думает, что это будет полное собрание Визенгамота. Так что готовь свою команду к очередному кровавому цирку.              Гермиона выругалась в свой бокал.       Брови Рона поползли вверх, и он тихо присвистнул, протирая стакан, на котором, вероятно, и без того не было ни пятнышка; ему нравилось играть роль бармена.              — Тебе, конечно, нужно будет появиться в качестве ведущего аврора в этом деле. Я бы отстранил тебя от этих дел, если бы мог, Гермиона…              — Но я лучшая — она добродушно толкнула его локтем в бок.              — Но ты лучшая, — согласился он, — и мы не можем позволить себе бездельничать, когда дело касается Темных искусств. Просто… дай мне знать, если это будет… — он помолчал, подыскивая нужные слова. — Слишком интенсивно.              Она кивнула, и Рон посмотрел на нее с беспокойством.              — Да ладно, Гарри, ты не мог бы поручить это другому парню? Как его зовут? Комбс, Кембридж?              — Кортни?              — Да, он. Пусть он это сделает. Гермионе не нужно снова слушать эту чушь.              — Хотел бы я, дружище, — Гарри снова покачал головой, выглядя так, будто действительно сожалел об этом.              — Ты же знаешь, Рон, что это невозможно. Люди ожидают увидеть меня там, — угрюмо ответила Гермиона. — Моя команда ожидает увидеть меня там, особенно если в итоге они соберут весь чертов Визенгамот. Они делают это с каждым судебным процессом, который хотя бы отдаленно связан с Темными искусствами.              — Ну конечно, но это не значит, что от этого становится легче или что это правильное решение, — Рон пристально посмотрел на Гарри.              Пожав одним плечом, она провела пальцем по краю своей кружки, что свидетельствовало о ее растущем беспокойстве. Судебный процесс неизбежно повлек бы за собой спекуляции о роли Пьюси в войне — его местонахождении, сделках и связях — с целью определить, был ли он сторонником Волдеморта, которому удалось избежать правосудия. В то время как весь мир считал Гермиону Грейнджер — самую яркую ведьму своего времени, героиню войны и звездного аврора — невозмутимой, ее небольшая группа друзей, которым она доверяла, знала правду о ее внутренней борьбе.       Ей часто было трудно слушать свидетельства, связанные с войной; обычно они пробуждали в ней собственные воспоминания о том времени — воспоминания, которые она очень хотела бы забыть. Она чувствовала, что хорошо это скрывает; учащенное сердцебиение и стеснение в груди часто были единственными признаками стресса. Конечно, после войны многие люди испытывали трудности с воспоминаниями, и ее собственные со временем ослабли. Все страдали, и рядом было много людей, которые уважали ее; она не могла показать своего дискомфорта.              — Все будет хорошо, Рон, — заверила она его. — Я могу с этим справиться.              Она обхватила себя за предплечье и с минуту сидела тихо, потому что воспоминания грозили затянуть ее на дно. Уродливый шрам был постоянным напоминанием о более глубоких шрамах, скрытых под поверхностью ее кожи; она чувствовала рельефную форму букв под чарами, которые скрывали его.       Гарри, всегда отличавшийся проницательностью, потянулся и сжал ее руку. Сделав глубокий вдох, она вернулась к разговору, сменив тему, надеясь привлечь внимание Рона, поскольку он, как правило, не слишком увлекался их «деловыми разговорами».       Рон наполнил их бокалы, поддразнивая Гарри по поводу того, что он до сих пор не смог найти парикмахера, который смог бы постоянно подстригать непослушные пряди на затылке. Гермиона улыбнулась, увидев, что Рон доволен собой. После войны он больше других боролся за то, чтобы найти место, где ему было бы хорошо, и, похоже, ему действительно нравилось руководить «Дырявым котлом». Поскольку он был членом Золотого трио, многие ожидали, что он тоже станет аврором — или, возможно, перейдет на работу в другое подразделение Министерства. Какое-то время он профессионально играл в квиддич, но, на пике карьеры, он, казалось, потерял интерес ко всем прелестям этого вида спорта, быстро разочаровался в нем. Повинуясь внезапному порыву, он купил «Дырявый котел» несколько лет назад, когда владелец как-то поздно вечером сообщил, что уходит на пенсию. Рон сразу же предложил купить его, несмотря на опасения Гермионы, что у него нет опыта в бизнесе.       Как оказалось, у Рона был удивительный талант к ведению бизнеса. Став владельцем (что стало возможным благодаря его заработку в квиддиче), он вложил в это заведение все свое сердце и душу. Гермиона редко видела, чтобы Рон по-настоящему чем-то увлекался; обычно он с радостью позволял Гарри, Гермионе или любому из своих многочисленных братьев и сестер принимать решения. Но, как одержимый, он потратил месяцы, планируя с помощью Молли новое меню. Он даже попросил Гермиону поделиться некоторыми из ее любимых маггловских рецептов, и она с радостью согласилась.       После того, как было составлено меню, он закрыл паб на неделю, чтобы освежить интерьер. Можно было подумать, что это было началом третьей магической войны, из-за того ажиотажа, который это вызвало. Результаты были ошеломляющими. Облупившиеся стены были побелены, а выступающие балки заново отполированы и окрашены в цвет эспрессо. Пол был заменен на современный светло-серый, уложенный елочкой, установлены высокие столешницы темного цвета, и в целом было создано свежее, ярко освещенное пространство. Больше всего, помимо меню, Рон гордился барной стойкой в стиле living edge, сделанной из дерева вида Гремучей ивы, в которую ударила молния и которая до сих пор не восстановилась. Это была не та самая Гремучая ива, но он явно все еще держал обиду и считал это триумфом над видом в целом, сродни тому, как некоторые магглы вешают головы оленей у себя на стене.       Гермиона была вынуждена признать, что Рон хорошо подходил для этого занятия. Добросердечный и дружелюбный, он привлекал к себе людей — этому также способствовали его карьера в квиддиче и героические подвиги по спасению мира. Если раньше «Дырявый котел» был местом, где можно было выпить, если не было ничего получше, то в прошлом году он обошел престижные «Три метлы» в рейтинге великих волшебных пабов. Статья из «Ежедневного пророка» была помещена в рамку и висела на видном месте за барной стойкой. Теперь он продолжал совершенствовать меню и экспериментировать с новыми вкусами напитков с таким неистовым энтузиазмом, с которым могли бы соперничать только Фред и Джордж, когда они создавали новые вредилки в Хогвартсе. Он решил работать в пабе сам, а не управлять им издалека, утверждая, что это позволило ему лучше разбираться в бизнесе, но Гермиона сильно подозревала, что ему просто нравилось находиться в обществе других людей.       Она допила сливочное пиво и наблюдала, как Гарри и Рон подшучивают друг над другом, чувствуя себя немного отстраненной. Ей было приятно видеть своих друзей счастливыми, но ей хотелось бы сказать то же самое о себе.