Сезон охоты

Время ещё не позднее, но снаружи уже темно, хоть глаз выколи — дождевые тучи затянули небо полностью, не оставляя ни единого просвета. Но даже в такой час в отеле находятся новые гости — колокол на двери звенит как сумасшедший. Кто-то снаружи явно нетерпелив. Поскольку принцессы нет в отеле, дверь открывает Хаск — что, собственно, и является его основой работой помимо бара. Из-за того, что Чарли и Вегги стараются лично встречать новых посетителей, он практически не покидает свою стойку. Высокий грешник отпихивает Хаска с дороги, чтобы поскорее зайти внутрь. В этот раз у него с собой ни сумочки, ни пакета вещей для питомца, но внутрь он закатывает пухлый чемодан, едва не проехавшись его колёсиками по лапам кота. Энджел бросает чемодан и торопится запереть дверь на все замки, что на ней есть. Трясёт его так, что запереться выходит не с первого раза. Хаск со вздохом берет чемодан. — Открою тебе комнату. Ничего кроме этого сказать и сделать он не успевает, потому что взгляд привлекают крупные пятна крови на какой-то блестящей тряпке, обмотанной вокруг пояса Энджела. К сожалению, Хаску не составляет труда вспомнить, что раньше на этом месте находилась третья пара рук. Чемодан так и остаётся посреди коридора. Сейчас вечер выходного, и в отеле нет не только большинства постояльцев, но и практически всех работников: Чарли и Вегги где-то на главной площади круга выбирают украшения для грядущего праздника, а обученная медицине Ниффти отлучилась "по делам" вместе с Аластором — скорее всего, они просто гуляют. Хаск единственный из персонала, кто не покидает отель — несмотря на сопротивление, по большей части ему оказалось плевать на произошедшие в его жизни изменения. Он все также выпивает и играет в карты с некоторыми посетителями, когда Чарли не видит. Поэтому Хаску приходится брать все в свои руки. Ближайшая аптечка находится под стойкой — она с появления бара хранится там для непредвиденных ситуаций. Иногда Чарли перебарщивает с переживаниями по поводу здоровья постояльцев, поэтому огромная аптечка содержит в себе не только стандартные пластырь-градусник-таблетки-от-запора, но и кучу других вещей. Лишь сейчас часть из них может пригодиться. Хаск доводит Энджела до бара — плетется тот с трудом. И несмотря на всю нелюбовь демона-кота ко всему живому и к Дасту в частности, у него всё-таки есть сочувствие. В конце концов, лежачего не бьют. — Распаковывайся, — велит Хаск, доставая аптечку. Весит она, по ощущениям, центнер. — Какой шалун, прямо здесь? Может быть, для начала уединимся? — ломано улыбается Энджел, кокетничая по привычке, — нет, я серьёзно, — хмурится он, когда демон-кот тянет к нему лапы, чтобы размотать тряпку, — не хочу, чтобы сюда кто-то пришёл и увидел меня.. таким. — Каким? Если их будет не больше четырёх: не переживай, с двумя парами рук управишься на ура. Хаск злится, потому что внезапному гостю очевидно нужна скорая помощь, а не дополнительный стресс с подъёмом по лестнице, но Энджел, несмотря на свое состояние, остаётся непреклонен. Скорее всего, продолжает действовать прежняя установка "оставаться прекрасным во всех ситуациях", но в любое время её может сменить травматический шок. У Энджела нет сил огрызаться как-то изощренно, поэтому он просто шлёт Хаска нахуй, сдувшись после его слов. На второй раз умереть хочется более изящно. Хаск поднимает Даста на руки, стараясь не травмировать ещё больше, и переносит через лестницу. Пока порно-актёр плетется в сторону указанного номера, Хаск возвращается за аптечкой — летать он не любит, особенно с грузом. В не занятых постояльцами комнатах нет даже матрасов на постели, поэтому Хаску приходится вести Энджела в свой номер. Там лёгкий бардак, кровать больше напоминает воронье гнездо из-за кучи пледов и одеял, но обычно брезгливый Даст садится на неё молча, без претензий. Пропитанная засохшей кровью тряпка прилипла к шерсти, приходится размачивать её дезинфицирующим раствором. Под ней, в отверстиях костюма для третьей пары рук — лишь жуткое месиво из остатков костей и сосудов, а раны выглядят достаточно свежими. В первую очередь Хаск делает укол наркотического анальгетика — морфина, хоть и не уверен, что тот подействует как следует, если учесть, к каким тяжёлым препаратам привык организм Энджела. Его продолжает трясти как при сильной лихорадке. Медицинского образования у Хаска нет, но война научила быть разносторонним и уметь оказывать помощь и себе, и своим товарищам. Потеря конечностей была делом совсем не удивительным — взрывы, пули, обморожения —, но в условиях ужасной антисанитарии даже после ампутации солдаты гнили живьём. Энджелу ещё повезло, но было удивительным, как любимца Ада коснулась такая участь. Скорее всего, морфин всё-таки действует, поскольку Даст начинает выглядеть лучше — у него даже находятся силы спросить, где сейчас Наггетс. Когда с обработкой и перевязкой покончено, Хаск оставляет Энджела отдыхать, а сам, захватив развороченную аптечку, спускается вниз. Как работник отеля, он получил новенький телефон, хранящий в себе несколько номеров — среди них и номер Чарли. Но до этого дня пользоваться им у Хаска не было никакой необходимости, поэтому телефон находится.. где-то. Где-то на территории отеля, по крайней мере, на это приходится надеяться. Когда первая помощь оказана, у демона-кота появляется время его поискать — Чарли прилетит стрелой, когда узнает, что кому-то нужна помощь, но теперь это не так срочно: морфин будет действовать ещё три-четыре часа. С ворчанием пихая аптечку обратно под стойку, Хаск обнаруживает там чехол. Сам телефон так и не находится. Чтобы не оставлять Энджела одного и дальше, грешник возвращается в номер с надеждой, что если тот все же решил за это время умереть, то хотя бы догадался слезть с кровати на пол — иначе постельное белье всё-таки придётся менять. Энджел пребывает где-то в полусне, со скукой раскачиваясь вперёд-назад. — Что у тебя там? — спрашивает Хаск, закатывая чемодан в комнату. Стоит спросить о случившемся, но с этой задачей прекрасно справится Чарли, ещё и позволит поплакаться в жилетку, если надо. — Переезжаю к вам, киска, — лениво бросает Энджел, — рад быть соседями? — Безумно. В таком случае, надеюсь, что в чемодане у тебя запасная пара рук, потому что одной Ниффти не хватает, чтобы перемыть все полы. — А может, я пришёл как постоялец. Твёрдо иду к искуплению своих грехов. — Сразу после того, как проверишь потенцию мужской половины отеля. — Начать с тебя? Всё-таки нужно же мне как-то отблагодарить за это романтичное спасение. — Откажусь, меня не возбуждают инвалиды. — Меня возбуждают. Особенно моральные, как ты. Ответить Хаску не позволяет открывшаяся на первом этаже дверь и голоса Чарли и её подруги — ухо демона-кота само дёргается в сторону звука. Энджел, не обладающий таким же острым слухом, остаётся в растерянности, когда его просто бросают в одиночестве. Как и ожидалось, Чарли безумно взволнована из-за произошедшего. Она хлопочет над Энджелом, спрашивая о его самочувствии и благодарит Хаска за помощь пока он не успевает смыться — его работа на сегодня закончена. К сожалению, магия Чарли не работает так, чтобы желаемое появилось в её руках по щелчку пальцев — прежде всего девушка сама должна понимать, что она создаёт. Поэтому Чарли продолжает покупать разные картины, украшения, дизайнерские вещи, если знает, что не пришла бы к идее сотворить такое самостоятельно. С лечением ещё сложнее — она может только ускорить регенерацию, чтобы быстрее прошли процесс заживления ран, создание новых клеток и приобретение конечностями нужной формы. В общем, как ящерицы отращивают новый хвост, так и Энджел вернётся в прежнее состояние — выглядеть будет не очень приятно, но займёт всего пару дней. Валентино на это тратил целый месяц. К слову о Валентино. — Так что же произошло? — спрашивает Чарли, очищая одежду и шёрстку Энджела от крови там, где они не скрыты повязкой. Чтобы не мешать им, Вегги гладит принцессу по плечу и уходит разбирать покупки. — Ну, я вроде как сильно разозлил своего продюсера. Это не первый раз, когда он так со мной поступает — между нами подписан контракт, и когда я нахожусь в штабе "ВВВ", мои раны затягиваются за счёт его сил. Но сейчас я уверен: если вернусь, останусь не только без рук — всем Адом будут по кусочкам собирать. — Почему ты не ушёл раньше? Хотя бы тогда же, когда привёл Наггетса. Энджел, нужно думать не только о безопасности питомца, но и о своей тоже, в первую очередь! — Мне в любом случае придётся вернуться: ему принадлежит моя душа. Я просто перекантуюсь тут месяц-другой пока буря не стихнет. — Ну уж нет, — Чарли упирает руки в бока, — пока ты здесь — будешь под моей защитой и можешь оставаться на любой срок. Аннулировать ваш контракт я не могу, но в моих силах сделать так, чтобы до тебя не добрался ни один, даже самый настойчивый продюсер. Энджел посмеивается, но остаётся тронут заботой адской принцессы. Её мягкая магия, чувствующаяся вокруг, убаюкивает. — Ты плохо знаешь Валентино, его ничто не остановит. — А ты плохо знаешь меня, — упрямо говорит Чарли и помогает Энджелу расположиться на кровати Хаска так, чтобы не задевать раны, — отдохни немного, а чуть попозже переселим тебя в твою новую комнату, когда она будет готова. Даст благодарит её и практически сразу проваливается в сон. Этому способствует большая доза морфина, кровопотеря, общая усталость и чары принцессы. Его побег был спонтанным — началось все с того, что Валентино снова был недоволен работой Энджела, а тот бунтовал против наказаний и словно тайфун крушил все, что попадалось ему на пути: ломал дорогую аппаратуру, переворачивал столы, бил посуду, вазы и зеркала. Очень скоро Валентино это надоело, и он запер своего любимого работника в гардеробной у себя в комнате, где не было вездесущих камер Вокса. В качестве мести Энджел все время, что провел там, когтями рвал многочисленные брендовые вещи Валентино — сложно представить, сколько денег они стоят. За это наказание было куда более серьёзным, чем домашний арест или дополнительные съёмки. Валентино исполнил угрозу вырвать Энджелу "лишнюю" пару рук. Даст не помнит, как Вельвет сначала пихала вещи в чемодан, а потом его самого — в такси, перед этим кое-как затянув рану одним из дорогущих лонгсливов; и не знает, как она вообще его нашла. Энджел привык к боли, но на этот раз она была настолько сильной, что реальность вокруг просто разлеталась острыми осколками, каждый из которых ранил с новой силой. В машине Энджел закинулся экстази из личных запасов, припрятанных под кружевной подвязкой на бедре, и стало немного лучше. Даст не просыпается от лёгких прикосновений, и Чарли не решается тревожить его сильнее — оставляет отдыхать столько, сколько нужно. Принцесса проверяет порядок в комнате отдыха, куда только-только вернулись с прогулки Аластор, Ниффти и Наггетс, помогает Вегги разобрать купленные украшения, и остаётся в своей комнате одна лишь к самой ночи. Она пишет сообщение Люциферу, где спрашивает, не хочет ли он отпраздновать День осеннего равноденствия в отеле вместе со всеми. Этот праздник символизирует переход души из мира живых — в загробный, и стена между Адом и Землёй становится совсем тоненькой. В этот день самые могущественные адорождённые разных кругов могут посетить мир людей без дополнительных заклинаний. Суккубы и инкубы насыщаются жизненной энергией, гончие — страхом, а обычные бесята выполняют грязную работу — убивают пару десятков людей для поставок особого мяса в поселение каннибалов. На счастье Чарли, ей не известно об этих жестоких "развлечениях". Для неё, как и для многих это праздник баланса и перехода к новому этапу жизни. Поэтому девушка рассчитывает не просто провести день со своим отцом, но и, может, изменить его мнение по поводу отеля в лучшую сторону, если он посмотрит на все своими глазами. Осеннее равноденствие наступит через четыре дня. И все это время девушка готова тратить на уговоры. — Не спишь? — Вегги заглядывает в её комнату, перед этим пару раз стукнув для приличия. До этого она всегда ждала, когда Чарли сама откроет дверь, но принцесса убедила подругу, что та может заходить к ней без разрешения в любое время. — Ещё нет, хотела немного почитать перед сном. — Не против, если я посижу с тобой? — Конечно! Чарли двигается с середины кровати ближе к краю, освобождая место для Вегги, и достаёт из тумбочки купленную на сегодняшней ярмарке книгу, написанную в мире людей. Это тёплая и светлая история про зачарованную деревню, в которой каждую неделю у фонтана на центральной площади появляется случайный предмет — и в течение недели он обязательно пригождается одному из жителей. Но каким интересным ни было бы чтиво, Чарли то и дело отвлекается на лежащего рядом ангела. Хоть Вегги и обжилась в отеле, у неё были проблемы со сном — влияли чужое место и отсутствие соседки по комнате как в общежитии в Раю. Она не говорила об этом с Чарли, потому что знала — принцесса слишком беспокойна, чтобы оставить это без внимания. А дел у неё и так много, не стоит нагружать голову всякими пустяками. Поэтому Вегги планировала немного полежать в компании читающей девушки, а затем, когда начнёт одолевать сон, вернуться к себе. Рассматривая узоры на пижаме Чарли, Вегги думает о том, что в отеле действительно неплохо — хоть большинство грешников и не так приветливы, как о них отзывается адская принцесса, общая атмосфера ей нравится. Вегги не замечает, как засыпает за этими мыслями. Чарли со вздохом закрывает книгу, когда понимает, что не может сосредоточиться на тексте в течение целого десятка минут. Её внимание то и дело перескакивает на девушку рядом. Подобрав под себя ноги, принцесса Морнингстар позволяет себе ненадолго засмотреться. Её привлекают приятная внешность, сильные руки и широкие бедра Вегги ровно в той же степени, что и её строгий характер, ответственность и лёгкая скрытность. Но также Чарли понимает, что это не любовь, не влюблённость и даже не её задатки. К сожалению, в чувствах Чарли смешаны лишь благодарность за помощь и интерес к райскому созданию — а этого, увы, мало для любви. Ко всему прочему, Чарли немного знает о райских порядках: за отношения с девушкой, к тому же, на минуточку, самой принцессой Ада, следящие за правилами серафимы не погладят Вегги по голове, поэтому между ними не может быть речи даже о небольшой интрижке. Несмотря на огромное время проведённое в одиночестве и тоске по контакту с кем-то кроме грешников, Чарли не желает Вегги проблем, поэтому позволяет себе лишь небольшие ухаживания и дружеские прикосновения. Ей этого вполне достаточно. Накрыв ангела краем одеяла, Чарли возвращается к чтению. За увлекательным сюжетом засыпает она далеко за полночь. Примерно в это время просыпается Энджел. В кромешной темноте он спросонья по привычке пытается нащупать свой телефон на второй половине кровати. Сначала Энджел натыкается на что-то перепончатое, потом на мягкое, а потом получает по руке. — Раз уж проснулся, будь добр, вали к себе. Это моя комната, а не мотель, — ворчит Хаск в полусне и зло стучит хвостом по ноге Даста, — твой номер напротив. Разбуженный возней Наггетс, который тоже оказывается на кровати, ластится к рукам порно-актёра и радостно урчит. Энджел, не видевший его больше недели, с удовольствием тискает питомца. На ногах Энджел держится не особо уверенно, но добраться до номера с поросенком на руках способен вполне. Чемодан с его вещами стоит возле высокого шкафа, а в комнату оказывается встроена небольшая лоджия. Конечно, это не апартаменты, в которых привык жить актер, но выглядит вполне сносно, все чистое и приятно пахнущее (не в пример комнате Хаска). Энджел опускает Наггетса на новую кровать, стараясь не задеть повязку, снимает с себя костюм, переживший и кровь, и лезвие скальпеля, и смывает макияж — он нанесён настолько давно, что уже начал отслаиваться кусками. Если Чарли сказала правду, вещи все же придётся разложить в шкаф.